- Миссис Бирвитц, я старший офицер в Ярде. Вместе с моими коллегами мне приходится принимать на себя главные удары всех отвратительных нападок на полицию, вроде тех, которыми полны сегодняшние газеты. Я вынужден действовать против значительно превосходящих сил, борьба эта трудная и изматывающая, потому что то там, то здесь какой-нибудь нечестный полицейский берет взятки или же допускает какие-то другие послабления при исполнении служебных обязанностей. Если вы считаете, что борьба с преступностью - пустяшное дело, у вас никогда не будет правильного взгляда на вещи. Если ваш муж останется в полиции, если он пойдет далеко, что не кажется вполне закономерным, если он получит повышение еще до того, как его переведут в Ярд или в один из крупных дивизионов в качестве старшего офицера, вас ждут трудные времена. Вы узнаете, что значит оставаться одной на все ночи, никогда не быть уверенной, когда он сможет вернуться и не угрожает ли в данный момент его жизни опасность. Вам придется жить с мужчиной, который одновременно живет своей работой и не имеет права полностью от нее отключиться. Полиции нужны особые люди для работы и особые женщины, которые способны принять на себя часть ноши своих мужей. Мне даже думается, что доля женщины тяжелее. Во всяком случае, так обстоит дело с моей женой. За первые 10–15 лет нашей совместной жизни мы частенько даже заговаривали о разводе, потому что она не выдерживала напряжения. Иной раз, оглядываясь назад, поражаюсь, как она выдержала! Поверьте, я не хочу чувствовать себя дома счастливее, чем сейчас.
Он замолчал. Женщина смотрела на него, приоткрыв рот. От недавнего гнева не осталось и следа.
Бирвитц подошел к ней.
- Олл-райт, Мэг, - сказал он.
Она ничего не говорила, продолжая внимательно смотреть на Роджера.
- А теперь продолжим и наведем ясность в одном вопросе, - сказал Вест. - Я считаю возможным, что анонимные письма каким-то образом связаны с делом миссис Хьютон.
Разумеется, я в этом далеко не уверен, но допускаю, что они имели целью ослабить ваш "полицейский дух", если можно так выразиться. Ослабить в такой степени, Бирвитц, чтобы потом вы превратились во взяточника, а они были бы уверены в оправдательном приговоре каждый раз, когда интересующее их дело будет слушаться в Ричмондском суде, а вы выступать в качестве главного свидетеля. Повторяю, в данный момент я лишь высказываю догадки, и поэтому спрашиваю вас обоих: не можете ли вы назвать какую-нибудь другую причину, по которой кому-то хотелось разрушить ваш брак?
- Нет, сэр, не могу, - сказал Бирвитц.
- Прекрасно… А теперь избиение Диббла. Какова была действительная причина этого поступка?
- Я просто обезумел от ярости. Наверное…
Бирвитц заколебался, но потом расправил плечи, давая понять, что он не желает оставлять никаких неясностей:
- Полагаю, что я увидел в нем того мужчину, с которым могла быть моя жена… Ну и потерял над собой контроль.
Мэг поднялась и подошла к окну, прижалась лбом к стеклу и стала смотреть в сад. В зеркале больше не было видно торговца щетками, и Роджер не стал оглядываться на нее.
- Я не следственная комиссия, - сказал он, - и явился сюда вовсе не для того, чтобы вырвать у вас признание. Мне было поручено выяснить, раскисли ли вы до такой степени, чтобы превратиться в никчемного полицейского, из тех, кто не брезгует взятками и потом искажает свои показания, смотрит сквозь пальцы на некоторые проступки. В данный момент вы находитесь под подозрением, очевидно, потому, что считаетесь не вполне надежным… Если вы вернетесь к исполнению своих обязанностей, не исключено, что вас попытаются подкупить. Есть такие люди, которые выискивают полицейских, склонных к коррупции.
Роджер замолчал. Он услышал шуршанье платья Мэг, отвернувшейся от окна, увидел злой блеск глаз Бирвитца.
