И Мэрфи, и его коллеги - летчики справедливо подозревали, что компания "Си-эй" имеет какое-то отношение к Лэнгли. Каждый мог бы насторожиться, узнав, что частная чартерная авиакомпания отказывается от рекламы, не публикует никаких сведений ни о своих прибылях или убытках, ни о капиталовложениях или дивидендах. Пожелай кто-то выяснить историю возникновения "Си-эй", он столкнулся бы с невероятной мешаниной из периодически возникавших и самораспускавшихся, менявших названия авиакомпаний со сходными названиями. Дело в том, что все эти "частные" фирмы финансировались и управлялись ЦРУ. Стоили они дорого, но ценились как уникальное средство проведения тайных операций.
Кристиан так и не дождался чиновника, который должен был заниматься делом об исчезновении Хартунга. Когда здание токийского полицейского управления начало пустеть - рабочий день окончился, - он поднялся со стула, на котором просидел несколько часов, и отправился к себе. Все это время он не переставал размышлять о судьбе Хартунга. Теперь стало ясно, что Норберт попал в руки преступников, которым нужно было заманить его к себе и которые хорошо его знали - иначе откуда у них информация о гибели парохода, на котором плыла его жена?
Он нервно расхаживал по своей комнате, натыкаясь то на стул, то на угол кровати. "Спокойно, - говорил он себе, - главное спокойствие. Надо тщательно все обдумать".
Постепенно пришло решение: поехать самому туда, куда заманили Хартунга, и попытаться на месте узнать, что там произошло прошлой ночью. Кристиан некоторое время колебался, отправиться сейчас или подождать до утра, и решил, что надо ехать незамедлительно: и так потеряно уже слишком много времени.
В аэропорте Нарита было многолюдно. Взлетали и садились самолеты, то и дело диктор мелодичным голосом оповещала о новых рейсах. Все столики в кафе были заняты. Клаусу Циммеру пришлось отказаться от мысли выпить по чашечке кофе с племянником, покидавшим Токио. Во внутреннем кармане твидового пиджака Хайссе лежал билет до Кельна.
- Я завидую тебе, мой мальчик, - заметил Циммер. - Я бы много дал за то, чтобы сейчас лететь вместе с тобой.
- Ничего, - хмуро ответил Хельмут Хайссе. - Настанет и ваше время.
- Надеюсь. Будьте аккуратны в подготовке операции. Это наши первые серьезные акции на континенте.
- Займитесь лучше Редлихом, - оборвал его Хайссе. - Я таких умников с детства не люблю. Как бы он не стал совать нос куда не следует.
- Хорошо, хорошо, мой мальчик. Тебе пора.
Циммер сделал движение, словно готовясь обнять Хайссе, но тот молча кивнул и двинулся к эскалатору.
Гаррисон пригласил Уолтера Смита в свой кабинет. Приказом директора управления они были освобождены от всех дел, с тем чтобы сосредоточиться на проблеме таинственной вспышки над Атлантикой.
- Я договорился со штабом ВМС, - сказал Гаррисон. - Они окажут нам необходимое содействие. Группа специалистов практически готова, через день-два мы можем отправляться.
- Ты надеешься, что мы сумеем найти какие-то концы на месте? - Смит был настроен скептически. - По-моему, надо продолжать анализировать имеющиеся у нас данные здесь.
Гаррисон отрицательно покачал головой.
- Эта работа будет, разумеется, продолжена. Но не следует исключать возможности выявить какие-то следы радиоактивного заражения в известном нам квадрате Атлантики. Потом мы собираемся обследовать побережье. Если исходить из предположения, что была взорвана бомба, то ведь не из воды же она родилась. Ее откуда-то привезли. Нет, Смит, я надеюсь на успех. Тем более что с нами едут специалисты из команды "Нест".
- А это еще что такое? - удивился Смит.
Гаррисон, довольный, рассмеялся.
- Команда "Нест" существует добрых десять лет, а о ней никто не знает. Вот это, я понимаю, конспирация. "Нест" расшифровывается как группа обнаружения взрывных ядерных устройств. Ее цель - бороться с террористами, которые могут овладеть ядерным оружием. Несколько раз команду "Нест" использовали для розыска пропадавших контейнеров с ураном. Так что у них есть опыт, который окажется полезным при выполнении нашей задачи.
