С наружной стороны окна, почти впритык к нижней планке алюминиевой рамы, виден черный пластмассовый кружочек, плотно прилепившийся к стеклу. Из кружка выступает крохотный, тоже черный прутик антенны, прилаженный перпендикулярно поверхности стекла.
Коммандос переглядываются между собой. Лейтенант подносит к глазам руки, как бы изображая бинокль. При этом он тоже не произносит ни слова, ведь теперь совершенно очевидно, что все разговоры, ведущиеся в диспетчерском зале, подслушиваются… Сержант понимающе кивает и торопливо уходит в соседнюю комнату, где находится все снаряжение спецбригады.
Прочие присутствующие, поглощенные своими занятиями, не замечают этой сцены. По телефону поступает важное сообщение - результат лабораторного исследования магнитофонной записи. Экспертам удалось установить, что во время одного из разговоров бандитского главаря с капитаном Вольфом, когда кто-то из террористов выкрикнул несколько слов в глубине тоннеля, фраза была произнесена по-арабски и означала: "Давай поторапливайся!"
- Итак, среди террористов по крайней мере двое арабов, - мгновенно подытоживает лейтенант. - Один - тот, кто говорил, а другой - тот, к кому он обращался. Ведь среди заложников нет лиц арабского происхождения.
- Выходит, они сказали правду, и мы имеем дело с членами Панарабской лиги, - с неудовольствием замечает капитан Вольф.
Возвращается Клод с биноклем в руках и занимает позицию возле окна, однако не слишком близко к стеклу. Осторожно и внимательно изучает он склон противоположного холма - там тоже находится автомобильная стоянка, вплотную к которой подходит петля серпантинной дороги, - и делает знак лейтенанту. Хорн берет у него бинокль.
Лейтенант почти сразу же обнаруживает искомую цель. На автомобильной стоянке у серпантина - почти на одном уровне с окнами диспетчерского зала, метрах в трехстах отсюда, - видна машина с двумя пассажирами внутри. К окну машины прикреплена поблескивающая металлом антенна.
Картина достаточно ясна. Хорн делает знак сержанту отодвинуться от окна и подзывает капитана Вольфа:
- Господин капитан, подойдите-ка сюда!
Выйдя из диспетчерской, лейтенант прихватывает четверку своих людей. Сжимая в руках оружие, они следуют за командиром. Однако на ступеньках лестницы лейтенант останавливается.
- Господин капитан, распорядитесь, пожалуйста, чтобы к заднему входу в здание были поданы два легковых автомобиля… Ну а затем позаботьтесь о микробусах. Только раздобудьте не два, как просили террористы, а четыре. Каждая пара должна быть одного и того же типа и одинакового цвета… И сделайте так, чтобы полицейский кордон не препятствовал нам незаметно покинуть служебную территорию.
11
Автостоянка вблизи Вигау, 12 часов 46 минут
В первой машине едут четверо, хотя на виду лишь двое мужчин на переднем сиденье; бойцы из отряда коммандос - с автоматами в руках, - съежившись, залегли на заднем сиденье, чтобы не вызвать подозрений у таинственных любителей подслушивать. Машина, в которую сел лейтенант Хорн, идет следом. Капитан Вольф помог им проникнуть за кордон под прикрытием здания конторы, и наблюдателям на холме не догадаться, откуда идут эти две машины, тем более что они воспользовались обходным путем и движутся по другой серпантинной дороге. Еще минут пять, и маленький "десант" прибудет к автомобильной стоянке.
Тем временем Хорн прокручивает в памяти все, что им рассказывали во время спецподготовки о подслушивающих устройствах. Майор Аргентер располагает богатой коллекцией приборов, изготовленных для шпионов-профессионалов и для разведывательных служб. Хорн слышал от майора, что в некоторых странах крупнейшие контрразведывательные организации имеют собственные лаборатории и всевозможные специальные мастерские, где производится необходимое оборудование… Разумеется, промышленные предприятия тоже не отстают от них: вот уже лет пять, как любое мало-мальски стоящее изобретение в этой области становится предметом торговли.