- Если вы вернетесь и действительно будут сделаны попытки дать вам взятку, - повторил он чуть ли не по складам, - вы сможете оказать огромную услугу Ярду и всей полиции Метрополии, но при этом вам придется пережить массу неприятностей… Некоторые газеты станут указывать на вас как на человека, нежелательного в полиции, а кое-кто из ваших товарищей по работе начнут отворачиваться и требовать, чтобы вас перевели на другое место. Возможно, вас перестанут любить. И все же, повторяю, вы как раз тот человек, который нам необходим для данного дела.
- Какого дела? - глухо спросила Мэг.
- Если вашему мужу предложат деньги в обмен на какую-нибудь информацию, я бы хотел, чтобы он их взял, - сказал Роджер, - потому что мы кровно заинтересованы узнать, кто именно занимается подкупом полицейских.
- Вы хотите сказать, что подкупы практикуются в широких масштабах? - тусклым голосом спросил Бирвитц.
- Доказательств у нас нет, но мы считаем это возможным, - ответил Роджер, - и обязаны как можно скорее разобраться в данном деле.
После долгой паузы Мэг сказала:
- Не понимаю, почему кому-то придет в голову обратиться с подобным предложением именно к моему мужу? Честное слово, не понимаю. А ты, Витци?
Бирвитц ответил:
- Мне думается, что я должен знать об этом побольше, мистер Вест.
- Я не имею права идти дальше, - покачал он головой. - Скажу одно: известно несколько случаев, когда офицерам нижних чинов делались подобные предложения в то время, когда по тем или иным причинам ослабевала их сопротивляемость, как сейчас ваша. Получаемые вами отравленные письма постепенно воздействовали на вашу психику. Ваша временная отставка легко могла вас настроить на драчливый лад. И даже если вас восстановят в прежней должности до официального расследования, все равно у вас есть основания затаить обиду. А по этой причине, как мне кажется, вас могут иметь на примете.
- КТО? - требовательно спросил Бирвитц.
- Если бы я знал, я бы не обращался к вам за помощью, - покачал головой Роджер. - Если я ошибаюсь, мы ничего не теряем. Но если я прав, тогда в скором времени мы сумеем сказать, кто этот человек или люди. Вот почему я хочу проделать подобный эксперимент.
- Это опасно? - спросила Мэг.
- Возможно, даже очень, - ответил Вест. - Как только вы примете окончательное решение, Бирвитц, вы дадите мне знать.
Глава 9
ПРОДАВЕЦ ЩЕТОК
В конце концов Роджер все же успел к ленчу возвратиться в полицейский участок. Нанн, стараясь проявить максимум гостеприимства, а еще больше заинтересованный выяснить, каковы намерения Роджера, заказал дорогое вино, ростбифы, печеный картофель, цветную капусту с маслом и сухарями и йоркширский сыр. Кафе, которое было бы правильнее назвать таверной, избежало губительного влияния времени, его почерневшие от промелькнувших десятилетий балки напоминали средневековье.
- Для меня пиво, - попросил Роджер.
Они сидели в фонаре окна, откуда их разговор никто не мог бы услышать при условии, если они не повышали голоса.
- Говоря без околичностей, я считаю, что мы можем привлечь Бирвитца к выяснению общей обстановки. Я дал ему сутки на обдумывание моего предложения. Он должен временно вернуться на работу, авось за это время кто-нибудь сделает попытку "подобрать" к нему ключик.
- Понятно, - хмыкнул Нанн, щедро намазывая на теплый хлеб масло. - Ну что же, вам виднее, как следует действовать. Только учтите, последние события показали, что у Бирвитца имеется своя "ахиллесова пята". Так что я бы на вашем месте не слишком ему доверялся.
- Я и не стану, - сказал Роджер.
- Э-э… Красавчик?
- Да?
- Это изолированное дело или?..
- Я не стану вам морочить голову, да и не стоит этого делать. Мне приказано решительно никому об этом не рассказывать, но, как я считаю, вам я имею право кое-что объяснить.
