Петр смотрел, как бумажный комок покатился по красной, утрамбованной десятками босых ног земле.
- Поехали? - Роберт спросил это так неуверенно, будто чего-то ожидал от Петра.
- Поехали...
И вдруг Петра осенило: да ведь они в Огомошо! И он обещал заехать сюда!
Глава 12
Это случилось на вечере в доме Майкла Коладе.
Дом был новый, и стоял он на новой улице, на месте засыпанного болота. Муниципалитет еще не успел установить фонари, и сейчас, по случаю сбора гостей, улица перед домом Коладе была освещена сотней разноцветных лампочек, прикрепленных к забору или подвешенных на проводах, натянутых через пустынный дворик-лужайку.
Петр и Роберт, судя по всему, приехали первыми.
- Мы слишком рано, - сказал Боб. И, заметив удивленный взгляд Петра, поспешил пояснить: - Я же говорил, что если написано "начало в восемь часов", то значит надо приходить не раньше десяти. Таков уж здесь порядок. Хорошо будет, если мы застанем дома хозяев.
Но эти опасения не оправдались. Лишь только Петр и Роберт вошли во двор, как сейчас же навстречу им из кресел-качалок, стоявших на траве, поднялись братья Коладе.
Они были удивительно непохожи друг на друга. Коренастый, плотный крепыш Стив со своим тяжелым, почти квадратным лицом как бы подчеркивал, оттенял болезненную хрупкость брата - высокого, заметно сутулящегося. Лицо Майкла было круглым, глаза тоже, короткие усики делали его похожим на большого тощего кота в безукоризненно сшитом белом смокинге. Петру сразу бросились в глаза тонкие артистические пальцы Коладе-старшего, унизанные кольцами с крупными камнями, нервно мявшие дорогую сигару.
И одет был Стив - тоже в отличие от брата - подчеркнуто небрежно: рубаха-хаки с погончиками, джинсы, резиновые сандалии на босу ногу. На стриженой голове белела марлевая наклейка.
- Здравствуйте, - сказал Стив, нерешительно переводя взгляд с Петра на Роберта. Майкл вежливо улыбнулся.
"А они видят Роберта впервые", - отметил про себя Петр.
Австралиец взял на себя инициативу представления:
- Роберт Рекорд.
Он слегка поклонился и кивнул на Петра:
- А это товарищ Николаев.
Роберт выделил голосом слово "товарищ", и глаза его хитро прищурились. Майкл непроизвольно вздрогнул. Губы его сжались. Но только на мгновение. Он вежливо поклонился и постарался выдавить улыбку - сначала для Петра, потом для Роберта.
- Мы ждали вас, - медленно произнес он, тщательно подбирая слова. - От имени семьи... как старший... (Он метнул неодобрительный взгляд на брата, который закрыл лицо широкой ладонью, чтобы скрыть улыбку)... благодарю вас за спасение Стива.
Он говорил, обращаясь к Роберту, но взгляд его круглых, настороженных глаз то и дело возвращался к Петру. И Петр почувствовал себя неловко под этим растерянным и тревожным взглядом.
- Ну что вы! - смущенно сказал он, потому что чувствовал, что должен что-то сказать. - Это... это ведь все получилось случайно!
И он оглянулся на Роберта, ища поддержки.
- Стоит ли вспоминать! - передернул плечами австралиец, и Петру показалось, что этот разговор ему действительно не нравится. - Конечно же, случайно! И забудем об этом.
- Забудем?
Стив непроизвольно коснулся белой наклейки на своей стриженной голове и странно рассмеялся.
- Что ж, забудем!
И Петру в его голосе почудилась насмешка, как будто Стив знал что-то и был уверен, что они знают это тоже.
Но долго раздумывать над этим Петру не пришлось. Братья посторонились, пропуская его и Роберта в сад перед домом, где никого еще не было, но на траве были уже расставлены столики - легкие, плетенные из разноцветных пластмассовых шнуров - и такие же стулья.
