Ответа не последовало. Стоя и глядя на дверь, на притаившихся у крыльца полицейских, Бирнс подумал: "Все, что ему нужно сделать, - повернуть голову. Он увидит полицейских и тут же выстрелит в Стива. Вот и все". Бирнс перевел дыхание.
- У меня священник! - прокричал из коридора Миранда. - Не предпринимайте ничего, слышите?
Все как один повернулись к дому. За дверью ничего не было видно. В коридоре темно, яркий солнечный свет туда не проникал.
- Дорогу! - кричал Миранда. - Дорогу или я стану стрелять в толпу! Мне все равно, кто пострадает!
Возбужденным горожанам были видны лишь две неясные фигуры в дверном проеме. Священник из-за черной рясы был почти невидим, Миранда просматривался лучше - невысокий, худой человек в белой майке. Перед самым порогом он на несколько секунд замер, вглядываясь в лица людей через плечо Кареллы.
Зип с Кучем проталкивались через толпу. На улице стало до жути тихо, и Зип хотел знать почему. Что происходит, черт побери? Он был зол, потому что им не удалось разыскать Чайну, зол, потому что ему не терпелось поскорее разделаться с Альфредо Гомесом, зол, потому что все шло неправильно, а ему хотелось, чтобы все складывалось так, как он задумал. Но, несмотря на гнев, в нем росло любопытство. Тишина на улице интриговала его. Он протолкался к заграждению как раз в тот момент, когда Миранда и Карелла показались на крыльце.
Глаза Миранды обшаривали улицу. Частично его закрывал священник, во всяком случае, через улицу стрелять рискованно. Разве что слева…
И Миранда посмотрел налево.
Карелла был готов. Он ждал этого движения с тех самых пор, как они вышли из квартиры. Поразмыслив, а куда бы посмотрел он на месте Миранды, он понял, что с другой стороны улицы стрелять никто бы не стал, так что ловушка могла быть только с этой стороны улицы и стрелять удобно было бы сзади.
Так что Карелла знал то, что знал Миранда, и он ждал, когда Пепе повернет голову, потому что понимал - тот выстрелит немедленно, как только увидит полицейских.
Зип заметил засаду одновременно с Мирандой, так что вторично предупредить его не успел.
Карелла почувствовал движение Миранды налево.
"Вперед!" - скомандовал он себе.
Рванулся.
Никто не произнес ни слова. Миранда повернулся к Карелле в то мгновение, когда Стив бросился ничком на ступеньки.
И началась стрельба.
Глава 17
- Пепе! - заорал Зип. - Пепе! - Но было поздно.
Это был безжалостный шквальный огонь. Миранда крутанулся влево, а пули неожиданно ударили в него справа, развернув его. Он упал на перила и открыл пальбу по патрульному, который казался ближе всех к нему, потом вдруг в него стали стрелять слева, он понял, что попал под смертельный перекрестный огонь, и рванулся по ступенькам туда, где распластался Карелла. С той стороны улицы грохотал пистолет Бирнса, Паркер принялся палить с ящика, а потом стало казаться, что каждый полицейский в квартале ждал этой минуты, потому что улица вдруг завибрировала рвущим уши грохотом и визгом пуль, отскакивающих от асфальта.
Кровь хлынула у него сразу из дюжины мест.
Белая майка моментально покраснела от крови. Пистолет он все еще держал в руке, но кровь залила его лицо, глаза, так что он остервенело палил вслепую в сторону зевак, словно от этого зависело его спасение.
Паркер соскочил с ящика, служебный револьвер ходил в его руке ходуном. Полицейские на крышах прекратили стрельбу, Миранда тоже, он, шатаясь, слепо ковылял в сторону Паркера, который, от возбуждения плохо соображая, шел ему навстречу. Это было похоже на то, как если бы кто-то поставил на стол две магнитные фигурки. Они неуклонно двигались бы друг к другу - Миранда, ослепленный собственной кровью, и Паркер, движимый вперед какой-то неведомой силой.
