* * *
Марк настолько проголодался, что работа валилась у него из рук, и он покинул библиотеку, чтобы поискать съестное.
В закусочной, торопливо прожевывая гамбургер, снова и снова вспоминал он слова, которые говорила ему обаятельная ироничная женщина в черной юбке; как она выглядела при этом, и… Он позвонил в больницу.
Доктор Декстер сегодня не дежурит, - сказала медсестра. - Могу пригласить доктора Дельгадо.
Боюсь, она мне не поможет, - сказал Марк. Вытащив записную книжку, он набрал номер Элизабет Декстер. И не без удивления обнаружил, что та дома.
- Привет, Элизабет, это Марк Эндрью. Могу ли я надеяться, что сегодня вечером мне удастся угостить вас обедом?
- Одни обещания… А я все живу надеждой на большой бифштекс.
- Вот и отлично. У меня опять паршивый день, и вы можете стать единственным светлым пятном в нем.
Было приятно услышать ее смех.
- Давайте где-то в районе восьми…
- Прекрасно. До встречи.
Вешая трубку, он поймал себя на том, что не может сдержать счастливую улыбку, которая расплывалась по лицу от уха до уха. Он посмотрел на часы: 16.30. Все в порядке. Еще три часа в библиотеке, а затем можно от правиться на поиски счастья. Вернувшись к своему блокноту, он снова засел за выписки из биографии шестидесяти двух сенаторов.
Отвлекшись, он вспомнил президента. Все это уже было. Братья Кеннеди. Почему Тайсон обошел этот аспект молчанием? Возможно, что именно он знает истину. Занимайся здесь бессмысленной работой, и даже рот заткнут - с Грент Нанной и то не поговоришь! К кому теперь обратиться? Единственный человек может выслушать его - президент, но до него не добраться. А замешаны могут быть и ЦРУ, и мафия, и просто любой псих.
Он провел еще два часа над записями, пытаясь понять мотивы, по которым кто-то из этих людей мог желать устранения президента. Но продвинулся в своих исследованиях он недалеко.
- Мы скоро закрываемся, сэр, - сказала девушка-библиотекарь. В руках она несла охапку книг, а на лице у нее было ясно видно желание как можно скорее смотаться домой. - Мы закрываемся в семь тридцать.
- Не могли бы вы подождать еще парочку минут? Я уже закругляюсь.
- Ладно уж, - сказала она, бросив взгляд в его сторону и подхватывая охапку "Сообщений Сената" за 1971–1973 годы: всю груду взять с собой она не могла.
Марк пробежал заметки. Среди шестидесяти двух "подозреваемых" было достаточно много известных имен. И всего шесть дней. И доказательства должны быть железно неопровержимыми. Сегодня он уже ничего больше не мог сделать. Все правительственные учреждения давно закрылись. Ему оставалось только надеяться, что, когда он найдет Директора, тот сможет свести это устрашающее число к чему-нибудь более приемлемому. Шестьдесят две фамилии - и всего шесть дней.
* * *
Жил он не в самой роскошной части города, но и здесь, на юго-западе, нашли себе приют многие молодые, одинокие чиновники. Дома тянулись вдоль набережной, и неподалеку, что было весьма удобно, располагалась станция метро. Обжитое удобное место - Марка оно вполне устраивало, да к тому же не очень дорого. Наскоро приняв душ и побрившись, он сменил пиджак на более подходящий. И вперед - в поисках, как уже было сказано, счастья!
Спустившись вниз, он обнаружил, что его машина стоит в позиции, которая позволяла ему, используя лексику Симона, быстро смыться. Добравшись до Джорджтауна, он повернул направо, на 30-ю улицу, и припарковался против дома Элизабет Декстер. Небольшой элегантный коттедж красного кирпича. То ли она сама его выстроила в соответствии со своими запросами, то ли дом для нее купил отец. Ее отец… Он никак не мог перестать думать о нем.
Женщина, появившаяся на пороге, была еще прекраснее, чем он представлял ее себе. Она была просто ослепительна. На ней было длинное красное платье с высоким воротничком, которое очень ей шло, подчеркивая сияние глаз.