Под молодой кокосовой пальмой, в самом центре дворика, стояло три стола, в разноцветном свете лампочек искрились бутылки. В доме кто-то пробовал проигрыватель, ставя и снимая пластинки с "хайлайфом".
- Вы-то уж знаете наши порядки, - весело сказал Стив, обращаясь к Роберту. - У нас никогда ничего точно не начинают.
В этот момент в воротах показался европеец в темно-сером костюме. Волосы его были гладко зачесаны и блестели. Майкл сразу ожил: от сдержанности его не осталось и следа. Он кинулся навстречу гостю.
- Мистер Роджерс, старый друг Майкла.
Стив мрачно смотрел, как его брат пожимает руку англичанину. Настроение его явно испортилось.
А Майкл демонстративно громко расспрашивал о здоровье миссис Роджерс, об успехах младших Роджерсов в школе Святого Спасителя. Он словно старался показать свою близость с англичанином и, вероятно, жалел, что видят это лишь двое гостей из числа приглашенных.
Голос полковника Роджерса был тих и приятен:
- Добрый вечер, джентльмены!
Он учтиво поклонился всем и улыбнулся мягкой, вежливой улыбкой.
- А мы, собственно, почти знакомы, - сказал он Роберту. - Вы ведь прекрасно играете в теннис?
- Ничего, - согласился австралиец. - Все зависит от партнера.
- Да, вы хороший спортсмен. Начальник полиции рассказывал мне, что вы здорово отделали его парией.
Петр вскинул голову. "Ах, так, значит, полиция все-таки знает о том инциденте".
Его взгляд встретился с взглядом Роджерса.
- Лицо русских - зеркало их души, - мягко улыбнулся англичанин. - А ваше лицо - удивительно ясное зеркало, мистер Николаев.
Он смотрел на Петра снизу вверх, приглаживая холеной рукой аккуратно зачесанные волосы. Плотный, высокий Петр выглядел рядом с его изящной, щуплой фигуркой просто великаном.
- Прямо советский Джеймс Бонд. Не удивительно, если вы соблазните всех местных красавиц, - улыбнулся англичанин.
- Местных красавиц я вам обещаю пощадить. В этом-то уж мы с вами здесь не соперники! - подчеркнуто серьезно ответил Петр.
Все рассмеялись. Но затем Роджерс чуть заметно поморщился:
- А вы все-таки обиделись.
Он прижал к сердцу маленькую, изящную руку:
- Ради бога, простите. Я совсем не хотел вторгаться в вашу частную жизнь.
Майкл кинул на Петра недовольный взгляд и увлек своего гостя в дом, что-то рассказывая по дороге.
- Кто это? - спросил Петр, ни к кому, в сущности, не обращаясь.
- Советник министерства внутренних дел, - равнодушно ответил австралиец.
- Шеф контрразведки, - процедил сквозь зубы Стив и отвернулся.
С того самого вечера, когда его привезли на дачу Роджерса в Дикойи, Стив с полковником больше не виделся. Но сколько раз за это время он слово за словом восстанавливал весь свой разговор - сначала с Роджерсом, а потом...
Потом опять была ночь, ночь, рассеченная мощными фарами полицейского автомобиля, и гонка по пустынному шоссе на запад от Луиса. Но теперь уже Стив знал, куда идет машина. Его везли во дворец к Старому Симбе, на холм Независимости.
И вот наконец мотор сердито загудел, почувствовав крутой подъем, закашлял, и машина остановилась у решетчатых ворот в обшарпанной бетонной стене, освещенной двумя желтыми прожекторами. Выбежавший из полосатой караульной будки полицейский поспешно открыл заднюю дверцу, вытянулся, взял под козырек. Офицер, неподвижно сидевший рядом со Стивом и за всю дорогу не проронивший ни слова, не ответил на приветствие. Он лишь сделал Стиву нетерпеливый знак рукой - выходи. Стив нарочно неторопливо вышел из машины, разминая затекшие ноги, сделал несколько пружинящих шагов по черному асфальту. Дверца позади него захлопнулась с резким стуком, и машина, взвыв, рванулась в темноту.