Пистолет Миранды пусто щелкал, он умоляюще смотрел на Паркера, кровь заливала ему глаза, пузырилась на его полуоткрытых губах, руки безвольно болтались, голова свесилась на одну сторону, как у Христа, распятого на кресте.
- Прикончи меня, - прошептал Миранда.
И Паркер выстрелил.
Выстрел пришелся Миранде в горло. Хлынула свежая кровь, обнажив дыхательное горло Миранды, он качнулся вперед. Голос его булькал, шепот слышался едва-едва, будто с большой глубины из-под воды, слова смог услышать лишь Паркер, да они и предназначались только ему:
- Не… не можешь прикончить… ме… меня?
И Паркер выстрелил снова. И теперь уж его палец нажимал на спусковой крючок решительно, сильно, и Паркер смотрел, как пули врезались в изувеченное тело Миранды, как он безжизненно рухнул на асфальт. А потом он стоял над ним и выпускал в него пулю за пулей, пока не разрядил всю обойму; он тут же выхватил пистолет у ближайшего к нему патрульного и снова принялся стрелять в уже мертвого Миранду.
- Ну хватит! - закричал Карелла.
Зип юркнул за заграждение и прыгнул на спину Паркера. Тот сбросил его словно надоедливую собачонку, распрямив широкие плечи. Зип упал на тротуар.
- Оставь его! - заорал он. - Оставь его в покое!
Но Паркер ничего не слышал. Он выстрелил из пистолета патрульного в голову Миранды, потом еще раз и готов был выстрелить в третий, когда Карелла схватил его за руки и отшвырнул от тела.
- Кто-нибудь снимите оттуда Фрэнки! - прокричал лейтенант Бирнс. - Он на втором!
Двое полицейских поспешили к дому. Бирнс подошел к Миранде и уставился на него.
- Он мертв? - спросил репортер.
Бирнс кивнул:
- Он мертв.
В голосе его не слышалось триумфа.
- Они убили его, - сказал Кучу Зип. - Они убили его. Эти ублюдки убили его. - Он неистово вцепился в Куча. - Где Сиксто? Где Папа? Мы должны достать его сейчас же, ты меня слышишь, Куч? Они убили Пепе, Куч. Ты понимаешь это? Они его убили! - Глаза его сделались дикими. По лицу струился пот.
- А что с Чайной? - спросил Куч. - Ты сказал, мы должны отыскать Чайну…
- Черт с ней, с Чайной! Альфи сдал его, слышишь?
На пожарной лестнице появился патрульный. Улица притихла. Он подошел к неподвижно и тихо лежавшему Фрэнки Эрнандесу и опустился на колени. Бирнс ждал. Патрульный поднялся.
- Лейтенант?
- Да?
- Фрэнки… - Патрульный замолчал. - Он мертв, сэр.
Бирнс кивнул. Снова кивнул. Потом понял, что патрульный ждет его указаний, опять покивал и сказал:
- Надо спустить его вниз. Оттуда. С лестницы. Ты не мог бы… не мог бы сделать это? Пожалуйста.
Репортеры прорвались через заграждение и окружили тело Миранды. Засверкали вспышки фотоаппаратов, бросая вызов солнцу.
- Где Сиксто и Папа? - бесновался Зип. - Я разве не сказал им прийти сюда?
- Послушай, Зип, успокойся. Постарайся…
- Не указывай мне, что делать! - заорал Зип, тряся Куча за руку. - Я знаю, что я… - И он умолк.
Из-за угла появились Сиксто и Папа, но не из-за их появления у Зипа расширились глаза. Он смотрел на двоих парней и их компаньона, сжимая кулаки, потому что с ними шел Альфредо Гомес.
- Что?.. - начал было он, и в эту минуту из дома вышли двое патрульных, неся на носилках тело Фрэнки Эрнандеса.
Толпа загудела, повторяя его имя, когда его проносили мимо. Появились носовые платки, женщины сморкались в них. Мужчины сняли шляпы и приложили их к груди.
- Это Фрэнки, - сказал Луис. - Закрыть дверь! Дань уважения! Дань уважения!
