Шартелль с интересом оглядел нашего гостя.
- Выборы будут проходить под вашем контролем, капитан?
- Не совсем так. Наша работа будет состоять в том, чтобы собрать урны для голосования, убедиться, что пломбы не повреждены, и перевезти в безопасное место для подсчета голосов. Место мы держим в секрете. В избирательные участки допускаются представители заинтересованных сторон.
- Вы ожидаете беспорядков?
Читвуд кивнул.
- И немалых. Выборы здесь всегда вызывали волнения. Местный люд вспыхивает, как порох. А тут еще хулиганы.
- Хулиганы?
- Именно. У каждой партии есть банды наемных громил. Избивают оппозицию, срывают собрания, запугивают избирателей. Иногда нам приходится разбить пару-тройку носов, а кое-кого посадить за решетку. Такие банды есть и у партии вождя Акомоло. Я думаю, они становятся неотъемлемой частью предвыборной кампании. Традиции, наверное.
- Как же вы с ними справляетесь? - спросил я.
Читвуд улыбнулся. Профессионал, он любил говорить о своих делах.
- У нас организованы летучие отряды. Мы непрерывно поддерживаем с ними связь по радио. Они прошли специальную подготовку. Оснащены индивидуальными щитами и крепкими дубинками. Знают, как разогнать толпу. Я думаю, что с десяток таких отрядов могут подавить любой бунт. Попасть в отряд непросто. Там нет никого ниже шести футов ростом. И работа им по душе.
- Где вы ожидаете самых серьезных беспорядков? - осведомился Шартелль.
- Здесь, в Убондо, это самая взрывоопасная точка. Еще в Барканду, но столица вне моей юрисдикции. Отдельные вспышки могут возникнуть в небольших городках. Впрочем, беспокоиться не о чем. Мы справимся.
- Каким представляется вам исход выборов, мистер Читвуд?
Прежде чем ответить, он вновь поднес бокал ко рту.
- Этот же вопрос задавал мне и Даунер. Я - полицейский, а не политик, но должен сказать, господа, что вы лишь выполняете порученное вам задание.
- То есть делаем то, что нам говорят.
Читвуд поставил бокал на стол.
- Я здесь уже пятнадцать лет. Приехал из Ганы, а до этого служил в Восточной Африке. Начал в Палестине во время того конфликта, совсем мальчишкой. Побывал в нескольких странах, получающих независимость. И каждый раз этот процесс сопровождался насилием. Свою задачу я вижу не в том, чтобы предотвратить насилие, это невозможно, но свести его к минимуму. Если нам это удастся, значит мы честно выполнили свой долг.
- Вы вот заметили, что мы лишь выполняем порученное нам задание. Наверное, вы можете что-то добавить?
- Да. Полицейскому приходится быть в курсе слухов. Если верить самому свежему, Акомоло черпает деньги из казны провинции, чтобы купить выборы, и в этом ему помогает ваше ЦРУ. Об этом говорят в университете. Да и прочие слухи на том же уровне.
- Но это ложь, - бросил Шартелль.
Читвуд кивнул.
- Разумеется. Во-первых, если б сторонники премьера захотели воспользоваться казенными деньгами, они не стали бы получать их через министерство финансов. Слишком много чеков. Они действовали бы через корпорацию регионального развития: основали бы собственную компанию, дали бы ей контракт на возведение школы или больницы, вдвое завысив затраты. Для интеллектуальных снобов в университете денежные отношения - еще темный лес.
- А Национальная прогрессивная партия в них разбирается?
Читвуд улыбнулся.
- Я уверен, что альбертийские политики давным-давно овладели всеми способами добывания денег. Но это не моя епархия. У меня другие заботы.
- Какие же? - Шартелль поднялся, подошел к столу, взял бокал Читвуда.
- Побольше виски, пожалуйста, - он подождал, пока Шартелль не принес ему полный бокал. - Видите ли, я не люблю сюрпризов. Сюрпризы хороши на рождество или на день рождения, но для полицейского они просто беда, - он пригубил виски. - Для политика тоже, смею заметить.