Нанн слушал внимательно.
- До этого было уже достаточно странных случаев, и я задался целью выяснить, нет ли между ними связи. Только прошу, не посвящайте никого в это дело.
- Можете не предупреждать, не маленький… Меня особенно заставил задуматься тот торговец щетками.
- Почему?
- Он вертелся в районе дома Бирвитца вчера и позавчера, - ответил Нанн, - но в этом вообще нет ничего необъяснимого. Такие бродячие торговцы частенько на протяжении нескольких дней "обрабатывают" один район, потом переходят в следующий. Он работает в "Щетках Зиппа" на комиссионных началах, это довольно высокий процент с выручки сверх гарантированной суммы, насколько я сумел выяснить. Вчера нам пришлось его потрясти, потому что уличным торговцам ничего не стоит узнать, в какие дома легче всего забраться. Многие из них работают "стукачами" и на нас, через них полиция узнает важные сведения… Фирма утверждает, что он зарабатывает на этом деле фунтов 15 в неделю.
- Неплохо! - заметил Роджер.
- Нет сомнения, что сегодня он был крайне заинтересован Бирвитцем. Как мне думается, он уже следил за его домом, когда вы туда приехали, и не уходил, рассчитывая узнать что-нибудь еще. Наверное, в какой-то мере он догадывается, что могло произойти, хотя ничего и не слыхал.
- Куда он отправился?
- Прямиком на Ричмондскую АТС, где позвонил по лондонскому номеру. У него были с собой жетончики, он сразу же набрал номер. Парень, которому я поручил наблюдение, не смог узнать этот номер, но он уверен, что в нем имеются две маленькие цифры: в смысле 0, 1 или 2. Это он видел, когда торговец набирал номер.
- Как зовут торговца?
- Грин. Орас Грин. Однако это и все, что я могу вам про него сказать. Даже не знаю, где он живет. И мне не хочется, чтобы фирма догадалась, что мы им заинтересовались.
- Правильно, - одобрил Роджер. - Спасибо. А где он в настоящий момент?
- Сел в поезд на Ватерлоо. Я приказал продолжать наблюдение и велел моему парню, молодому Симпсону, докладывать либо мне, либо вам, что сподручнее.
- Великолепно!
В этот момент к ним подкатили столик на колесиках. Серебряная крышка была снята с блюда, на котором лежал большой кусок аппетитно подрумяненного мяса.
- Какая прелесть! Отрежьте мне часть с ребрышком, только без жира. И положите вот эти картофелины.
После ленча Нанн спросил:
- Хотите, чтобы я что-то предпринял в отношении Бирвитца?
- Он сам вам сообщит, если надумает со мной повидаться. Как вы считаете, хватит ли у него выдержки для такого дела?
- Пустой вопрос, - почему-то рассердился Нанн, - дальнейшее покажет. А больше вас ничего не тревожит?
- Так, разные мелочи…
На самом деле он думал о том, что надо было бы как можно скорее направить одного из сотрудников полиции на работу в "Зипп". Он довольно долго раздумывал над кандидатурой и наконец остановился на детективе-сержанте Рэдлетте, недавно переведенном из пригородного дивизиона и потому еще не примелькавшегося здесь. Рэдлетт был розовощеким голубоглазым молодцом, помешанным на спортивных машинах, и как нельзя более подходящим на роль бродячего торговца.
Когда Роджер объяснил ему, что от него требуется, у Рэдлетта загорелись глаза
- Вот это уже по мне! - воскликнул он - Увидите, я продам столько щеток, что оставлю работу в полиции и стану в дальнейшем жить на проценты от сколоченного капитала, сэр.
Когда он вышел из кабинета, Роджер весело расхохотался.
- Самонадеянный щенок, - добродушно проворчал Нанн, - но у него получится.
