Вторую половину дня Марк провел в Комитете внешних сношений: слушал Пирсона и Нанну. Если преступник один из них, его хладнокровию можно позавидовать. Марк уж было собрался вычеркнуть их имена из списка, но не смог: еще один факт нуждался в проверке. Когда наконец Пирсон закончил свою речь и сел, Марк почувствовал страшную слабость. Надо хоть сегодня отдохнуть, а то еще три дня ему не продержаться. Он вышел из зала заседаний и позвонил Элизабет, чтобы уточнить время ужина. Потом набрал номер кабинета директора и сообщил миссис Макгрегор номера телефонов, по которым его можно найти: ресторан, квартира, дом Элизабет. Миссис Макгрегор молча записала телефоны.
На обратном пути на хвост ему сели две машины: голубой "форд"-седан и черный "бьюик". Приехав домой, он бросил ключи Саймону. Прогнал гнетущую, неотвязную мысль о том, что за ним постоянно следят, и переключился на более приятные мысли о предстоящем вечере с Элизабет.
Вечер
6 часов 30 минут
Марк шел по улице и думал о том, как проведет сегодняшний вечер. Я уже не могу без нее. Это единственное, в чем я уверен на настоящий момент. Вот только ее отец… Как мне не хочется подозревать его, собирать на него досье. Впрочем, я ведь в ней самой и то сомневаюсь.
Он зашел в цветочный магазин и заказал дюжину роз - одиннадцать красных и одну белую. Девушка протянула ему открытку и конверт; он в задумчивости уставился на плотный белый квадрат, в голове проносились обрывки предложений, стихов… Что бы такое написать? Наконец его осенило. Он заулыбался и аккуратно вывел:
Она затмила факелов лучи.
Сияет красота ее в ночи,
Как в ухе мавра жемчуг несравненный
Редчайший дар, для мира слишком ценный.P. S. Современный вариант. А если это долгожданная любовь?
- Пошлите их немедленно, - сказал он.
- Да, сэр.
Отлично. Теперь домой. Что бы такое надеть? Темный костюм? Слишком официально. Светло-голубой? В нем он будет похож на педика, и зачем он вообще его купил? Двубортный пиджак, он самый новый - годится. Теперь рубашка. Белая, спортивная, без галстука. Или голубая, торжественная, с галстуком? Пожалуй, лучше белую. Не то. Я же в конце концов не невеста. Побеждает голубая. Теперь ботинки. Со шнурками или без? Пожалуй, без. Носки. Тут выбрать не трудно. Надену темно-синие. Подведем итоги: голубая рубашка, темно-синий галстук, темно-синие носки, черные мокасины. Одежду аккуратно сложим на кровати. Примем душ и вымоем голову - кудрявые волосы мне нравятся больше. Черт, в глаза попало мыло. Достань полотенце, вытри глаза, брось полотенце и прочь из душа. Полотенце обмотано вокруг талии. Бреюсь; второй раз за сегодняшний день. Осторожно. Не порежься. Одеколон. С силой, досуха вытри волосы полотенцем. Кудри, кудри, кудри. Назад, в спальню. Тщательно оденься. Не промахнись, сразу завяжи галстук, а то помнется. "Молнию" - вверх: вроде похудел в талии. Теперь - к зеркалу. Видал и похуже. К черту скромность - нечасто встретишь такого красавца. Проверь, на месте ли деньги, кредитные карточки. Пистолет оставим дома. Все на месте. Запри дверь. Нажми кнопку лифта.
- Пожалуйста, ключи, Саймон.
- Черт побери, - Саймон вылупил на него глаза, - нашел себе новую кралю?
- Ты меня лучше не жди, Саймон: а то я, если мне сегодня не обломится, пожалуй, трахну тебя.
- Спасибо за предупреждение, Марк. Я в тебя верю, старина.
Чудный вечер; а теперь - в машину; проверим часы: 7.34.
