Он говорил с очень сильным акцентом; казалось, что английский язык для него мука. Произносил слова медленно, словно умственно отсталый.
- Утечка газа. Пожалуйста, миссис? Могу я устранить утечку? Кто-нибудь звонил? Сказал, что я приду?
- Я только что вернулась домой. Никто не звонил. Ничего об этом не знаю. Сообщения на автоответчике как будто не было. Пожалуй, пойду проверю.
- Хотите, чтобы я пришел потом? И тогда устранил утечку? Чувствуете запах газа?
Женщина вздохнула с нескрываемым раздражением, так словно у нее было слишком много пустячных дел и слишком мало прислуги.
- О Господи! Ладно, входите. И поторапливайтесь. Времени у вас в обрез. Мне нужно одеться и уйти через двадцать минут.
Услышав лязг засова, Юсеф Касим приготовился. Дверь приоткрылась, он увидел оба глаза женщины и рванулся вперед.
Пускать в ход всю силу не было необходимости. Тэсс Ольсен попятилась на несколько шагов и шлепнулась на пол задом. Туфли на высоких каблуках слетели, обнажив ярко-красные ногти и длинные костлявые ступни.
Не успела она закричать от шока и удивления, как Касим навалился всей своей тяжестью ей на грудь. Полоска серебристого скотча быстро переместилась с его штанины на рот женщины. Он прижал ленту сильно, показывая, что не шутит и что сопротивляться не имеет смысла.
- Я не собираюсь причинять тебе вред.
Это было его первой, но далеко не последней ложью.
Потом он перевернул женщину на живот, достал из кармана красный собачий поводок и надел ей на шею. Поводок был основной частью его плана. Он представлял собой дешевую, но достаточно крепкую нейлоновую сетку.
Поводок был уликой, первой вещью, которую он оставит здесь для копов.
Женщина была примерно сорокалетней химической блондинкой, физически слабой, хотя, видимо, тренировалась, чтобы не полнеть.
Теперь он показал ей еще кое-что - кухонный нож! Выглядевший очень убедительно.
Глаза ее расширились.
- Вставай, трусливая дура, - сказал Касим ей на ухо. - А не то я искромсаю тебе лицо.
Он знал, что негромкий голос звучит более угрожающе, чем любой крик. И то, что он вдруг хорошо заговорил по-английски, собьет ее с толку и еще больше напугает.
Когда женщина стала подниматься, Касим резко схватил ее сзади за тощую шею. И она осталась стоять на четвереньках.
- Этого вполне достаточно, миссис Ольсен. Больше не двигайся ни на дюйм. Будь совершенно неподвижной, совершенно неподвижной. Я пускаю в ход нож.
Он разрезал дорогое черное платье вдоль спины, и оно упало на пол. Теперь женщина неудержимо дрожала и пыталась закричать через кляп. Без одежды она выглядела лучше - поджарой, довольно привлекательной, правда, не на его взгляд.
- Не беспокойся. В этой позе я не трахаюсь. Теперь вперед на четвереньках. Делай, что говорю! Это не займет много времени в твоем загруженном дне.
В ответ женщина только застонала. Касим ударил ее каблуком в зад, и она поползла.
- Как тебе это нравится? Напряженность! Разве не в этом духе ты пишешь? Знаешь, именно поэтому я здесь. Потому что ты пишешь в своих книгах о преступлениях. А это сможешь раскрыть?
Они медленно двигались через кухню, через столовую в просторную гостиную. Там целая стена была заставлена полками с книгами, многие из которых написала она сама. Раздвижные стеклянные двери в дальнем конце комнаты вели на балкон, где стояли причудливая садовая мебель и блестящий черный гриль.
- Только посмотреть на все твои книги! Впечатляюще. И зарубежные издания! Переводила что-нибудь сама? Нет, конечно! Американцы говорят только по-английски. - Касим резко дернул поводок вверх, и миссис Ольсен упала на бок. - Не двигайся. Оставайся на месте! Мне нужно создать улики. Даже ты представляешь собой улику, миссис Тэсс Ольсен. Поняла уже это? Разгадала загадку?
