- Хорошо, подождем, - опять улыбнулась своей странной улыбкой Элизабет. - Представляю, как он лихорадочно листает справочник, пытаясь разыскать наш фонд.
- А в справочниках Белого дома есть наш фонд?
- Еще бы! Вскоре он будет в справочниках всего мира. Задумали же мы гениальную комбинацию.
- Да, такой комбинации еще никто не проводил.
- И не знал…
Миссис Богарт хотела еще что-то сказать, но ее прервал звонок.
- Пусть несколько раз прозвенит, - приказала она.
Миссис Кристол выждала три или четыре звонка и подняла трубку.
- Хелло! - услышав голос, радостно кивнула подруге.
Прошло не более минуты, как она, еще раз повторив, очевидно, по просьбе звонившего, адрес фонда, положила трубку на аппарат и пояснила:
- Все о’кей! Сказал, что будет в пять часов.
- Прекрасно! Тогда позвони в ближайший отель и закажи приличный номер.
- Дорогой?
- Не жалей, все окупится!
Элизабет явно была на подъеме. Она была готова к бою. Но какому? Было ясно, что окончательный план действий у нее появится позже. А Элеонора уже разговаривала с отелем, она прикрыла трубку рукой и спросила:
- Лиз, ужин в номер?
- Скажи, что я позвоню, когда поселюсь.
Как только Элеонора положила трубку, Элизабет чмокнула подругу в щеку и, направляясь к дверям, сказала:
- Пожелай мне удачи и хорошего вечера!
Через несколько минут она села на заднее сиденье поджидавшей ее шикарной машины, которая доставила ее в отель, находившийся недалеко от центра Вашингтона. Прошел еще час, и она, приняв ванну, в вечернем туалете, внимательно осмотрела себя в зеркале. Среднего роста, с прекрасной фигурой, она выглядела весьма привлекательно. Затем миссис Богарт занялась освещением гостиной. Перво-наперво убрала верхний свет, затем включила торшер и поубавила реостатом яркость. Присела на шикарный диван и тут же встала. Ее не устраивало, что свет от торшера падал на лицо. Подумав, Элизабет придвинула кресло. Гостя она решила усадить на диван. Получилось так, как она хотела: она будет сидеть спиной к свету. После этого она направилась к дверям спальни и там тоже поколдовала над освещением. Возвращаясь в гостиную, словно оправдываясь, пробормотала: "На всякий случай". Затем вошла в ванную комнату и, глядя в огромное, во всю стену итальянское зеркало, тщательно осмотрела прическу и надела прекрасные в дорогой оправе очки-хамелеон. Очки здорово меняли ее лицо. Она долго всматривалась в свое отражение и тихо произнесла:
- По-моему, порядок. Я жду вас, мистер Майкл Хаммер. Посмотрим, кто лучше - жена Президента, Моника Левин или я?!
Если бы в этот момент кто-то слышал ее слова, то здорово удивился: ее голос звучал совершенно иначе, он сильно отличался от того, которым она обычно разговаривала. Выключив свет в ванной комнате, миссис Богарт возвратилась в гостиную и раскрыла папку с информацией. Отыскала телефоны портье и ресторана. Удовлетворенно хмыкнула и посмотрела на часы - ровно пять. Вскоре должна позвонить Элеонора и сообщить результаты переговоров с Хаммером. Элизабет не ошиблась. Через пять минут раздался телефонный звонок. Да, это была миссис Линдрос.
- Привет, это я. Готовься, он поехал к тебе.
- Ну и как он вел себя?
- Он чертовски заинтригован. Кстати, очень симпатичный мужчина. Теперь я понимаю Монику.
- Он не упирался?
- Немного поколебался, удивился, что рандеву назначено в номере отеля. Я объяснила, что встреча носит частный характер и нет смысла ее афишировать. Затем он поинтересовался тобой. Я расписала твои прелести и, конечно же, ум и порядочность.
- Ну и как?
- Заинтригован. Спросил меня, не будут ли лишними цветы. На всякий случай, я подсказала, что на первом этаже отеля они продаются. Так что жди!