- На девять часов я заказал столик у Тио-Пепе, - сказал наконец Марк. - Устраивает?
- Прекрасно. Машину вы пристроили, и почему бы нам не пройтись?
- Отличная мысль.
Наступил ясный холодный вечер. Марк нуждался в глотке свежего воздуха. Единственное, что ему мешало, - постоянное желание остановиться и оглянуться. "У кого-то из нынешних русских поэтов было такое стихотворение", - подумал он.
- Ждете еще какую-нибудь женщину? - поддразнивающе спросила она.
- Нет, - сказал Марк. - Чего ради я должен ждать еще кого-то? - Они легко перебрасывались шутливыми фразами, но Марк чувствовал, что одурачить ее ему не удастся. Он резко сменил тему разговора. - Как вам нравится ваша работа?
- Моя работа? - с удивлением спросила Элизабет, словно она никогда раньше не думала о ней в таком плане. - Вы имеете в виду мою жизнь? К ней работа имеет малое отношение. Или, точнее, давно не имеет.
Марк увидел, что лицо ее омрачилось.
- Я ненавижу эту больницу. Все там прогнило - и потолки, и лифты, и люди. Возможность чем-то помочь пациентам совершенно никого не волнует. Для большинства врачей работа - только средство "поднакопить деньгу". Вчера я как раз поскандалила: они хотели выписать одного старика, а у него нет крыши над головой.
Метрдотель подвел их к столику, расположенному в самом центре зала, недалеко от небольшой сцены. Марк критически оглядел его и попросил пересадить их куда-нибудь подальше. Желания Элизабет, где она предпочитает сидеть, он в данном случае не спрашивал. Он сел спиной к стене, пробормотав, что лучше быть подальше от оркестра, иначе им не удастся побеседовать. Однако Марк чувствовал, что эта девушка удивлена и понимает, что им руководит нечто другое.
Молодой официант - латиноамериканец осведомился, не хотят ли они коктейль. Элизабет попросила принести "Маргариту", а Марк заказал шпитцер.
- Что это значит? - спросила Элизабет.
- С испанской кухней он не имеет ничего общего, белое вино наполовину с содовой и немного льда - любимый напиток небезызвестного Джеймса Бонда.
Она засмеялась.
Приятная атмосфера ресторана помогла Марку избавиться от напряжения; в первый раз за прошедшие сутки он слегка расслабился. Они болтали о кино, музыке, книгах и об Йеле. Ее лицо, то оживленное, то задумчивое, выглядело еще загадочнее в пламени свечей. Марк был совершенно очарован своей спутницей. При таком интеллекте и самоуверенности - и столько трогательной хрупкости и женственности!
Испанские танцоры, вышедшие на возвышение, с энтузиазмом исполнили свой номер. Теперь Марк и Элизабет только смотрели и слушали, потому что музыка и дробная чечетка танцоров заполнили все вокруг. Марк почувствовал, что он счастлив. Она смотрела на танцоров, и он видел ее лицо в профиль. Номер кончился, и они дружно принялись за паеллу. Было уже четверть двенадцатого. Они заказали десерт и кофе.
- Не хотите ли закурить?
Элизабет улыбнулась.
- Нет, спасибо. Мы, женщины, почти затерроризировали мужчин. Но мы не должны поощрять ваши плохие привычки.
- Я думаю, - сказал Марк, - что вы будете первой женщиной - главным хирургом.
- Нет, не буду, - суховато сказала она. - В лучшем случае вторым или третьим.
Марк засмеялся.
- Чувствую, что мне придется внимательней отнестись к своей карьере. Просто, чтобы не отстать от вас.
- Наверное, лишь по вине женщин вы не станете Директором ФБР, - в тон ему ответила Элизабет.
- Да нет, тут все сложнее, - неожиданно серьезно ответил Марк, но пояснять ничего не стал.
- Ваш кофе, сеньорита… Сеньор…
Он оплатил счет, дав хорошие чаевые официанту и поблагодарив девушку из труппы танцоров, которая в уголке недалеко от них пила кофе.