Кристиан вылез на мокрую от дождя платформу и оглянулся. Он был один. В этот поздний час больше никто не сошел на небольшой станции. Он остановился в растерянности. То ли недолгий дождик загнал людей домой, к привычному голубому экрану, то ли здесь вообще рано прекращалась всякая жизнь, но было пустынно. Не оказалось даже такси. Кристиан знал адрес, но не имел ни малейшего понятия, как туда добраться.
Он запахнул куртку - после дождя жара спала - и энергично зашагал по улице, начинавшейся почти у самой платформы. Витрины были не освещены, сгустившаяся темнота действовала на нервы.
- Вы что-то ищете?
Кристиан отпрянул. Из темноты навстречу ему шагнул полицейский.
- Я?.. Да, - промямлил Кристиан.
На лице полицейского отразилось недоумение. Он чуть отступил в сторону, чтобы успеть проконтролировать все возможные движения подозрительного прохожего. Смысл этого маневра не ускользнул от Кристиана и, как ни странно, успокоил его. В нем жило внушенное с детства доверие к полиции. Кристиан улыбнулся.
- Я в самом деле разыскиваю одного человека... Может быть, вы как раз и поможете мне.
Он назвал адрес. Полицейский кивнул и принялся объяснять.
Кристиан поблагодарил и двинулся дальше.
Полицейский посмотрел ему вслед. Пожалуй, стоило бы проверить у него документы. Иностранцы здесь просто так по ночам не разгуливают.
Кристиан шел увереннее, приободрившись после разговора с полицейским. Мысли его перескакивали с одного на другое. Он недоумевал, вновь и вновь пытаясь понять, что случилось с Хартунгом, вспоминал Маргарет, Мюнхен...
Наконец свернул влево на совсем узенькую неасфальтированную дорожку. В свете единственного фонаря разглядел табличку. Да, та самая улица.
Дом № 5 ничем не выделялся среди других. Небольшой, в два этажа. Перед домом крохотный чисто японский садик. Кристиан в нерешительности остановился перед калиткой. Когда он ехал сюда, искал дом, то полагал, что, как только доберется, все сразу станет ясно. Теперь он не знал, как поступить.
Он не заметил ничего подозрительного. Прошелся вдоль низенького заборчика. В пору повернуться назад и идти на станцию. Но дом с темными окнами, куда три дня назад вошел Хартунг, притягивал к себе Кристиана. Он ухватился рукой за калитку. От легкого нажима та распахнулась. Кристиан осторожно двинулся к дому. Ничего не происходило, ничто не нарушало тишину, от которой уже звенело в ушах. Он подошел к самому дому. "Обойти вокруг, посмотреть, что там", - мелькнуло у него в голове. Но вдруг Кристиан почувствовал, как внезапный холод пронизал его - дверь медленно приотворилась, словно приглашая войти.
Около побережья, почти перед самой посадкой самолет попал в грозовое облако. Автоматически поворачивая штурвал, чтобы уйти от опасности, Мэрфи не испытывал обычного облегчения при мысли, что долетел. Он вымотался за этот перелет. Проблема состояла в том, что он не мог перелететь через Латинскую Америку и по прямой добраться до аэродрома, где его ждали. Ему приходилось делать большой круг, огибать континент и садиться со стороны Атлантики. Совершать такие полеты одному, без штурмана, - самоубийство.
Маленький аэродром затерялся в глубине густого леса. Его почти невозможно было заметить, но Мэрфи садился здесь десятки раз. Аэродром был спроектирован и построен безукоризненно, взлетно-посадочная полоса позволяла принимать даже тяжелые транспортные самолеты.
Далеко внизу оператор диспетчерской службы увидел на локаторе приближающийся самолет. Специальное устройство показало на экране "я - свой", оператор связался с пилотом по радио. Его ждали. Когда, гася скорость, самолет пронесся мимо служебного здания, от подъезда отъехал микроавтобус и устремился вслед за самолетом.
Пилот, отдуваясь и вытирая рукой пот, выбрался из кабины. Как ни было жарко в Токио, здесь он попал просто в пекло. Вылезшие из микроавтобуса люди сразу бросились к грузовому люку. Мэрфи, заинтересовавшись, подошел поближе.
Четверо крепких мужчин, одетых в одинаковые зеленовато-серые брюки и рубашки, выгружали из самолета ящик. Не обращая внимания на остановившегося рядом пилота, они быстро отодрали верх и вытащили оттуда бледного, без кровинки в лице человека. Пилот сделал непроизвольный шаг вперед: вот, значит, какой скоропортящийся груз он вез!
Неизвестный был без сознания, его положили на сиденье машины. Один из четырех поднес к его лицу пузырек с нашатырным спиртом, похлопал по щекам.
Хартунг - а это был он - медленно открыл глаза.
Мэрфи стало не по себе. Еще никогда он так явно не участвовал в преступлении. Его замутило, и, чтобы удержаться на ногах, он прислонился к дверце микроавтобуса. Человек, нагнувшийся над лежащим, оглянулся на пилота. Этого человека Мэрфи знал. Нитце, руководитель службы безопасности института.
Нитце нахмурился:
- Вам пора зайти в диспетчерскую службу, приятель. Поторопитесь.
Пилот кивнул и медленно побрел к зданию.
Даже когда он летал над Лаосом и сбрасывал там оружие, он не испытывал страха, хотя и рисковал быть сбитым и попасть в руки к коммунистам. Но вывозить из страны человека в деревянном ящике!
Он проклинал своих начальников, втравивших его в такое дело.
Нитце подозрительно посмотрел вслед пилоту и кивнул шоферу: "Поехали". Машина развернулась и, набирая скорость, исчезла в лесу, по которому была проложена расчерченная белой краской дорога.
Дверь сама закрылась, и Кристиан оказался в темноте. Он замер, ощущая, как бешено колотится сердце, и несколько секунд прислушивался. Тишина. На ощупь он двинулся вперед. Никаких признаков присутствия людей. Пройдя три шага вперед, он уперся в стену, вытянув руки, пошел вдоль нее. Ему стало жутко. Один в кромешной тьме в этом загадочном доме. Зачем только он полез сюда? Не предупредив никого, не сообщив в полицию. Он опять уткнулся в стену. Провел по ней руками и наткнулся на ручку двери, повернул, и в лицо ему брызнул ослепительный сноп света. Кристиан, зажмурившись, инстинктивно отпрянул. Его тут же схватили за руки. Он бешено рванулся, но сзади его держали железной хваткой. Вдруг Кристиан почувствовал что-то мокрое, мерзкое у своего лица. Острый резкий запах одурманивал его. Кристиану показалось, что он задыхается, он плевался, крутил головой, но все было напрасно. Острый запах заглушил все, мысли стали путаться. Он перестал сопротивляться, тело его обвисло.
- Готов, - прошептал тот, кто держал его. - На улице все чисто?
- Да.
- Давайте в машину.
Немного приоткрыв дверь, один из троих, державших Кристиана, быстро осмотрелся и кивнул:
- Пошли.
Втроем они быстро вынесли Кристиана через черный ход на маленькую улочку, где стоял микроавтобус "Скорой помощи" с потушенными фарами. Уже в автобусе один из японцев при свете фонаря вынул из аптечки ампулу, завернутую отдельно от других, и шприц. Задрав рукав куртки Кристиана, сделал ему инъекцию. По телу пробежала нервная дрожь. Японец выбросил использованную ампулу на мостовую и рывком захлопнул дверцу. Микроавтобус мягко двинулся.
Минуты через три из темноты появилась неясная фигура. Посвечивая себе небольшим фонариком, постоянно оглядываясь по сторонам, неизвестный долго шарил по асфальту. Наконец нашел то, что искал, выключил фонарь и вновь растворился в темноте.
Получив приказ в очередной раз лететь в Японию, Мэрфи вздохнул с облегчением. И раньше-то он с трудом выдерживал атмосферу института, где отдыхал между рейсами, а теперь - после истории с деревянным ящиком - не мог дождаться, когда сможет покинуть этот скрытый от внешнего мира лесной городок.
Мэрфи дал себе слово никогда больше не участвовать в подобных операциях. Правда, пилот не очень представлял себе, как ему это удастся. Но решение было твердым. Всему есть предел. Участвовать в преступлении - нет уж, увольте. Угодить на скамью подсудимых как-то не входило в его планы. Естественнее всего расторгнуть контракт с "Си-эй", но не хотелось остаться без привычной уверенности, которую дает плотно набитый бумажник.
Эдвард Малькольм поднял глаза на своего помощника. Ворвавшийся в кабинет Джексон оторвал его от чтения важного доклада.
- В чем дело?
- Началось!