- Случается, они весьма нежелательны.
- Боюсь, я не очень силен в пустопорожней беседе.
- Капитан Читвуд, как я понял, вы пришли с каким-то предложением. Я тоже не люблю говорить попусту, так что, если вы действительно хотите что-то нам предложить, мы готовы вас выслушать.
Читвуд поставил бокал на стол, наклонился вперед.
- Мистер Шартелль, как я понял со слов вашего коллеги, мистера Даунера, ваша работа состоит в том, чтобы внести в предвыборную кампанию некоторые новшества. Он не знал, в чем они будут состоять, хотя прикидывался, будто в курсе всех ваших замыслов. Должен отметить, он слишком много говорил. Меня не волнует стратегия вашей кампании. Но если уж она будет с новшествами, я бы очень хотел знать о них, хотя бы в общих чертах. Уверяю вас, что сказанное здесь останется между нами. Я не намерен в чем-либо ограничивать вас. Но если ваши действия могут спровоцировать беспорядки, я хотел бы знать об этом заранее, чтобы подготовить моих людей.
- Мы не революционеры, капитан, - вмешался я.
Он покачал головой.
- Я не собираюсь читать лекцию о характере альбертийцев, мистер Апшоу. Хотя мне кажется, что после пятнадцати лет, проведенных в этой стране, я начал понимать ее жителей. Поверите вы мне или нет, но они мне нравятся. И я хочу, чтобы ближайшие шесть недель прошли относительно спокойно. Повторю, что ни полицейские, ни политики не в восторге от сюрпризов. Если вы согласитесь наперед информировать меня о ваших планах, я, в свою очередь, готов сообщить вам о том, что мы слышим. А слышим мы немало.
- Только один вопрос, капитан. Вы обращались с подобным предложением и к двум другим кандидатам?
- Нет, мистер Шартелль. Нет. Мне платит жалованье правительство Западной Альбертии, и меня волнуют дела только этого региона. Едва ли я задержусь здесь после провозглашения независимости, но я намерен уехать с незапятнанной репутацией. Если это звучит несколько старомодно, простите меня. Я всего лишь полицейский.
Шартелль кивнул.
- Вот что я вам скажу. Мы будем сообщать, что мы собираемся делать и где. Вы будете информировать нас о местных настроениях. И мы будем уважать доверие друг друга. Так как вы - гость, позвольте мне начать.
В пять минут Шартелль изложил Читвуду наши соображения насчет вертолетов, значков, барабанов, газеты, выступлений Акомоло и Декко. О планировании предвыборной кампании наших соперников он не упомянул.
Читвуд слушал внимательно, не отрывая взгляда от лица Шартелля, не шевелясь.
- Теперь, когда вам открыты семейные тайны, капитан, возможно, и вы поделитесь с нами сведениями, которые сочтете полезными для нас.
Читвуд откинулся на спинку, положил ногу на ногу. Поднял черную трость и начал ее разглядывать.
- Армия. У меня есть несколько осведомителей среди солдат, но ни одного среди офицеров. Раньше были, но только белые. Последний белый офицер отправлен в отставку семь недель тому назад. Весьма неожиданно для многих. Не упускайте этого из виду, мистер Шартелль.
- Вы говорите о военном перевороте?
- Не обязательно. Армия приобрела немалый политический вес благодаря тому, что стала первой государственной организацией, в которой не осталось белых. Она может стать на сторону победителя, а может поддержать того, кто в противном случае неизбежно потерпит поражение. Тому, разумеется, придется заплатить высокую цену.
- Интересно, - протянул Шартелль.
- Еще бы. Как только я узнаю что-нибудь определенное, я обязательно свяжусь с вами, - Читвуд поднялся, встали и мы с Шартеллем. - Между прочим, вам ничего не известно об участии ЦРУ в этой кампании?
- Они не доверяют нам своих секретов, - ответил Шартелль.
- Наверное нет. Но очень уж упорные эти слухи. Придется навести справки в восточной и северной провинциях.
Шартелль улыбнулся.
- Мне еще не приходилось вести предвыборную кампанию рука об руку с полицией. Это весьма любопытно.
Читвуд дошел до двери, обернулся, оперся на трость.
- Знаете, о чем я сейчас подумал?
- О чем же?
- Я - последний белый в полиции и армии.
- Вы полагаете, что задержитесь тут надолго?
- Не слишком, но, как я уже сказал, моя репутация должна остаться чистой.
- Незапятнанной, - поправил его Шартелль.
Читвуд добродушно хохотнул.
- Я уникальный человек, знаете ли.
- В каком смысле?
- Я - последний белый в Альбертии, который может застрелить альбертийца по долгу службы, - он вновь хохотнул, но довольно невесело. - Мой бог, кто мог предположить, что все так закончится.
Глава 15
Я заехал за Анной Кидд в половине девятого вечера, дав Уильяму взятку в пять шиллингов, чтобы тот отвез меня к ней. Она жила неподалеку от школы, где вела занятия с двумя другими девушками из Корпуса мира. Мебель была самая обыкновенная, но они оживили квартиру статуэтками, масками, ковриками ручной работы, чеканкой.
Она чмокнула меня в щечку в присутствии соседок. Одна приехала из Лос-Анджелеса, другая - из Беркли. Хохотушка из Беркли мне понравилась, я подумал, что познакомлю ее с Шартеллем, если тот вдруг вспомнит о существовании женщин. Вторая дама, из Лос-Анджелеса, наоборот, слегка надулась из-за того, что у Анны появился кавалер.
Я помог Анне сесть на заднее сиденье.
- Уильям, это мисс Кидд.
- Привет, Уильям.
- Мадам, - Уильям широко улыбнулся и с уважением взглянул на меня. Один день в городе - и уже нашел себе подругу. Ранее он явно недооценивал меня и теперь признавал свою ошибку.
- Куда мы едем, маста? - спросил Уильям.
Я повернулся к Анне.
- Есть ли в Убондо хороший, тихий бар с кондиционером?
- Конечно. В здании "Какао Маркетинг Боард". Температура там не поднимается выше двадцати градусов.
- Отлично. Поехали, Уильям.
Я держал ее за руку, пока Уильям вез нас по плохо освещенным улицам. Мелкие торговцы еще не оставили надежду сбыть свой товар, и их ларьки освещали газовые фонари, отбрасывающие желто-оранжевые блики.
- Как твои зубы? - спросил я.
- Прекрасно. Дантист просто снял камень. Смотри, - она улыбнулась. Зубы у нее были белые и очень ровные.
- Ты много о них думаешь?
- Не столько, как о тебе. Мне нравится думать о тебе.
Я поцеловал ее на заднем сиденье "хамбера", петляющего по улицам Убондо. Уильям смотрел прямо перед собой.
Оставив Уильяма и машину на стоянке, мы на лифте поднялись на третий этаж. Заведение называлось "Южная Сахара", и управлял им ливанский гангстер. Состояло оно из бара и ресторана. Кондиционер обеспечивал относительную прохладу. Мы расположились в баре.
- Ты часто бываешь здесь? - спросил я Анну.
- Я не могу этого позволить на восемьдесят два доллара пятьдесят центов, которые получаю каждый месяц. Не забывай, что я живу на эти деньги плюс мой запас обязанностей и преданности идее.
- Тогда плачу я.
Мы заказали джин с тоником. Анна чуть дрожала в легком элегантном белом платье с темно-синим кантом.
- Ты не могла купить это платье на свои восемьдесят два доллара в месяц, даже с пятьюдесятью центами.
- Оно тебе нравится?
- Очень.
- Папа подарил мне его при вступлении в Корпус мира, чтобы у меня был праздничный наряд. Он возражал против всей этой затеи.
- Твоего вступления?
- Нет, Корпуса мира.
- Почему?
- Он понимал, что развивающимся странам нужно помогать. Но считал, что американцам надо платить больше. Он не видел смысла рассылать по всему свету зеленых юнцов, платя им жалкие гроши. Он у меня забавный. Говорил, что если уж нужна помощь, Америка должна нанять настоящих профессионалов - учителей, врачей, плотников, каменщиков.
- С ним можно согласиться.
- Когда Корпус мира приступил к работе, он не изменил своей точки зрения. Если они хотят изображать мучеников, говорил он, вероятно, это пойдет им на пользу. Но мы все равно должны направлять профессионалов. Он продолжал убеждать в этом вашингтонских политиков, но ничего не добился.
- Чем он занимается? Возможно, ты говорила мне, но я позабыл.
- Кажется, строит торговые центры. Как-то я спросила его, но он ответил, что все это очень сложно. Он сам не все понимает. Продает землю, потом берет ее в аренду и все такое.
Какое-то время мы слушали льющуюся из динамиков музыку и разглядывали посетителей. Половина - альбертийцы, в национальной одежде и европейских костюмах. Остальные - белые и азиаты. Бизнесмены, владельцы автомобильных магазинов, страховые агенты, авантюристы, приехавшие в Африку, чтобы быстро разбогатеть. В бар вошел высокий молодой человек с короткой стрижкой. Улыбнулся, увидев Анну, направился к нам.
- Привет, Анна.
Она представила его мне. Джек Вудринг, глава Информационной службы США в Убондо. Я предложил ему выпить с нами, и он не отказался.
- Я слышал о вашем приезде. Вчера нам позвонили из консульства, а может, даже сегодня. Загляните к нам как-нибудь. В два часа дня контора закрывается, и у меня есть холодильник. А в нем кувшин с мартини.
- Обязательно заедем.
- Как идут дела в Корпусе мира?
- Отлично. А как Бетти?
Джек покачал головой.
- Она приболела, и я ездил к Карлу один.
Анна повернулась ко мне.
- Карл Хайнхорст - натуралировавшийся немец, изучающий альбертийскую культуру. Иногда он устраивает званые вечера. Я была на одном четыре месяца тому назад.
- А я - ходяче-говорящий образчик американской культуры в Убондо, поэтому должен бывать на каждом, - добавил Джек. - Кстати, позвольте подать вам официальную жалобу.
- Я весь внимание.
- Крамер прислал мне телеграмму. Он спрашивает, не могли бы вы поменять программу телевидения.
- А причем здесь Пит? - удивилась Анна.
- Он представляет в Альбертии ДДТ, а ДДТ построила в Западной провинции вторую во всей Африке частную телевизионную станцию. Или третью?
- Кажется, вторую.
- То есть вы принесли в Альбертию американские телефильмы?
- Не я - Даффи. Он нашел европейский синдикат, согласившийся финансировать строительство.
- Но во всей Альбертии семьдесят пять телевизоров! - воскликнула Анна.
- Страна развивается, недавно их было только двадцать пять.
- В Барканду беспокоятся, - продолжал Вудринг. - В фильмах слишком много насилия. Я считаю, что следует добавить общеобразовательных программ. А у вас только стрельба да мордобой…
- Даффи купил их чохом, - прервал я Вудринга. - По дешевке. Может, в следующем году передачи станут лучше.
- Я слышал, что заказано две тысячи портативных телевизоров.
- Интересно, где они собираются их ремонтировать? - спросил я.
- Мне до этого нет дела. Надеюсь, через год-другой они создадут местное телевидение и будут использовать его с большим толком. Ну, мне, пожалуй, пора. Я доложу Крамеру, что выполнил его указание.
- А я сообщу о вашей просьбе в Лондон.
- Обязательно заезжайте ко мне с вашим коллегой. Мне называли его фамилию, но я…
- Шартелль.
- Именно так. Заезжайте. Если в нас как раз будут швырять камни, пригнитесь.
- Обязательно, - мы пожали друг другу руки, он попрощался с Анной и ушел.
- Хороший парень. Его здесь любят, - заметила Анна.
- Кто?