К ночи заметно похолодало. Марк почувствовал, что на улице его снова охватила тревога. Он продолжал оглядываться, стараясь делать это не слишком заметно. Он взял ее под руку, когда они переходили улицу, и не отпустил на другом тротуаре. Они шли, небрежно болтая о разных пустяках, и оба были взволнованы неизвестностью, которая могла их ждать. Марк чувствовал, что влюблен по уши. В жизни его были женщины, но ни одну из них он так под руку не держал! Хотя, может быть, его чувства обострила опасность, ждущая за каждым углом.
Вдруг их стала нагонять машина. Марк весь напрягся. Элизабет пока ничего не замечала. Машина резко замедлила ход и остановилась в нескольких шагах от них. Марк расстегнул среднюю пуговицу пиджака и незаметно проверил, на месте ли оружие, он беспокоился не столько за себя, сколько за Элизабет. Дверцы машины внезапно открылись, и оттуда вывалилась компания галдящих подростков - двое парней и две девушки. Они кинулись в закусочную за гамбургерами. На лбу Марка выступил пот. Он освободился от руки Элизабет, лежащей на его локте. Она посмотрела на него.
- Случилось что-то серьезное, не так ли?
- Да, - сказал он. - Только ни о чем не спрашивайте меня.
Она крепко и надежно взяла его под руку, и они продолжили путь. Картины страшных событий последнего дня снова встали перед глазами Марка, и ему было трудно вернуться к легкому тону их разговора. И когда они достигли входной двери, Марк почувствовал, что пора возвращаться в тот мир, на пороге которого он стоял рядом с грузным суровым Тайсоном.
- Хотя вы тогда так загадочно исчезли, - улыбаясь, сказала Элизабет, - я была вами нешуточно очарована.
Марк почувствовал смущение.
- Честное слово, мне очень жаль…
- Не хотите ли зайти на чашечку кофе?
- Пожалуй, нет. Боюсь, что сегодня я буду не очень хорошим компаньоном для вас. Лучше я позвоню завтра, идет?
- Буду ждать, - сказала она. - Буду ждать, что бы ни случилось. И надеюсь, что вы найдете того, кто убил моего почтальона и вашего грека.
Вашего грека, вашего грека… Греческий священник, отец Грегори. Боже всемилостивый, почему он не подумал об этом раньше? На мгновение забыв об Элизабет, он кинулся к своей машине. Спохватившись, полуобернулся и помахал ей. Она следила за ним с удивленным выражением, пытаясь понять, что же такое она ему сказала? Марк влетел в машину и на полной скорости рванул к себе домой. Он должен найти номер телефона отца Грегори, греческого священника, как, черт побери, он выглядит, того, что вышел из лифта, как же он выглядит? Все снова всплывало у него в памяти, что-то тут было не в порядке - но в чем, тысяча чертей, дело? Его лицо - вот что не давало ему покоя. Конечно, конечно! Как он мог быть таким идиотом? Едва захлопнув дверь квартиры, он сразу же связался с оперативным отделом. На связи была Полли, которая удивилась, услышав его.
- Разве вы не в отпуске?
- Да, что-то вроде. У тебя есть номер отца Грегори?
- Кто это?
- Греческий священник, к которому иногда обращался мистер Стеймс.
- А… Да, сейчас я припоминаю.
Марк ждал. Полли пробежала список номеров, которыми пользовался Стеймс, и дала ему телефон священника. Марк записал его и положил трубку. Конечно, конечно, конечно! Как глупо с его стороны. Это было так очевидно. Уже за полночь, но он должен позвонить. Он набрал номер. Раздалось несколько звонков, прежде чем на другом конце сняли трубку.
- Отец Грегори?
- Да.
- Все ли священники греческой ортодоксальной церкви носят бороды?
- Да, как правило. Кто задает столь глупые вопросы в такое время?
Марк извинился.
- Меня зовут Марк Эндрью. Я специальный агент ФБР. Работал под началом Ника Стеймса.
Человек на другом конце, который еще не проснулся, немедленно пришел в себя.
- А, а… понимаю вас, молодой человек. Что я могу для вас сделать?
- Прошлой ночью к вам обращалась секретарь мистера Стеймса и просила навестить грека с пулевой раной, который находился в больнице Вудро Вильсона?