"В настоящее время и швейцарские фирмы занимаются сбытом подобных изделий", - говорил майор Аргентер. Кроме Хорна, сержанта Клода и нескольких офицеров полиции в занятиях обычно принимали участие еще три-четыре молчаливых человека в штатском. Хорн догадывался, что это, должно быть, сотрудники секретных служб. Майор Аргентер, обращаясь к этим курсантам, никогда не называл их по фамилии и не упоминал званий, хотя наверняка у каждого из них дома в платяном шкафу висел военный мундир.
На первых занятиях речь шла о подслушивающих устройствах, подсоединяемых к телефону. В частности, одно из новейших изобретений заключалось в следующем: на взятой под наблюдение квартире в телефонную трубку закладывается крохотный приборчик, затем где-то набирается данный номер и подается сигнал заранее установленной высоты звука. От этого сигнала включается устройство, которое и передает, записывая на магнитофон, не только телефонные разговоры, но и вообще все звуки, возникающие в комнате. Существуют и так называемые "клопы" размером в мелкую монету; для достижения нужной цели достаточно прикрепить их к телефонному кабелю. По сути, это микропередатчики, действующие на токе, урываемом от телефонной сети; они улавливают звучащие разговоры и передают их на расстояние до пятисот метров.
"На сегодняшний день нам доступно не менее трехсот различных типов подслушивающих устройств", - говорил Аргентер и даже демонстрировал "наглядные пособия"; курсанты, в том числе и лейтенант Хорн, имели возможность не только, что называется, подержать их в руках, а со схемой некоторых приборов познакомиться детально. Большинство из этих устройств несложны в обращении; единственная трудность заключается в том, чтобы поместить приборчик поблизости от нужного объекта. Но и эта трудность вполне преодолима. Теперь научились прилаживать радиопередатчики в самых невообразимых местах: в значке, приколотом к лацкану пиджака, в пуговице, шариковой ручке, в мундштуке, зажигалке, в ожерелье или бюстгальтере. С кем бы и о чем бы мы ни говорили, неприятель может нас подслушать при помощи, казалось бы, самого безобидного предмета: курительной трубки, запонки, наручных часов, стоящих на столе бутылки, солонки, пепельницы или вазы, ластика или подставки для самописок, букета цветов и так далее.
Последующие занятия проходили не в помещении, а уже на местности. Курсанты под бдительным надзором майора Аргентера должны были установить микроскопические подслушивающие аппараты в лесу, в наспех разбитом палаточном городке (металлические стойки палаток служили превосходными антеннами), на стенах домов снаружи и внутри квартир, в вентиляционных люках на крышах городских домов… Они учились пользоваться биноклем с пеленгующим устройством; с помощью такого прибора можно прослушивать разговоры в радиусе до 150 метров. Майор рассказывал им и о таких технических изобретениях, в которых у швейцарской полиции и контрразведки не было необходимости, а поэтому министерство и не стало обзаводиться ими. К примеру, сочетание электронных приборов и кабельной телевизионной сети вызвало к жизни такие визуально-наблюдательные приспособления, которыми обычно пользуются в целях государственного или промышленного шпионажа, соответствующим образом "оборудуя" залы важнейших политических или деловых переговоров. Приводился и такой пример: вмонтированная в автомобильную фару камера передает изображение в монитор на приборной шкале машины и одновременно производит видеозапись; разумеется, эта запись может быть сохранена и впоследствии использована.
На курсах их познакомили и с микроскопическими фотоаппаратами, которые ничего не стоило спрятать в кулаке или в каком-нибудь небольшом предмете. Сверхчувствительные камеры были снабжены такими телеобъективами, с помощью которых можно было с расстояния в 120 метров сфотографировать набранное мелким шрифтом газетное объявление. Некоторые аппараты давали возможность производить съемку ночью - при свете луны или хотя бы звезд.