Директор снова критически оглядел свой смокинг. Как плохо без Рут. Экономка старается изо всех сил, но разве можно сравнить. Плеснем себе виски и проверим, все ли на месте. Свежевыглаженный смокинг несколько старомоден, рубашка с плоёной грудью только что из прачечной. Черный галстук. Черные носки, черные ботинки, белый платок - все в порядке. Включим душ. Ох, как же вытянуть у президента что-нибудь полезное? Черт, где мыло? Приходится вылезти из душа и промочить коврик и полотенце. Второго полотенца нет. Как мерзко воняет мыло! Его теперь, похоже, выпускают только для гомиков. Хотелось бы по-прежнему получать довольствие из армии. Выйди из душа. Растолстел. Надо сбросить килограммов шесть. Слишком белое тело. Быстро спрячь и забудь. Побрейся. Добрая, старая опасная бритва. Никогда не брейся дважды в день - только если обедаешь с президентом. Слава Богу. Не порезался. А теперь - одеваться. Ненавижу "молнии". Черный галстук. Черт побери, у Рут всегда получалось с первого раза, безукоризненно. Попробуем снова. Ну наконец-то. Проверь бумажник. Вообще-то он скорее всего не понадобится. Разве что у президента сейчас туго с деньгами… Скажи экономке, что будешь после одиннадцати. Надень пальто. Внизу, как всегда, ждет в машине спецагент.
- Здравствуйте, Сэм, прекрасный вечер.
Единственный работающий в ФБР шофер открыл заднюю дверь "форда"-седан.
В машине сверим часы: 7.45.
Спешить некуда - времени полно - приезжать заранее неохота, - и, как назло, пустые дороги, а впереди - целая вечность - надеюсь, она уже получила розы - в Джорджтаун поедем кружным путем, мимо мемориала Линкольна, вверх по набережной Залива Скал и парковой дороге мимо Потомака - там красиво - по крайней мере можно внушить себе, что любуешься пейзажем. Не бросайся вперед на желтый свет, хотя водитель в машине у тебя на хвосте явно опаздывает и машет руками. Никогда не ставь Бюро в неловкое положение. В Джорджтауне держись подальше от троллейбусных линий, не дай Бог занесет, еще врежешься, и что тогда? В конце улицы поверни направо и поставь машину в положенном месте. Медленно кружишь, где бы припарковаться? Негде. Становись во второй ряд и молись, чтоб не заметила дорожная полиция. С независимым видом, не спеша, иди к дому - готов спорить, она все еще в ванной. На часах 8.04. Отлично. Звони в дверь.
- Мы немного опаздываем, Сэм. - Наверное, не стоило этого говорить: Сэм превысит скорость и может поставить Бюро в неловкое положение. Почему всегда, когда спешишь, на улицах такое сильное движение? И этот чертов "мерседес" перед нами, еще красный свет не зажегся, а он уже тормозит. Что толку в автомобиле, из которого можно выжать скорость 120 миль в час, если не хочешь превышать и тридцати? Ну слава Богу, "мерседес" свернул к Джорджтауну. Наверное, актер или художник. Богема. Вниз по Пенсильвания-авеню. Вот наконец и Белый дом. Поворот на Западный президентский проспект. Стража у ворот машет - проезжай. У Западной галереи - стоп. Навстречу выходит человек из охраны президента в смокинге. Галстук у него получше моего. Бьюсь об заклад, он на резинке, с вечным узлом. Да нет, скорее у них, в Белом доме, по штату положен человек, который завязывает галстуки всем сотрудникам. А может, женат, будь он проклят. Самому так не завязать. Идешь за ним через фойе в Западную приемную мимо статуи Ремингтона. Снова человек из охраны в смокинге. И снова отличный галстук. Сдаюсь. Меня провожают до лифта. На часах 8.06. Неплохо. Захожу в Западную гостиную.
- Добрый вечер, мадам Президент.
- Привет, красавица.
Как она хороша, как идет ей это голубое платье. Божественное создание. Как я мог подозревать ее?
- Привет, Марк.
- Потрясающее платье.
- Спасибо. Зайдешь на минутку?
- Пожалуй, не стоит. Я встал во второй ряд.
- Ладно, идем. Подожди, я захвачу пальто.
