О-о-о! Не мирный, не дехканин. Товарищ Бараев. Самый лучший по профессии. Не спутаешь. Образ въелся в память на долгие годы.
Опер передернул затвор и постарался проорать как можно громче. Не столько для психологического эффекта, сколько для привлечения внимания покинувшего пост приятеля.
- Не двигаться!
Горло, однако, от волнения перехватило, и окрик вышел совершенно не впечатляющим. Не левитановским. Сиплым каким-то, как у простывшего Винни-Пуха из старого советского мультика.
Но в планы пришельца из преисподней "не двигаться" не входило. Он резко качнулся в сторону, одновременно выхватывая что-то из кармана. Но точно не горшочек с медом. В подобных ситуациях достают какую-нибудь гадость, типа пистолета или финки. И звук вырванной чеки подтвердил опасения.
Все-таки либеральные ценности не очень уместны в некоторых житейских моментах. Вместо того чтобы спокойно, без паники, спустить крючок, Ромка отшвырнул автомат и вцепился в руку противника. А может, сработал защитный рефлекс. Такое случается. Когда на героя боевика несется авто, он, вместо того чтобы отскочить в сторону, прыгает на лобовое стекло.
Удивительное дело, но мандраж пропал. И Ромка даже боли не почувствовал, получив по лицу кулаком. Перстень на пальце бородача рассек бровь, залившая глаза кровь моментально окрасила светлый мир в багровые тона.
Но, возможно, боль осталась в тени, уступив место отчаянию. А какие еще эмоции может вызвать ручная граната, находящаяся в полуметре от твоей физиономии? Да еще в чужой руке, в любую секунду готовой разжаться? Уж точно не оргазм.
И инстинкт, а также житейский опыт подсказал, что руке нельзя дать совершить упомянутое движение. Пускай даже ценой потери лица.
Туманов услышал сиплый голосок коллеги, уже достигнув вершины. И по интонации понял, что придется спускаться. Визуальный ряд подтвердил опасения. Какое-то чмо сидело верхом на Ромке и левой рукой самым вульгарным образом колошматило его по физиономии. Сам же напарник, вместо того чтобы всеми имеющимися средствами воспрепятствовать столь недостойному поведению, обеими руками вцепился в правую кисть незнакомца и, что удивительно, не звал на помощь, хотя имел на это полное моральное право.
Дорога вниз заняла гораздо меньше времени, чем наверх.
- Глеб, не подходи, у него граната… - прохрипел Фокин, чей несчастный лик заливала кровь, - не могу больше держать…
Теперь понятно, почему он не звал на помощь. Гранате все равно, сколько вокруг людей. Зачем лишние жертвы? А в новостях сообщат: "В ходе операции погиб один сотрудник спецподразделений". И всё.
Благородно. Но неразумно.
И еще неразумней вырубать Бараева, потому что Ромка разжал пальцы… И через четыре или пять секунд осколки и взрывная волна уничтожат все живое в радиусе, зависящем от боевых характеристик гранаты.
Если не спрятаться за камешком. Времени, в принципе, хватит.
Но его хватит и на другое.
Точка принятия решения. Точка невозврата. Доля секунды на выбор. Выбор сделан.
Туманов спикировал на руку басмача и подхватил упавшее знамя. А точнее, обхватил обеими руками кисти Ромки и снова сжал его пальцы на гранате и пальцах соперника. Наверно, со стороны это смотрелось забавно. Три здоровых мужика, лежа на земле, сжимают какую-то хреновину, словно футболисты Кубок чемпионов.
Но преимущество по-прежнему оставалось на стороне басмачества. Ведь у Бараева, в отличие от оперов, оставалась свободной левая рука. И она потянулась к отброшенному Фокиным автомату.
Руки то руками, но есть у человека еще одно серьезное оружие. Голова. А точнее - зубы. Пускай даже и с кариесом.
Ими и воспользовался Глеб Павлович. По-волчьи впился в щеку гаду и оторвал кусок плоти вместе с частью бороды. Глотать не стал, просто выплюнул.
Такой боли не вытерпел бы и Терминатор. Бараев взревел, оставив затею с автоматом, и протянул руку к Туманову. При этом расслабил пальцы на гранате.