Подслушивающее устройство, обнаруженное Клодом на окне диспетчерской, закладывалось в пластмассовую капсулу и выстреливалось, а попав на стекло, приклеивалось к нему намертво.
Лейтенант отлично помнит, как на занятиях они, курсанты, специальным бесшумным пневматическим ружьем, а иной раз и луком "выстреливали" подобные - снабженные антенной - приспособления, метя в стены и окна домов, решетки вентиляционных отверстий… Крохотные диски прилипают к любой поверхности; тот, что "приклеился" к окну диспетчерского зала, улавливая мельчайшие колебания стекла, схватывает каждое произнесенное в помещении слово и с помощью миниатюрного, но исключительно мощного передатчика транслирует эту "программу" на расстояние нескольких сот метров.
"Выходит, любознательным незнакомцам уже известно все то, что удалось узнать нам и обсудить между собой в диспетчерской", - лихорадочно соображает Хорн, и эта мысль вызывает у него нервный озноб. Мало им было хлопот с засевшими в тоннеле террористами, не говоря уже о заложниках, а теперь и новые враги объявились!.. Или это происки все тех же террористов? Хорн очень обеспокоен внезапным осложнением; он терпеть не может такие досадные сюрпризы, которые к тому же неизбежно затруднят проведение ответной акции, четко продуманной и уже спланированной им…
Дорога круто петляет, поэтому Хорну не видно, как первая машина подкатывает к автостоянке, медленно проезжает мимо неприятельского автомобиля и припарковывается в нескольких метрах от него. Затем, по сигналу Клода, коммандос с молниеносной быстротой выскакивают из машины. Незнакомцы не успевают опомниться, как со всех сторон оказываются под прицелом направленных на них автоматов, готовых в любую минуту выстрелить.
- Марш из машины! - командует сержант Клод. Захваченных врасплох пленников ставят лицом к машине и обыскивают. У одного из них обнаруживают заряженный пистолет. В машине чего только нет: тут и подробные карты местности, и магнитофоны, приемник и передатчик и радиотелефон. А из динамика раздается голос Плюме, беседующего со своими коллегами-техниками в диспетчерском зале… Картина яснее ясного!
В этот момент на площадке тормозит подоспевшая вторая машина. Лейтенант Хорн, видя, что задержанные стоят, подняв над головой руки, выскакивает без оружия.
Один из неизвестных - плечистый блондин лет тридцати с лишком; второй - черноволосый, низкого роста, ему на вид под тридцать, не больше, физиономию его украшают густые усы, отпущенные явно для того, чтобы обладатель их казался посолиднее и постарше. Пистолет обнаружен именно у этого усатого. Оба незнакомца одеты в штатское, а блондин, тот даже при галстуке.
Завидев приближающегося лейтенанта, блондин горько улыбается. Натренированным глазом Хорн видит: противник не напуган.
- Приветствую вас, лейтенант Хорн. Будьте любезны скомандовать своим людям убрать оружие, - говорит блондин.
- Незачем поднимать шумиху, - тотчас подхватывает и усатый.
- Кто вы такие? - сурово спрашивает Хорн.
Блондин опускает руки и достает из нагрудного кармашка удостоверение в прозрачном целлофане. Поперек картонки прочерчена красная полоса, а в верхнем уголке красуется швейцарский герб.
- Мы с вами коллеги, лейтенант.
Хорн сердито фыркает. Охотнее всего он сейчас выругался бы, однако предпочитает воздержаться. Бросив взгляд на удостоверение, предъявленное усатым, Хорн принимает решение. Он берет в руки пистолет, валяющийся на капоте чужой машины, и делает знак сержанту:
- Клод, отойдите в сторонку, а я пока что переговорю с коллегами.