Открой ей дверь автомобиля. Почему я не взял ее за руку, не отвел в спальню, не стащил с нее это платье? Зачем нам ехать в ресторан? Я бы и сандвичем наелся. Мы бы занялись любовью - ведь мы оба умираем от желания - и сэкономили кучу времени и нервов.
- Ну как ты? Все в порядке?
- Много работы. А ты?
Все же смог что-то сделать за те несколько часов, что думал о тебе, но это было нелегко.
- У нас вообще не продохнуть. Не знал, смогу ли сегодня встретиться с тобой.
Заводи мотор и вперед по улице Эм к Висконсину. Припарковаться негде. Проезжаем мимо Семейного ресторана Роя Роджерса. Сейчас съедим по куриной ноге - и домой.
- Наконец-то. Вроде тут есть местечко.
Черт побери, откуда выпорхнул этот "фольксваген"?
- Опять не повезло. Ну ничего, найдем другое.
- Не ближе, чем метров за пятьсот от ресторана.
Получила розы или нет? Утром упеку цветочницу за решетку, если забыла их послать.
- Ох, Марк, прости, что не поблагодарила раньше. Потрясающие розы. Белая - это ты? И к тому же Шекспир!
- Забудь о них, красавица.
Лицемер. Итак, Шекспир понравился. А постскриптум из Коула Портера? Заходим в шикарный французский ресторан. "Рив Гош". То, что надо. Сотрудник ФБР в таком месте? Уверен, цены здесь аховые. И полно наглых официантов с загребущими руками. А, плевать, в конце концов это всего лишь деньги.
- Ты знаешь, что именно благодаря этому заведению Вашингтон стал столицей французских ресторанов в Америке?
Пытаешься произвести на нее впечатление, посвятив в одну из маленьких тайн.
- Первый раз слышу. А почему?
- Хозяин приглашает поваров из Франции. Спустя какое-то время они увольняются и открывают свой собственный ресторан.
- Вы в ФБР просто набиты бесполезными сведениями.
Ищешь метрдотеля.
- Столик на имя Эндрюса.
- Добрый вечер, мистер Эндрюс. Рады приветствовать вас в нашем ресторане.
Этот прощелыга видит меня в первый раз и, наверное, в последний. За какой столик он нас посадит? Ничего, сойдет. Может быть, она и вправду поверит, что я здесь завсегдатай. Незаметно передаю ему пятидолларовую банкноту.
- Спасибо, сэр. Желаю приятного вечера.
Они уселись в глубокие, обитые красной кожей кресла. В ресторане полно народу.
- Добрый вечер. Что будете пить, сэр?
- Что ты хочешь, Элизабет?
- "Кампари" с содовой, пожалуйста.
- Один "кампари" с содовой и спритцер для меня.
Посмотрим меню. Шеф-повар Мишель Лодье. Девиз ресторана: Fluctuat nec mergitur. Ого, как бы мне не потонуть с такими ценами за стол и за обслуживание. Уфф. А она и знать ничего не знает. Это одно из тех волнующих чувственность местечек, где меню с ценами дают мужчине.
- Я, пожалуй, буду первое, но только вместе с тобой.
- Конечно, я тоже буду первое, красавица.
- Ну вот и хорошо. Так, авокадо…
Без омаров?
- …с омарами и еще салат Цезаря?
- …филе миньон а-ля Генрих IV - с кровью, пожалуйста.
Двадцать долларов пятьдесят центов. Ну и черт с ним, на нее не жалко. Но пробую-ка и я то же самое.
- Выбрали, сэр?
- Да. Два авокадо с омарами и два филе миньон а-ля Генрих IV, с кровью.
- А из вин? У нас богатый выбор.
Нет, спасибо. Ограничусь пивом.
- Будешь вино, Элизабет?
- С удовольствием, Марк.
- Бутылочку монастырского, soixante-dix-huit, пожалуйста.
Уверен, он догадался, что, кроме цифр, я по-французски ни полслова.
- Прекрасный выбор, сэр.