Примерно в это время, когда Роджер и Нанн вышли из кафе на берегу реки, маленький человечек, по имени Орас Грин, шагал по Дин-стрит в Сохо, таща в руке чемодан с образцами. Ветер налетал еще яростнее, чем утром. Металлические вывески над маленькими магазинчиками раскачивались и жалобно скрипели, девушки придерживали обеими руками свои юбчонки, которые едва прикрывали колени. Пыль и мусор образовывали завихрения у подъездов домов.
Грин шагал, низко наклонив голову. Детектив Симпсон чувствовал себя бывалым следопытом, но не представлял, что бы еще он мог сделать, кроме как следовать за своей дичью. Он не был уверен, заметил ли Грин, что за ним установлена слежка, и старался как можно лучше делать свое дело, надеясь на лучшее. Пока ему не представлялось возможности позвонить в Ричмонд, но это его не слишком волновало.
Грин завернул в табачную лавочку.
Симпсон заметил это с противоположного тротуара и сразу же зашел в "Агентство новостей", мимо которого он проходил, чтобы купить газету. Когда он снова вышел на улицу, то смог читать ее и наблюдать за лавкой.
Грин оставался там всего лишь несколько минут, но когда он вышел, сразу бросилось в глаза, что у него в руках больше не было черного чемодана с товаром. Он по-прежнему шагал, опустив голову, однако уже гораздо быстрее, так что длинноногому Симпсону было довольно трудно не отставать.
Симпсон вовремя заметил, что его добыча завернула на Бордо-стрит и заподозрил, что за углом Грин еще прибавит шагу. Заметил ли он слежку за собой?
Симпсон поднажал, но стоило ему выйти на мостовую, как на него с ревом помчался мотороллер. Ему пришлось метнуться на тротуар. Мотоциклист обозвал его "ненормальным" и помчался мимо.
Симпсон совсем было собрался перебежать на другую сторону, не дожидаясь зеленого сигнала, но при этом наткнулся на громоздкую рыхлую особу с безобразно размалеванной физиономией. Это было равносильно удару танка. Потеряв равновесие, Симпсон отлетел в сторону, а женщина пронзительно закричала:
- Почему вы не смотрите, куда прете? Чуть не сбил меня с ног, неуклюжий!
Потом, видимо, она осознала всю оригинальность своего обвинения и смотрела, усмехаясь, как Симпсон поднимается с тротуара. Моментально остановилось двое или трое прохожих, но, поняв, что скандала не предвидится, поспешили дальше. Симпсон потер ушибленную коленку, не помня себя от злости из-за позорного падения и из-за упущенного Грина, которого, естественно, давно и след простыл. Симпсон не был уверен, что толстуха не проделала всего этого специально, но что касается мотоциклиста, то намерения последнего были совершенно очевидны. Вообще-то он бы без труда узнал этого человека, но не знал, посчитает ли суперинтендант целесообразным объявлять его розыск. Да и какое обвинение он ему предъявит, если и найдут его?
Симпсон страшно переживал свою неудачу, особенно потому, что осрамил дивизион в глазах Ярда.
Подойдя к ближайшей будке телефона-автомата, он позвонил Нанну.
- Оставайтесь в том районе, - распорядился Нанн без колебаний. - Я договорюсь, чтобы с вами связался кто-нибудь из ярдовских работников, которому вы подробно опишете мотоциклиста и женщину. Не зевайте, авось снова их увидите.
Симпсон был удивлен миролюбием начальника, он почувствовал огромное облегчение, как если бы ему представили новую возможность отличиться. Но больше всего ему хотелось увидеть Грина. В следующий раз он бы не позволил этому паршивцу так себя провести!
Орас Грин заметил слежку в тот момент, когда приехал в Ватерлоо, и тотчас же поступил в точном соответствии с имеющимися на этот счет инструкциями: доехал на автобусе до площади Пиккадилли, потом пешком до Дин-стрит, а оттуда свернул в Вордер-стрит. Вместо того, чтобы заходить в контору, он позвонил управляющему по телефону, не сомневаясь, что с его преследователем быстренько расправятся.
