- Христа ради,- не выдержал Уикерт,- за этим столом я что, единственный, кто понимает, что Истмен предъявил обвинение в убийстве президенту Соединенных Штатов?
На миг воцарилась тишина. Затем раздался стук в дверь: официанты внесли завтрак.
Когда они вышли, Браун спросил, откашлявшись:
- Разве есть очевидные доказательства обвинения, что полковник Мартинес был заражен?
- Насколько мне известно, нет,- ответил О'Доннелл.
- А кто-нибудь предлагал произвести эксгумацию и проверить наличие вируса?
- Это невозможно,- сказал О'Доннелл.- Полковника Мартинеса кремировали. Самолет контрас уже развеял его прах над Никарагуа. Джо, передай мне, пожалуйста, масло.
Кое-кто уже принялся за еду.
- Ну, а что показало вскрытие? - спросил Уикерт.- Кто-нибудь видел копию заключения?
- Да, было бы неплохо ее увидеть.
- Господа, мне кажется, мы упускаем главное,- заговорил Шворц. Зря он никогда не говорил, это всем было известно.- Заразили полковника Мартинеса или не заразили? Конечно, это играет какую-то роль в нашей дискуссии, однако не главную.
Большинство за столом продолжало завтракать. Только О'Доннелл перестал есть. Он внимательно слушал и наблюдал.
- Суть в том, что Сэм Бейкер сам по себе не может быть снова избран,- сказал Шворц.- Без Терри Фэллона в списке кандидатов он на выборах не победит.
Сидевший в дальнем конце стола Билл Уикерт вскинул голову. Наконец-то он обрел союзника. И внушительного.
- Наивно думать, что Истмен легко перешагнет через свое публичное унижение. Его отставка еще под вопросом,- продолжал Шворц.- Но он все равно должен уйти, а Сэм Бейкер должен вставить в список Фэллона.
- Слышишь, Чарли? Или пусть сам уходит! - заявил Уикерт.
Чарли О'Доннелл окинул быстрым взглядом всех сидящих за столом по обе его стороны. Уикерт верно сказал. Если он не сможет обеспечить кандидатский список Бейкер - Фэллон, его особая роль в деятельности партийной верхушки сведется к нулю. Тогда спикером ему уже не быть. И останутся на выбор два выхода: либо вернуться рядовым в палату представителей, либо уйти в отставку.
- Хорошо, я прозондирую почву,- сказал О'Доннелл.
Слова его повисли в воздухе. Кто уставился в стол, кто позвякивал серебряными приборами. Самые отважные поглядели ему прямо в глаза.
- Идет, Чарли,- сказал Уикерт.- Если тебя это устраивает…- Он сел прямо.- Значит, решено: спикер посоветует президенту либо принять кандидатуру Терри Фэллона в вице-президенты, либо… либо не выставлять себя на переизбрание.
Хью Браун сказал:
- Я - за!
Головы присутствующих повернулись к нему.
- В это я верю. За это готов голосовать,- ответил им Браун.
Уикерт спросил:
- А ты, Роланд?
Де-Франс опустил на стол свою чашку с кофе.
- Прошу меня извинить, но, по моему разумению, так поступать преждевременно.
Джонсон согласился:
- Я тоже так думаю.
- Итак, дебаты за столом продолжаются,- заметил Уикерт.- Так что же, Роланд, да или нет?
Де-Франс облизал губы.
- Да,- сказал он.
- Гидеон?
Но Лонгворт не успел ответить, так как конгрессмен Джонсон бросил свою салфетку на стол, отставил стул и поднялся:
- Господа, такое решение я считаю неэтичным. Поэтому я говорю НЕТ. И… всего хорошего.- Он кивнул О'Доннеллу, направился к двери и вышел.
Сенатор Лонгворт прокашлялся:
- Я - за.
- Эйбрам? - спросил Уикерт.
Шворц пристально посмотрел на О'Доннелла.
- Эйбрам? - снова спросил Уикерт.
- За! - ответил Шворц.- Да простит меня бог. За!
Чарли О'Доннелл вздохнул, вытянул из-за ворота салфетку и положил ее перед собой на стол. "Ах, людишки, людишки",- пробормотал он.
- Значит, все у нас решено,- сказал Уикерт.- Спикер сообщит президенту пожелание партии, чтобы он…
- Предположим, Истмен подаст в отставку, а Сэм Бейкер откажется выполнить наш ультиматум, - не без горечи заметил О'Доннелл.- Что тогда?
- Тогда,- и губы Уикерта скривились в лукавой улыбке,- Фэллон.
8.30.
Они встретились, как было заведено, в комнате позади Овального кабинета. Овальный кабинет был слишком торжествен, каждое звучавшее в его стенах слово приобретало зловещий оттенок, так что с первых же дней нынешней администрации, когда предстоял приватный разговор, они уходили оттуда в свою комнату. И даже несмотря на то, что теперь предмет разговора не сулил ничего приятного, президент не счел возможным менять обычай. И ждал Дэна Истмена именно там.
Прибывший вице-президент выглядел отдохнувшим, расслабившимся, как подобает человеку, сбросившему с себя тяжелую ношу.
- Кофе? - предложил президент.
- Нет, спасибо,- сказал Истмен.- Я не настроен на долгую беседу.
- Ну что ж…
Оба опустились в кресла, стоявшие в углу комнаты.
- Немало волнений вы всколыхнули на этой неделе, Дэн,- начал президент.- Сначала история с ФБР. А теперь дело Мартинеса и роль армии в нем.
- Всегда считал нужным называть вещи своими именами, вы же знаете, Сэм.
Президент улыбнулся:
- Да, я высоко ценил это ваше качество. Но в данном случае вы зашли слишком далеко.
- А разве у вас есть основания отрицать, что армия заразила Мартинеса вирусом СПИДа?
- Нет, ни отрицать, ни утверждать я не могу, Дэн. Но я и не могу позволить, чтобы именно эта тема стала главной в нашем разговоре.
- Но именно это сейчас главное. И, если окажется, что я прав, я построю на этом свою предвыборную кампанию.
- Ну, если сумеете найти доказательства, тогда, конечно, действуйте.
- Сумею. Не беспокойтесь.
- Вы вообще можете строить свою кампанию на чем угодно. Только вы не можете выступать при этом в качестве вице-президента Соединенных Штатов, понимаете?
Истмен наклонился вперед, выставив подбородок:
- Кто так говорит?
Сэм Бейкер откинулся на спинку кресла и скрестил ноги.
- Дэн, обстоятельства и так сложились крайне неблагоприятно. И как друг и коллега я прошу вас не усугублять их.
- Хватит, Сэм.- Истмен встал.- Неужели вы рассчитываете, что я подам в отставку, чтобы только соблюсти видимость благополучия?
- Нет. И все-таки я прошу вас написать прошение об отставке, без даты, и оставить его здесь на моем столе.
- Без даты? '
- Я сам решу, когда вам пора будет выйти из игры.
Дэн Истмен рассмеялся:
- Да вы мечтатель, Сэм! Вы вступили в смертельную схватку со мной, чтобы удержать в своих руках ход предстоящего съезда и политику Белого дома. Так неужели вы рассчитываете победить с помощью упреждающего удара? Без борьбы?
В ответ президент спокойно произнес:
- Я так надеялся, Дэн, что мне не придется говорить вам, что…
- Что говорить?
- Я долго размышлял, почему вы все-таки выступили по поводу этого агента секретной службы. Мне кажется, теперь я понял.
- Поняли? Что именно?
- Вы решили сыграть в открытую: мол, у меня нет секретов от народа. И вам поверили.
- Чему это поверили?
Президент поднялся.
- Я думаю, мы понимаем друг друга,- сказал он.- До свидания, Дэн. Жду прошения об отставке.- Он открыл дверь в Овальный кабинет и вышел.
10.50.
- Убирайтесь! - простонал Манкузо. Он зарылся с головой в подушку, чтобы избавиться от света и не слышать стука в дверь.- Убирайтесь! Меня нет дома.
Но стук становился все громче, и наконец он расслышал голос миссис Вайнстейн.
- Мистер Манкузо, звонят со службы! - кричала она.
- Скажите, я болен. Умер и отправился на небеса.
Стук прекратился.