- Как ни странно, и англичане, и альбертийцы. Он выступает по всей стране, показывает кинофильмы, а если в США что-то случается, устраивает брифинги для журналистов.
- Значит, работы ему хватает.
- А на кого похож твой мистер Шартелль?
Я покачал головой.
- Словами этого не выразить. Его надо видеть. Если хочешь, я вас познакомлю.
- Конечно, - она улыбнулась. - Я хочу посмотреть, где ты живешь.
Я расплатился, на лифте мы спустились вниз и прошли на автомобильную стоянку. Уильям спал за рулем.
- Поехали домой, а потом ты свободен, - сказал я ему.
- Мадам отвозить не нужно? - спросил он.
- Я отвезу ее сам.
- Хорошо, са! - он широко улыбнулся.
Уильям остановил "хамбер" у крыльца, отдал мне ключи, пожелал доброй ночи и отправился спать. Я помог Анне выйти из машины. В комнате гремел телевизор.
Я постучал. Шартелль лежал на кушетке, подложив подушку под голову. Увидев нас, он тут же вскочил.
- Добрый вечер, Пит… мадам. Я увлекся и не слышал, как вы подъехали.
- Анна, это Клинт Шартелль. Анна Кидд.
- Рад с вами познакомиться, мисс Анна, - Шартелль поклонился, прошел к телевизору и выключил его. - Я рад, что вы решили заглянуть к нам. По телевизору показывали одно старье.
Анна села в кресло, я - на кушетку.
- Позвольте предложить вам что-нибудь выпить. Мисс Анна?
- Джин с тоником, - попросила она.
- Мне помочь? - я привстал.
- Нет. Старина Самюэль показал мне, где что стоит, прежде чем отправиться на покой. Сидите и развлекайте вашу даму, юноша.
Шартелль вернулся с тремя бокалами и сел на кушетку. Его глаза пробежались по Анне, и он повернулся ко мне.
- Пит, вы сказали, что встретились на пляже в Барканду с симпатичной девушкой. Почему-то вы не упомянули о том, что мне в свои сорок три года не приходилось видеть более красивой девушки.
- Моя вина, - я поник головой.
- Мисс Анна, Пит говорил, что вы приехали с Корпусом мира.
- Да.
И тут Шартелль разговорил ее. Он спрашивал о Корпусе мира и Альбертии, что ей нравится и что - нет, что нужно сделать и каким путем, что ждет Альбертию в будущем. Слушал он внимательно, умело направлял Анну точными, короткими фразами.
А потом Анна замолчала и уставилась на него.
- Мистер Шартелль, вы выкачиваете из меня информацию. Я думала, что умею найти подход к людям, чтобы те рассказали о себе, но теперь вижу, что мне есть чему поучиться.
Шартелль рассмеялся и встал, одернул жилетку, разгладил лацканы пиджака. Взял наши бокалы и отнес к обеденному столу, на котором стояли бутылки.
- Мисс Анна, вы не только самая красивая юная дама, которую мне довелось повстречать, но еще и самая умная. И если б старина Пит не был таким хорошим парнем, я мог бы приударить за вами.
Он протянул нам полные бокалы.
- Мистер Шартелль… - начала Анна.
- Для вас просто Клинт, мисс Анна.
- На чем основывается ваша уверенность в том, что вы и Пит сможете выиграть выборы для Акомоло?
Шартелль поднял руку.
- Нет-нет, вам это не удастся, несмотря на ум и красоту. Вы не разговорите меня. Старина Пит должен встать завтра пораньше и написать нам Речь, а если взгляд ваших больших карих глаз упадет на меня и вы чуть приоткроете ваш очаровательный ротик, словно пробуя на вкус каждое мое слово, я буду говорить до утра. Если уж вам хочется послушать, обратите свой взор на Пита. Такая аудитория его вполне устроит.
- Благодарю, - хмыкнул я.
- Ну, Пит, если вы настаиваете, я начну.
- Нет-нет, в этом нет необходимости. Мне тоже нравятся внимательные слушательницы.
- А что такое Речь? - спросила Анна.
- Объясните ей, Пит.