Только в одном он отступил от инструкции: оставил свой чемодан с образцами в табачной лавке. Он был настолько озабочен после телефонного разговора, что осознал свой промах лишь тогда, когда почти подошел к собственному дому.
Он уговаривал себя, что это не имеет значения, он сможет зайти за чемоданом на следующий день с утра. Грин не знал, как поступить, потому что не представлял, в чем дело, и его мучило неприятное чувство, что это имеет какое-то отношение к выстрелу в полицейского.
Он давно уже работал наводчиком для нескольких парней. Он навещал дом за домом в богатых пригородах Лондона, присматриваясь к обстановке, а потом сообщал парням, куда стоит "наносить визит". За долгие годы работы он приобрел такой опыт в этом деле, что почти никогда не советовал невыгодного ограбления.
Его всегда поражало, как легко и свободно домашние хозяйки и прислуга пускаются в откровенные разговоры с совершенно незнакомыми людьми. У Грина были обходительные манеры и умение возбуждать к себе жалость у женщин… С виду ему было 30 с небольшим, хотя в действительности было 45.
Работа в "Зиппе" давала приличные доходы, но основной заработок он имел как наводчик. Деньги же давали ему не только беззаботное существование, но и то, на что он долгое время не рассчитывал: жену.
Совершая свои объезды, которые он называл "кругами", со вполне законными торговыми задачами, он всегда мечтал о своей Бетти, отлично понимая, что именно его деньги и все то, что на них можно было приобрести, завоевали ее для него. Разумеется, не его наружность: он чем-то был похож на кролика.
На самом деле большую роль сыграла его особенная физиономия. Бетти, как и любая женщина, его чуточку жалела и испытывала потребность его приголубить.
Ей было всего 18. Она была довольно хорошенькая, но ни в коем случае не красавица. Грин всегда носил с собой ее фото, потому что самым потрясающим в Бетти был цвет ее лица. Кожа у нее была удивительно гладкая, розовая, шелковистая. Глаза тоже были хороши, черты лица мелкие, одним словом она была премиленькая, как фарфоровая куколка. Она танцевала в одном из клубов Виддермана, но не обладала особо развитыми женскими формами, скорее напоминала едва начавшего оформляться подростка. Временами, когда он любовался ею в ванной или смотрел на нее, когда она ждала его в постели, ему приходило в голову, что она еще слишком молода, чтобы ею обладать.
Но это было неверно, в ней легко было зажечь страсть, сама же она это проделывала изумительно.
Вот и получилось, что после стольких лет одиночества Орас Грин познал такое счастье, о котором мужчина может только мечтать.
Он работал на парней так давно, что практически позабыл, что его деятельность сопряжена с какой-то опасностью. Насколько он знал, Бетти не подозревала о его "совместительстве". Она никогда у него не спрашивала, где он берет деньги, а он давал ей понять, что все это зарабатывает торговлей щетками.
Сегодня он был обеспокоен.
Ему не хотелось возвращаться в район Ричмонда. Опыт, да и неудачи других наводок, научили его, что слишком часто возвращаться в одно и то же место рискованно. Но получаемые им деньги были слишком велики, чтобы от них отказываться, и после робких протестов он нарушил золотое правило, которое сам для себя установил. Он снова явился на Холбрик-авеню, чтобы наблюдать за домом Бирвитца и доложить о всех возможных посетителях, ну и также, чтобы "оценить" дом. То, что это оказалось жилище Бирвитца, несколько успокоило Грина, потому что ему было твердо известно, что этот человек не имел никакого отношения к стрельбе. С другой стороны, все знали, что может произойти, если Бирвитц "сорвется" с цепи. Поэтому Грин принял все меры предосторожности, чтобы тот не открыл его маневров.
И однако же на обратном пути он заметил, что у него на "хвосте" повис высокий костлявый человек.
Теперь, избавившись от своего преследователя, Грин спешил к себе домой, впервые за весь день почувствовав умиротворение. Парни сказали, что у него нет причин для волнений, а они умеют держать слово.