Как вам известно, совместный поиск тележурналистов силами российского посольства в г. Белграде и генерального консульства РФ в г. Загребе был начат 4 сентября прошлого года после обращения жены В. Ножкина по поводу исчезновения ее мужа и оператора ЦТ Г. Курнева. С этого момента в мероприятиях активно участвуют наши сотрудники, работающие в Югославии под прикрытием российских загранучреждений. Так, офицер безопасности в этих целях использует свои официальные контакты в югославских спецслужбах и правоохранительных органах. Одновременно Служба внешней разведки России задействовала в розыске журналистов другие свои оперативные возможности.
В октябре 1991 года по каналам разведки руководителям спецслужб Австрии, Германии, Италии и Югославии было передано письмо бывшего Председателя КГБ СССР Бочкарева В. В. с обращением об оказании нам помощи в выяснении судьбы пропавших без вести В. Ножкина и Г. Курнева.
Наши усилия в этой работе согласовываются и координируются с поисковым штабом, созданным в посольстве в г. Белграде. Вся информация, добываемая через наши возможности, реализуется в заинтересованные ведомства в Москве по линии посольства.
Отсутствие результатов в продолжительных по времени поисках В. Ножкина и Г. Курнева, противоречивая и порой взаимоисключающая информация относительно их местонахождения в момент исчезновения, наличие в тот период в районах конфликта большого числа неконтролируемых военизированных сербских и хорватских формирований 8 отдельных малочисленных групп дают, к сожалению, основания с большой долей вероятности предполагать, что наших тележурналистов на сегодняшний день нет в живых. Подобная версия высказывалась также министром внутренних дел Австрии Ф. Лешнаком и специальным представителем председательствующего в Европейском Сообществе X. Вейнантсом (оба ссылались на определенные источники, назвать которые нам отказались). Эту же точку зрения в ходе бесед с нашими сотрудниками доводили и представители спецслужб Югославии и Болгарии.
При этом не исключается, что произошедшее не было преднамеренным убийством, а явилось результатом стечения случайных обстоятельств, что предопределило в последующем к стремлению тщательно скрыть следы преступления.
В настоящее время работа по выяснению судьбы В. Ножкина и Г. Курнева по-прежнему затруднена из-за одолжающегося политического и военного кризиса в Югославии, фактического развала страны и создания на ее территории новых независимых государств, обострения отношений между ними. Не благоприятствуют прояснению ситуации и взаимные попытки сербов и хорватов обвинить друг друга в преступлении, совершенном против российских журналистов, в ущерб выяснению истинных причин их исчезновения.
Несмотря на эти трудности СВР России продолжает работу по поиску пропавших без вести В. Ножкина и Г. Курнева и будет вести ее до окончательного выяснения их судьбы.
На наш взгляд, этому может способствовать и прибытие в Югославию, в том числе в район предполагаемого исчезновения тележурналистов, войск Организации Объединенных Наций, включающих в себя и отдельный пехотный батальон из России.
В случае получения новых сведений, проливающих свет на судьбу В. Ножкина и Г. Курнева, Прокуратура Российской Федерации будет нами информирована.
Директор Службы внешней разведки Российской Федерации Е. Прямиков".
Еще три документа из приложения секретными не являлись - это были письма, направленные Евгением Прямиковым президенту Хорватии Туджману и министру Внутренних дел Сербской Крайны Мартичу. Во многом тексты были схожи, выверены и упирали на общечеловеческие ценности:
"…Учитывая гуманитарный аспект этой проблемы и исходя из наших общих моральных обязательств перед родственниками исчезнувших корреспондентов, обращаюсь к Вам с личной просьбой взять под свой контроль выяснение судьбы российских журналистов и, по возможности, информировать нас о ходе расследования".
Значит, все-таки искали? Или занимались обычным политесом? Ответа на этот вопрос Мукусеев не знал и решил позвонить по представленным телефонам. Он набрал номер сотрудника "специализирующегося по югославской проблематике и осведомленного в вопросах…" Он ожидал услышать профессионально-внимательный голос, характерный для представителей некоторых организаций. И не ошибся - голос незнакомого сотрудника оказался именно таким - внимательным, официальным и как бы располагающим к себе одновременно:
- Слушаю вас.
- Мне нужен Широков Игорь Георгиевич, - сказал Мукусеев, мысленно усмехаясь оттого, что верно угадал голос и интонации.
- Да, я слушаю вас, - ответил голос. Владимир представился, пытался объяснить причину звонка, но Широков быстро произнес:
- Я в курсе, Владимир Викторович. Рад, что вы так оперативно отзвонились. Думаю, что есть потребность встретиться лично.