Он торопливо закрыл переднюю дверь кафе. Дверь со стороны авеню закрыл какой-то другой человек, так что, когда Фрэнки проносили мимо кафе к машине "Скорой", оно уже словно ослепло. "Я не буду отвлекаться на дела, пока тебя проносят мимо, друг мой…"
- Мы можем сделать еще несколько снимков Миранды, лейтенант? - возбужденно спросил репортер.
- Снимайте сколько хотите. Он больше никуда не торопится, - ответил Бирнс.
Луис раздвинул дверь. Кафе снова словно распахнуло глаза.
- Что происходит сейчас, лейтенант? - спросил репортер.
Бирнс тяжело вздохнул:
- Мы отвезем его в морг. Я разошлю своих людей по улицам. Они попытаются нормализовать движение… Что дальше? Я не знаю… - Он повернулся к Карелле: - Стив?
- Да?
- Кто скажет отцу Фрэнки? Кто пойдет в кондитерскую за углом, где у зеркала стоит фотография Фрэнки, кто пойдет туда и скажет, что Фрэнки мертв?
- Я сделаю это, если хочешь, Пит.
- Нет, - тяжело вздохнул Бирнс. - Это моя работа.
- Мы и в самом деле прижучили его, да? - проговорил Паркер, подходя к ним. - Мы действительно прижучили этого сукиного…
- Заткнись, Паркер! - рявкнул Бирнс.
- Что?
- Закрой свой поганый рот!
- Ка… какого черта здесь происходит? - оскорбленно напыжился Паркер.
Сиксто, Папа и Альфредо стояли возле кафе. К ним быстро подошел Зип.
- Что это, Сиксто? - спросил он.
- А ты как думаешь, Зип?
- Не будем играть в загадки. Что ты задумал?
- Я скажу тебе, Зип, - просто ответил Сиксто. - Если хочешь убить Альфредо, убей нас всех.
- Что за чертовщину ты болтаешь, тупица?
- Я ясно выразился, Зип.
- Ты знаешь, что у нас с Кучем есть стволы? Ты знаешь, что мы можем перестрелять вас прямо здесь и сейчас?
- Да, знаю, - ответил Сиксто. - Давай. Пристрели нас прямо здесь и сейчас.
- Да что ты… - начал было Зип, но осекся, взглянув в глаза Сиксто, и, поникнув, закончил: - Что… ты имеешь в виду?
- Будь осторожнее, Зип, - предупредил Куч. - Они прячут что-то в рукавах. Я вижу. Они слишком… слишком уверены в себе.
- Сиксто блефует, - быстро проговорил Зип и повернулся к Папе: - Ты не на той стороне, Папа. Ты прилип к Сиксто, а это то же самое, что связаться с теми, кто убил Пепе. Ты…
- Пепе заставил стыдиться земляков, - заявил Папа.
- Ну ладно, хватит снимать! - закричал Бирнс репортерам. - Давайте уберем его отсюда, а?
Двое полицейских положили тело Пепе на носилки, еще один накрыл его простыней. Они осторожно обошли лужу крови на асфальте и двинулись по направлению к кафе.
- Двери! - завопил Зип. - Закройте для него двери!
Никто не пошевелился. Люди на улице смотрели, как мимо них проносят тело, а потом - тихо, очень тихо - начали расходиться. Удивительно, но кричащая, бурлящая, взволнованная десять минут назад толпа вдруг распалась на группки перешептывающихся людей, даже не на группки - люди расходились по два, по три человека. Заграждение разобрали, патрульные машины, ревя моторами, разъехались, и улица снова стала спокойно и умиротворенной в этот солнечный летний день. Почти ничто не напоминало о том, что здесь произошло.
Зип стоял перед открытыми дверями и смотрел, как тело Миранды загружают в машину "Скорой помощи", потом развернулся к Сиксто и закричал:
- Думаешь, ты так просто уйдешь отсюда?
- Отойди в сторону, Зип, - спокойно ответил Сиксто, - мы хотим пройти.