- Это с вашей службы. Говорят, дело срочное.
- … твою мать! - Манкузо спустил ноги на пол, накинул на себя старый бело-голубой банный халат и зашлепал к двери.
Когда он распахнул ее, миссис Вайнстейн в испуге уставилась на него:
- Ох, вы словно и впрямь с того света…
- С добрым утром, миссис Вайнстейн.
Он спустился в прихожую, где стоял телефон. Полночи он проспал в парке на скамейке, пока совершавший обход коп не поднял его и не отправил домой. Теперь спину ломило ужасно.
- Да, слушаю.
- Джо… О, господи, его убили.
Звонила их секретарша, Джин. Она была в истерике.
- Кого убили? О ком, черт подери, ты толкуешь?
- Дэйва. Дэйва Росса убили.
Он записал адрес, по которому должна была состояться панихида, и повесил трубку.
Свою машину Манкузо оставил в центре. Он мог бы вызвать такси. Но не стал. Пошел пешком. Хотя небо хмурилось, он все равно пошел пешком.
Он шел через весь город, пока не добрался до низкого современного, с округлыми стенами, здания из бетона - в нем проводились панихиды. Какое-то время он стоял на другой стороне улицы и смотрел, как туда входят люди. Поодиночке. Парами. Некоторые женщины плакали. Докурив вторую сигарету, он понял, что дольше медлить уже нельзя. Осенив себя крестным знамением, он вошел в здание. В вестибюле возле ряда низких скамеек стоял бледный средних лет мужчина в черном костюме, словно метрдотель ресторана.
- Чем могу помочь вам, сэр?
Манкузо огляделся.
- Не знаю. Я… - Он развернул записку с адресом.
- К кому вы прибыли? - вкрадчиво спросил мужчина.
- Как к кому?
- На чьи похороны?
Манкузо снова не понял.
- Я думал… - Он заглянул в записку.
- Как имя вашего усопшего? - спросил мужчина. - Как зовут покойника?
- Это мой напарник. Росс.
Распорядитель сверился со своим блокнотом.
- Дэйвид Майкл Росс. Так. Пройдите к нему в еврейскую залу. - Жестом он указал на дверь с правой стороны.
Манкузо уже повернулся, чтобы идти, когда распорядитель, пробормотав что-то, протянул ему черный сложенный платок.
- У меня есть. - Манкузо прикоснулся к платку в нагрудном кармане.
- Нет, нет, - сказал мужчина. - Это ермолка.
- Что-что?
- Ермолка, шапочка.
- Там полагается покрывать голову? - И Манкузо указал рукой в сторону зала направо.
- Непременно,- сказал мужчина.- В помещении мы всегда с покрытой головой.- Он повернулся, и Манкузо увидел у него на макушке такую же шапочку.
- И мне тоже надо?
- Да, пожалуйста.
Манкузо пожал плечами, но надел ермолку и вошел в зал.
Перед простым кленовым гробом стояли в три ряда скамейки. На некоторых сидели мужчины и женщины в черном. Кое-кто склонился вперед, словно в молитве. Тихо звучала органная музыка, записанная на пленку. Временами слышались вздохи, кто-то шмыгал носом.
К нему подошел небольшого роста круглый человечек в темно-синем костюме и белой ермолке.
- Здравствуйте,- он пожал Манкузо руку, энергично встряхнув ее.
Манкузо удивило, что он казался, можно сказать, веселым.
- Я дядя Дэвида. Доктор Аронович. Называйте меня просто Ленни. А вы?…
- Джо Манкузо. Я с ним работал.
Человечек отступил на шаг, оглядел Манкузо с ног до головы, и лицо его просияло.
- Так, стало быть, вы и есть Джо?
- Да.
- Шалом, Джо. Я счастлив познакомиться с вами.
- Взаимно.
- Постойте. Постойте здесь минутку,- попросил Ленни.
Он оглянулся на группу женщин, стоявших позади скамеек, и позвал:
- Тесси! Тесси!
Седая, с круглым лицом дама обернулась, и он поманил ее к себе.
- Тесс, познакомься, это Джо Манкузо,- сказал Ленни, но на женщину его слова, видимо, не произвели впечатления.- Напарник Дэйви из ФБР. Понимаешь, Тесс, это агент Манкузо из ФБР.
Тут ее лицо осветилось.
- Значит, вы - Джо? Ой-ёй-ёй! Как он любил вас! - Она крепко обняла Манкузо, пригнула его голову и поцеловала. Потом повернулась к остальным женщинам.
- Мэдж! Сейл! Идите сюда! - она помахала им. - Знакомьтесь, это агент Манкузо из ФБР. Напарник Дэйви. И учитель. Это он всему научил нашего Дэйви.
Обе женщины принялись трясти ему руку, прицокивая, приговаривая, суетясь вокруг него. Но вернулся Ленни и сказал им:
- Ну будет, будет. Отпустите человека на волю. - Он проводил женщин. - Пойдемте, Джо. Если хотите, можете поздороваться с его родителями.
Он провел Манкузо в боковой неф. Там он попросил его подождать. Прошел вперед, присел на корточки рядом с мужчиной и женщиной в первом ряду и что-то зашептал им. Они подняли головы и тут же поднялись сами. Манкузо удивило, до чего они молоды, моложе его. Атлетического сложения мужчина оказался высокого роста. Его жена выглядела совсем молодой. Не видно было, чтобы они плакали. У каждого на груди слева были приколоты полоски черной ленты.
- Говард Росс, - представился мужчина и подал руку. - А это моя жена, Сильвия.
- Джо Манкузо. - Манкузо пожал руку мужчине, потом женщине.
- Мы знаем, вы были очень добры к нашему мальчику,- сказал отец.- Многому его научили.
Манкузо переминался с ноги на ногу.
- Ну что вы…
- Он часто рассказывал о вас,- промолвила мать.- Он считал вас великим сыщиком. И шутником. Таким веселым.- Она улыбнулась нежной и печальной улыбкой, какую рождает только сильное горе. И Манкузо испугался, что она сейчас заплачет. Но усилием воли она сдержалась и продолжала улыбаться.
- Мы очень благодарны вам за все, что вы сделали для Дэвида,- сказал отец.- Если и мы чем-либо можем быть для вас полезны, мистер Манкузо, надеюсь, вы позвоните нам?
- Да, конечно,- подтвердила мать.- Приходите к нам как-нибудь. Расскажите, как вы работали вместе с Дэви.
Манкузо не знал, что ответить. Он почесал в затылке, и черная ермолка упала с его головы на пол. Он и отец Дэвида наклонились за ней одновременно и чуть не столкнулись.
- Простите.
- Простите.
Они выпрямились, и Манкузо снова надел ермолку.
- Да-а,- произнес отец, и Манкузо увидел, как он прикусил нижнюю губу. Но потом протянул для мужского пожатия руку, и Манкузо почувствовал уверенную силу этой руки.- Да благословит вас господь, мистер Манкузо.
Мать обняла его, сотрясаясь от немых рыданий. Но тут же овладела собой и даже заставила себя чуть заметно улыбнуться.
Манкузо откланялся, чтобы уйти. Тут Ленни подхватил его под локоть. На ходу он заметил:
- Они такие сильные, просто удивительно, правда?
- Да,- согласился Манкузо.- А что у них приколото на груди? Какие-то черные полоски.
- Они сами нарезали их,- сказал Ленни.- И прикололи. Это символ: раньше ближайшие родственники рвали на себе одежду от горя.
- А гроб? - спросил Манкузо.- Разве его принято закрывать?
Ленни развел руками:
- Обычно да. Но еще зависит от обстоятельств.
- Его не изуродовали?
Ленни приблизился вплотную:
- Ударили ножом. В спину. Один раз. Говорят, грабители.- Он прищелкнул языком: - Что за мир!
- Да,- согласился Манкузо.
Ленни похлопал его по плечу и, задержавшись, спросил:
- Вы, может быть, хотите побыть рядом с Дэйви?
Он проводил Манкузо к гробу, пожал ему руку и оставил в одиночестве.
Манкузо подумал: "Какие странные похороны. Никто не плачет. Не рыдает, как обычно рыдают итальянские женщины. И еды никакой. Нечего выпить. Люди просто входят и выходят. Пробормочут несколько слов, пожмут одному-другому руку и выйдут. Ну и обращение с бедным покойником!"
И все-таки, когда он стоял и смотрел на заколоченный гроб, в котором лежал Дэвид Росс, на его полированную, плотно пригнанную крышку - даже щелки не было видно,- его глаза заплакали сами. Он не мог бы в точности сказать, что это были слезы по Россу, но все равно он вовсе не хотел разрыдаться на глазах у этих незнакомых людей, не уронивших ни слезинки. Он вынул из кармана носовой платок и промокнул им глаза, чуть наклонившись при этом вперед, чтобы никто не заметил, как он сморкается. Он почему-то чувствовал себя последним идиотом перед этими людьми. Постарался набрать в легкие побольше воздуха и выдохнул его. Нет, он не позволит себе распускаться. Он попытался засунуть в нагрудный карман носовой платок, но так, чтобы непременно торчали три уголка.
Однако платок насквозь промок, скомкался и не хотел лезть в карман. Манкузо оглядел себя: без трех аккуратно торчащих белых уголков карман казался уныло-голым. А мистер Гувер ценил только тех сотрудников, у кого из нагрудного кармана всегда торчал аккуратно сложенный платок. Что ж, в течение тридцати лет Манкузо это удавалось.
Он ухватился за край кармана и изо всех сил рванул его. Ткань затрещала и повисла, обнажив белую подкладку. Он обернулся на людей, притихших на церковных скамейках. Они с участием смотрели на него, на дыру в костюме, на оторванный лоскут твида, свисавший почти до колена. Тыльной стороной ладони он вытер нос и направился через вестибюль к входной двери. Ему было все равно, что они о нем думают.
В дверях он столкнулся с женщиной в трауре.
Высокая, в черном костюме, отделанном люрексом, который блестел и отсвечивал, в черных лодочках, перчатках и маленькой черной шляпке с вуалью, скрывавшей ее лицо, но не бледное золото ее волос. Сквозь плотную вуаль Манкузо все же разглядел ее горящие глаза. Она подняла руку в черной перчатке, и это заставило его остановиться.
- Я пришла, как только узнала…
Манкузо глядел на нее, как на ангела тьмы. Потом стянул с головы ермолку, бережно сложил ее и спрятал в карман.
- Для меня он был никто,- бросил он и, обойдя ее, вышел на улицу.
Когда Манкузо распахнул дверь в бар "У Герти", уже настал полдень, и к ланчу начали собираться любители дневной выпивки. На этот раз его приветствовали невесело. Одни просто сказали:
- Привет, Джо.
- Чертовски жаль,- сказали другие, а третьи добавили:- Хорошим парнем был.
Но никто не вскочил, чтобы уступить ему место, и ни слова не сказали по поводу вырванного лоскута.
Он прошел в глубину зала и сел. Герти тут же подошла к нему.
- Мы уже слышали,- сказала она.- Боже правый!
- Лучше не говори со мной,- попросил Манкузо.
Она достала из бара бутылку "Джек Дэниел", принесла стакан со льдом и налила ему полный бокал. Бутылку с оставшимся виски поставила перед ним.
- Возьмешь домой,- сказала она.- Да хранит тебя бог.
ПОЛДЕНЬ.
Салли открыла дверь Томми Картеру, еще не успев снять траур и шляпку с вуалью.
- Я припарковался за углом,- сказал он.- Привет, куда это ты так вырядилась?
- Пришлось побывать утром на похоронах. Я только что вернулась.
Картер сбросил пиджак.
- Чьих?
- Одного агента ФБР, он принимал участие в нашем деле. Разбойное нападение. Его закололи.
- О, господи! - Картер привлек ее за талию.- Один поцелуй?
- Мимолетный.- Она приподняла вуалетку.
Он наклонился, чтобы прикоснуться к ее губам.
- Сядь,- сказала она.- Выпей.
Сама она села на кушетку напротив него.
- Сперва оговорим условия.
- Что?
- Оговорим условия нашего соглашения.
- Черт побери! - Он скинул мокасины и ослабил узел галстука.
- Я хочу, чтобы ты уничтожил то досье, что ты составил.