Касим быстро привел гостиную в тот вид, какой хотел. Потом вернулся к женщине, она не двинулась с места и как будто уже освоилась со своей ролью.
- Это ты? На этом портрете? - неожиданно спросил он удивленным тоном. - Да, ты.
Касим носком ботинка ткнул ее в подбородок, заставляя взглянуть. Над украшенной завитками софой висел большой портрет маслом. На портрете была Тэсс Ольсен в длинном серебристом платье, рука ее покоилась на полированном круглом столе с замысловато составленным букетом цветов. Лицо ее было строгим, исполненным гордости.
- На тебя не похоже. В жизни ты привлекательней. Сексуальнее без одежды. А теперь наружу! На балкон. Ты станешь очень знаменитой женщиной. Обещаю. Твои поклонники ждут.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Касим вновь сильно дернул поводок, Тэсс Ольсен с трудом поднялась, потом развела руки и наконец обрела равновесие, по крайней мере достаточное, чтобы идти.
Все это казалось ей совершенно нереальным. Она попятилась на балкон - пока не уперлась поясницей в железное ограждение.
Она дрожала всем телом. Двенадцатью этажами ниже поток машин в час пик полз по Коннектикут-авеню. По тротуарам шли сотни пешеходов, большей частью с опущенными головами, не подозревая о происходящем наверху башни "Риверуок", что было весьма символично для жизни в Вашингтоне.
Юсеф Касим протянул руку и сорвал скотч со рта женщины:
- Теперь кричи. Кричи по-настоящему! Будто ты перепугана до безумия! Чтобы тебя слышали в Виргинии! В Огайо! В Калифорнии!
Но вместо этого женщина обратилась к нему еле слышным голосом:
- Прошу вас. Не нужно этого делать. Я могу вам помочь. У меня много денег. Можете взять из квартиры все, что хотите. Во второй спальне у меня есть сейф. Прошу вас, скажите только…
- Я хочу, миссис Тэсс Ольсен, - Касим поднес дуло пистолета к одной из ее бриллиантовых сережек, - чтобы ты кричала. Очень, очень громко. Немедля! По команде. Ясно? Указание простое - кричи!
Однако крик ее прозвучал немногим громче всхлипа, жалким хныканьем, которое унес ветер.
- Ладно же. - Касим ухватил женщину за голые ноги. - Будь по-твоему! - И сильным рывком перевесил ее через ограждение головой вниз.
Теперь раздались вопли - пронзительные, отчетливые, словно сигнал тревоги. И Тэсс Ольсен пыталась нащупать в воздухе несуществующую опору для рук.
Красный поводок на ее шее развевался на ветру, словно струя крови из яремной вены. "Отличный кинематографический эффект", - подумал Касим. Как раз то, что ему требовалось. Все это представляло собой часть плана.
Внизу тут же начала собираться толпа. Люди останавливались и указывали вверх. Кое-кто начал звонить по сотовым телефонам. Другие принялись делать телефонами снимки - порнографические, если им приходило это в голову.
Наконец Касим втянул Тэсс Ольсен обратно и поставил на балкон.
- Ты действовала отлично, - сказал он смягчившимся голосом. - Прекрасная работа, говорю искренне. Подумай только об этих людях с фотокамерами. В каком ужасном мире мы живем.
Слова женщины полились потоком:
- О Господи, пожалуйста, я не хочу так умирать. Вам что-то должно быть нужно. Я в жизни никому не причинила зла. Я тут ничего не понимаю! Пожалуйста… перестаньте.
- Посмотрим. Не теряй надежды. Выполняй в точности что тебе сказано. Это самое лучшее.
- Я буду. Обещаю. Буду делать то, что скажете.
Касим наклонился, чтобы лучше видеть Коннектикут-авеню и людей.