Спустя два часа Мукусеев приехал в подмосковное Ясенево, где находится комплекс СВР. Сюда нечасто попадали журналисты. Впрочем, Мукусеев попал сюда в качестве депутата ВС… В вестибюле его встретил Широков - никто из посетителей штаб-квартиры СВР не мог перемещаться внутри без сопровождения. По давней традиции, сопровождающим должен быть инициатор приглашения, Мукусеев предъявил свой паспорт дежурному прапорщику, Широков получил из рук прапорщика пропуск и паспорт посетителя. Вдвоем - офицер СВР и депутат - вошли внутрь, в святая святых самой закрытой организации Советского Союза и - теперь - России.
Кабинет Широкова оказался невелик и неказист - стол с настольной лампой, перекидным календарем и одной-единственной папкой для бумаг… несколько стульев, сейф и шкаф. На стене - портрет Дзержинского. Увидев портрет, журналист слегка усмехнулся. Чекист заметил усмешку журналиста и тоже, в свою очередь, усмехнулся. Слегка.
Так состоялось знакомство.
- Присаживайтесь, Владимир Викторович, - произнес хозяин.
- Благодарю, Игорь Георгиевич, - произнес гость. - Феликс Дзержинский смотрел на него строго и мудро… До чего же, подумал Мукусеев, взгляд у всех этих борцов за великую идею строгий и мудрый. Наверно, на портретах Ягоды, Берия, Кагановича такой же взгляд. И только "всесоюзному старосте" Калинину разрешалось некоторое выражение лукавства.
- В этой папке… - сказал Широков и положил руку папку. Рука была сильной, с обручальным кольцом и аккуратно подстриженными ногтями. - В этой папке собраны документы по интересующей нас проблеме.
Мукусеев отметил про себя слово "нас"… Меня, подумал он, проблема, безусловно, интересует. А интересует ли она вас с Феликсом - не знаю.
- Мы, - продолжил Широков, - постарались вкратце изложить всю добытую информацию по теме.
- Вкратце?
- Да, Владимир Викторович, вкратце… В полном объеме отчеты агентуры, оперативных сотрудников и опросы свидетелей составили несколько томов. Читать их утомительно, ни к чему, а иногда попросту невозможно.
- Почему же невозможно?
- В разведке действует принцип: каждый должен знать только то, что необходимо… Его никто не отменял. Итак, начнем? - Мукусеев кивнул. - Первая информация об исчезновении наших ребят поступила четвертого сентября от жены Виктора Ножкина. В силу целого ряда обстоятельств наша Служба смогла приступить к активным действиям только пятого числа. Впрочем, уже четвертого наши сотрудники отработали гостиницы Загреба и убедились, что в загребских гостиницах ребята не останавливались… Удалось обзвонить всех известных нам знакомых Виктора и Геннадия по Загребу. Положительного результата мы не получили. Пятого сентября советским консульством в Загребе были разосланы официальные запросы во все структуры, которые так или иначе могли бы помочь в решении вопроса. Аналогичные запросы сделали в советское посольство в Белграде. Все организации заверили наших дипломатов, что проведут необходимые проверки, но на это, разумеется, потребуется время… вы понимаете, что в Югославии уже вовсю шла гражданская война?
- Да, я это понимаю, - кивнул Мукусеев. - А кроме рассылки запросов какие-либо действия проводились, Игорь Георгиевич?
- Разумеется, - улыбнулся Широков. - Рассылка запросов - рутинная часть работы, но (замечу сразу) она все же дала результаты.
- Какие же?
- Ответ из МВД Сербии позволил определить район поиска. По существующим правилам журналисты, работающие в районе боевых действий, заранее оповещали МВД о том, где собираются проводить съемку. Ножкин накануне злосчастного выхода в поле обозначил треугольник Костайница-Петринья-Уборовать. - Широков извлек из стола большую карту, расстелил ее и показал "треугольник". - Видите? - Мукусеев всматривался довольно долго. - Так вот, именно там, в треугольнике, позже и обнаружили сгоревший автомобиль наших ребят… вы в курсе?
О том, что неподалеку от Костайницы сербы обнаружили "опель" Виктора и Геннадия, Мукусеев, конечно, знал:
- Да, в курсе.
- Но к машине мы вернемся чуть позже, потому что именно обнаружение "опеля" вызывает много вопросов.
- У меня тоже.
