- Да уж, наслушался… Очень похоже на то, что записи действительно подлинные. Особенно похожи голос Бунчука, Латвина, Марченко. Бунчук опознается почти стопроцентно. По голосу, по интонациям, вообще - по манере говорить. Марченко - тоже… Про Латвина сказать трудно… Как-то он себя мало проявляет, неконкретно.
- Да, - согласился Андрей, - Латвин очень неконкретно бормочет.
- Зато Марченко совершенно конкретно, - сказал Родион. - Однозначно подтверждает, что за Георгием ходила наружка… и что орлы у него боевые - "все, что хочешь сделают".
- Боюсь, Бунчуку не отмыться, - произнес Коля.
- Ладно, - сказал Обнорский. - Время позднее… Надо хотя бы часа три поспать. Потом мы прослушаем все это повторно. А пока давайте подобьем предварительные итоги.
Предварительные итоги были таковы: запись, с высокой степенью вероятности, подлинная. Это подтверждается сходством голосов на пленках, большим количеством приведенных фактов, дат, фамилий…
Записи подтверждают, что президент Бунчук был очень недоволен деятельностью Георгия Горделадзе, знал о его "анонимной" работе в сети и требовал от своих подчиненных расправы с журналистом… Министр МВД, со своей стороны, заявлял, что работа ведется, что за Георгием установлено наружное наблюдение и его "орлы все что хочешь сделают".
Горделадзе или его "Украинские вести" упоминались прямо или косвенно в десяти эпизодах. Кроме того, несколько раз упоминались другие журналисты или издания, которыми был недоволен президент… Слава Богу, никто из них не пропал.
Однако "кассеты Стужи" производили очень мрачное впечатление.
***
Теперь, после гибели Зайца, его место занял Оськин. Надо сказать, что Николай Павлович давно об этом мечтал, но отдавал себе отчет, что навряд ли… Навряд ли когда-нибудь он займет место Зайца. Бывший комитетский подполковник по всем профессиональным показателям явно превосходил милицейского майора. Плюс ко всему с Хозяином Заец работал уже очень давно и пользовался его доверием. Не безграничным, но высоким…
Николай Павлович Оськин не особо рассчитывал, что когда-либо займет место своего шефа… Но все вдруг изменилось - мгновенно, за несколько минут. В какой-то мере все это стало результатом целой цепочки случайностей, а уж если по-честному - ошибок, совершенных людьми Оськина. И в какой-то момент, когда стало очевидно, что груз этих ошибок слишком тяжел, Оськин понял: счет предъявят ему. И тогда он принял решение: перевести стрелки на Зайца. Он никогда бы не посмел этого сделать, если бы не чувствовал молчаливой поддержки своих бойцов… Он посмел - и все получилось!
Когда Оськин шел на первый свой доклад к Хозяину, он понимал, что Хозяин скорее всего ему не поверит. Но отступать было поздно, некуда было отступать. Николай Павлович пришел на доклад к Хозяину и доложил, что Константин Григорьевич в процессе проведения оперативно-профилактических мероприятий в районе города Тараща наделал немало странных шагов. В том числе лично освободил от наручников фигуранта разработки Шустрого. Затем потребовал освобождения фигуранта Араба, после чего скрылся вместе с ними на своем автомобиле… Конечно, Хозяин был в шоке. Конечно, он не поверил. Но и выбора у него тоже не было: коней на переправе не меняют. Но даже если бы Хозяин захотел "поменять коней", то не смог бы - не было никаких запасных "коней"… Под руками Хозяина была только та команда, которую за четыре года создал Заец.
Нынче она оказалась обезглавленной. Хуже всего было то обстоятельство, что многие вопросы замыкались на Зайца… С его смертью обрывались некоторые контакты, некоторые очень важные связи в эсбэушной среде и в среде криминальной. Восстановлению они почти не подлежали.
После доклада Оськина Хозяин откровенно запаниковал. Он накричал на Оськина, назвал его провокатором, сказал, что знать ничего не знает ни про Таращу, ни про "оперативно-профилактические мероприятия", ни про Шустрого, ни про какого-то там Араба… Оськин понял, что Хозяину страшно. Может быть, даже страшней, чем самому Оськину. Он пожал плечами и покинул кабинет.
Вечером Хозяин пригласил его для беседы. В течение полутора часов он очень осторожно беседовал с Николаем Павловичем. Зондировал, что тот знает. И остался в целом доволен: с одной стороны, Оськин знал кое-что и был в достаточной степени замаран… С другой, он многого не знал. Он ничего не знал об операции "Почтальон", например. Да и вообще, информирован был однобоко.