Смысл этих выражений: "отойдите в сторонку" и "пока что" - сержант Клод отлично понимает. Лейтенант дает понять своим товарищам, что чужаки все еще находятся под подозрением, а значит, коммандос должны держаться поблизости и быть начеку. Послушные этому условному приказу, бойцы, опустив дула автоматов, отходят метров на десять, однако по-прежнему зорко следят за посторонней машиной и за окрестностями.
- Давайте расположимся в машине, - предлагает Хорн. Дождавшись, пока хозяева автомобиля заняли свои места впереди, лейтенант усаживается на заднем сиденье. В руках у него трофейный пистолет, хотя теперь уже Хорн чувствует, что оружие ему не понадобится.
- Значит, это вы прилепили к окну черную кругляшку?
- Да, - отвечает блондин, полуобернувшись к Хорну. - Быстро же вы ее обнаружили, поздравляю… Знакомьтесь: мой коллега лейтенант Эндер, а я - капитан Даниэль Бриан, заведующий ближневосточным сектором отдела "Ц".
Хорну отлично известно, что под этим условным названием скрывается швейцарская секретная служба, однако такой оборот дела не удивляет его.
- Ближневосточный сектор? Стало быть, вы интересуетесь арабскими террористами?
- Конечно, - отвечает Бриан. - И не сердитесь на нас за подслушивание, Хорн. Ведь нам необходимо было знать, какие требования выставляют террористы и какую ответную акцию затеваете вы. А получить эти сведения иным путем нам не представлялось возможным.
- Не проще ли было запросить их у меня по телефону?
- Нет, лейтенант. Никому не следует знать о том, что секретная служба также проявляет интерес к происходящим событиям. Если об этом станет известно силам, стоящим за террористами, можно рассчитывать на самые тяжелые последствия… Мы должны избежать шумихи и в то же время находиться здесь, поблизости от места действия: мы кое-кого поджидаем…
Объяснение отнюдь не удовлетворяет лейтенанта, но он не выказывает недовольства, понимая, что контрразведчики сознательно недоговаривают правды.
- Мне кажется, для всех нас будет лучше открыть карты. - Хорна не смущает, что его собеседник старше по званию и занимает важный пост. Он чувствует себя ответственным за успех акции. - И хорошо бы нам в дальнейшем не мешать друг другу. Мне бы не хотелось, чтобы вы перечеркнули мои намерения.
- Понапрасну вы так опасаетесь, - хладнокровно парирует Бриан. - Я со своей стороны охотно буду взаимодействовать с вами, но прежде мне придется спросить разрешения начальства: ведь тем самым круг посвященных волей-неволей расширяется. - Капитан протягивает руку к радиотелефону. Должно быть, они поддерживают постоянную связь со столицей, поскольку Бриан не нажимает ни на какие кнопки, не просит вызвать номер, а сразу начинает говорить. Собственно, весь разговор состоит из отдельных, отрывочных фраз, таинственных полунамеков - Хорн слышит, как упоминается его имя, - и завершается очень быстро.
- Все в порядке. - Бриан откидывается на спинку сиденья. За окнами машины расползается унылый, серый сумрак; трудно поверить, что время едва перевалило за полдень. Лейтенанту Хорну с его места видна часть шоссе, змеящегося по дну долины; проплывают яркие крыши автомобилей, медленно карабкающихся вверх, к перевалу. Из выхлопных труб вылетают голубоватые клубочки дыма. - Вам необходимо знать, лейтенант, что здесь сейчас развертывается не одна акция, а две параллельно идущие.
- Начинаю догадываться, - угрюмо бормочет Хорн.
- Одну акцию проводит общество "Тоннель" и ваша бригада, другую - мы. О нападении мы знали заранее и, насколько было возможно, подготовились к нему.
