Командир огневого взвода тяжелых гвардейских минометов Д. С. Егодуров закончил свой боевой путь под Прагой. В 1946 году он прибыл в родную Бурятию и сразу подал заявление с просьбой о работе в милиции, убежденный, что именно здесь сумеет до конца исполнить свой гражданский долг и долг коммуниста. Потом была служба в районах республики, в органах правопорядка г. Улан-Удэ.
Сейчас Д. С. Егодуров на заслуженном отдыхе, пробует себя в прозе. Повесть "На обочине" - первая проба пера, в которой ветеран милиции использовал небольшую часть своего профессионального опыта, относящуюся к следственной практике 50-х годов.
Даши Егодуров
На обочине
Повесть
Все рубленые дома в какой-то мере похожи друг на друга. Разве что крыши разные - то тесом крытые, то шифером... Но этот дом Залыгин отыскал сразу, хотя номера на нем не было. Походил возле него, потом сел в машину, объехал... И все это время он, не переставая, думал о хозяйке дома. Звали ее Грушей. Она была симпатичной, довольно-таки предприимчивой женщиной. "Стоит поухаживать за ней, - думал он, - и она моя... и это хорошо. Поди, не без средств. Вон какой домище отгрохала".
Между тем сама Груша мыла-драила полы, кое-где переставила мебель. Уже давно собиралась сделать это, да все недосуг.
Вечером после работы с друзьями обещал прийти человек, который пришелся ей по душе. "Пусть, пусть приходит, - мысленно говорила сама с собой Груша. - А уж я встречу хлебом да солью".
Наступил вечер. Груша зажгла свет, закрыла ставни, затопила печь. Начала готовить ужин и тут услышала чьи-то голоса. Выбежала в сени, спросила, прислонясь к закрытой на защелку двери.
- Кто там?
- Я, Залыгин, - ответили из-за двери, - и не один, с друзьями.
- Добрый вечер, - войдя в прихожку, поздоровался он.
Груша окинула взглядом вошедших и недоуменно посмотрела на Залыгина. Тот виновато улыбнулся... Понял, она ожидала, что придет с людьми более солидными.
- Лев Левухин, - представился, протягивая руку, круглолицый, смуглый парень лет двадцати, с карими, острыми, прямо-таки сверлящими глазами. Он был в поношенном черном полушубке и черной шапке из кроличьих шкурок.
- Значит, Лева! - усмехнулась Груша, испытующе поглядывая на парня. - Ну, ну...
К Груше подошел третий парень, поздоровался. Она небрежно подала ему руку и назвалась Аграфеной Самойловной.
- Нюругиев, - представился тот. - Балта.
Груша с интересом посмотрела на него. Что-то в нем было такое, отчего она решила, что он из интеллигентной, обеспеченной семьи. Быть может, все дело в том, что этот парень в отличие от приятелей держался непринужденно, свободно.
Нюругиев прошел в зал и сел рядом с Залыгиным на диван, застеленный ковром. Персидский ковер ручной работы висел и на стене.
Когда к ним присоединился Левухин, Залыгин сказал:
- Обращайтесь друг к другу только по имени. О кличках забудьте, ясно?!
- Нет, не очень... - ответил Левухин.
- Что ты за человек? - сказал Нюругиев. - Неужели не понимаешь, что она другая. Вон в доме все блестит: в буфете хрусталь, сервизы... А стулья-то! Стулья!.. Да им цены нет!
Пока дружки говорили, Груша принесла с улицы беремя дров, подкинула в топку печи. Потом надела длинный шелковый халат и вошла в зал. Присела на мягкий антикварный стул с высокой спинкой, который стоял напротив дивана, чуть в стороне от пианино, улыбнулась:
- Что же вы замолчали? Расскажите что-нибудь.
Она была ослепительно хороша; круглое белое лицо, из-под густых длинных ресниц смотрели большие голубые глаза. И Залыгин растерялся, не сразу пришел в себя.
Груша заметила, как смутились при ее появлении парни, и это понравилось ей. Но захотелось смутить их еще больше. Она подошла к пианино и стала играть... А потом повернулась к парням, спросила:
- Нравится?