Конечно, от него следовало избавиться, так как события показали: ненадежен Оськин, ненадежен. Но заменить даже это "слабое звено" было нечем. Поразмыслив, Хозяин пришел к выводу, что, в общем-то, произошедшее даже к лучшему. Дело вышло на финишную прямую. Теперь уже никто - ни питерская бригада, ни СБУ вместе с ФБР и Интерполом, ни сам Господь Бог, изменить ничего не смогут. Дело фактически сделано, и Заец уже не нужен. Более того - он опасен.
Так или иначе, а с Зайчишкой все равно пришлось бы распрощаться. Причем именно тем способом, которым это сделал Оськин. "…Что ж? Значит, судьба", - подвел итог Хозяин и вернулся к Оськину:
- Ну-с, Николай Палыч, ситуация очень непростая. На время отсутствия Константина Григорьевича (Оськин удивленно вскинул глаза, встретился взглядом с Хозяином… ПОНЯЛ)… Куда Зайчик пропал? Не загулял ли?… На время отсутствия господина Зайца я прошу вас взять на себя его обязанности: обеспечение безопасности, работа с персоналом… Ну вы же знаете?
- Понял, Матвей Иваныч, - сказал Оськин.
Он действительно кое-что понял: Хозяин шифруется, маскируется, осторожничает… Он всегда был такой. Сам Оськин, например, ни разу не получал от Хозяина приказы на совершение каких-либо незаконных действий - все подобного рода директивы спускались через Зайца. Но теперь-то Зайца нет. Как, интересно, ты, Матвей Иваныч, будешь теперь крутиться? Не все же словоблудием заниматься? Когда- то придется КОНКРЕТНЫЕ вещи говорить… Как ты будешь крутиться, Хозяин?
- Ну коли уж вы нашли время меня посетить, то, Николай Палыч, я вас не отпущу, пока в баню не сходим, - сказал Хозяин в тот вечер.
А уже в сауне (Оськин знать не знал, что прямо за кабинетом есть сауна) Хозяин сказал открытым текстом:
- В общем, так, Палыч. С питерскими вы напортачили…
- Матвей Иваныч, тут, видите ли…
- Не вижу. Не знаю. И знать не хочу. Больше на пушечный выстрел к ним не подходить… Ну их на хер! Наружку снять, оставить только электронный контроль. Мне докладывать ежедневно. Понял?
- Понял.
- Предашь - зарою, - сказал Хозяин и посмотрел на Оськина так, что стало майору холодно в горячей сауне.
Тогда он впервые подумал:
- А хорошо ли, что он, Николай Оськин, занял теперь Зайцево кресло?
***
…Оськин вошел в кабинет Хозяина со скорбным лицом.
- Здравствуй, Николай Палыч, здравствуй… Ну что там? Был?
- Был, Матвей Иваныч… Опознал. Без сомнения - Заец. Константин Григорьич. Сотрудники милиции считают: разбойное нападение.
- Да, наступает криминал, понимаешь ли. Пора положить этому предел. Поставить заслон… Это общенациональная задача.
Хозяин остановился посреди кабинета, зорко посмотрел на Оськина и сказал:
- Беда, беда… Ты уж, Николай Палыч, возьми-ка, брат, на себя организацию похорон. - Хозяин чуть-чуть помолчал и произнес совершенно двусмысленную фразу: - Ты это дело начал, ты уж и доведи до конца.
Оськин промолчал, а Хозяин сверкнул глазами и буднично спросил:
- Ну, что у нас по текущим делам?
- Все в порядке… Даже, я бы сказал, замечательно.
- Что же замечательного?
- Вот кассетка, Матвей Иваныч, - сказал, доставая из кармана пиджака кассету, Оськин. - Если бы вы нашли время послушать…
- Стоп! - сказал, поднимая руку останавливающим жестом, Хозяин. - Что на кассете?
- Питерская бригада… Самая свежая информация.
- Быстро, в двух словах - что они там несут?
- Решили, что здесь им делать больше нечего. Собрались домой.
- Ага! Вот так, значит? - оживился Хозяин. - Ну-ка, дай ее сюда.
Оськин подал кассету, Хозяин достал из стола портативный диктофон, вставил кассету и поднес машинку к уху… слушал внимательно. Спустя десять минут сказал:
- Да-а… Дозрели наконец. Ну что ж? Счастливого пути, как говорится. Но ты, Коля, проверь факт покупки билетов, а их отъезд проконтролируй лично.
- Будет сделано, Матвей Иваныч.
Когда Оськин ушел, Хозяин закурил (курил он очень редко, а на людях вообще никогда) и сказал:
- Сваливают! Сваливают москали… Но теперь-то уж - какая, на х…, разница? Теперь уже дело-то сделано.