- Вы знали заранее?! - Неожиданность слишком велика, и Хорн не в силах скрыть удивления. Беззастенчивое признание Бриана действует, словно удар в поддых, и Хорн чувствует, как в нем закипает гнев. - Тогда могли бы предупредить и персонал тоннеля.
- Не так-то все просто, Хорн… - Бриан смотрит в лицо лейтенанта и, вздохнув, продолжает: - Для того чтобы вам было понятнее, придется ввести вас в курс дела. Начнем по порядку… Как известно, Западная Европа является излюбленной охотничьей территорией для всех секретных служб мира. Главы правительств, государственные деятели, министры, главы шпионских центров, смещенные со своих постов в Африке, Азии и Латинской Америке, с превеликим удовольствием подвизаются здесь. Париж, Лондон, Брюссель, Женева и ряд других городов служат для них полем деятельности. Свергнутые диктаторы, неудавшиеся революционеры, предприимчивые террористы, агенты разведки чувствуют тут себя в своей стихии… В одной Швейцарии их собралось такое множество, что нам с трудом удается осуществлять за ними надзор… Арабы и иргеляне, магометане Филиппинских островов и канадские сепаратисты, борцы чилийского сопротивления, аргентинские городские герильяс, немецкие террористы, португальские наемные убийцы, суданские мятежники, палестинцы, белые и черные южноафриканцы, шиитские фанатики, иранские эмигранты, албанские националисты, армянские "освободители", члены Лиги защиты евреев, хорватские усташи… Я мог бы продолжить этот перечень. Но нас в первую очередь интересуют те, кто совершает преступления на нашей территории, к примеру организует убийства, похищения людей, вторгается с целью грабежа в частные дома или государственные учреждения. Поэтому одной из таких организаций, которую мы совместно с французской контрразведкой постоянно держим под наблюдением, является иргельский разведывательный центр в Париже. С полковника Кабри - шефа западноевропейского отдела этого разведцентра - наши французские коллеги не спускают глаз. Нам известен и такой факт, что пресловутая Панарабская лига на самом деле представляет собой организацию, сформированную иргельской секретной службой исключительно из арабов. Правда, арабы эти и понятия не имеют о том, что их действия из-за кулис направляются иргелянами - их смертельными врагами.
- В это трудно поверить, - качает головой Хорн.
- И все же дело обстоит именно так. Многие признаки указывают на это, и тем не менее должен признаться: конкретных доказательств у нас нет. Иргеляне очень ловко конспирируют свою деятельность. Их люди вступают в контакт с руководителями Панарабской лиги под видом проарабски настроенных западноевропейских или заокеанских дельцов; материальная поддержка, обеспечивающая существование организации, как правило, поступает через Бразилию, Канаду, Голландию. Тут мы все проверили… Короче говоря, поскольку швейцарское правительство тесно связано с арабскими странами - ("Без нефти никуда не денешься!" - мелькает мысль у Хорна, однако он оставляет ее при себе), - мы довольно давно сотрудничаем с секретными службами трех-четырех ведущих арабских государств. Основная наша задача в этой области - доказать, что Панарабская лига фактически является не чем иным, как организацией иргелян. Я бы даже сказал: ее используют в качестве тарана. Если иргеляне в силу тех или иных причин сами не могут куда-либо проникнуть, они посылают вместо себя этих введенных в заблуждение террористов. Должен вам признаться, лейтенант, что, когда мы говорили об этом арабам, они так же недоверчиво качали головой, как и вы. Да, иргеляне - великолепные конспираторы, и все же мы надеемся рано или поздно разоблачить их. Сотрудничающие с нами арабские секретные службы пошли нам навстречу: полтора года назад заслали "эмигрантом" в Париж одного из лучших своих агентов, которому удалось попасть в число "борцов" Панарабской лиги.
- Иными словами, он заделался террористом у иргелян, - делает совершенно излишнее добавление лейтенант Эндер только для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.
- Я бы скорее назвал его агентом-двойником, - возражает ему Хорн.