- Попробуем на них ответить… Итак, какие действия мы предприняли по розыску пропавших? Традиционные, Владимир Викторович, традиционные. Весь розыск держится на двух китах: сбор информации и ее анализ… Но чтобы анализировать информацию, нужно ее сначала собрать. А собирать можно разными методами и, поверьте, мы использовали весь доступный нам арсенал. Открывать вам все я не вправе. Скажу только, что наши люди прошли тем же маршрутом, что и Ножкин с Курневым. Опросили десятки местных жителей, ополченцев, сотрудников полиции и военных. После этого мы могли точно утверждать, что в Загреб "опель" не въезжал - машина приметная, с буквами, под белым флагом и с дипномерами… А вот в Хорватской Костайнице они точно были, и этому есть свидетели. С высокой степенью достоверности можно предположить, что Виктор и Геннадий пропали именно в районе Костайницы. Злосчастный "треугольник" наши сотрудники прочесали от и до. Ситуация там была весьма сложная, шли бои, линии фронта как таковой не было, хорватские и сербские отряды, группы и группочки перемешались… Работать в таких условиях было невероятно сложно, но тем не менее работа велась. Тем временем сербы и хорваты активно обвиняли друг друга в убийстве русских журналистов. Как через прессу, так и через официальные заявления… Вы понимаете?
- Понимаю, - ответил Мукусеев. - Курить у вас можно?
- Да, конечно, курите… пепельница на подоконнике. - Владимир закурил, предложил сигареты Широкову, но тот улыбнулся, ответил:
- Спасибо, почти год как бросил… Итак, Владимир Викторович, после отработки района, после получения другой информации, мы пришли к выводу, что Виктор Ножкин и Геннадий Курнев исчезли в треугольнике Костайница-Петринья-Уборовать. Несколько позже в десяти километрах от Костайницы обнаружили автомобиль. Он очень сильно обгорел и был странным образом изуродован - так, как будто свалился с некоторой высоты и притом на крышу. По левому борту прошла цепочка пулевых пробоин… Номеров на машине не было, но сохранились номер кузова и двигателя. В салоне обнаружили кости общим количеством одиннадцать. По заключению экспертов, они принадлежат трем разным людям… Причем часть костей - женские.
- Женские? - переспросил Мукусеев.
- Таково мнение экспертов… Акт заключения вы найдете в папке.
- А еще что-то было в салоне?
- Было. Остатки сгоревшей радиостанции, предположительно американского производства. И несколько стреляных гильз от Калашникова. Привязать их к какому-то конкретному стволу не удалось.
- И что же все это означает? - спросил Владимир. Широков побарабанил по столешнице, ответил:
- Сербы выдвинули такую версию: наших ребят расстреляли хорваты. В качестве доказательства предъявляют протоколы допросов неких свидетелей. Те якобы видели, что после первого сентября на "опеле" разъезжали хорватские боевики…
- Вы верите в эту версию, Игорь Георгиевич?
- Меня, Владимир Викторович, учили все перепроверять. В этой версии перепроверить ничего нельзя. Даже тех свидетелей, на которых сослалась сербская сторона, найти не удалось.
Мукусеев затушил сигарету, разогнал рукой дым и спросил:
- Куда же они делись?
- Война, Владимир Викторович, война… За два прошедших года в Югославии пропали тысячи людей: убиты, бежали за границу, скрываются, бродяжничают. Не открою большого секрета, если скажу, что даже в благополучных, цивилизованных, не воюющих странах ежегодно пропадают сотни, тысячи человек… Но, возвращаясь к вашему вопросу, скажу так: к следствию, проведенному сербской военной прокуратурой, я отношусь скептически. Реальных доказательств вины хорватов нет… Как, впрочем, нет и противоположных. Пресса и политики приводят такой "железный" аргумент: русских журналистов сербы убить не могли потому, что сербы и русские - братья… Хорваты на это возражают: именно сербы и убили, чтобы спровоцировать конфликт между Россией и Хорватией… Почти все они остались без ответа.
Здание СВР Мукусеев покинул через час. С собой он унес папку. На белом картоне не было никаких надписей, никаких грифов "секретно" или "совершенно секретно".
В своем кабинете он раскрыл папку. Сверху лежала ксерокопия карты с районом "треугольника". Он долго смотрел на карту. Вот здесь… где-то здесь… исчезли ребята. Маленьким крестиком было обозначено место обнаружения сгоревшего "опеля"… Если ребята убиты, то не исключено, что где-то рядом с этим крестиком зарыты их тела. Грязноватый ксерокс ничего не сообщал о характере местности. Что здесь? Леса? Поля, засеянные кукурузой? Виноградники? Поля, засеянные осколками, вспаханные танками?… Ничего этого грязноватый ксерокс не передавал.