Толпа внизу все росла и росла. Касим подумал: звонят ли люди по сотовым телефонам в полицию? Или, может быть, просто знакомым, кого хотят поразить, кому хотят пощекотать нервы: "Ты не поверишь тому, что я сейчас вижу. Вот, смотри сам!"?
Все эти люди не сразу поверят тому, что увидят в самое ближайшее время. Вот почему миллионы человеческих глаз будут смотреть те страшные кадры по телевизору снова и снова.
Пока он не затмит это убийство очередным.
- В честь тебя, - прошептал Касим. - Все в честь тебя.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
- Разведи огонь, - предложила Бри. - А я оборудую номер-люкс.
Я пожал плечами, потом подмигнул ей.
- Знаешь, огонь уже горит!
- Терпение! Оно будет того стоить. Я стою того, Алекс. А пока что давай вспомним девиз командиров скаутских отрядов: "Не планируешь успех - планируешь неуспех".
- Никогда не был скаутом. И слишком возбужден, чтобы становиться им теперь.
- Потерпи. Если хочешь знать, я тоже возбуждена.
Пока я искал растопку, Бри распаковала вещи в багажнике. Снаряжение, которое я снял дома с чердака, выглядело допотопным рядом с ее вещами. Она быстро установила сверхлегкую палатку и стала вносить туда надувной матрац, нагреваемое одеяло, два газовых фонаря. У нее даже была система фильтрации воды на тот случай, если мы захотим пить из ручья. Наконец она повесила на клапан палатки звенящие на ветру колокольчики. Отличная деталь.
У меня в холодильнике имелось два лобстера и два отличных бифштекса с жировыми прожилками, готовые для жарки. На запах могли, правда, прийти черные медведи, но холодная еда нас не устраивала.
- Помощь нужна? - спросил я, когда костер разгорелся и к небу полетели искры.
Бри доставала брезент с заднего сиденья, видимо, для того, чтобы устроить навес.
- Да, откупорь каберне. Пожалуйста, Алекс. Уже почти все готово. - Когда разнесся запах вина, Бри привязала брезент к трем ветвям скользящими узлами, чтобы поднимать или опускать его прямо с земли. - С едой нужно быть осмотрительными: здесь водятся рыси и медведи.
- Так говорят. - Я подал ей стакан. - Знаешь, ты мастерица устраивать дом.
- А ты, держу пари, хороший повар.
Иногда я не улавливал, что говорит Бри, поскольку заглядывался на ее очаровательные карие глаза. Они были первым, что я заметил в ней. Конечно, отвлекали меня не только глаза. По крайней мере в ту минуту. Она уже сбросила туфли и расстегивала подрезанные выше колен джинсы. И блузку. Потом стояла в светло-голубых трусиках и лифчике. И как ни были великолепны ее глаза, я забыл о них.
Бри вернула мне стакан:
- Знаешь, что в этом месте самое лучшее?
- Не уверен, но, думаю, выясню. Так ведь?
- Да, выяснишь определенно.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Мне всегда казалось, что жизнь довольно-таки бессмысленная и бестолковая вещь, но все же временами может быть приятной, если приложить к этому некоторые усилия.
И остальная часть дня была для нас превосходной. Мы с Бри поспешили рука об руку к манящему Большому охотничьему ручью. Разделись донага и вошли в воду. Минуту спустя холод ее перестал ощущаться.
И тут я уже не знал, смогу ли, захочу ли снова выйти на берег. Мы обнимались, целовались, потом плавали и плескались, будто дети на каникулах. Где-то поблизости лягушки-быки пытались петь нам серенаду мерными "гланк, гланк, гланк".
- Думаете, это забавно?! - крикнула Бри лягушкам. - Хотя, пожалуй, да. Гланк! Гланк!
Мы снова стали целоваться, одно очень приятное занятие вело к другому, которое в старых фильмах сменялось сценой мчащегося через туннель поезда. Только мы с Бри не спешили входить в этот туннель и выходить из него. Она прошептала, что у меня очень нежные руки и попросила гладить ее по всему телу безостановочно. Мне нравилось это занятие, и я сказал ей, что у нее очень нежное тело, что выглядело странно, учитывая, какой крепкой она была. Чувственное исследование такого рода обычно приводит к некоему напряжению, что и произошло.
Мы отступили на несколько шагов и оказались в воде по грудь. Потом Бри оттолкнулась от дна, обвила меня ногами, и я вошел в нее. Поскольку мы находились в воде, это продолжалось долго, но все хорошее когда-нибудь приходит к концу. Бри вскрикнула, я тоже, а эти чертовы лягушки-быки даже умолкли на минуту.
Потом мы лежали на одеяле, расстеленном на поросшем травой берегу, предвечернее солнце высушило нас, и мы занялись делами, которые могли вновь привести к напряжению. В конце концов мы не спеша оделись и приготовили ужин.
После бифштекса, лобстера и моего почти превосходного зеленого салата последовал десерт - шоколадное пирожное с орехами - его приготовила Нана, она очень хорошо относится к Бри.
К наступлению темноты мы чувствовали себя спокойными и счастливыми. Работа представляла собой лишь воспоминание; медведи и рыси - едва ощутимую угрозу.
Я посмотрел на Бри, угнездившуюся со стороны костра в изгибе моего тела. Теперь она казалось настолько нежной и уязвимой, насколько сильной и хладнокровной была на своей службе.
- Ты восхитительна, - прошептал я. - Весь этот день походил на сон. Не буди меня, ладно?
- Я люблю тебя, - сказала она. Потом быстро добавила: - Очень.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Слова Бри на несколько секунд повисли в воздухе - это был первый случай, когда я, находясь с ней, не знал, что сказать.
- Это у меня просто вырвалось. И вообще, кто это произнес? Сожалею. Очень сожалею.
- Бри, а… зачем сожалеть?
- Алекс, тебе не нужно больше ничего говорить. И мне не нужно. Вау! Посмотри на звезды!
Я взял Бри за руку.
- Все отлично. Просто это произошло слегка быстрее, чем, видимо, нам обоим привычно. Это не обязательно плохо.
Бри ответила мне поцелуями, потом смехом и снова смехом. Эта сцена могла быть неловкой, но почему-то получилось совсем наоборот. Я обнял Бри крепче, и мы снова начали целоваться.
Я вгляделся в ее глаза.
- И тебе "вау".
И тут раздался звонок ее пейджера. Классическая ирония. Я тоже получал звонки по сотовому телефону в самое неподходящее время.
Пейджер в палатке зазвонил снова. Бри посмотрела туда через мое плечо, не вставая.
- Иди, - сказал я ей. - Ты должна ответить. Я знаю этот порядок.
- Ладно, я посмотрю, кто звонит.
"Кто-то убит, - подумал я. - Придется возвращаться в округ Колумбия".
Бри юркнула в палатку. Через несколько секунд я услышал, как она говорит по сотовому.
- Это Бри Стоун. Что происходит?
Я был слегка рад за Бри, что она так незаменима. Слегка. Мой друг, детектив Джон Сэмпсон, сказал, что ее будущее в управлении полиции настолько блестяще, насколько ей этого хочется. И данный звонок мог означать только одно. Я взглянул на часы. Мы могли вернуться в город примерно к половине одиннадцатого. Если Бри не потребует приехать туда побыстрее, на что Р-350 вполне способен.
Когда Бри вышла из палатки, на ней уже были шорты из джинсов и она уже застегивала "молнию" на трикотажной куртке с капюшоном.
- Тебе незачем ехать. Я обернусь как можно быстрее. Буду здесь к завтраку, если не раньше.
Но я уже начал собирать вещи.
- И вообще это просто пустяк. - Бри невесело засмеялась. - Я очень расстроена из-за этого. Черт возьми, Алекс! Просто передать не могу, как расстроена. И зла.
- Не расстраивайся, у нас был превосходный день. - А потом, поскольку не мог удержаться и знал, что Бри не оскорбится переменой темы, спросил: - Так что там произошло?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Разговор о крушении планов шел вяло и был, мягко говоря, неприятен. Мы подъехали к зданию "Риверуок" без десяти одиннадцать, преступление произошло около шести часов назад. Это дело будет широко освещаться в печати - никаких сомнений тут не имелось.
Обстановка была беспокойной, жутковатой. Как я и ожидал, оказалось много передвижных телестанций и репортеров. Дело было сенсационным: богатая женщина, популярная писательница, убита в считавшемся совершенно безопасным районе самым ужасающим образом.
Благодаря документам Бри мы подъехали к бровке тротуара, где U-образный подъезд к высокому зданию полицейские заблокировали. Собственно говоря, это была часть места преступления - жертва убийства упала там, когда ее сбросили с балкона на глазах у десятков зрителей.
Группа техников в белых комбинезонах осматривала разбитую машину, на которую упала женщина. Они в ярком свете прожекторов походили на привидения.
На другой стороне улице, за двойной линией полицейских барьеров, толпилось больше сотни людей. Я стал было обшаривать толпу взглядом, но одернул себя: "Ты не расследуешь это дело".
Бри вылезла из машины и подошла к моей стороне.
- Почему бы тебе не заночевать у меня? Алекс, поезжай, пожалуйста. Дома тебя все равно никто не ждет, так ведь? Может, потом все наверстаем.
- Я подожду тебя здесь. - Я откинул спинку водительского сиденья. - Видишь? Вполне удобно. Я буду отлично чувствовать себя в машине.
- Уверен?
Я знал, что Бри чувствует себя виноватой из-за испорченного вечера. Со мной такое бывало много раз, но, пожалуй, только теперь я понял, что при этом чувствовали члены моей семьи.
- Принимайся-ка за дело. Здесь, наверное, половина личного состава столичной полиции затаптывает место преступления.
Двое полицейских в форме уставились на нас, когда Бри наклонилась и поцеловала меня на прощание.
- Помнишь, что я сказала раньше? - прошептала она. - Это было правдой. - А потом повернулась к полицейским: - Чего торчите здесь, черт возьми?! А ну за работу. Постойте! Покажите мне, куда идти. Где место преступления?
Это преображение Бри стоило видеть. Когда она шла широким шагом к месту убийства, изменилась даже ее осанка. Она выглядела боссом, напоминала мне себя самого в недавнем прошлом, но при этом оставалась самой сексуальной женщиной, какую я знал.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В тот вечер мужчина и женщина в спортивных костюмах были затеряны в толпе, собравшейся на Коннектикут-авеню напротив здания "Риверуок", к которому полицейские машины подъезжали одна за другой. Оба восхищались тем, что сделали.
Юсефа Касима больше не существовало. Он исчез, но не забыт. Мужчина сыграл Юсефа превосходно, зрители были зачарованы с той секунды, как он вышел на балкон, на свою сцену. Многие из них все еще испытывали благоговейный страх перед этим превосходным исполнением роли, все еще говорили о нем приглушенным шепотом.
До чего удачным оказалось представление! Спустя несколько часов все эти зрители оставались у роскошного жилого дома. Причем толпа все прибывала. Это событие привлекло всю прессу - Си-эн-эн, другие крупные телекомпании, газеты, радио, художников видеоарта, блогеров.
Мужчина толкнул женщину локтем:
- Видишь то, что вижу я?
Женщина вытянула шею, посмотрела влево, потом вправо.
- Где? Здесь можно смотреть на очень многое. Подскажи.
- Смотри в направлении стрелки в четыре часа. Теперь видишь? Это вылезает из машины детектив Бри Стоун. А в машине сидит Алекс Кросс. Наверняка он. Кросс приехал, а это только наше первое представление. Мы пользуемся успехом!