- Держу, - прохрипел Ромка, получивший небольшую передышку.
Туманов тут же вскочил и коленом нанес страшный удар в челюсть противника. Бараев, хоть и отличался крепостью здоровья и духа, но подобное унижение пережить не смог. Моментальный нокаут. Не пришлось даже добивать. Пять минут кайфа гарантировано.
Глеб же, помня о главном, тут же снова сжал пальцы Фокина на гранате.
Они осторожно поднялись, словно на голове у каждого стояло по хрустальной вазе.
- Сможешь кинуть? - тяжело дыша, спросил Глеб.
- Смогу…
- Давай, брат. Вот туда, за камни.
Туманов отпустил руки и упал на землю. Ромка как-то по-женски не столько метнул, сколько толкнул гранату в направлении гряды белых валунов. И тут же упал рядом с другом.
Взрыв не заставил себя ждать. Свиста осколков над головами никто не услышал. Грохот пощекотал барабанные перепонки так сильно, что еще несколько минут в башке монотонно звенела песенка "Я маленькая гранатка, и мне живется несладко…". Бараев очухался, снова потянул руку к автомату. Трава под его головой из зеленой превратилась в бурую, но басмача это не тревожило. Глеб поднялся, уже без лишней суеты ткнул ему берцем под ребро, затем защелкнул на запястьях врага браслеты. Вынул из разноски медицинский пакет и залепил ему пластырем рану на щеке.
- Кровью изойдет, а нам отвечать… С-сука…
Куском бинта вытер губы, сплюнул. Протянул Ромке оставшийся бинт.
- Бровь зажми…
- Я в ручье вымою, - Фокин взял бинт и, кое-как поднявшись, двинул к канаве, наполненной не чистой горной водой, а какой-то мутной жижей с запахом бензина.
- Не советую… Там зараза одна. Даже овцы не пьют. Просто зажми.
Туманов достал сигареты, присел на валун. Ромка вернулся и опустился рядом на траву, прижимая окровавленный бинт к глазу.
- Будешь? - Глеб протянул ему пачку.
- Давай.
"Зиппо" по обыкновению выплюнуло пламя размером с олимпийский факел.
- Чего ты ее не настроишь? Морду спалить можно.
- Привык…
Оба одновременно затянулись и выпустили в утреннее небо ядовитый дым. Чемпионат по синхронному курению. Первое место.
- Спасибо, - сделав еще пару затяжек, негромко пробормотал Фокин, морщась от боли.
- Все нормально, брат…
Разумеется, благодарил некурящий Ромка не за сигарету.
* * *
Шкафыч-Миронов не скрывал радости. ФСБ Бараева третий год ловит, да не выловит, а парни его взяли, да еще живым. Это как олимпийское золото получить. Но горький опыт подсказывал, что расслабляться нельзя. В доме могут ждать сюрпризы.
Заперев басмача в БТР, Митрич подозвал к себе оперативников и старших групп.
- Борщов - дом. Шевченко - двор и сарай. По огороду с миноискателем пройдись обязательно… Сыскари - гараж. Оружие, боеприпасы и все такое… Ром, как сам?
- Терпимо.
Ромке уже оказали относительно квалифицированную помощь, обработав бровь перекисью и стянув рану пластырем. Швы отрядный врач наложит на базе.
- Короче! На все - полчаса. Крот с Маймуном - на чердак. Начнет собираться толпа - сразу сигнальте. Все, работаем! Следаки с комитетчиками выехали.
Бойцы рассыпались по двору.
Конечно, лучше, чтобы в гараже прятался нелегальный танк, но, увы. Всего лишь отечественная жутко грязная "Нива".
- Простенько и со вкусом, как говорила товарищ управдом, - прокомментировал Туманов, потирая подвернутую во время схватки ногу, - зато в глаза не бросается… Поглядим…
Двери салона оказались не заперты. Заднее сиденье и багажник были забиты картонными коробками. Пришлось выгружать и открывать каждую, однако этикетки не соврали - в коробках действительно находились металлические банки с тушенкой. Под ковриком в багажнике тоже не нашлось ничего интересного, кроме инструментов. Зато под задним сиденьем ждал сюрприз, гарантировавший небольшие, но премиальные. Тайничок. А в нем сокровища - четыре ручных гранаты и сверток из ткани с орнаментом. Разворачиваем, смотрим, радуемся.
- Блин, да это же "винторез"! Новенький, еще в смазке…
Туманов аккуратно поднял винтовку.
- "Винторез" - это кличка?
- Нет, официальное название. Отличный аппарат! Применяется в войсках спецназначения. Говоря проще, диверсантами. Бесшумная стрельба, бронебойный патрон. Калибр девять миллиметров. Дальность поражения четыреста метров…
- Откуда знаешь?
- Полгода в оружейном отделе не прошли даром для мозгов и печени.
Глеб отсоединил магазин, внутри которого блестели несколько патронов.
- Оба… Ну чего? Постреляем? Порадуем душу и глаз?
Напарник вместо ответа слегка поморщился. Он еще не отошел от приключения в овраге.
- Сразу в себя придешь. Как говорится, клин клином. Нет лучшей терапии, чем выпустить пару-другую пуль в воображаемого противника, - давай! Не дрейфь, он с глушителем, никто не прибежит.
Открыв небольшое окошко, Туманов окинул взором берег оврага, недалеко от того места, где они еще недавно сидели.
- О! Видишь котейку бездомного?.. Метров сто пятьдесят. На - попробуй! Представь, что это Бараев. Удивительно успокаивает. В башку целься.
- Сдурел? Это ж тварь божья…
- Ой, извини, обознался! Не котейка это, а ворона поганая на сосне. Вот в нее и стреляй. В сосну.
Ромка взял винтовку в руки, приложил к плечу, но потом отрицательно мотнул головой и протянул оружие обратно.
- Я лучше еще покурю.
- Ну как хочешь…
Эффектно передернув затвор, Глеб Павлович высунул ствол в оконный проем и прицелился в сосну. Выстрел прозвучал негромко - будто из мелкашки. Ворона даже ничего не почувствовала. И не улетела. Хотя пуля вошла в ствол буквально в полуметре от нее.
- Есть! Точно в лоб… Нет больше Бараева. Не дожил до суда. Как говорил Спартак - смерть легату от ножа… Славный аппарат.
Он повернулся и посмотрел на напарника. Тот по-прежнему пребывал в состоянии вялотекущего восприятия окружающей действительности, словно после затяжного запоя.
Туманов завернул винтовку обратно в тряпку.
- Ладно, закончили… Перетаскивай тушенку в бэтээр, а я тут еще пороюсь. "Винтарь" и гранаты пускай следователь с понятыми изымает.
- Зачем тушенка? У нас своей полно…
- Чтоб врагу не досталась. И не была бы утрачена в ходе следственных действий. Второе - реальней.
Ромка сделал шаг к машине, но вдруг закашлялся и согнулся в поясе. Выпитая только что водичка оказалась на гаражном полу. Рвота - защитная реакция.
- О-о-о, как вас развезло, милостивый государь… Сотрясение мозгов, похоже… Ладно. Я сам перетаскаю. Ступайте в дом, полежите где-нибудь. А то совсем укачает.
Улов оказался внушительным. В огороде саперы откопали пару "калашниковых" и четыре цинка с патронами, в подвале, в небольшом тайничке, нашли ящик гранат, в сарае под полом притаился еще один цинк - с гранатами для подствольника. Полный ваххабитский набор.
Изъятое сложили во дворе, тушенку же Глеб спрятал в БТР. Бараева перегрузили в свою машину прибывшие эфэсбэшники. Бригада Следственного комитета приступила к составлению протокола и допросам свидетелей. Ромку по причине сотрясения оставили на потом, отпустив на базу.
После обеда пионерский отряд погрузился в заслуженный расслабон. Бойцы отсыпались, и по лагерю разносился совершенно неприличный для контртеррористических времен храп.
Ромке наложили пару швов на бровь, перевязали голову, дали спирта. Помимо брови, Бараев успел серьезно повредить ушную раковину и правую скулу, которая сильно распухла и делала Фокина похожим на Рокки Бальбоа в пятнадцатом раунде. Он сфоткался на мобильник и отправил портрет по ММС в родной мирный Юрьевск. Жене и дочке. Чтобы показывали всем и гордились. Жена не очень обрадовалась.
Он сидел на лавочке перед санчастью и оттаивал под лучами солнышка. Спирт сгладил острые углы, и утреннее происшествие не казалось таким серьезным. Ну подумаешь, граната… Зато теперь он герой.
А Глеб - отличный мужик. Настоящий. Не убежал, не спрятался. И принял единственно верное решение. Ромка бы так, наверно, не смог. Это не в пинг-понг играть. А может, смог… Тут не угадаешь.
Туманов остался возле дома Рамзана со следственной бригадой. Должен уже скоро вернуться.
И точно, отрядный "УАЗ" въехал во двор, остановился. Глеб выскочил из машины, увидел Ромку, быстро подошел, присел рядом, прикурил от своей огнедышащей игрушки.
- Ну как ты? Отошел?
- Башка трещит. Спирта дернул.
- Правильно… Слушай, у нас проблемы.
- Бараев загнулся?
- Да все б только обрадовались, - Туманов ругнулся, потом по-партизански огляделся, - там эти черти из "следствия" прицепились - где тушенка, где тушенка? Мол, Рамзан говорит, что было двенадцать коробок, а осталось три. Козлячество натуральное… Мы им Бараева добыли, а они с какими-то консервами… Разорались, мол, это улики, мы проверку проведем… В ОСБ материал отправим.
Глеб еще раз разбавил родную речь запрещенными в СМИ оборотами.
- Улики, блин… Я ж не для себя эту тушенку загрузил, для всех.
- А Митрич что?
- А что Митрич? Я ж ему не докладывал… Какая разница, сколько коробок? Можно подумать, от этого уголовное дело развалится и Бараева отпускать придется… Короче, Ром… Я показания дал, что никаких коробок не видел. Зашли в гараж, тебя развезло, блевать начал. Сразу и свалили, не успев обыскать.
- А "винторез" с гранатами?
- Они уже сами изъяли… Обидно, палку не срубим, да чего уж тут… Тебя допрашивать завтра будут, так что, если речь о тушенке зайдет, ты уж подтверди. А не зайдет, и слава богу. Лады? Тем более, ты действительно коробки эти долбаные не грузил.
- А здесь-то не найдут?
- Банки стандартные, как патроны. На них не написано, откуда они. А коробки сожжем.
- Ладно… Скажу, не жалко. Не велик грех… С Гаджи что делать? Он так в зиндане и сидит.
О задержании Исмагилова, кроме Миронова, никому не докладывали.
Глеб потер подбородок и скривился. Словно заемщик, которому неожиданно напомнили про долг.
- Не получится его выпустить… Я следакам рассказал, откуда инфа на Бараева, они уперлись - никаких договоров, Исмагилова завтра к ним вместе с героином.
- Я ж тебе сразу говорил! - Ромка, несмотря на боль в челюсти, высказался довольно эмоционально. - Мы ж ему обещали!
- Да ладно… Пусть спасибо скажет, что почки не опустили и вообще не хлопнули… Куда его отпускать? Чтоб завтра он снова басмачил? Ну на хрен… Ничего, за Бараева пару годков скостят. Так что все по-честному.
- По-честному, да не совсем, - не унимался Ромка, - Гаджи в зоне и трех дней не протянет. Бараевской братве уж всяко шепнут, кто настучал…
- Да и черт-то с ним, - Туманов раздраженно пнул камень ногой. Тот долетел аж до общежития, находившегося метрах в сорока. - Рано или поздно все равно завалят. Пусть радуется, что ему захват заложника не вешаем… Если один бандит другого укокошил или, допустим, нам сдал, крылышки у него от этого не вырастут. Он бандитом был и останется.
Рома покосился на коллегу-миротворца. Тот курил слишком нервно, не как обычно. По тому, как человек обращается с сигаретой, иногда можно сделать выводы о психологическом состоянии.
- Погоди… А зачем ты вообще следакам о нем сказал? Отпустили бы по-тихому.
- Ну на фиг такие амнистии. Парня ФСБ разыскивает, проведают, что он у нас сидел, измену родине пришьют. А они точно проведают.
- Да ничего нам не пришьют… Ты понимаешь, что это… это, - Рома запнулся, подыскивая нужное слово.
- Ну что это, что?
- Свинство это сказочное. Если не сволочизм…
Туманов затушил окурок о подошву, резко поднялся со скамейки.
- Ром, ты чего - дурак? Демократов наслушался? Про либеральные ценности? Парень, здесь война, хотя и мир. А на войне одно правило - если не ты, то тебя! Врубаешься? Ставь жестче ракетку! Соберись, салабон!
- При чем здесь демократы? Либо ты порядочный, либо нет.
- Ты это Бараеву расскажи. Если не мой сволочизм, он бы еще три года смертников засылал! Успокойся. Цель оправдывает средства… А с Гаджи мы в расчете… Он бы с тобой в такой ситуации торговаться не стал… Про тушенку не забудь.
Туманов, прихрамывая на левую ногу, направился в здание штаба.
Рома перевел взгляд на зиндан.
"Черт его знает… Может, Глеб и прав".
* * *
Транспортировка задержанных боевиков - штука засекреченная. Чтобы соратники не отбили по дороге. Но все равно время от времени отбивают, что напоминает о старой истине - секрет остается секретом до тех пор, пока он никому не нужен.
Гаджи увезли на следующий день. Старшие братья не присылали за ним транспорт, доверив, а точнее переложив эту почетную миссию на бойцов отряда. К зиндану подогнали "УАЗ" с бронежилетами на боковых окнах, сунули в "стакан" задержанного и рванули с максимальной скоростью в районный центр. Рядом с водителем сел Фокин, сзади Глеб. Их собирались допросить об обстоятельствах задержания, поэтому пришлось ехать. Договорились, что эпизод с Дилей они озвучивать не будут.
Накануне Ромку допросили. Он, как и обещал, подтвердил слова Туманова, что "Ниву" они досмотреть не успели по причине приступа рвоты. Уточняющих вопросов о тушенке ему не задавали. Просто записали показания.
Гаджи, понятное дело, возмущался непорядочным поведением подлых оперов, кричал, что за него отомстят, и все такое прочее, но Глеб коротко велел заткнуться.
Когда выезжали с территории отряда, Гаджи заорал кому-то по-дагестански, рассчитывая, что его крик пробьет стекло "стакана". Ромка по инерции выглянул из-за висящего броника на улицу. И пересекся взглядом с малопривлекательной личностью, торчавшей метрах в десяти от шлагбаума. Выражение лица незнакомца не радовало окружающий мир позитивом. Скорее, наоборот - с таким обычно встречают идущую в атаку толпу футбольных хулиганов. Личность была не одна. Еще несколько местных парней характерной наружности сидели на травке.
- Чего он проорал? - спросил Ромка у водителя, немного понимающего местные диалекты.
- Что-то про месть. Они все время орут про месть. Не обращай внимания.
В дороге и райцентре никаких происшествий не случилось. Гаджи с героином передали из рук в руки, следователь допросил оперов по обстоятельствам задержания и отпустил с миром. Исмагилов еще раз пригрозил последствиями и еще раз получил от Туманова рекомендацию заткнуться и радоваться, что не убили.
В отряд вернулись после шести. Фокин отправился на доклад к Миронову о выполнении задачи. Упомянул о незнакомце и звонке Гаджиева брату. Шкафыч встретил известие без восторженных криков радости.
- Скорей всего это и был брат. Встречал… Он вас видел?
- Меня точно.
- Плохо… Как бы пакость не сделал, тут народ горячий, им до наших комбинаций дела нет… Вот что… Собирайтесь с Тумановым на дембель. От греха подальше. Я договорюсь в штабе о подмене. План по подвигам вы и так выполнили. Хотя поимку Бараева ФСБ на себя запишет. Уже намекнули. Ну да шут с ними… Мы ж не за медали. Да, и давайте без отвальной.
- Конечно… Мы ж понимаем. Люди взрослые.