***
В 11:45 человек Оськина зафиксировал факт приобретения Шустрым авиабилетов в кассах на улице Городецкого. Через свои старые связи в МВД Оськин быстро организовал запрос и выяснил, что господа Каширин, Обнорский и Повзло приобрели билеты эконом-класса на рейс №1139 компании "Air Ukraine", вылетающий в Санкт-Петербург 6 декабря в 11:25. Ну и скатертью дорога. Попортили вы тут нервы людям.
Вечером в квартире, где обитала питерская бригада, появился четвертый обитатель. Он пришел поздно, когда дом уже затих и вероятность встречи с кем-либо на лестнице или в лифте была минимальна.
Обнорский представил его ("Кстати, как вас зовут?" - "Саша". - "Это, друзья мои, Саша".) личному составу. Объяснил, что Саша здесь находится нелегально, ни в каких разговорах не должно сквозить, что в квартире есть еще один жилец… Саша только скромно улыбался.
***
Обнорский огляделся по сторонам, запустил руку под бампер своей девятки и с изрядным усилием отодрал блочок "бипера" от металла. Пакостная штучка (новая модель, таких даже спец из СБУ еще в руках не держал), не издавала ни звука, но на самом деле распространяла радиосигнал, который соответствующая аппаратура принимала метров за триста.
Андрей повертел штуковину в руке, потом сунул ее под бампер дряхлого "Москвича". Судя по виду, "Москвич" стоит здесь уже год, а может - три, а может - пять… И уже навряд ли куда-нибудь когда-нибудь поедет… "Бипер" примагнитился к стали. Слухач в отеле "Премьер-палац", на которого возложили обязанности контролировать еще и сигналы "бипера", естественно, не смог засечь перемещение пищалки на полтора метра. Для него "бипер" как стоял под бампером "девятки", так там и стоит. И сама "девятка" тоже стоит на месте.
Обнорский тем временем вывел машину из двора и направил ее привычным уже маршрутом - в Таращу. Он вернулся поздно вечером, но слухач в "Премьере" поклялся бы, что Араб весь день не покидал квартиры. Он, слухач, постоянно фиксировал присутствие в квартире трех человек. Слышал реплики Родного и Шустрого, обращенные к Арабу, и слышал даже его ответы - невнятные, в виде междометий, но все-таки слышал.
По договоренности с Оськиным слухач должен был каждые четыре часа отзваниваться, сообщать новости. В полдень он доложил: информации - ноль. Все трое орлов сидят - работают. Изредка обмениваются какими-то репликами. Да еще телевизор, козлы такие, не выключают вовсе… Телевизор, конечно, мешает.
В шестнадцать доклад был такой же: пишут свой сраный отчет. Из квартиры выходили один раз: в 13:40 Шустрый предложил сходить пообедать. Родной поддержал, а Араб отказался… Ему пообещали принести пиццу сюда. И, действительно, принесли пиццу и пиво.
- Вот и все. Может, прекратим наблюдение, Николай?
- Слушай. Тебе за это деньги платят. Сиди и слушай.
***
Родиону неожиданно позвонил Краюха. Родя уже как бы забыл про старого вора. То есть, конечно, не забыл - криминальному журналисту не положено забывать своих персонажей. Но вор оказался персонажем эпизодическим, проходным… Таких в каждом расследовании бывает немало. И Родион просто перевел его из оперативного отдела памяти в архивный.
Краюха позвонил на "трубу", когда Родя аккурат закончил работу с толстой пачкой распечаток. Работа была сделана огромная, и Родион остался доволен результатами… Он откинулся в кресле, потянулся и шумно зевнул.
- Закончил? - спросил Повзло.
- Ага… - ответил Родя. Потом покосился на журнальный столик и добавил:
- Закончил главу про телефонные контакты Г.Г. Налил воды, развел пожиже - авось сожрут.
- Может, сходим пообедаем? - спросил Коля.
- Ага, пойдем… А ты, шеф, как? - обратился Родя к "Обнорскому".
В коридоре эсбэушник Саша пробурчал что-то нечленораздельное, но в целом отрицательное, должное означать: некогда мне. Не могу. Не хочу… Идите в баню! А впрочем, принесите пиццу.
- Ладно, - сказал Коля, - мы с Родькой тебе пиццу принесем и пивка.
Повзло и Каширин вышли в прихожую, в комнате остался работающий телевизор… Тогда-то и позвонил Краюха. Слава Богу, на "трубу". Родион звонку Краюхи удивился… Еще больше он удивился, когда вор сказал, что надо бы, мол, встретиться.