Миссис Богарт положила трубку и почувствовала, что она волнуется. Это было некстати. Она взяла с журнального столика журнал и, сняв очки, открыла его наугад и стала читать: "Неизвестно имя того, чья голова скатилась с плеч 25 апреля 1792 года на Гревской площади в Париже с помощью изобретения доктора Гийотена. Но в дальнейшем "вдова" (так в просторечье называли гильотину) не раз справляла свою "кровавую тризну". Были и другие "экзотические" виды смертных казней. В древней Византии в медных "быках" людей "зажаривали" живьем, а египтяне использовали так называемые "винные ягоды", где были спрятаны ядовитые змеи… В середине века, как известно, было очень популярно сжигать "ведьм".
В настоящее время существует несколько вариантов смертной казни: расстрел, повешение, электрический стул, смертельная инъекция, отравление газом и даже забрасывание камнями.
Первой страной, отменившей смертную казнь, стала Венесуэла. Это случилось в 1863 году".
"Тьфу, черт! Нашла что читать!" - подумалось ей, и она, положив журнал на место, взглянула на часы и аккуратно надела очки. Волнение почти улеглось, и она стала мысленно готовить себя к встрече. Хаммер наверняка уже в отеле и, вполне возможно, рассчитывается за цветы. Она рассчитала время точно, через несколько минут в дверях раздался робкий стук. Элизабет приблизилась к дверям и открыла их. Да, это был мистер Хаммер. Высокого роста, широкоплечий брюнет в модных очках, через которые на Элизабет смотрели умные, выразительные, голубые глаза.
- Миссис Богарт!
- Добрый вечер, мистер Хаммер! Входите, пожалуйста, я жду вас.
Он быстро, оценивающе осмотрел номер и, присаживаясь по приглашению хозяйки на диван, также привычно осмотрел ее. Элизабет поняла: и номер и она оценены гостем по достоинству.
- Мистер Хаммер, если позволите, то перейдем сразу же к делу.
- Да, да, конечно. Я сгораю от нетерпения узнать цель нашей встречи.
- Это естественно. Итак, кто я, вы уже знаете. Кто вы - я тоже знаю.
- Ну, не совсем… - пробормотал Хаммер и, чуть смущаясь, добавил: - Я имею ввиду то, что вы, по-моему, действительно знаете обо мне достаточно много. Об этом свидетельствует и то, что вы смогли запросто дозвониться мне. Я же до сегодняшнего дня о вас даже не слышал и был сильно удивлен вашему звонку. Не скрою, услышав ваше предложение встретиться, я подумал: не розыгрыш ли это?
- А теперь, что вы об этом думаете?
Хаммер внимательно посмотрел на Богарт. Его глаза опустились чуть ниже, на большое декольте, чуть видневшуюся нежную кожу груди, оценили и прекрасное колье из драгоценных камней. А Богарт злорадно подумала: "Хорошо, что новые украшения одела, таких он не видел. Кажется, моя грудь его уже манит".
Хаммер попросил:
- Миссис Богарт, могу ли я попросить вас рассказать хоть что-нибудь о себе… о вашем фонде? Мне непонятно, зачем я вам понадобился?
- Хорошо, мистер Хаммер. Фонд, президентом которого я являюсь, встал на тропу войны с Президентом.
- Каким Президентом?! Уж не Соединенных ли Штатов Америки? - При этом Хаммер даже иронически улыбнулся. Он даже не допускал мысли, что, сидящая напротив, весьма симпатичная женщина может воевать с Президентом страны, и, задав этот вопрос, он, конечно, уверен был, что дама сейчас назовет, президенту какой фирмы ее фонд объявил войну. Богарт ответила:
- С Президентом Соединенных Штатов Америки.
- Но лично я в таких войнах не участвую. - Хаммер сразу же забыл про грудь хозяйки номера.
- Поясню. Наш Президент, неплохо справляясь со своими служебными обязанностями, сделал много хорошего для страны, но он несправедливо, точнее, подло, поступил со многими женщинами.
- Каким образом?