- Ты больше вообще не сможешь выйти на улицу! - орал Зип. - Ты думаешь, ты…
- Посмотрим, - коротко сказал Сиксто, и трое мальчишек пошли прочь от кафе мимо Зипа и Куча, которые даже не шевельнулись, чтобы преградить им дорогу.
- Вы совершили ошибку! - вопил им вслед Зип. - Большую ошибку! - Но он не побежал за ними и не попытался остановить их. - Почему ты не помог мне, Куч? - в ярости накинулся он на приятеля. - Бога ради, мы же просто позволили им уйти!
- Они… они слишком сильны, Зип, - упавшим голосом проговорил Куч.
- А… - Зип бессмысленно махнул рукой. - А… - И пошел прочь по улице.
Полицейские машины уже уехали. В квартале еще попадались патрульные, но большинство уже разошлись по своим делам. Улица черной полосой уходила вдаль. Движение автомобилей возобновилось.
- Господи, что за убогий день выдался, - пожаловался Зип и взглянул на Куча.
- Да, - согласился тот.
- У тебя… есть какие-нибудь идеи?
- Можно сходить в кино.
- Да, - вяло отозвался Зип.
- Или мяч погонять.
- Да…
- Можно сходить в бассейн поплавать.
- Да. Можно и поплавать.
Он резко отвернулся, потому что не хотел, чтобы Куч заметил, как предательски заблестели его глаза. Он не знал, почему плачет. Наверное, потому, что в самом сердце одного из крупнейших городов мира Зип вдруг почувствовал себя одиноким, совсем одиноким, и чудовищные размеры города и собственная нелогичность вдруг напугали его.
- Наверное… наверное, придумаем что-нибудь, - сказал он, засовывая руки в карманы.
И двое парнишек понуро побрели по улице, опустив головы.
Энди Паркер протопал мимо них в кафе. Взглянул на ребят, пожал плечами и зашел сказать "привет" своему другу Луису.
- Все еще дуешься на меня, Луис? - спросил он, словно это не давало ему покоя, словно его действительно волновало отношение к нему Луиса.
- Нет, Энди, - отозвался тот.
- Все на меня в обиде, - безо всякого выражения сказал Паркер. Помолчал. - Почему все на меня в обиде? - Снова помолчал. - Я делаю свою работу. - Он глянул на Луиса. - Прости, что накричал на тебя, Луис.
- Ничего.
- Мне жаль.
Он смотрел на Луиса. И потому, что Луис был человеком, и потому, что извинения не подлинны, пока они не проверены; пока кто-нибудь не бросит на твое "Мне жаль…" какую-нибудь простительную грубость вроде "Кого волнует, жаль тебе или нет? Хватит тут мне надоедать!", а ты не ответишь что-нибудь вроде "Что ж, мне действительно очень жаль…" или "Раз так, то катись к черту!", и путем подобного диалога не удостоверится в искренности извинений.
- Надо думать, прежде чем говорить, - сказал Луис, прищурившись. Он ждал, что ответит Паркер.
Тот согласно кивнул:
- Надо. Мне действительно очень жаль.
И опять молчание. Сказать друг другу им теперь было нечего. Возможно, им вообще нечего будет больше друг другу сказать. Никогда.
- Ну… я… пожалуй, пойду в участок, - промямлил Паркер.
- Да.
Паркер как-то неопределенно и вяло махнул рукой и медленно вышел на улицу.
В кафе зашел репортер и уселся на высокий табурет.
- Ну, теперь все тихо, да? Можно мне чашечку кофе?
- Да, все тихо, - подтвердил Луис.
- Прямо как на острове, а? - усмехнулся репортер.
Луис ответил немедленно:
- Нет, совсем не как на острове. - Помолчал, взглянул на репортера и добавил: - А может, это не так уж и плохо, да? Может, не так уж и плохо.
Где-то снова зазвонили церковные колокола.
Примечания
1
Баррио - район большого города в США, населенный преимущественно латиноамериканцами. (Примеч. пер.)