Принесли закуску, и одновременно появился sommelier с вином. Думаешь продать нам две бутылки, лягушатник чертов? Не дождешься.
- Можно разливать, сэр?
- Спасибо, попозже. Откройте бутылку и разлейте, когда принесете горячее.
- Конечно, сэр.
- Ваш авокадо, мадемуазель.
- Добрый вечер, Голт. Как поживает Бюро?
- С трудом, мадам.
Какими незначащими фразами порой обмениваются сильные мира сего.
Директор оглядел уютную золотисто-голубую комнату. В дальнем углу высилась одинокая фигура Стюарта Найта, начальника личной охраны президента. На диване, у окна, которое выходило на Западное крыло и здание Исполнительного управления, сидела министр юстиции Мэриан Эдельман и беседовала с сенатором Бёрчем Бэйем, сменившим Теда Кеннеди на посту председателя законодательного комитета. Заезженное определение - красив, как юноша, - сопровождавшее Бэя во время предварительных выборов 1976 года, где он выставлял свою кандидатуру, не лгало и сегодня. Высокий, сухопарый сенатор Марвин Торнтон склонился над коллегой и Мэриан Эдельман.
Господи, пусть меня всегда окружают толстяки…
- Я пригласила Торнтона.
- Да, мадам.
Надо перевести разговор на законопроект о владении оружием - пусть выскажется.
Западная гостиная, удобная комната на семейном этаже Белого дома, примыкала к Первой мужской гардеробной. Быть принятым в этой части дома - большая честь. А обедать в маленькой столовой, а не в президентской столовой внизу, - особая привилегия, так как первая предназначалась исключительно для семейных обедов. Отсутствие мужа президента лишь подчеркивало интимность встречи.
- Что будете пить, Голт?
- Виски со льдом.
- Виски со льдом директору и мандариновый сок для меня - слежу за весом.
Неужели она не знает, что на диете мандариновый сок категорически противопоказан?
- Как распределяются голоса, мадам?
- На сегодняшний день - сорок восемь "за" и сорок семь "против", но если законопроект не примут десятого, придется забыть о нем до следующей сессии. Сейчас именно он беспокоит меня больше всего - и это помимо тура по Европе и предварительных выборов в Нью-Хэмпшире, которые состоятся меньше, чем через год. Придется отложить законопроект, пока меня не переизберут, а я не хочу вводить его главным пунктом в предвыборную программу. Я хочу спихнуть его с плеч и увидеть в действии, прежде чем стану баллотироваться снова.
- Тогда будем надеяться, что он пройдет десятого, поскольку это существенно облегчит мою работу, мадам Президент.
- И работу Мэриан. Выпьете еще, Голт?
- Нет, мадам, благодарю вас.
- Тогда пойдемте поужинаем.
Президент провела пятерых гостей в столовую. Обои на стенах пестрели сценами из американской революции. Комнату обставляли в федеральном стиле где-то в конце XIX века.
- Я никогда не пресыщаюсь красотой Белого дома.
Директор залюбовался лепной композицией на каменной доске, выполненной Робертом Уэлфордом из Филадельфии в 1815 году. Она изображала знаменитый доклад капитана 1-го ранга Оливера Хэзарда Перри после битвы на озеро Эри во время войны 1812 года "Мы встретили врага, и теперь он наш".
- Сегодня через это здание прошли пять тысяч человек, - сказал Х. Стюарт Найт. - Никто по-настоящему не понимает трудностей службы безопасности. В этом доме живет президент, и все же он принадлежит народу; ни минуты покоя от этой демократии.
Ты еще не все знаешь…
Президент села во главе стола, министр юстиции - напротив; Бэй и Торнтон с одной стороны, директор и Найт - с другой. На закуску подали авокадо с омарами.
Меня всегда тошнит от омаров.
- Приятно видеть за одним столом тех, кто стоит на страже закона, - сказала президент. - Я хочу воспользоваться этой возможностью, чтобы обсудить законопроект о владении оружием, который, смею надеяться, будет принят 10 марта. Поэтому я пригласила сегодня Бёрча и Марвина: их поддержка повлияет на судьбу законопроекта.