- Половым, - жестко пояснила Богарт. - Он добивался близости с ними, чаще всего обижая и оскорбляя их, а затем исчезал навсегда, никогда не сказав даже "прости". Сейчас многие дамы решили с помощью суда восстановить свою честь, наказать подонка и добиться от него возмещения как морального вреда, так и материальной компенсации.
- Да, но при чем здесь я?!
- А вы что, забыли, что спали с Моникой Левин и женой Президента Сарой Макоули?
- Я?! Откуда вы это взяли?! - Хаммер получил такой удар, что был потрясен.
- Взяли мы из наших материалов. Но я хочу вас успокоить, Майкл. Все это только между нами, и никто не думает привлекать вас свидетелем по делу. Я поняла, что вам можно доверять, и, несмотря на определенный риск, решила с вами встретиться и откровенно поговорить. Мы не хотим, чтобы вы воевали с Президентом - это было бы глупо. Мы хотим установить с вами доверительные отношения для того, чтобы иногда можно было посоветоваться в отношении Левин.
- А Сара вас не интересует? - неожиданно для себя спросил Хаммер.
- Нет. Ее можно понять. Муж столько раз изменял ей, что ее отношения с вами только малюсенькая частица мести. Поверьте, Майкл, я с вами совершенно откровенна. Нам надо знать одно: будет ли Моника Левин конфликтовать с Макоули?
- И все? - Хаммер понемногу начал отходить от полученного удара.
- Конечно. Мы заводим досье на каждую любовницу Президента, устанавливаем с ними контакт, и если они решаются выступить с обвинениями против него, то оказываем им поддержку.
- А чиновники ниже рангом вас не интересуют?
- Нет. Мы считаем, что Президент такой великой страны, как наша, должен быть чист как стеклышко перед своими гражданами, он должен быть для всех Господом и примером для подражания.
- А остальным, значит, можно демонстрировать, вернее, проявлять неверность?!
- Вот это уже их личное дело, но демонстрировать это не следует.
Хаммер снова увидел перед собой красивую и чертовски привлекательную женщину и неожиданно спросил:
- Вы замужем?
- Да, Майкл. Я замужем. Собственно, это одна из причин того, что я вас пригласила в отель. Как я помню, у вас тоже семья?
- Да, у меня двое детей.
- Прекрасно.
- Послушайте, Элизабет! А не покушать ли нам в ресторане?
Элизабет ждала такого приглашения, но, сделав вид, что с некоторым смущением раздумывает над ним, сделала паузу и только затем ответила:
- В принципе я не против. Но наше появление в ресторане, где могут оказаться и знакомые…
- О, я вас понимаю. Здесь действительно есть вопрос. Элизабет, не сочтите за навязчивость, а не заказать ли нам ужин в номер?
И Элизабет снова, сделав смущенный вид, некоторое время помолчала.
- Хорошо, я сейчас сделаю заказ.
Она поднялась из кресла и, не торопясь, понимая, с каким жадным интересом в это время Хаммер осматривает ее фигуру, оценивает хорошенькие ножки, подошла к телефону и спросила:
- Что вы будете пить?
- Пожалуй… пожалуй, виски.
Не прошло и десяти минут, как в номер два официанта вкатили тележку и, мгновенно накрыв стол, удалились.
Элизабет подняла бокал с красным вином:
- За нашу встречу!
Хаммер, держа в руке бокал виски, добавил:
- И за наше знакомство!
Выпили, что-то закусили, и Хаммер налил еще. Элизабет обратила внимание, что он свой бокал осушил до дна, и хорошо поняла его, когда он начал наливать снова. Хаммер любил выпить, особенно если рядом была понравившаяся ему дама. Он быстро пьянел, становился развязным и болтливым. Последнее было самым главным. Выпили, чуть-чуть поболтали, и рука Хаммера снова потянулась к бутылке. Элизабет и не заметила, как почувствовала легкое головокружение, правда, и гость уже был готов к разговору. Он попросил разрешения снять пиджак - жарко ему стало, и, проходя мимо кресла Элизабет, как бы между прочим положил руку на ее полуобнаженное плечо.
- Вам никто не говорил, что вы очень красивая женщина?
- Ну почему же, - улыбнулась Элизабет, - говорили.