- Конечно, - сказал Родя убежденно, - конечно, надо встретиться… Да вот и не знаю - когда? Мы вроде бы работу свою закончили, через два дня улетаем… А что у вас такое случилось, Рудольф Николаич?
Буханкин крякнул и сказал:
- Улетаете? Работу закончили?
- Да вот… вроде как бы… А вы, наверно, привет Звереву хотите передать?
- Привет? - переспросил вор. - Ну конечно… Конечно, я хочу передать привет Александру Андреичу… А как же?
Родя почувствовал, что вор говорит что-то странное, что-то он, видимо, хотел сказать, но вдруг передумал… Передумал, кстати, потому, что уловил некую фальшь в словах Роди.
- Постойте, - сказал Родя. - Постойте, Рудольф Николаич. Я, кажется, начинаю нести какую-то хренотень… Крыша уже едет от этой бумажной работы. Вы сказали: нужно встретиться… Я готов, Рудольф Николаич. Я очень рад встрече с вами. Определите, пожалуйста, удобное для вас время и место… Простите мне мою бестактность.
Еще до того, как вор Буханкин ответил, Родион понял, что настроение Краюхи изменилось.
- Ваши извинения, Родион Андреич, принимаю… коли вас устроит, жду через час в том же кафе, где и в прошлый раз.
***
Тараща была тихой, мирной, белой… В девять утра народу на улицах почти не было. Те, что были, никуда не спешили. Куда спешить в этом припорошенном снегом тихом городке, где, кажется, остановились все часы? А если какие-то еще идут, то это по недосмотру. И надо бы за недосмотр спросить… да некому. Вились кое-где над домами дымки, изредка проезжала машина или телега.
Обнорский остановился возле кафе "Наталi", зашел и выпил чашечку кофе. Поговорил со знакомой уже симпатичной буфетчицей: как, мол, жизнь и что слышно? Жизнь в Тараще была, оказывается, "совсем непродвинутая"… А что, мол слышно?
- Так ничего не слышно… Хотя - ой, блин! - мужика недавно убили. Приезжий, из Киева, на шикарном джипе. Говорят, засекреченный разведчик. А убили его потому, что знает "тайну Горделадзе".
- Этот, пожалуй, знает, - согласился Андрей.
Он расплатился за кофе, позвонил Повзло и сообщил, что до Таращи доехал благополучно. Сейчас направляется на завод. Связь - каждые четверть часа.
Когда накануне вечером обсуждали перспективу поездки в Таращу, вопрос стоял так: ехать или не ехать? Обнорский настаивал, что ехать нужно обязательно. Найти объект, где держали их с Родионом, а еще раньше - Горделадзе. Провести разведку и по возможности сфотографировать кирпич с "запиской" Георгия… Повзло и Каширин возражали. Говорили, что ехать в Таращу опасно. Смертельно опасно… После долгого спора сошлись на компромиссном варианте: Андрей съездит, найдет объект, но внутрь заходить не будет.
- Ты поосторожней там, - сказал Коля, и Андрей поехал искать завод (фабрику, склад), на котором их держали.
Долго искать не пришлось: довольно скоро он увидел бетонный забор и выкрашенные синей краской ворота с буквами ТМЗ, что, видимо, должно означать Таращанский моторный завод. А может - механический. Андрей остановил машину метрах в двадцати от ворот. Ну вот, Андрей Викторович, ты и нашел "логово зверя". Как все просто… Просто, как в жизни. Теперь осталось решить вопрос: входить или не входить внутрь? Входить представлялось небезопасным… А не входить - глупо. Зачем ты сюда приехал? Посмотреть снаружи?… О, это вершина расследовательской работы.
Андрей выщелкнул окурок в окно и снова позвонил в Киев:
- Я нашел "объект". На воротах аббревиатура - ТМЗ. Видимо - Таращанский моторный завод. Адрес - улица Куреневская, восемь. Сейчас двину на разведку. Звони мне, Коля, каждые три минуты… Понял?
- Ты что - хочешь войти внутрь? - спросил Коля.
- Да, Коля, надо.
- Андрюха, мы же вчера договорились!
- Надо идти, Коля… Жаль, фотоаппарат не взял.
- Послушай, Андрюха…
- Звони мне, Коля, каждые три минуты. Ах, дурак я, что фотоаппарата не взял!
- Понял, Андрюха, - сказал Повзло. - Слушай… может, не надо?
- Каждые три минуты, Коля…каждые три минуты.
Андрей сунул в карман телефон, надел на лицо выражение "я, конкретно, бизнесмен" и пошел к воротам с буквами "ТМЗ". Он шел, ноги утопали в снегу, холодный сырой ветер шевелил волосы… Где-то на территории ТМЗ пронзительно завыла собака.