Он взял в руки фотографии изуродованного автомобиля - крыша действительно была смята так, будто машина упала с большой высоты "вверх ногами". Отдельно, крупно, фотографии пулевых пробоин… Он пересчитал - пять штук, вытянутых в почти идеальную строчку. Если стрелок работал из АКМ, то, значит, он весьма-весьма неплохой-стрелок.
Отдельно - номер кузова.
Мукусеев курил, ходил по кабинету и думал: что же все это значит: кости "общим количеством одиннадцать"? Гильзы от Калашникова? Радиостанция?… Что все это значит и где все-таки ребята?
В конце мая позвонил Широков. Сказал: есть кое-что новое… можете заехать ко мне?
Через два часа Мукусеев держал в руках лист бумаги:
"Секретно. Экз. №2. Копия № I.
Генеральному прокурору Российской Федерации Государственному советнику 2 класса Степанову В. Г.
4 отдел
18.05.93. 160/2121.
О поиске пропавших без вести В. Ножкина и Г. Курнева.
К№ 160/1473 от 16.05.93.
Уважаемый Валентин Георгиевич!
В поисковый штаб российского посольства в Югославии поступило письмо от местного гражданина М. Шарича из г. Суботица, с которым наши сотрудники установили контакт в процессе оперативно-розыскные мероприятий.
В своем письме М. Шарич выдвигает версию, не подкрепленную, однако, доказательствами, что В. Ножкин и Г. Курнев были похищены и длительное время укрывались в г. Загребе сотрудниками секретариата внутренних дел Хорватии. Ранее Шарич отвечал на вопросы нашего оперативного сотрудника туманно и неопределенно. В письме же он подробно излагает, когда, где и при каких обстоятельствах произошла встреча его, Шарича, с нашими журналистами.
Так, югослав, в частности, утверждает, что 04.09.91 года проезжая на личном автомобиле по трассе Белград - Загреб, он недалеко от г. Славонский Брод посадил и довез до загребской гостиницы "Интернациональ" В. Ножкина и Г. Курнева. При этом наши журналисты назвали ему свои имена и фамилии.
Далее в письме сообщается, что В. Ножкин и Г. Курнев живы и содержатся поочередно в двух тюрьмах г. Загреба. (Указаны их названия.) М. Шарич перечисляет также инициалы лиц из правительственных кругов Хорватии, которые якобы причастны к пропавшим безвести журналистам, и указывает регистрационный номер автомашины, перевозившей их из одной тюрьмы в другую.
Копия письма югослава была немедленно передана в Союзный секретариат по внутренним делам СРЮ, где изложенные в ней сведения были оценены как очень важные и требующие срочной перепроверки. Ответственный работник ССВД обещал установить М. Шарича в ближайшее время через возможности МВД Сербии, определить его как свидетеля, официально задокументировать показания.
Параллельную проверку проводят сотрудники нашей Резидентуры.
О полученных результатах вы будете незамедлительно нами информированы.
Первый заместитель Директора Службы внешней разведки Российской Федерации
Генерал- лейтенант В. Трунов".
- Что показала проверка? - быстро спросил Мукусеев. Он чувствовал сильное волнение и лист бумаги в руке дрожал.
- Пока ничего. Мы ждем результатов со дня на день. Возможно, уже сегодня.
- А, черт! Что же так долго? - Широков усмехнулся:
- Не все так просто, Владимир Викторович. Наши люди ищут подходы к сотрудникам загребских тюрем… Дело деликатное и спешка тут неуместна. Но как только я получу информацию, а я получу ее первый, тут же извещу вас.
- Я могу поставить в известность жену Виктора? - спросил Мукусеев.
- Я бы не стал так торопиться, Владимир Викторович. Разные могут быть нюансы…
Полковник СВР оказался прав - возникли "нюансы". На другой день он позвонил Мукусееву и сказал:
- Я получил информацию.
- Положительную?
Широков немножко помолчал, потом ответил:
- Лучше приезжайте лично.
Мукусеев снова помчался в СВР. "Скоро, - подумал, - начну ходить сюда как на работу".
…Широков протянул ксерокс. Бумага имела странный вид: шапка, какие-либо "входящие-исходящие" на ней отсутствовали, а в тексте имелись пробелы. Очевидно, подумал Мукусеев, они сознательно обработали текст…
Мукусеев взял текст в руки. Вернее, фрагмент некоего текста без начала и без конца: