Наконец Вадон добрался до уложенных в штабель мотков кабеля и несколько секунд с удивлением смотрел на них, словно они только сейчас возникли из воздуха. И вдруг с неистовой поспешностью сбросил верхний моток и потянулся к нижнему, ухватился за торец катушки, на которую был намотан кабель, и резко дернул ее к себе. Катушка выскочила, и внутри бунта обозначилась выемка. В полумраке светлым пятном выделялось его смертельно бледное лицо, он рывком распахнул плащ.
Под мышками у него висели мешочки из мягкой ткани, соединенные накинутым на шею шнуром. С горящими, как у безумца, глазами он сорвал шнур и запихал мешочки в выемку, потом установил катушку на место и, обдирая кожу пальцев, взгромоздил верхний бунт на место.
Вадон боялся, что вот-вот упадет в обморок, ноги снова обмякли, задыхаясь, ловя ртом воздух, он несколько секунд тупо смотрел на асфальт. Испарина вновь выступила по всему телу, вызвав озноб. А что если это совсем не то место? А что если эти ничтожества, гангстеры де Медема, подведут? Все дело зависело от убийц, которые во что бы то ни стало должны были скрыться отсюда; упаси Бог, если их схватят на этой территории. Им непременно нужно добежать до стоянки машин - не далее, а там надежные люди разделаются с ними. Но если их арестуют здесь, это будет катастрофа. Он всхлипнул. Чтобы спасти свои шкуры, они расскажут все. Все нити приведут к нему, он погибнет. Вся его жизнь, все планы, надежды, мечты, которые он лелеял пятьдесят лет, обратятся в прах. Слезы полились из глаз, и он прижал к лицу руки.
- Де Медем, как бы я хотел никогда больше не встречаться с тобой! - прошептал он всхлипывая.
Билл встал, потянулся, распрямляя затекшие мышцы спины, снова посмотрел на часы. Было только четыре утра. Он уже устал ждать.
После первого шквала суматохи, когда одни спешили на работу, другие возвращались с ночной смены и он раз двенадцать вынужден был, притворно волоча ноги, тащиться в свою комнату, гостиница словно вымерла. Горничные тоже не беспокоили его, потому что их просто не было. Возможно, эту работу выполняет какой-нибудь несостоятельный жилец, раз в неделю выгребающий грязь из гостиницы влажной шваброй. Дюжину раз он оставлял свой пост, возвращался в комнату проведать Кельтум. Она лежала все в той же позе и крепко спала.
Где-то внизу хлопнула дверь, Билл насторожился, вжался в стену, чтобы его не заметили с нижней площадки, прислушался к быстрым, тяжелым шагам. Кто-то шел к конторке администратора. Билл выпрямился и начал спускаться вниз. Администратор с кем-то разговаривал, слышались отрывистые голоса, но Билл не мог разобрать ни одного слова. Потом голоса стихли, только бормотал телевизор.
Билл сбежал с лестницы, на площадке первого этажа замедлил шаг и вошел в запущенный вестибюль, провонявший дешевым табаком и мускусным одеколоном. Администратор отвел глаза от экрана телевизора, на котором вовсю веселились куклы; увидев Билла, он повернул голову и с любопытством оглядел лестницу - не идет ли вслед за ним Кельтум? - и снова перевел глаза на Билла, на лице его застыл наглый вопрос.
Билл осклабился и надул щеки, изображая усталость.
- Вернусь через пару минут. Нужно передохнуть! - Он снова ухмыльнулся и направился к выходу, провожаемый хмурым взглядом.
Только он подошел к парадной двери, как вдруг тишину разорвал рев двигателя. БМВ Кхури сорвался с места и со свистом понесся в сторону перекрестка. Билл подождал, пока он не исчез за углом, визжа шинами. Еще не утих грохот и не рассеялась в воздухе вонь выхлопных газов, а он уже быстрыми шагами входил в соседнюю лавку.
Вскоре он возвратился в гостиницу и прошел мимо администратора, прижимая к груди упаковку с шестью банками кока-колы, арабский лаваш и сумку с дешевой бакалеей. Решительно улыбнувшись в ответ на презрительный взгляд администратора, он, перепрыгивая через три ступени, поднялся по лестнице и с шумом распахнул дверь своей комнаты, не стараясь больше не шуметь.
Кельтум резко подняла голову. Какое-то мгновение она непонимающе смотрела на Билла, потом, тихо охнув от испуга, натянула на себя простыню и с отвращением огляделась.
- О, - слабым голосом произнесла она, опуская голову на подушку, и рассмеялась. - Мне почудилось что-то ужасное.
Билл улыбнулся ей в ответ.
- Ну хотя бы то, что я снял с вас туфли! - Улыбка исчезла. - Послушайте. Нам нужно непременно встретиться с Лантье. Так что скорее просыпайтесь и побежали.
Она взглянула на часы и широко раскрыла глаза.
- Неужели пора? Поспать бы еще…
- Вам действительно нужно поспать, но мы должны поскорее убраться отсюда. - Он схватил полиэтиленовую сумку, которую они привезли с собой в такси, и взгромоздил ее на комод.
Кельтум подняла голову и смотрела, как он вынимал из сумки короткую отвертку и небольшой ломик.
- Интересно, что это у вас там. Зачем все это?
Билл показал подбородком на пол.
- Кхури только что уехал, вот я и собираюсь еще раз обыскать его комнату. Прямо сейчас.
Лицо ее помрачнело, она соскочила с кровати, стараясь держать колени вместе, и коснулась его руки.
- Но это же небезопасно. Откуда вам известно, что он уехал надолго?
- Мне ничего не известно, - пожал он плечами, - но зачем ему сейчас возвращаться? Он, как и все, уехал на работу: собирать дань с девок, проверять запасы в магазинах для дураков.
- Где?
- Да так, ерунда. Во всяком случае, я намерен основательно перерыть логово этого сукиного сына, прежде чем мы уйдем. Он крепко приложил руку к тому, что с нами случилось. Если я что-нибудь найду у него, обязательно покажу Лантье. Ждите здесь и будьте наготове. Я пробуду там всего лишь несколько минут. А если услышите подозрительный звук, смывайтесь. Хорошо?
Кельтум кивнула и вдруг протянула руку, снова дотронулась до его рукава и посмотрела на него снизу вверх внезапно просиявшими глазами.
- Уильям, пожалуйста, будьте осторожны!
Он легонько накрыл ее руку своей и кивнул.
- Не беспокойтесь. Прислушивайтесь и при первом же сигнале опасности бегите. Вы и так достаточно пострадали из-за меня.
Билл сунул инструменты в карман и вышел из комнаты. Он спустился по лестнице, подошел к комнате Кхури и постоял, приложив ухо к двери.
Тишина внизу, возле стойки администратора, взорвалась пьяным смехом. Где-то вверху спустили воду в туалете, хлопнула дверь. До него долетали отголоски жалкого бытия, бормотание телевизора, храпение, шарканье ног, в комнате же было тихо.
Он ощущал биение своего сердца. То, что он сказал Кельтум, возможно, было правдой: Кхури вряд ли был днем дома, скорее всего, он проводил время в сумрачных барах на площади Пигаль или на улице Сен-Дени, где паслись его девки и находились его грязные заведения. Но не исключено, что мог что-то забыть дома и вернуться, а может, на его грязной постели спит женщина, которая при виде Билла поднимет адский шум. Он вынул из кармана ломик и прижал к боку. Изготовившись к обороне, поднял другую руку и постучал в дверь. Напряженно прислушался. Ни звука, ни шороха. Он снова постучал. Подождал еще несколько секунд и вставил плоский раздвоенный конец ломика между косяком и хлипкой дверью в семи сантиметрах выше замка. Отвертку он всунул пониже замка и, крепко держа обе ручки, резко дернул инструменты к себе.
Два коротких винта, на которых держался замок, к его удивлению, выпали почти бесшумно из деревянной рамы, и дверь открылась. Он подождал, прислушиваясь, - не прозвучит ли голос, не скрипнет ли дверь, не всполошил ли кого-нибудь взлом. Ничего не услышал, вошел в комнату и плотно закрыл за собой дверь.