Снова 10 марта. Возможно, Кассий будет держаться до конца. Помнится, Торнтон был категорически против законопроекта, а он, между прочим, значится в списке Эндрюса.
- Непросто будет уговорить сельскохозяйственные штаты, мадам Президент, - сказала Мэриан Эдельман. - Сдать свои пистолеты так просто они вряд ли захотят.
- Можно установить длительный предварительный период - скажем, шесть месяцев, - когда владение оружием будет еще не наказуемо по закону. Мне кажется, это выход. Так всегда делают после войны. А тем временем журналисты будут оповещать население о том, что сотни пистолетов уже сдают в районные полицейские участки.
- Хорошая мысль, Голт.
- Работа предстоит адова, - сказала министр юстиции. - Одна только Национальная стрелковая ассоциация насчитывает семь миллионов членов, а по всей Америке личным оружием владеет, должно быть, миллионов пятьдесят.
Принесли второе блюдо. Дуврский палтус. Видно, президент и вправду на диете.
- Кофе или бренди, сэр?
- Не стоит, - сказала Элизабет, нежно тронув Марка за руку. - Давай лучше выпьем дома.
- Отличная мысль.
Он улыбнулся и посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, что у нее на душе…
- Нет, спасибо. Принесите счет.
Официант послушно поспешил прочь.
Они всегда послушно поспешают прочь, когда попросишь принести счет. А руку мою она не отпустила.
- Чудесный ужин, Марк, спасибо.
- Надо как-нибудь прийти сюда снова.
Принесли счет. Марк приготовился к худшему. И оказался прав.
Восемьдесят долларов двадцать центов плюс налоги. Тот, кто поймет, как ресторан добивается конечной цифры, годится в министры финансов. Рука на кредитной карточке "Америкен экспресс". Маленький листок голубой бумаги возвращается на подпись. Впиши цифру "100" и забудь, пока "Америкен экспресс" не пришлет извещение по почте.
- Спокойной ночи, мистер Эндрюс.
Поклоны, поклоны. Официант расшаркивается по высшему классу.
- Надеюсь, вы с мадемуазель придете к нам еще.
- Конечно.
Боюсь, к тому времени, когда я заявлюсь сюда снова, ты уже не сможешь меня вспомнить. Открой дверь для Элизабет. Интересно, стану ли я открывать ей дверь, когда она будет моей женой? Господи, неужто я думаю о женитьбе?
- По-моему, я объелась. Спать хочется.
Как прикажете вас понимать, красавица? Я могу строить какие угодно предположения.
- А я, напротив, готов ко всему.
Не слишком удачно, ну да ладно. Куда бы поставить машину? Отлично. Прямо напротив дома есть место, и ни один "фольксваген" не помешает мне занять его. Открой дверь, чтобы Элизабет могла выйти из машины. Она возится с ключами от двери. В кухню. Чайник - на плиту.
- Какая хорошая кухня.
Глупое замечание.
- Рада, что тебе нравится.
Еще глупей.
В гостиную.
Розы. Порядок.
- Здравствуй, Саманта. Иди сюда, познакомься с Марком.
Господи, боже мой, да она живет не одна, а с подружкой!
Саманта, мурлыча, потерлась о ногу Марка.
Уже легче. Саманта - сиамка, а не американка.
- Куда можно сесть?
- Куда хочешь.
Нет чтоб самой усадить гостя.
- Тебе черный или со сливками, милый?
"Милый". Скорее всего шансы выше, чем пятьдесят против пятидесяти.
- Пожалуйста, черный. И один кусочек сахара.
- Ты тут отдохни, пока не вскипит вода. Я быстро.
- Еще кофе, Голт?
- Нет, спасибо, мадам, прошу прощения, но мне пора домой.
- Я провожу вас до двери. Мне надо обсудить с вами два вопроса.
- Да-да, конечно, мадам Президент.
Морские пехотинцы, стоявшие в карауле у западного входа, насторожились. Какой-то мужчина в смокинге скрылся в тени меж колоннами.