- Верно… Однако мне позвонили минут через тридцать - я как раз собирался выходить - и сказали, что я могу больше не беспокоиться, потому что мистер Казефикис уже выписался.
- О, господи!.. Не мог бы я увидеться с вами завтра, часов в восемь?
- Да, конечно, сын мой.
Положив трубку, Марк попытался привести мысли в порядок. Он был выше меня, значит, примерно шести футов роста. Он был смугл - или то было впечатление от рясы священника? Нет, волосы у него не были темными; у него был крупный нос, да, это я помню, крупный нос… Глаза, нет глаз я не помню, а вот нос у него был большой и тяжелый подбородок. Большой грузный мужчина, выше меня, с большим носом, тяжелым подбородком, с большим носом, тяжелым… Он отключился. Голова его опустилась на стол, и он заснул.
СУББОТА - 5-е
Он проснулся на рассвете как от толчка и уже через десять минут, сунув пачку бумаг со столика в атташе-кейс, бежал к лифту. Первое везенье: лифт был на 8-м этаже. Вниз!
- Привет, Симон.
Молодой смотритель гаража протирал глаза. Он ночевал в стеклянной конторке у входа.
- Доброе утро, Марк. Господи, неужто уже восемь часов?
- Нет, без тринадцати семь.
- Чего ты так рано подхватился? Лунный свет не дает покоя? - спросил Симон, зевая, и протянул ключи от машины. Марк улыбнулся, но времени отвечать у него не было. Симон снова задремал.
Машина завелась с первого поворота ключа. Надежный "мерседес". Вырулить на выход: 6:48. Приходится держаться в рамках разрешенной скорости. Он не имеет права никого подводить. На углу 6-й стрит красный светофор: 6.50. Пересечь Г-стрит, вверх по 7-й, светофоры пролетают мимо. Пересечение с Индепенденс-авеню: 6.53. Пересечение 7-й и Пенсильвания-авеню. Уже видно здание ФБР: 6.55. Вниз по рампе, остановка, показать пропуск ФБР охраннику, бегом к лифту: 6.57, лифт на 8-й этаж - 6.58. По коридору направо, вот и кабинет 7074, прямо туда, мимо миссис МакгГрегор, она в курсе дела. Да, она только взглянула искоса… Постучать в дверь кабинета Директора: ответа нет; входить - все по инструкции. Директора нет: 6.59; расположиться в удобном кресле. Директор опаздывает; улыбка легкого удовлетворения. Тридцать секунд восьмого; взгляд по комнате, интересно, долго ли ему придется ждать? Перед глазами дедовские часы.
Открылась дверь, и вошел Директор.
- Доброе утро, Эндрью. - Директор посмотрел не на Марка, а на часы. - Вечно немного спешат. - Молчание. Теперь уже семь раз пробило на башне старого почтамта.
Он опустился в свое кресло, и его большие ладони снова заняли привычное место на столе.
- Начнем с моих новостей, Эндрью. Мы только что установили личность водителя черного "линкольна", который упал в Потомак вместе со Стеймсом и Колвертом.
Директор открыл новую папку с надписью "Лично" и бросил взгляд на ее содержимое. Что было в ней такого, о чем Марк не знал и что должен был узнать?
- За рулем "линкольна" сидел Ганс-Дитер Гербах, немец, - сказал Директор. - Бонн сообщил, что лет пять назад он играл незначительную роль в банде мюнхенских рекетиров, но затем они потеряли след. Есть свидетельства, что он был в Родезии и выполнял какие-то задания ЦРУ. Бригада Белых Молний. Ленгли нам не помощник, да я и не жду от них до среды никакой информации. С ними всегда сложности… В 1980 году Гербах объявился в Нью-Йорке, но данных о его деятельности практически нет, не считая слухов и уличных сплетен, хотя останься он в живых…
Марк вспомнил трупы с перерезанными глотками в больнице Вудро Вильсона и подумал, что вряд ли немец остался бы в живых.
- Самое интересное, что мы обнаружили после аварии, - это то, что в обоих тормозах задних колес машины Стеймса и Колверта по маленькой дырке. И это согласно заключению наших ребят из лаборатории - следы от пуль. Если это верно, то, кто бы так ни стрелял, лучшие наши снайперы перед ним, что девочки из воскресной школы.
Директор повернулся к интеркому.
- Будьте любезны, миссис Макгрегор, проверьте, на месте ли Роджерс?
- Слушаюсь, сэр.
- Мы нашли отель, где Казефикис обслуживал ту компанию.
Постучавшись, вошел помощник Директора, улыбнулся Марку и сел.
- К делу, Мэтт.
- Должен сказать, сэр, что владелец "Золотого Утенка" очень неохотно признал, что 24 февраля он посылал Казефикиса обслуживать небольшой ленч в номере отеля на Висконсин-авеню в Джорджтауне. Человека, который сделал заказ, звали Лоренцо Росси. Он настаивал на том, чтобы официант не понимал по-английски. Платил наличными. Мы пропустили фамилию Росси через все компьютеры - пусто. Скорее всего псевдоним. Та же история в Джорджтауне. Владелец отеля говорит, что номер был снят мистером Росси на 24 февраля, меню подготовлено, но гостиничной обслуги не требовалось, деньги были уплачены наличными. Росси примерно пяти футов и восьми дюймов ростом, смугловат, никаких запоминающихся примет, темные волосы, носит солнечные очки. Владелец подчеркнул, что он "смахивает на итальянца". Никто в гостинице не знал, кто устраивает в тот день ленч в этом номере, да и не интересовался. Боюсь, что там мы ничего больше не выжмем.
- Согласен. Думаю, что такому описанию отвечает любой итальянец с улицы, - сказал Директор. - Если бы только у нас было пять лет, а не пять дней. Узнали вы что-нибудь в больнице, Мэтт?
- Там сам черт ногу сломит, сэр. Здание полно людей, которые приходят и уходят круглые сутки. Постоянные смены работников. Они даже не знают своих коллег, не говоря уж о посетителях. Вы можете бродить там целый день с ломом на плече, и никому не придет в голову спросить, кто вы и что здесь делаете?
- Впечатляюще, - сказал Тайсон. - Ну, Эндрью, чего за прошедшие сутки достигли вы?
Марк открыл свой блокнот в синей пластиковой обложке. Он сказал, что, если исключить тридцать восемь сенаторов, которых не было в Вашингтоне 24 февраля, остается шестьдесят два сенатора. Он положил их список перед Директором, который проглядел его.
- Большая рыба плещется в этом грязном пруду, Эндрью. Продолжайте.
Марк рассказал о встрече с греческим священником. Он ожидал суровых упреков за то, что сразу не обратил внимание на отсутствие бороды, и ожидания его не обманули. Признав свою вину, он продолжил:
- В восемь часов я встречаюсь с отцом Грегори, а затем надеюсь повидать вдову Казефикиса. Не думаю, чтобы нам удалось много выяснить у нее, но, согласитесь, эту ниточку надо вытянуть до конца. Затем я предполагаю вернуться в библиотеку конгресса, где буду снова сидеть над списком сенаторов и гадать, кому из них было бы выгодно устранение Президента.
- Так, - сказал Директор. - Для начала разбейте их на категории. Политические партии, комитеты, интересы на стороне, затем личные взаимоотношения с президентом. Не забывайте, Эндрью: мы знаем с уверенностью, что интересующий нас человек сидел за ленчем в Джорджтауне 24 февраля, и это упрощает дело.
- Но, сэр, ленч 24 февраля был у всех!
- Совершенно верно, Эндрью, но не все из них устраивали его таким приватным образом. Многих видели в публичных местах или на официальных встречах с избирателями, федеральными чиновниками или лоббистами. И вы должны выяснить, кто где был, но так, чтобы никто из сенаторов не догадался, что нас интересует.
- Могу ли я спросить еще кое о чем, что волнует меня?
- Конечно, Эндрью.
- Рассматривалась ли вами, сэр, возможность глубоко законспирированных связей? Вы помните покушения на ДФК и РФК. Не имеем ли мы дело с силами, которые в свое время имели отношение к убийству братьев Кеннеди, потому что, если мафия или…