Он наклонился к ее лицу и игриво, обиженно произнес:
- И часто это бывало?
Элизабет кокетливо повела плечом.
Хаммер сел на свое место, наполнил бокалы и вдруг произнес:
- Элизабет, а можно, я попрошу вас присесть со мной рядом?
- А зачем? - миссис Богарт поняла, самое главное начинается.
- Я хочу предложить тост за человека, сидящего рядом.
Элизабет сразу же вспомнила шутливый тост мужчин: "За тех, кто спит рядом!"
И она решила, что пора переходить в атаку.
- Я пересяду на диван при одном только условии: если вы будете со мной откровенны. Только таким людям я доверяю.
- Прошу вас, верьте мне, я с вами всегда буду откровенным.
- Вы подтверждаете мои слова.
- О чем?
- О том, что вы любовник и Сары, и Моники? Не стесняйтесь, только на основе правды мы можем подружиться.
- Я не имею права вам лгать! Но с сегодняшнего дня - это в прошлом. Прошу вас - присядьте на диван!
- Хорошо, я исполню ваше желание. - И Элизабет, взяв свой наполненный бокал, пересела на диван.
В мгновение ока Хаммер оказался рядом. Он приблизил свое лицо к ней и с пафосом произнес:
- За настоящую красавицу - Элизабет!
Она пригубила свой бокал, а гость, конечно же, осушил. Элизабет спросила:
- Как вы думаете, Моника может когда-нибудь рассказать о своих любовных интрижках с Президентом?
- Ну она и сейчас не молчит, - небрежно бросил Хаммер.
Его рука оказалась на талии Элизабет.
"Ну, что ж, давай, кобель, атакуй! Когда-нибудь я посмеюсь от души", - подумала Элизабет, оказывая слабое сопротивление.
- Вы так нетерпеливы, Майкл! Мы же с вами знакомы не более двух часов.
- Увидев вас, я обезумел, - с хрипотцой прошептал Хаммер, и его рука уже полностью обвила ее талию. Она поняла: сейчас он полезет целоваться, затем его правая рука окажется на ее груди.
- Майкл, вы и с Моникой также были нетерпеливы?
- Я не хочу о ней говорить!
- А я хочу, - Элизабет освободилась от объятий, - чтобы вы были со мною откровенны.
- Ну если откровенно, то не я, а Моника набросилась на меня.
- Дама на мужчину?! Как интересно!
- Да, да, я не вру…
- А Сара тоже сама набросилась на вас?
Элизабет увидела, как сразу же насторожился Хаммер. Было хорошо видно, что он обдумывает ответ, и Элизабет, желая погасить настороженность, погладила его по плечу.
- Не обижайтесь за мои вопросы, Майк. Скажу честно, вы мне тоже очень понравились, но вы должны понять меня. Я хочу убедиться в том, что я не ошиблась в человеке. Мы - взрослые люди, у каждого из нас были свои тайны, в том числе и любовные интриги, измены. Я к этому отношусь философски, меня не очень интересуют ваши любовные увлечения в прошлом, просто, наверное, я так устроена, что прежде чем подчиниться, я хочу убедиться, действительно ли понравившийся мужчина верит мне.
- А у вас много было мужчин? - Хаммер снова дал волю рукам.
- Поверьте, гораздо меньше, чем у вас женщин, - делая вид, что сопротивляется, ответила Элизабет. Она позволила руке Хаммера дойти до бедра и, убедившись, что мужчину переполняет желание, попросила: - Расскажите, как вам удалось совратить первую леди? Мне интересно, это так романтично, что непроизвольно оправдывает меня в моих же глазах за то, что я сегодня позволяю.
- Это длинная история. Не сразу все получилось. Я видел, что понравился ей, и отвечал тем же. Но всегда вокруг люди… охрана… телекамеры, - и вдруг он жалостливо взмолился: - Элизабет, дорогая, не мучайте меня. Я просто не могу сейчас рассказывать о какой-то любовной интрижке, которая произошла скорее по служебной необходимости, когда вы рядом. Поверьте, за всю свою жизнь я впервые встретил такую прекрасную женщину. Вы - моя мечта! Можно, я позже отвечу на ваши вопросы?