- Грушенька, к музыке мы глухи, - ответил Залыгин.
- Неужели ни разу не слышали? Я сыграла отрывок из увертюры к опере "Цыганский барон".
- Признаюсь, я как-то с парнями ходил в оперный театр, как раз шел "Цыганский барон", - начал рассказывать Залыгин. - Нет, не с этими парнями, с другими... До начала спектакля мы зашли "отметиться" в буфет. Взяли по сто граммов коньяку, выпили. А потом еще... еще... Короче, когда прозвенел звонок, я прошел в зал, сел и... Сосед справа толкает меня локтем в бок и говорит: "Не храпи!" А у меня глаза не открываются. Слышу - музыка гремит, а ничего не вижу. Все же разглядел я на сцене цыганенка. Но и плясал же он! Черт-те как здорово! А впрочем, что с него взять? Цыгане с малых лет пляшут...
Парни рассмеялись.
- Значит, вы ничего и не видели? - спросила Груша.
- Вот только цыганенка...
Парни посмеялись еще немного, а потом стали смотреть выставленные на комоде фотографии. Груша ушла на кухню чистить картошку. Скоро там оказался Залыгин. Он подсел к ней, спросил:
- Помочь?
- Помогать - помогай, но рукам воли не давай! - ответила она, отстранясь.
Усмехнулась, поднялась со скамейки, пошла в комнату.
Из шкатулки, которая стояла на комоде рядом с трельяжем, достала колоду игральных карт и положила на стол перед парнями:
- Играйте, чтобы не было скучно.
Вернулась на кухню.
Левухин дернул за рукав пиджака Нюругиева и, прищелкивая языком, сказал:
- В нашем городе такие красавицы - редкость!
- У атамана губа не дура, - ответил вполголоса Нюругиев. - Он сейчас ей мозги вправляет... Ничего не скажешь, мужик цепкий,
- Не забывайся - клички упоминать запрещено. Хотя все верно... От него ни одна девушка не убежит. Иметь бы такой талант - помирать не надо.
Кто-то постучал в дверь. На стук вышла в сени Груша. Вернулась не одна - с худенькой светловолосой девушкой, сказала:
- Нина, моя квартирантка. - Улыбнулась. - Девушка она стеснительная, но себя в обиду не даст.
Нина разделась, повесила пальто на вешалку. Помыла руки и стала помогать хозяйке готовить ужин.
Стол был накрыт в зале, все пятеро сели на расставленные вокруг него стулья.
- Лева, принеси-ка нашенского! - распорядился Залыгин.
Левухин поднялся, вышел в прихожую. Вернулся, поставил на стол две бутылки коньяка и бутылку шампанского. Груша посмотрела на Нину и сказала со смехом:
- Зачем так много? Кто будет пить?..
Залыгин пожал плечами, начал открывать бутылки. Потом разлил коньяк по рюмкам и предложил выпить:
- За дружбу!
Залыгин с Левухиным усердно ухаживали за женщинами: накладывали закуски, забавляли их шутками. Нюругиев в разговор не вступал.
- Девчата, посмотрите, как уплетает за обе щеки наш Балта, - хмыкнул Залыгин. - Впрочем, я думаю, так и надо есть, без церемоний. Здесь все - свои...
- Ты так считаешь? - с легкой досадой спросила Груша.
Залыгин понял, что сказал не то, и перевел разговор на другое.
- Я нынче работаю на легковой машине. Шоферю. Когда захочу, пользуюсь ею, как собственной. Шеф у меня отличный мужик, не обижает.
- Верно, - наконец-то подал голос Балта. - Его добротой и мы пользуемся. Без омуля не живем...
Левухин вовсю ухаживал за Ниной: не переставая, шептал что-то ей на ухо, та громко смеялась, довольная.
- Ребятки, а вы бесчувственные люди! - неожиданно сказала Груша. - Почему вы вовремя не позаботились о своем друге? Балта один, без подружки, каково ему, а?..
- Он вполне взрослый человек, - сказал Залыгин. - И если захочет...
- Да ладно вам! - подал голос Балта. - Что, у вас другой темы для разговора нет? Давайте лучше выпьем...
Он поднял рюмку. Парни поддержали его.
Груша поднялась со стула, прошла в другую комнату. А когда снова появилась, то была уже не в халате, а в расклешенной юбке темно-синего цвета и белой, шелковой, по последней моде сшитой кофте.
Подсела к пианино:
Будьте здоровы,
Живите богато,
А мы уезжаем
До дому, до хаты.
Мы славно гуляли
На празднике вашем,
Нигде не видали
Мы праздника краше...
К Груше подошел Залыгин, стал тихо подпевать. А потом сказал:
- Ты и в халате мила моему сердцу. А сейчас в этом наряде еще больше... - Помолчал: - А если кто-нибудь вздумает ухлестывать за тобою... не завидую тому, нет!..
Груша хотела еще что-то спеть. Но Залыгин не дал, поднял ее на руки:
- Не надо, милая. Зачем?.. Нам и так хорошо, без песен...
Но Груша заупрямилась:
- Нет и нет! Я хочу петь. А впрочем... - Она ненадолго задумалась: - У меня есть подружка. Давайте ее позовем. Вот кто уж умеет петь! Голос у нее... чудо что за голос! К тому ж и вашему товарищу будет с нею веселее...
Залыгин нахмурился, а Балта сказал недовольно:
- Не нужно мне никакой девушки. Мне и одному неплохо. Чего вы в самом деле?
...Поздней ночью парни проводили изрядно опьяневшего Нюругиева домой.
Желтая луна поднялась над городом, тусклый свет лился на декабрьскую заснеженную землю. Улицы были пустынными.
Парни подошли к Грушиному дому, Залыгин сказал Левухину:
- К Нинке не приставай. Так лучше. Будем вне подозрений. А со своей я поговорю, она нам мешать не станет.
- Тебе видней, атаман!..
Парни зашли в дом, огляделись. Кровать была расстелена, и диван разобран. Груша с Ниной улеглись в спальне. На столе стояли недопитые бутылки...
Залыгин снял куртку, прошел в спальню, поднял Грушу и привел ее к столу. Разлил коньяк по стаканам.
Левухин бросил недокуренную папиросу в топку печи, подошел к столу, не присаживаясь, выпил коньяк, сказал:
- Устал я, пойду спать.
За столом остались Залыгин с Грушей...
II
У начальника отдела уголовного розыска шло оперативное совещание. Дело было чрезвычайное. Оперуполномоченный Дарижапов на это совещание явился с опозданием. Войдя в кабинет, обратился к сидящему там полковнику:
- Разрешите?..
- Почему опоздали, лейтенант?
- Да я... - начал было Дарижапов, но его перебил начальник отдела:
- Лопсон Гомбоевич вчера большое дело сделал. Раскрыл ограбление некоего Тутаева, которое висело на нашем отделе более двух лет. Работал допоздна, и я разрешил ему придти сегодня попозже.
Начальник отдела Залесов, среднего роста, подвижный, несмотря на возраст - ему за пятьдесят, - поднялся с кресла, сказал:
- ...Итак, Антуров восьмого декабря поступил в бессознательном состоянии в больницу, где, не приходя в сознание, скончался. А сегодня в час ночи на одной из улиц у чайной обнаружено такси 59-34, принадлежащее АТХ-3. При осмотре машины в багажнике обнаружен труп убитого таксиста...
- Так... - полковник помедлил. - Все это похоже на умышленное убийство. Думаю, вашему отделу надо подключиться к этому делу. Кому конкретно поручим?
- Полагаю, - ответил Залесов, - Ларинову и лейтенанту Дарижапову.
После совещания Ларинов зашел в кабинет к Дарижапову.
- Надо будет составить план расследования, - сказал он.
- Да, конечно, - согласился Дарижапов. - Ну, а пока... Осмотр такси проводили ночью при недостаточном освещении, поэтому нужно сделать повторный осмотр.
- Все верно. К концу рабочего дня пригласи прокурора и эксперта-криминалиста из научно-технического отдела. А пока давай просмотрим старые дела.
Дарижапов так и сделал. Засел у себя в кабинете и долго перелистывал дела старых "знакомых". Но людей, способных на убийство, так и не отыскал.
"Кто же убийцы? - думал он. - Гастролеры?.. Возможно. Небось они уже в Иркутске или в Чите... И теперь сидят и в ус не дуют. Надо будет выслать в Читу и Иркутск ориентировку".
В кабинет зашел Ларинов. В руках у него были бумаги.
- План утвержден без корректив, - сказал он и улыбнулся. Спросил: - Ну, а у тебя как?.. Есть идеи?
- В старых делах ничего интересного я не нашел. - Дарижапов достал из кармана пиджака папиросу, закурил. - Хочу после осмотра машины побывать в центральном ресторане.
- А может, лучше заняться теми, кто не работает, пьянствует?..
- Этим тоже займусь.
- Так и быть, а теперь поехали в таксомоторный парк.
...Во время осмотра такси Дарижапов в переднем салоне под резиновым ковриком возле водительского сидения обнаружил пуговицу и, обращаясь к прокурору, сказал;
- Давайте и эту пуговицу занесем в протокол. Авось да послужит еще?..
За водительским сиденьем во втором салоне были обнаружены рыжие пятна крови.
- Сколько, лейтенант, по-твоему, было преступников? - спросил Ларинов.
- Скорее всего, двое, - неуверенно ответил Дарижапов. - Но, может, и трое.
- Пожалуй, ты прав... - сказал Ларинов. - И все это происходило так... Убийство совершено во время движения машины. Это чтобы не было слышно выстрела. Стреляли, надо полагать, по команде бандита, который сидел рядом с шофером и умел водить машину. Останавливаться они не посмели, боясь, что водители встречных машин могут заподозрить неладное. Труп убитого перетащили в задний салон, о чем свидетельствуют следы крови. Итак, один управлял машиной, второй, тот, кто сидел позади таксиста, стрелял, а третий помог перетаскивать убитого. Значит, в машине был третий...
Короток декабрьский день. Солнце опустилось к горизонту. Подул холодный, порывистый ветер, Осмотр такси подошел к концу. Прокурор зачитал вслух протокол, попросил понятых подписать его.
Члены оперативной группы уголовного розыска сели в машину, выехали на улицу. Возле гостиницы лейтенант вышел из машины.
В ресторане он сел за дальним угловым столом в ожидании официанта. В зале появилась работница городского торга. Когда-то учился с ней в одной школе. Она увидела лейтенанта, подошла к нему.
Дарижапов поднялся из-за стола, пригласил ее поужинать с ним.
Разговорились. Одноклассница рассказала, что в связи с разовой уценкой, которая проводится по приказу министерства торговли, она назначена председателем инвентаризационной комиссии в промтоварный магазин.
- Представляешь, сегодня зашла в магазин и обомлела. Продают вещи по старой цене. Сколько же денег они уже положили в свой карман?!
- Как же так?.. - удивленно спросил Дарижапов.
- Заведующей там работает Аграфена Самойловна Ольховская. Ловкая женщина! Умеет обхаживать покупателей, наговорит столько, что иной забудет, зачем заходил в магазин. Зайди в ее магазин как-нибудь, убедишься...
Дарижапов пожал плечами, я, мол, работник уголовного розыска и такими вопросами не занимаюсь, и все же, о чем услышал, сообщу своему руководству.
Время приближалось к закрытию ресторана. Дарижапов поднялся из-за столика, он был недоволен собою, зря потратил время.
На улице дул холодный ветер. Снежинки падали под ноги прохожих. Дарижапов зашел в отдел, надеясь застать там Ларинова, тот обычно засиживался на работе допоздна.
Капитан обрадовался его появлению. Протянул портсигар:
- Закуривай!..
Дарижапов отказался.
- У тебя и так хоть топор вешай.
- Ну, что нового? - спросил Ларинов.
- Да ничего...
- Совсем-таки?..
- Ага... Разве что голова раскалывается от ресторанного шума.