Джексон протянул Малькольму стандартный бланк расшифрованной телеграммы. Отправитель - резидент ЦРУ в Мадриде.
"Сегодня в 17.30 большая группа (около 200 человек) вооруженных гражданских гвардейцев под командованием подполковника Техеро захватила помещение нижней палаты парламента в тот момент, когда проходило голосование по вопросу о доверии главе правительства.
Угрожая оружием, они заставили депутатов, находившихся в зале, и членов бывшего правительства лечь на пол. Спустя несколько минут всем было разрешено занять свои места, однако гражданские гвардейцы приказали им положить руки перед собой на пюпитры.
Каких-либо дополнительных данных о положении в парламенте пока нет, так как вся связь со зданием прервана. Известно лишь, что гвардейцы разрешили покинуть здание всем журналистам и приглашенным на заседание.
По распоряжению министерства внутренних дел к зданию парламента стянуты подразделения национальной гвардии. Полиция заняла помещение радиостанции".
Малькольм поднял глаза на Джексона.
- Это все, что он передал? Какие болваны сидят у Фергюсона в ключевых точках Европы! У нас кто-нибудь сейчас есть в Мадриде?
Джексон кивнул утвердительно.
- Немедленно связывайтесь с ним. Пусть сообщает как можно скорее, что там происходит и есть ли у путчистов шансы на успех.
Малькольм снял трубку аппарата прямой связи с директором.
- Надеюсь, Фергюсон уже доложил вам?.. А госсекретарь уже спрашивает, что ему отвечать? Лучше всего не комментировать события, пока не ясен исход. - Прикрыв ладонью телефонную трубку, Малькольм шепотом приказал Джексону: - Собирайте людей ко мне, Пусть подберут все, что у нас есть по этой проблеме.
Через несколько минут в кабинете Малькольма уже сидело несколько человек, ответственных за тайные операции в Европе. Малькольм напряженно просматривал принесенные ему бумаги, откладывая в сторону все, что могло сейчас представлять интерес.
Почти двадцать пять лет Малькольм прослужил в системе управления планирования, и тайные операции были его стихией. Анализ разведывательных данных, составление справок и докладов Малькольм презирал. Поэтому его назначение на пост заместителя директора расценили как стремление Вашингтона сделать упор не на пассивный сбор разведывательной информации, а на активное вмешательство в ход событий на мировой арене.
Сенатская комиссия по разведке единогласно одобрила его назначение. Выступая перед сенаторами за закрытыми дверями, Малькольм клятвенно обещал предпринять максимум усилий для "стабилизации" положения в мире, в первую очередь - в Западной Европе.
- Только что получено еще одно сообщение из Мадрида, - сообщил Джексон, - командующий третьим военным округом генерал-лейтенант Хайме Миланс дель Боск распространил коммюнике о введении военного положения. На улицах Валенсии танки, бронемашины, военные патрули. Власть в городе перешла к военным. Подполковник Техеро сразу после захвата парламента связался по телефону с Валенсией и произнес такую фразу: "Мой генерал, все в порядке, все в порядке!" Одна из радиостанций передала: Техеро заявил какому-то журналисту, что покинет помещение парламента и освободит заложников только после того, как будет принято решение о роспуске парламента и создании военной хунты.
- Ну что ж, - сказал заместитель Малькольма. - Эти ребята настроены серьезно, глядишь, добьются своего.
Джексон подошел к столу Малькольма и положил перед ним короткие объективки на подполковника Техеро и Миланса дель Боска. Первый из них был участником антиправительственного заговора в ноябре 1978 года, известного под названием "Операция "Галаксия". Второй воевал в составе "голубой дивизии" Франко против Советского Союза, получил гитлеровский Железный крест, известен своими фашистскими взглядами.
Сверху Джексон положил листок, в правом углу которого значилось: "Отпечатано в одном экземпляре".
Малькольм пробежал несколько машинописных строчек.
"1. Захват парламента с помощью гражданских гвардейцев (подполковник Антонио Техеро).
2. Выступления командующих военными округами во главе с генералом Хайме Милансом дель Боском в поддержку роспуска парламента и создания непартийного правительства.
3. Занятие всех ключевых объектов в Мадриде бронетанковой дивизией "Брунете".
4. Утверждение королем состава поддерживаемого военными правительства во главе с генералом Альфонсо Армадой, который долгое время был военным адъютантом короля.
Источник: граф Гонсалвиш".