Элизабет видела, что не всю правду он говорит, но в то же время она хорошо понимала, что вряд ли найдется человек, который пожелает рассказать о своем любовном романе во всех деталях. Ее подавляло и другое. Этот мужчина ей действительно нравился, и воля ее с каждой секундой слабела.
Майкл попытался положить ее на спину, а потом вдруг предложил:
- Элизабет, дорогая, пойдем в спальню!
Не дожидаясь ответа, он встал и осторожно потянул ее за руки.
Элизабет почти не сопротивлялась. Как в гипнозе, она двинулась за ним в спальню. Он остановился у кровати и стал ее раздевать. На пол полетели ее платье, белье и даже бриллиантовое колье. Он откинул одеяло и уложил Элизабет на постель. Затем быстро разделся сам. Вся его одежда так же оказалась на полу, туда же швырнул он и свои часы. Они оба были совершенно голыми. Он страстно целовал ее в губы, шею, груди, руки нежно скользили по всему ее телу, лаская бархатистую нежную кожу. И вот он оказался на ней, и они поплыли в волнистых сказочных облаках желаний…
Глава 12
Президент нервничал. Его бесил и одновременно чертовски пугал приближающийся день, когда произойдет суд по иску Люси Бриттон. Президент Макоули был искренен, когда говорил, что не помнит эту даму. Он действительно не помнил, как она выглядит, но он вынужден был врать, когда заявлял, что не было той злополучной встречи с ней. Нет, он не забыл ту короткую встречу. Тогда в номере отеля ему просто захотелось расслабиться, и он отвел на это мероприятие слишком мало времени. Для чего его было тратить на какие-то там ухаживания и обхаживание этой дамочки, которая сама, как ему казалось, готова была запустить руку в ширинку его брюк. И вот прошло столько лет, и это утконосое существо решило заработать деньги и известность. А он, Президент самой мощной в мире державы, вынужден тратить время на какую-то мелюзгу, отрываться от важнейших государственных вопросов и явиться в суд, чтобы смотреть в ее наглые глаза, выслушать ее истерические обвинения.
- Главное, черт возьми, - вслух произнес Макоули, - делать это надо на глазах граждан всей страны, этого фашиста Саддама, который от радости будет мочиться в штаны!!
От досады Макоули швырнул ручку в дальний край стола, и она упала куда-то на ковер. Он встал, нервно прошелся по кабинету, затем, остановившись у окна, болезненно поморщился: "Господи, да я же боюсь этой Бриттон! Я боюсь встречаться с ней… А может, попытаться поговорить с ней один на один, без свидетелей?"
Президент резко обернулся и быстро подошел к столу. Нажал на клавишу переговорного устройства и приказал:
- Пригласите ко мне сенатора Дейла Беймса и моего адвоката Андриса Джонсона.
- Есть, мистер Президент! - четко ответил молодой мужской голос. И через секунду добавил: - Мистер Президент, вы приглашали мистера Джеймса Уолша и мистера Альберта Кевина. Они здесь, в приемной.
- Пусть входят, узнайте, если госсекретарь в Белом доме, то пригласите и ее…
Президент поднял с ковра ручку и сел в кресло. В этот момент голос в динамике переговорного устройства доложил:
- Мистер Президент, государственный секретарь Кристина Кейс через несколько минут будет здесь. Ей сразу заходить к вам в кабинет?
- Да, - ответил Президент, поднялся с кресла, обошел стол и сделал несколько шагов навстречу вошедшим министру обороны и директору Центрального разведывательного управления.
- Хэлло, господа! Прошу присаживаться, - и Президент жестом пригласил к низкому столику, вокруг которого были расставлены широкие кожаные кресла. - Я пригласил госпожу Кейс, она будет через пару минут.
- Уважаемая миссис Кейс всегда на службе, - заметил министр обороны, - создается впечатление, что она совсем забыла о доме и семье.
- Ты считаешь, что женщина может из-за работы забыть о семье? - улыбаясь, спросил Уолш. - Лично я если и слышал, что кто-то умер на рабочем месте, то только мужчина.