- Значит, и ты вернулся ни с чем? - вздохнул Ларинов,
- Да не совсем... Вот встретился в ресторане со знакомой из городского торга. Она рассказала мне про одну женщину, которая ловко обманывает покупателей.
- Ну и что?..
- А я и сам не знаю. Впрочем... Может, нам с ОБХСС связаться? Мало ли что...
Ларинов промолчал, и Дарижапов, помедлив, вышел из кабинета.
...Поднявшись на лестничную площадку, он посмотрел на часы. Было без четверти двенадцать.
На цыпочках прошел на кухню, стараясь не разбудить жену и детей.
Подогрел чай на плитке, поужинал и все это время думал про рассказ одноклассницы. Зрело убеждение: необходим контакт с ОБХСС.
Он проснулся рано. Наколол дров, растопил печь. Скоро поднялась жена, стала готовить завтрак.
Ему было хорошо с нею, легко, не верилось, что где-то ходят по городу преступники: рвачи, убийцы... Как только земля держит их!
От этих мыслей на душе сделалось неспокойно.
III
Залыгин, Нюругиев и Левухин, дожидаясь возвращения с работы Груши, мерзли, переступая с ноги на ногу, у ворот ее дома.
- Обещала пораньше прийти, а все нет, - злился Залыгин. - Где же запропастилась?
- Придет твоя зазноба, - усмехнулся Левухин. - Никуда не денется.
- Тихо, парни, кто-то идет! - Нюругиев предупреждающе поднял руку.
В их сторону неспешно шла какая-то старуха. Заметив их, ворчливо сказала:
- И чего делают в темноте у чужого дома?
- А мы в гости к Аграфене Самойловне, - сказал Залыгин. - А ее нет и квартирантки тоже нет. Вот и стоим на морозе.
Старушка вздохнула, глянула в сторону церкви, перекрестилась.
- У нонешней молодежи на груди креста нет. В бога не верят, что девушки, что парни. Во грехе завязли. Так-то!..
- А что случилось, бабуся?! - спросил Залыгин. - Чего вы ругаетесь? Мы ж ничего не сделали. Стоим себе да стоим.
- Кто вас знает? А возмущаться мне есть с чего. Отродясь не слыхивала, что и девушки воруют. И вот на старости лет удостоилась. Что творится на белом свете? На днях шофера убили возле нашей чайной, а вчера милиционер позвал сюда, к Груше, у нее и делали обыск. Нашли в плательном шкафу пятнадцать дорогих китайских курток и еще много чего. Не пойму, зачем ей столько?.. - Посмотрела на парней, близоруко щурясь. - А Грушу вы зря ждете. Увезли ее в тюрьму. Милиционер сказал, что надолго. Видать, во грехе вся.
- А когда милиция приезжала, Нина была дома? - спросил Залыгин.
- Нет, не было. Наверно, на работе... Ой, бестолковая, - спохватилась старуха. - Заболталась с вами совсем. Побегу-ка... - И она пошла дальше, постукивая палкой по деревянному настилу тротуара.
Парни долго стояли молча и смотрели в ее сторону. Залыгин тревожно думал: "Если эта старуха сказала правду о том, что Груша арестована, надо уходить. Медлить нельзя, иначе крышка..."
Он хмуро посмотрел на парней, сказал холодно:
- Что же вы молчите, как жмурики!
- Пойдем к тебе, - предложил Левухин. - Трахнем бутылочку и обсудим, что делать.
- А ты что скажешь? - обратился Залыгин к Нюругиеву.
- А что я?.. Думаю, надо отсюда сматываться.
Подойдя к своему дому, Залыгин внимательно посмотрел вокруг, с тревогой подумал: "Не накроют ли на дому? Тогда конец. Всему конец..."
- Кого выглядываешь? - усмехнулся Левухин, - Трусишь?..
Залыгин не ответил. Открыл дверь, и они зашли в квартиру.
Приготовили поесть, сели за кухонный стол у окна напротив печки. Залыгин слазал в подполье и вытащил оттуда две бутылки особой московской. Прихватил с собою и обрез малокалиберной винтовки.
Долго молчал, сказал через силу: