- Оно в ваших руках. В 2013 году к власти в Тбилиси придут новые политики. И не исключено, что отношения между нашими странами нормализуются, и тогда ваша деятельность потеряет всякий смысл. Так зачем загонять себя в угол? Вы же разумный человек и должны следовать логике.
Последняя фраза Сердюка надолго повисла в воздухе. Надибаидзе ушел в себя. На его замкнутом лице трудно было прочитать какие-либо мысли. Генерал терпеливо ждал, надеясь, что на этот раз у шпиона возобладает здравый смысл, и в своих ожиданиях не обманулся. Надибаидзе внял голосу рассудка и заговорил.
Глава 9
Совершенно секретно
Только лично
Руководителю ДВКР ФСБ России
генерал-полковнику Г. Градову
г. Москва
18 сентября 2007 года путем захвата с поличным реализованы материалы на "Штабиста" - старшего офицера оперативного отдела штаба 58-й армии подполковника
Гадчидзе Джамала Константиновича
1968 года рождения, уроженца г. Зугдиди Республики Грузия, грузина, с высшим военным образованием, женатого, в армии с 1987 года
и "Коммерсанта" - частного предпринимателя
Надибаидзе Вахтанга Асландиевича
1965 года рождения, уроженца г. Гори Республики Грузия, грузина, с высшим образованием
В ходе допросов они признали, что были завербованы сотрудником Специальной службы внешней разведки Грузии неким Гиви - нами устанавливается - и выполняли его задания по сбору информации о состоянии и боевой готовности частей СКВО и войск МВД, дислоцирующихся на территории Южного федерального округа.
В ходе дальнейшей оперативной разработки Надибаидзе данных о его принадлежности к кадровому составу спецслужб Грузии не получено. Как установлено, с мая 2007 года он выполнял функции агента-связника и привлекался Гиви к доразведке объектов 58-й армии.
Работа по выявлению резидента спецслужб Засланца и его агентуры в частях округа нами продолжается.
Начальник УФСБ РФ по Северо-Кавказскому военному округу
генерал-майор
В. Аниченко 20.09.2007 г.
№ 0087/2/1117.
Вслед за шифровкой поздним вечером 20 сентября армейским бортом вылетели в Москву Сердюк и Писаренко, а вместе с ними под усиленным конвоем отправились шпионы - Гадчидзе с Надибаидзе. После приземления на авиабазе Чкаловская контрразведчики отправились на доклад к Градову, а шпионы заняли места в камерах Лефортовской тюрьмы. На следующий день в войсках СКВО начались крупномасштабные учения. Приказ Градова: "До их начала шпионы должны сидеть в Лефортово" - был выполнен.
Что касается Аниченко и Борисова, то они не испытывали большого удовлетворения. Резидент грузинской разведки Засланец, а вместе с ним его агенты по-прежнему оставались на свободе. О том, какие должности они могли занимать в войсках округа и к каким секретам иметь доступ, Аниченко и Борисову приходилось только гадать. И здесь их точки зрения на дальнейшее развитие операции разошлись.
Так, Борисов полагал, что после провалов Гадчидзе и Надибаидзе руководители разведки Грузии не станут рисковать резидентом и отзовут его обратно, а агентов законсервируют до лучших времен.
Иного мнения придерживался Аниченко, и на то у него имелись основания. Данные, поступавшие из других отделов контрразведки округа, говорили об обратном - затишья на тайном фронте войны не предвиделось. Более того, интенсивность вербовочной работы спецслужб Грузии нарастала с каждой неделей. Они развернули тотальную охоту за российскими военнослужащими и в выборе средств не гнушались самых циничных и самых мерзких.
Подполковника Куридзе, возвращавшегося из отпуска на службу в 42-ю дивизию, сотрудники спецслужб Грузии бесцеремонно задержали на пограничном переходе и устроили форменный допрос, а потом, напирая на его национальные чувства, предложили шпионить и, конечно, "во имя интересов родины". Родина у подполковника российской армии и вербовщиков из грузинских спецслужб оказалась разная. Куридзе наотрез отказался с ними сотрудничать. Мелко мстя, они порвали его паспорт, и ему пришлось возвращаться в Батуми. Но и там его не оставили в покое. "Доброжелатели" из спецслужб названивали Куридзе и уговаривали принять их предложение, а когда это не сработало, перешли к угрозам. Он вынужден был искать спасения в российском посольстве.
С сержантом Мукутадзе также не церемонились. Первыми в аэропорту Батуми отпускника из России встретили не родные, а сотрудники контрразведки. Не успел он снять чемодан с ленты транспортера, как его взяли в оборот. Пригрозив проблемами у родителей, вербовщики вырвали у Мукутадзе согласие на сотрудничество. Из отпуска на родине, ставшей для него хуже мачехи, он вернулся в часть с камнем на сердце - заданием "…сообщать о движении российских войск в случае войны". Долго его носить Мукутадзе не стал и обратился с заявлением в отдел контрразведки.
Старшему прапорщику Шарамидзе в день рождения спецслужба Грузии преподнесла такой подарок, о котором он не забудет до конца своей жизни. В отчем доме полным ходом шли приготовления к торжеству, когда ему позвонил некий Георгий и предложил срочно встретиться, чтобы "обсудить один важный вопрос". Ничего не подозревавший Шарамидзе отправился на встречу. В кафе его ждали Георгий и зловещего вида напарник. Представившись сотрудниками грузинской разведки, они, не затрудняя себя политесами, прямо в лоб предложили Шарамидзе шпионить. Он отказался, и тогда Георгий принялся заламывать ему руки - пригрозил лишить родителей квартиры и создать им невыносимые условия жизни. Шарамидзе вынужден был дать согласие на сотрудничество. По возвращении в Россию он явился с повинной в орган безопасности, действовавший в части.
Для капитана Дзуашвили, приехавшего на родину навестить родственников, радость встречи также оказалась недолгой. В тот же вечер на квартире появились двое с каменными физиономиями и потребовали от Дзуашвили следовать за ними. Доставили его в местное отделение Департамента контрразведки и стали с пристрастием расспрашивать о характере службы и тактико-технических характеристиках боевой техники части. Дзуашвили возмутился, и тогда в ход пошли уже испытанные приемы - шантаж и угрозы.
И таких, как Шарамидзе, Мукутадзе и Дзуашвили, прошедших через конвейер грузинских спецслужб, оказалось немало. По возвращении в Россию одни ничего не сделали для выполнения заданий, а другие обратились в отделы военной контрразведки и честно все рассказали.
Поэтому Аниченко не питал иллюзий, что провал даже такого крупного агента, как Гадчидзе, и его связника Надибаидзе остановит вербовочный конвейер спецслужб Грузии. За годы службы в Управлении ФСБ СКВО он хорошо изучил своих противников - шефа Главного управления контрразведки Леона Табидзе и главу Специальной службы внешней разведки Георгия Джапаридзе - и был уверен - потери агентов их не остановят. Беспрекословные исполнители воли президента Саакашвили, маниакально стремившегося возвратить под свое ястребиное крыло мятежные Абхазию и Южную Осетию, были обречены бросать в топку тайной войны все новые жертвы…
Затянувшееся молчание Гадчидзе и Надибаидзе и последовавшее за этим сообщение резидента Херладзе об их аресте Джапаридзе воспринял болезненно, но трагедии не делал. Его мало беспокоила их дальнейшая судьба, они являлись лишь материалом в большой и рискованной игре, затеянной спецслужбой Грузии и ЦРУ на Южном Кавказе. В сложившейся ситуации Джапаридзе больше занимало собственное будущее, а оно было далеко не безоблачным. Об этом ему говорил срочный вызов на конспиративную квартиру резидентуры ЦРУ в Тбилиси.
Грозовые тучи начальственного гнева снова сгустились над головой Джапаридзе. После провала операции "Троянский конь" в июле-августе 2006 года в горах Абхазии он с трудом удержался в своем кресле. Только заступничество нового резидента ЦРУ в Грузии Дика Дугласа спасло Джапаридзе от отставки. Главный цэрэушник в Грузии зацепился за его идею создания нелегальных резидентур и отстоял перед Саакашвили. Время шло, а практическая ее реализация неоправданно затянулась. От двух резидентур, действовавших в Абхазии и Южной Осетии, ничего существенного не поступало. Третья - в частях Северо-Кавказского военного округа во главе с Шота - Херладзе, на которую возлагались большие надежды, никак не могла заработать в полную силу.
Поэтому ничего хорошего от предстоящей встречи с Дугласом Джапаридзе не ожидал и, чтобы удержаться на плаву, подготовил новые предложения по активизации работы в России. Готовясь к трудной беседе, он мысленно выстраивал цепочку аргументов в пользу операции, способной радикально изменить ситуацию в лучшую для разведки Грузии сторону, и не замечал волшебного очарования сентябрьского Тбилиси.
После изнурительной августовской жары и наступивших затем коротких теплых дождей город выглядел помолодевшим. Посвежевшая листва деревьев и яркие клумбы из поздних цветов радовали глаз. Небо завораживало нежными красками. Легкие перистые облачка водили робкие хороводы вокруг холодно блистающих горных вершин Большого Кавказского хребта. Предгорья полыхали золотисто-багровым багрянцем увядающей листвы. В воздухе появилась та особая удивительная легкость и прозрачность, которая наступает только в это время года. Горожане высыпали на улицы и в скверы, чтобы насладиться последними денечками неожиданно загулявшего в сентябре лета. Погода действовала и на охрану конспиративной квартиры ЦРУ. Джапаридзе пришлось постоять перед воротами, когда наконец дежурный заметил машину. Створки медленно раскатились в стороны, он въехал во двор, поднялся на крыльцо и осмотрелся. Его никто не встречал.
"Плохой признак", - отметил про себя Джапаридзе и поискал взглядом охрану.
Она на него никак не реагировала. Он потерянно топтался на месте и не знал, как поступить. Взгляд упал на беседку, увитую плющом, там произошло легкое движение, и окликнул:
- Эй, есть кто живой?!
Среди зелени показалась мятая от сна физиономия охранника. Поздоровавшись, он предложил:
- Сэр, проходите в дом, босс ждет вас.
Джапаридзе, прихватив папку со справкой, поднялся по крутым ступенькам на крыльцо и вошел в холл. На гулкое эхо его шагов на втором этаже тихим скрипом отозвалась дверь. На лестничной площадке появился Дуглас и, сухо поздоровавшись, пригласил:
- Поднимайся, Георгий, поговорим в библиотеке.
- Хеллоу, Дик, - уныло произнес Джапаридзе и тяжело, будто его ноги налились свинцом, вслед за Дугласом прошел в библиотеку. Тот кивнул на диван и холодно спросил:
- Что будешь пить - кофе, чай? Есть вода без газа.
- Может, сразу яду, чтобы не мучиться, - с вымученной улыбкой ответил Джапаридзе.
Дуглас не принял его тона, молча выставил на стол бутылку с водой, стакан, сел в кресло и, откинувшись на спинку, немигающим взглядом уставился на главного грузинского разведчика. Тот не выдержал, нервно заерзал по сиденью дивана и с надрывом произнес:
- Дик, в ближайшее время мы компенсируем понесенные потери!
На лице резидента не дрогнул ни один мускул.
- Гадчидзе и Надибаидзе знали резидента Шота? - с металлом в голосе спросил он.
- Нет, это исключено! С ним строжайше соблюдается конспирация! - заверил Джапаридзе и поспешил заявить: - Работу его резидентуры мы не намерены сворачивать!
- Резидентуры?! - повторил Дуглас и с раздражением произнес: - В Лэнгли о ней уже не хотят слышать. Скоро будет год, как Херладзе в России, а у него на связи всего один агент!
- Два, Имерлидзе и Калашвили - Богдан, - возразил Джапаридзе.
- Какой Калашвили? Забудь о нем, Георгий! Он уже полгода как в Москве.
- Но он продолжает работать в составе резидентуры.
- Георгий, разве это можно называть работой?! Когда от него последний раз поступала информация?
Джапаридзе пустился в объяснения:
- Дик, ну ты же знаешь ситуацию. Поступление в академию, перевод к новому месту службы, Калашвили было не до активной работы. Сегодня, когда он обосновался в Москве, перед нами открываются блестящие перспективы. Калашвили будет нашим ценнейшим источником информации. Надо только…
- Вот именно - будет. Но когда? - потерял терпение Дуглас и в сердцах бросил: - Георгий, пойми меня тоже, я устал кормить обещаниями чугунные задницы в Лэнгли.
- Дик, но мы же не сидим сложа руки и делаем все, что в наших силах. За последние месяцы провели вербовки восьми агентов, на выходе имеем еще четыре.
- Это процесс, Георгий, и он мало кого интересует в Лэнгли. Им нужен результат. Понимаешь, результат!
- Понимаю. Но работать против русских - это все равно что щекотать пером в пасти у льва.
- Георгий, ты еще скажи, что они твоих агентов живьем пожирают, - отмахнулся Дуглас и потребовал: - Наша задача, несмотря ни на что, обеспечить безусловное выполнение миссии. До ее начала осталось совсем ничего. Нам как воздух необходима информация о боевых возможностях русской армии. Если в ближайшее время твои резиденты и агенты ее не добудут, то я за твое будущее не ручаюсь.
Джапаридзе изменился в лице, но быстро взял себя в руки, достал из папки справку с предложениями по новой операции и, положив перед Дугласом, предложил:
- Ознакомься, Дик. Это обеспечит прорыв в работе.
Дуглас пододвинул к себе документ и принялся за чтение.
Джапаридзе, облизнув губы, налил в стакан воды, выпил и затем не спускал с него глаз. Резидент внимательно вчитывался в каждую строчку, а отдельные места подчеркивал цветными маркерами. Это прибавило настроения Джапаридзе, он приободрился и с нетерпением ждал его решения. Дуглас, дочитав документ до конца, ничего не сказал, поднялся из кресла, прошелся по библиотеке и остановился перед Джапаридзе. Тот встал и пытался прочесть в его глазах ответ. Дуглас пребывал в сомнениях и прямо заявил:
- Весьма интересные предложения, Георгий, но очень рискованные.
- Наша работа, особенно в России, - это постоянный риск, - напомнил Джапаридзе.
- Да. Но с Галлиевым мы можем потерять все, что наработали за последнее время. Затевая с ним свою игру, в итоге может оказаться так, что мы станем играть по сценарию русских.
- Дик, с тремя подполковниками из разведотдела 58-й армии ситуация та же. Но ты не возражал против их обработки.
- Не совсем так. Галлиев - шифровальщик, и каждый его шаг находится под контролем ФСБ.
- Согласен, но в случае успеха оправдаются все наши риски. Мы получим доступ к главным секретам русских, - стоял на своем Джапаридзе.
- Галлиева надо еще завербовать. А его, как Калашвили, в Грузию не вытащить. Ты не хуже меня знаешь, шифровальщик - невыездной, - скептически заметил Дуглас.
- Дик, в этом и состоит изюминка операции! Ему не надо никуда выезжать! Вербовку проведем на месте, во Владикавказе!
- Если с помощью Херладзе, я категорически против! Не хватало еще потерять резидента!
- Обойдемся без Херладзе. Вербовку Галлиева проведем с помощью матери! Мать - это…
Дуглас брезгливо поморщился и потребовал:
- Георгий, давай без этого ужасного жаргона русских! Выражайся яснее!
Джапаридзе впервые за время беседы улыбнулся и с иронией заметил:
- Дик, я не подозревал, что ты такой знаток русского языка.
- Георгий, прекрати! Мне сейчас не до шуток.
- Я не шучу. Вербовку проведет Ирина Галлиева - мать нашего шифровальщика.
- Мать?! Каким образом?!
- Поедет во Владикавказ и завербует сына.
- Да-а? Хм, необычный вариант, - переваривал это предложение Дуглас.
Глаза Джапаридзе радостно блеснули, и в его голосе зазвучали тщеславные нотки:
- Наша разведка всегда славилась нестандартными подходами. Учитель у нас был еще тот - Лаврентий Павлович Берия. Настоящий гений разведки и контрразведки, это уже потом русские сделали из него чудовище.
- Георгий, оставь Берию в покое, - не стал углубляться в эту тему Дуглас и спросил: - Галлиева опытный агент?
- Она пока не агент, но станет.
- Выходит, Галлиева никто?! Георгий, ты меня извини, но твоя комбинация построена на песке! - не мог скрыть разочарования Дуглас.
- Нет! В ней присутствует тонкий расчет! - не терял уверенности Джапаридзе и пояснил: - Мы создадим ей невыносимые условия, и она сама кинется нам в ноги.
- Хотелось бы в это верить.
- Дик, не сомневайся, мы завербуем Галлиеву, а потом и сына! Они будут работать на нас! Я тебе это обещаю!
Дуглас задумался. Джапаридзе с нетерпением ждал ответа, от которого зависело не только будущее задуманной им операции, но и его собственная судьба. Решение Дугласу далось нелегко. Старательно подбирая слова, он объявил:
- Георгий, мне трудно что-либо обещать, сам понимаешь, в Лэнгли через наших бюрократов сложно продавить что-то новое и нестандартное.
- Понимаю и потому прошу только об одном - дай мне карт-бланш.
- Хорошо, твои предложения будут доведены до руководства ЦРУ.
- Спасибо, Дик, я твой должник.
- Не спеши, Георгий, еще ничего не решено.
- Спасибо уже за то, что не отказал. У нас все получится! Я клянусь! - заверил Джапаридзе.
- Я надеюсь на это, - был более сдержан в оценках Дуглас и, заканчивая встречу, рекомендовал: - Георгий, активизируй работу с Херладзе, он остается твоим единственным козырем.
- Дик, я это прекрасно понимаю и постараюсь максимально использовать его потенциал, - пообещал Джапаридзе и, приободрившись, покинул конспиративную квартиру резидентуры ЦРУ.
Возвратившись к себе, он вызвал в кабинет заместителя - Константина Чиковани - и начальника русского отдела Звиади Ломинадзе. Вместе они доработали в деталях циничный план вовлечения семьи Галлиевых в шпионскую деятельность, и Ломинадзе тут же взялся за его выполнение.
Так, семья Галлиевых, ничего не подозревая, оказалась под прицелом грузинской разведки. 2007 год для нее складывался тяжело. После смерти мужа, бывшего военнослужащего российской армии, Галлиева с трудом сводила концы с концами. А после того как российские войска покинули свои базы в Грузии, прекратила свое существование и КЭЧ, в которой Ирина Галлиева занимала должность домоуправа. С тех пор она не смогла найти работу, а все попытки выхлопотать себе пособие по безработице оказались безрезультатны. Не лучше обстояли дела и у старшего сына - Александра. Он и невестка Мака перебивались случайными заработками. В их положении настоящей палочкой-выручалочкой стал младший сын - Давид - офицер российской армии. Его денежные переводы из России служили серьезным подспорьем для Галлиевых, и они буквально молились на него.
Господь услышал их молитвы. Летом 2007 года Давиду присвоили очередное воинское звание "старший лейтенант". Вслед за этим последовало назначение на вышестоящую должность начальника отделения. А к концу года командование части пообещало ему квартиру. Ирина, устав от безысходности своего положения в Тбилиси, уже строила планы, как перебраться на жительство к младшему сыну в Россию. Об этом в своих молитвах она просила Господа и с нетерпением ждала наступления нового 2008 года.