На кровати валялись видеокассеты. Он взял одну из них и поморщился от противного слащавого запаха одеколона. Выбросил кассету, а футляр из тонкого картона с обнимающимися обнаженными красотками быстро сложил несколько раз, получился брусок толщиной примерно в три миллиметра. Билл нагнулся, подсунул его под дверь и протолкнул глубже носком туфли, затем потянул дверь на себя, она не сдвинулась с места. Теперь никто не вломится в комнату и не застигнет его врасплох. Дверь откроется, только если к ней приложат значительное усилие. Билл начал тщательнейший обыск комнаты.
24
Сердце у Билла готово было выскочить из груди. Он пробыл в комнате всего лишь десять-двенадцать минут, а ему казалось, что прошел целый день. На кровати и под ней валялись пустые коробки, рваная одежда, журналы и сорванные с катушек видеоленты. Пол был усеян квитанциями химчистки и неоплаченными счетами за стоянку машины. И ничего, что могло бы дать хоть какую-нибудь зацепку.
Он достал из-под кровати чемодан и вывалил его содержимое - куча смятых конвертов с алжирскими марками и безграмотно нацарапанными адресами. Он взял наугад пару писем - грубая, бесцветная, дешевая линованная бумага с микроскопическими щепками. Листки были исписаны с обеих сторон арабской вязью и испещрены кляксами.
Билла охватило отчаяние, он медленно обвел взглядом комнату. На полу валялись выпотрошенные телевизор и видеомагнитофон, рядом разбросаны их внутренности. Три половицы показались ему подозрительными, он сорвал их, но там не оказалось ничего, кроме полувекового слоя пыли и дохлых насекомых. Он подошел к окну, чтобы посмотреть, не спрятано ли что-нибудь снаружи, и тут его взгляд наткнулся на нечто интересное. Билл негромко вскрикнул и повернулся к раковине.
Оббитый, покрытый трещинами фарфор с толстым слоем въевшейся грязи, у самого стока застыла серая мыльная пена с клочками сбритых черных волос. На покрытой пятнами пластмассовой полке, прибитой к стене над раковиной, в лужице пены покоилась невымытая бритва. Одеколоны от Герлена, Диора и Лорана как-то не вязались с этой грязью, так же как и белоснежная шпаклевка, которую вдруг заметил Билл, оглядывая стену вокруг раковины. Этой шпаклевкой была замазана щель между фарфором раковины и потрескавшимся облицовочным кафелем. Билл выхватил из кармана отвертку и принялся выковыривать шпаклевку.
Конец отвертки покрылся мягким липким материалом, он еще не успел затвердеть, потому что щель замазали совсем недавно. Дрожа всем телом от нетерпения, Билл отвинтил оба винта, крепивших раковину к стене. Это была единственная вещь в комнате, к которой бездельник Кхури приложил руки. Билл бросил винты на пол, выпрямился, вонзил отвертку в мягкую шпаклевку и, действуя ею как рычагом, начал отделять раковину от стены.
Когда она наконец повисла на водопроводной трубе, Билл взялся за нее обеими руками и потянул к себе. И чуть не вскрикнул. Оказывается, раковина закрывала тайник, выемку размером с пачку сигарет, выбитую в штукатурке. Липкой лентой к задней стенке была приклеена маленькая коробка, завернутая в белую пленку. Билл сунул отвертку в карман, достал коробочку из тайника и сорвал обертку. Из груди вырвался приглушенный торжествующий вопль: в его руках была миниатюрная кассета. Билл сунул ее в карман и расклинил дверь.
Распахнув дверь своей комнаты и держа кассету в высоко поднятой руке, Билл остановился на пороге и крикнул Кельтум:
- Уходим! Вы только посмотрите, что я нашел!
Девушка сидела на кровати, казалось, она не слышала его.
- Кельтум! Ну же! Это магнитофонная кассета! Бежим отсюда, пока этот подонок не вернулся и… - его голос упал. Он влетел в комнату и подбежал к ней. - В чем дело?
Она сидела согнувшись, подперев голову рукой, другая рука безвольно свесилась, плечи вздрагивали в такт сухим, мучительным рыданиям. Билл опустился на одно колено и обхватил ее голову руками.
- Кельтум! Пожалуйста! Что с вами? - Он довольно сильно хлопнул ее по щеке. - Нам нужно уходить отсюда. Немедленно! Если он сейчас вернется и увидит, что я натворил в его комнате, ничто нас не спасет. - Ее глаза безучастно смотрели куда-то в пространство, лицо пожелтело. Он взял ее руку - она была безжизненна и холодна как лед. - Кельтум! - Он снова хлопнул ее по щеке, больнее, чем в первый раз. - Ради Бога, скажите, что с вами? Нам нужно уходить!
Она сидела и, казалось, ничего не видела и не слышала, тело содрогалось от рыданий, но слез не было. Билл огляделся в поисках причины ее отчаяния. На кровати валялась корреспонденция, которую ей отдала консьержка: трогательные приглашения на уроки тенниса и в клуб книголюбов, рекламы торговцев кожаными кушетками и креслами. Поверх всего этого лежал большой коричневый конверт с оторванным краем, а вокруг него - сделанные полароидом фотографии, отпечатками вниз. Билл перевел взгляд с фотографий на лицо Кельтум, нахмурился и, поддерживая ее голову одной рукой, другой перевернул снимки и разложил их на кровати.
- Господи, - прошептал он и бросил взгляд на Кельтум. Девушка никак не реагировала на его присутствие. Он нежно прижал ее голову к своему плечу и стал разглядывать снимки.
Голова его закружилась, чувства смешались - отвращение, шок, смущение. Он не верил своим глазам. С трудом подавляя охватившее его омерзение, заставил себя рассмотреть все фотографии, одну за другой.
На многих изображение было размытое, некоторые сделаны при слабом свете, но лица Вадона и Ахмеда были видны очень отчетливо, ни с кем не спутаешь. В горле у Билла застрял ком, его тошнило. На фотографиях двое занимались тем, что, по его представлениям, обычно делают друг с другом гомосексуалисты. И даже еще больше. На двух фотографиях Вадон держал свои половые органы как раз перед камерой, лицо его выражало неописуемое наслаждение, а Ахмед, возбужденный, с остановившимся взглядом, похоже, протыкал их иглой. На какое-то мгновение Биллу показалось по выражению лица Ахмеда, что он это делает по принуждению, но эта надежда быстро рассеялась без следа. На других фотографиях жертвой был сам Ахмед, связанный и в наручниках, а обнаженный Вадон со сверкающими глазами истязал его. Глубоко потрясенный, Билл крепко прижимал к себе Кельтум, касаясь губами ее волос.
Долго еще они молчали, не могли или не хотели произнести ни слова. Наконец Билл почувствовал, как оцепенение постепенно проходит и его охватывает волнение. Вне всякого сомнения, эти фотографии были ключом к тайне самоубийства Ахмеда. Из-за них Кхури и его приятели загнали Ахмеда до смерти. Непонятно было только, работали они на Вадона или против него. Не отнимая губ от волос Кельтум, Билл протянул руку и взял конверт. Поискал внутри письмо или записку, объясняющую намерения отправителя, но ничего не нашел, повертел его в руках и уронил на кровать, потом принялся рассматривать написанный небрежно, каракулями, адрес.
- Кельтум! - нерешительно прошептал он. Она не пошевелилась. - Кельтум, посмотрите, пожалуйста. - Он взял конверт и показал ей. - Что вы об этом думаете?
Девушка подняла глаза, посмотрела на конверт, лицо ее было спокойным и безжизненным, словно она находилась в состоянии гипноза.
- Пожалуйста! Постарайтесь помочь мне. Что вы об этом думаете?
- Думаю? - переспросила она тонким голоском. - А что я должна думать? И о чем?
- Почерк! Вы его узнаете?
Она медленно опустила глаза и уже вполне осмысленно посмотрела на конверт.
- Не знаю. Какие-то каракули. Возможно, это почерк моего брата.
- Правильно, - кивнул Билл. - Мне тоже так показалось, - произнес он тихо, голова его лихорадочно работала. - Ахмед. Писал в спешке, на чем-то мягком, ему не на что было опереться. - Посмотрел на марку, прищурился, пытаясь разобрать стертый штамп. - Да, - наконец выдохнул он. - Посмотрите! - Он положил конверт на кровать и ткнул пальцем в марку. - Посмотрите на время. Дата! По всей вероятности, оно было послано приблизительно в то время, когда Ахмед спасался от тех, кто обыскивал его кабинет. - Билл взглянул на Кельтум, глаза его горели. - Он бросил пакет в почтовый ящик там, возле кафе. И если бы ему удалось отделаться от них и он возвращался бы тем же маршрутом, он бы вынул его. - Она посмотрела в ту точку, куда показывал его палец.
- Это доплатное письмо, - нараспев произнесла она. - Так вот почему консьержка требовала с меня деньги.
- Первое, что мы сделаем, когда вырвемся отсюда, - тихо фыркнул Билл, - это пошлем ей пять франков. В одном я уверен, - прибавил он, бросая конверт и собирая фотографии, - благодаря этому мы выкрутимся из беды. Так или иначе, но мы сможем заставить Вадона утихомирить своих псов.
- Но зачем?
- Что "зачем"?
- Зачем Ахмед послал все это… это мне? Почему на ту квартиру? Ведь он же знал, что я туда хожу очень редко.
- Чтобы уберечь их от Кхури, - пожал плечами Билл. - По-моему, он боялся, что Кхури начнет следить за корреспонденцией, которую получают ваши родители. А о вашей квартире никто не знал. Ахмед был уверен, что рано или поздно вы пойдете туда. Возможно, он бросил пакет в почтовый ящик, чтобы он не попал в руки Кхури в том случае, если ему не удастся уйти от них. А может быть, он и не собирался кончать жизнь самоубийством, просто решил зайти потом на вашу квартиру и забрать пакет.
Она пожала плечами и опустила голову. Билл вскочил, потянул ее за собой.
- Простите меня. Я понимаю, как вы расстроены, но нам нужно уходить отсюда.
Кельтум позволила ему поставить себя на ноги и стояла теперь не шевелясь, безвольно опустив руки. Билл собрал фотографии и засунул их в карман.
- Кельтум, пожалуйста, забудьте все это. Помните только то, что значил Ахмед для вас и для ваших родителей. Помните, как они гордились им. А сейчас мы должны уйти из гостиницы. Поскорее, пока Кхури не взбрело в голову вернуться домой. Ему ничего не стоит пристрелить нас обоих, и тогда фотографии попадут ему в руки.
- А какое это имеет значение? - еле шевеля губами, спросила она глухим голосом.
- По правде сказать, не знаю. Знаю только то, что Ахмед предпочел умереть, но не отдать их ему.
- Ну и что? Он умер. И теперь все это несущественно.
Билл глубоко вздохнул, взял ее за плечи и встряхнул.
- Ошибаетесь, Кельтум. Это существенно. В вас говорит ваше горе. Неужели вам жизнь надоела? Мне пока еще нет. - Билл показал ей кассету, которую держал в руке. - Фотографии и, возможно, вот это помогут мне разделаться хотя бы с одним из них.
- Что? - Слабый интерес мелькнул в ее глазах.
- Я заставлю Вадона выстрадать то, что выстрадал Ахмед. Его самоубийство было, несомненно, связано с этими фотографиями. Вы ведь тоже кабилка, и не мне вам рассказывать, что руководило его действиями. Он сам себя убил. Испугался, что его грех откроется. А может быть, произошло что-то другое. Они втягивали его в какое-то постыдное дело, которое покрыло бы позором вашу семью. - Он взял ее за подбородок и приподнял голову. Их взгляды встретились. - Подумайте, разве сможет ваша мама, убитая горем, справиться с этим испытанием? Вы в долгу перед ней, перед памятью отца. Так помогите же мне отвести от нее новую беду. Если, конечно, получится…
Щеки Кельтум порозовели.
- Да, - прошептала она, - вы правы. Я должна это сделать.
Билл улыбнулся, взял ее за руку и повел к двери.
- Прежде всего нам нужно прослушать кассету, а потом мы встретимся с Лантье и отдадим ему все это.
Она отпрянула назад, Билл быстро огляделся.
- Уильям!
- Что? Нам нужно уходить.