- Служба безопасности, - с завистью сказал полицейский и вздохнул, провожая взглядом красные огоньки, петляющие по дороге, ведущей вниз с холма.
- Завидуешь контрразведке? - усмехнулся Стив. - А чем хуже в охране президента?
Полицейский хмуро глянул на него и отвернулся.
- И ничего и не завидую, - пробормотал он, упираясь обеими руками в створки заскрипевших ворот. - Проходите. Вас ждут.
Да, Стива уже ждали во дворце президента. Второй охранник, стоявший за воротами, козырнул ему и махнул рукой налево - в сторону густой зелени. Стив уверенно прошел знакомой дорожкой через сад, прямо к маленькому одноэтажному домику позади нелепого модернистского сооружения из стекла и бетонных колонн, где размещались канцелярия президента и его кабинет, зал приемов, библиотека и где было еще много пустых комнат, которые Старый Симба так и оставил пустыми.
Стив знал, что Симба в душе так и остался деревенским проповедником, и удивлялся, как это он, при его мягком характере, мог вести такую ожесточенную борьбу с англичанами, особенно тогда, после расстрела шахтеров в Ива Велли: в одной из его речей того периода был даже призыв к оружию.
"С тех пор старик сдал, очень сдал", - подумал Стив, поднимаясь на невысокое крыльцо, где на неуклюжей грубой скамеечке дремал полицейский.
Заслышав шаги, охранник поспешно вскочил и схватился за белую кобуру, висевшую у него на животе. Но, узнав Стива, он широко улыбнулся и опустил руку: и он, и Стив, и Симба - все были из одной деревни.
Симба сидел за огромным столом, заваленным бумагами и книгами, и что-то писал. Над глазами у него был прикреплен зеленый пластмассовый козырек, как у конторщика, на руках конторские нарукавники, чтобы не вытирались и не пачкались рукава легкого белого пиджака.
Он поднял седую, коротко остриженную голову, снял козырек, прищурившись, посмотрел на Стива сквозь старенькие круглые очки в блестящей стальной оправе, перевязанной черной ниткой.
- Ты... Пришел?
В голосе его была усталость. Он привычно сдвинул очки на лоб и сильно потер глаза.
- Значит, жив...
- Жив!
Стив постарался ответить как можно бодрее, но Старого Симбу было не так-то просто обмануть.
- Болит? - Он оторвал руку от глаз и показал пальцем на повязку Стива. - Болит, - ответил он сам себе, не дожидаясь ответа. - Я-то уж знаю, как это может болеть.
- И ты меня звал, чтобы спросить об этом? - вдруг с неожиданной для самого себя резкостью спросил Стив. - Или еще и о том, как твоя полиция избивала нас на ули...
- Это не моя полиция, - тихо, но твердо перебил его Симба. - Это полиция Гвиании. Вы нарушили закон. Вы разгромили посольство великой державы, а Гвиания, у которой пока еще нет ничего своего - ни денег, ни специалистов, ни промышленности, - не может позволить себе такой роскоши.
"Черт бы побрал этого Гоке! - подумал Стив. - Если бы я не знал его, я бы подумал, что он и его парни организовали провокацию!"
- Вы, красные, думаете, что, если мы добились независимости, мы можем теперь позволить себе делать все, что хотим? - продолжал Симба, и голос его становился все тверже и тверже.
Он не предложил Стиву сесть и теперь встал из-за стола и, заметно прихрамывая, расхаживал взад и вперед по комнате, заложив руки за спину и слегка наклонившись вперед, - привычка эта у него сохранилась с тех времен, когда он был деревенским проповедником.
- Вы думаете, разгромив посольство США или Англии, вы разрешите сразу же все наши проблемы? Антагонизм между племенами Юга и Севера? Споры между традиционными вождями и государственной администрацией? Поможете покончить с суевериями и утвердить знания? Установите правильные отношения между иностранными монополиями и государственным сектором?
- Не все сразу... - попытался возразить ему Стив.
- Замолчи! - устало оборвал его президент. - Ты мальчишка! И я не хочу тебя слушать! А позвал я тебя вот зачем.
Он прохромал к столу и взял с него листок бумаги.
- Своим поведением ты сталкиваешь меня не только с Америкой, но с твоими же друзьями - с русскими!
Держа листок, Симба подошел к Стиву и остановился перед ним, пристально посмотрел ему в глаза:
- Да, да! Русский аспирант Николаев, не успев доехать до университета, куда он прибыл учиться от ЮНЕСКО, уже оказался замешанным в уличных беспорядках! И все из-за тебя.
Стив на секунду закрыл глаза: дальше он все знал. Полковник Роджерс предупредил его, что иммиграционная служба уже доложила президенту о случае у посольства и предложила немедленно выслать русского за пределы страны.
Полковник же во время короткого разговора в машине просил Стива во что бы то ни стало уговорить Старого Симбу не высылать русского. Стив не скрыл тогда своего удивления. Ведь если бы англичанин его об этом не просил, Стив поступил бы точно так же - конечно, если бы он знал, что русского хотят выслать. Правда, Роджерс его вовремя предупредил. И кто знает - может быть, именно он устроил эту встречу на холме Независимости?
Симба ждал ответа.
- Так что же ты мне на это скажешь? - сухой голос президента донесся до Стива откуда-то издалека. - Что посоветуешь?
- Это провокация! - выдохнул Стив.
- Провокация? - Старик саркастически усмехнулся. - Конечно, провокация. Как и разгром американского посольства! Только в первом случае это сделали англичане, а во втором...
Он не договорил и опять пристально посмотрел в лицо Стива. Но Стив решил не поддаваться.
- Американское посольство громили непреднамеренно. Мы против таких действий. И здесь ни при чем ни англичане, ни русские. И уже совсем ни при чем Николаев, - твердо сказал он.
И вдруг голос его сломался. И он заговорил быстро и обиженно, как мальчишкой говорил когда-то с дядей, когда хотел, например, уговорить дядю, чтобы он взял его с собой съездить в Луис.
- Он просто спасал меня. Как спасал бы любого другого. Неужели я отплачу злом человеку, который сделал для меня добро?
- Возьми себя в руки! - Симба смотрел на него с неодобрением. - Что ты раскис, как сопливый мальчишка?
Он сел за свой большой стол, надел очки и иронически посмотрел на Стива.
- Мальчишки! Ей-богу, какие же вы еще мальчишки!
Голос его потеплел:
- И ты, и Гоке... А уже играете в политику. Уже чего-то требуете, за что-то боретесь! И все напрямик, как сегодня у американского посольства, ломитесь прямо в закрытые ворота. И получаете по голове. Разок, другой, третий... Ничего, это проходит, как и молодость. А потом остается горький опыт. Горький опыт и горькая усталость. И приходит равнодушие.
- Нет, - тихо покачал головой Стив. - Так бывает, но не со всеми. И мы не станем такими, дядя.
- Дай вам бог! Дай вам бог не сломаться на пути, который вы выбрали.
Старый Симба был сейчас действительно чем-то похож на старого льва, мудрого и бессильного. И Стиву припомнились разговоры о том, что в ссылке, на далеком острове, затерянном в океане, англичане предложили Старому Симбе освобождение и пост президента независимой Гвиании в обмен на обещание проводить умеренную политику и не рвать традиционные связи с Англией. И он якобы согласился - решил пойти на это, чтобы только страна скорее получила независимость.
Стив не верил в это. Он не хотел верить!
Президент опять взял листок с рапортом иммиграционных властей, расправил его на столе сухой ладонью.
- И все же я звал тебя вот зачем.
Он выпрямился за столом, лицо его стало официальным:
- Стив Коладе! Я предлагаю вам прекратить безобразные эксцессы около иностранных посольств. И если повторится еще что-нибудь подобное сегодняшнему, нам ничего не останется, как только выслать кое-кого из ваших друзей. Идите!
Он помолчал, потом добавил уже другим тоном:
- Полковник Роджерс тоже не советует высылать русского. Но если бы не ты...
Он опять замолчал, словно решая что-то.
- Впрочем... и эту нашу встречу устроил он же. Он сообщил, что ты серьезно ранен.
Комок подкатил к горлу Стива. О, как дорог сейчас был ему этот старый седой человек с английской пулей в ноге, сохраняющий "традиционные связи" с Англией!
- А теперь иди!
Старый Симба не любил эмоций.
- И помни, что нам еще нужно многое сделать, чтобы на самом деле стать свободными, - услышал Стив уже в дверях.
Глава 13
Гости прибывали. Их встречал Майкл, затем принимал Стив. Некоторое время Петр тщетно пытался запомнить имена всех, кого ему представлял Стив, но потом отчаялся. Он явно был главной диковиной этого вечера.
Сегодня здесь были, по словам Стива, не отходившего от Петра, редакторы всех столичных газет, два-три министра, дипломаты, видные адвокаты, несколько членов парламента. Друзья Стива - левые профсоюзники - держались особнячком и пили преимущественно пиво. Были они все бородаты, одеты все в те же рубахи-хаки и джинсы. И все они с интересом рассматривали Петра.
"Как в цирке, - думал он, стараясь побороть смущение. - Да и сам Коладе-младший какой-то чудак! Что это он на меня так смотрит, будто что-то хочет сказать".
А Стив в это время думал: что же нужно полковнику Роджерсу от этого простого и, судя по всему, бесхитростного парня и какова роль, предназначенная ему, Стиву, в интриге, которую затевает английская разведка? В том, что такая интрига затевается, Стив не сомневался.
Мимо прошел Гоке, разговаривая со стариком Имолу. Телеоператоры бросились их снимать, старик Имолу молча вскинул вверх свой тощий кулак.
- Извините! - Стив оставил Петра. Нужно было поговорить с Имолу. У старика отличные связи, даже с гвианийцами из службы Роджерса. А во всей этой истории с русским и Роджерсом было немало любопытного...
Петр остался один, но лишь на мгновение. К нему подошли Элинор и доктор Смит.
- Вы скрываетесь от нас последнее время, - укоризненно сказала Элинор. - Это заметил даже Джерри.
- Я вас боюсь, - попытался отшутиться Петр. Он и сам находил свое поведение несколько мальчишеским. Но может быть, в его словах и была действительная правда? Элинор не слушала его.
- В университете говорят, что на днях вы едете на Север? - с интересом спросила она.
- Да, в Каруну...
- Дорога на Каруну идет через Огомошо, - задумчиво произнесла Элинор.
Она смотрела на него блестящими, лучистыми глазами, и Петр не мог понять, была ли в них ирония, усмешка или что-то другое.
- А почему бы вам действительно не заехать в Огомошо? - дружелюбно сказал Смит. - Может быть, вам удастся уговорить Элинор показать вам ее храм. Вы ведь знаете, она жрица божества Ошун!
Элинор досадно поморщилась:
- Джерри!
Американец просительно дотронулся до рукава Петра:
- И все же заезжайте к Элинор. Хоть на денек. По крайней мере, ей не будет так одиноко. Я ведь тоже уезжаю на плато Грос недели на две.
В доме заиграла музыка.
- Блюз, - Элинор уверенно положила руку на локоть Петра. - Вы танцуете?
Петр вопросительно посмотрел на доктора. Тот поспешно кивнул:
- Да, да... Пожалуйста... Я не умею танцевать, а Элинор очень любит.
Он старался улыбаться как можно любезнее, но Петр видел, что он бы отдал сейчас полжизни, лишь бы Элинор осталась с ним.
"Ну и черт с тобой!" - вдруг обозлился Петр.
В небольшой комнате, превращенной в танцевальный зал, было накурено и тесно. Из мужчин танцевали одни европейцы, но у каждого дамой была гвианийка.