58. Меритарная система
- Да, времена теперь другие, - согласился тесть моего брата Александр Федорович Яковлев, доктор экономических наук, профессор. - Меритарная система подбора кадров сменилась аристократической, элитарной.
И объяснил:
- Меритарная система - это когда назначают на должность, принимая во внимание способность претендента справиться с должностью. Противоположностью является аристократическая система, когда на должность назначают, ориентируясь на принадлежность претендента к элите. Это может быть родовая, дворянская элита. Может быть государственный непотизм, когда при назначении на должность принимают во внимание родственные связи. Может быть олигархическая элита, когда должность можно просто купить.
Я начал что-то говорить о марксизме. Александр Федорович меня перебил:
- Марксизм здесь ни при чем. Меритарная система в России была при Петре Первом, при Екатерине Второй и при Сталине. Обрати внимание: первых двух назвали великими. При них государство развивалось наиболее эффективно. Теперь у нас изменилась система, и многие даже не заметили.
- И что будет? - спросил я.
- С 1928 года был подъем. Теперь начнется спад.
- И чем закончится спад?
- Спад всегда заканчивается распадом.
Как в воду глядел.
3. Школа нелегалов
3.1. На передовой идеологической войны
59. Шакал не проходит проверку
В апреле 1965 года я был утвержден в должности декана Центральной комсомольской школы ЦК ВЛКСМ и вошел в номенклатуру идеологического отдела ЦК КПСС.
Больше половины слушателей на моем факультете были нелегалами из Латинской Америки. Они прилетали в Москву в августе-сентябре. Под мое честное слово их пропускали через пограничный контроль в Шереметьево, и мы отвозили их в гостиницу "Юность".
После того как вызванный мною представитель компартии той страны, откуда прилетел новичок, подтверждал, что приехавший - тот, за которого себя выдает, я проводил с ним беседу и, если он нам подходил, давал указание оформить въездные документы. Иногда забывал. Однажды мне позвонил сам начальник погранвойск и спросил, знаю ли я, что под мое честное слово в Москве находятся 14 человек без штампа о въезде, а стало быть, нелегально.
Известного международного террориста Ильича Рамиреса Санчеса по прозвищу Шакал, в настоящее время отбывающего срок за три убийства во Франции, тогда в школу я не принял: счел недостаточно политически подготовленным и с согласия представителя венесуэльской компартии отправил на учебу в Университет имени Лумумбы.
Мне рассказывали, что он на меня обиделся.
60. Идеолог партии в женском туалете
Выступать перед слушателями Центральной комсомольской школы приглашали многих известных людей. Однажды мы ждали Валентину Терешкову.
За час до приезда Терешковой объявился Саша Дзасохов, тогда заместитель председателя Комитета молодежных организаций.
- Все готово?
- Все.
- Давай проверим. Ты знаешь, какая она! С ней можно нарваться на неприятности.
Мы осмотрели зал, заглянули в кабины переводчиков, проверили микрофоны. Вроде бы все было в порядке.
- А туалет? - неожиданно вспомнил Дзасохов. - У вас есть отдельный туалет рядом с залом заседаний?
У нас не было отдельного туалета рядом с залом заседаний.
- У нее живот болит? - поинтересовался я. - Или другая какая болезнь?
Дзасохов испугался:
- Что ты!
И тут же спросил:
- А ты женский туалет проверял?
Я признался, что до этого не додумался. Но заверил, что у нас во всех туалетах чистота, и обещал послать проверить кого-нибудь из переводчиц.
- Что ты! - замахал он руками и побежал.
Он влетел в женский туалет. Находившиеся там переводчицы и иностранные студентки шумно выразили крайнее неудовольствие.
- Девочки, спокойно, это проверка. Скоро сюда может зайти Терешкова.
И проверил слив в каждой кабинке…
При Горбачеве он стал главным идеологом партии. До него на этой должности был М. Суслов. При всем моем негативном отношении к Суслову мне трудно представить его проверяющим слив в женском туалете.
Когда случились события августа 1991-го, ни один коммунист не вышел защищать свою партию. Ни один. А ведь при приеме в партию все клялись быть верными этой партии, защищать ее идеалы.
Неужели все клятвопреступники?
Продали идеалы? Какие? У Н. Бухарина идеалы были. С ними можно соглашаться или нет. У Суслова были не идеалы, а догмы. Но были.
А какие идеалы Дзасохова можно было продать?
Позже он попал на страницы газет, когда, будучи президентом Северной Осетии, руководил штабом спасения заложников в Беслане. После этого его сняли.
61. Визит председателя КГБ
Как-то в школу приехал председатель КГБ В. Семичастный, который до этого был первым секретарем ЦК ВЛКСМ. Приехал, как он сам выразился, "с неофициальным визитом". Многие у нас знали его по комсомольской работе. Он сам когда-то учился в школе. В конце визита мы пили кофе в кабинете директора.
- У меня к тебе, Володя, просьба, - обратилась к нему заместитель директора Маша Гаркуша, еще год назад первый секретарь Курганского обкома комсомола. - Хорошо бы ввести у нас в школе пост КГБ.
Кагэбэшники тогда не имели право вмешиваться в работу комсомольских организаций, и в нашей школе их не было.
- Зачем? - удивился Семичастный.
- У нас много иностранцев, есть нелегалы, около школы иногда ошиваются подозрительные личности. А сотрудников КГБ у нас нет.
- Нет, Маша, делать этого не надо, - умерил ее пыл Семичастный. - Я знаю своих ребят. Они начнут следить не за иностранцами, а за тобой.
- Почему, Володя? - удивилась Маша.
Председатель комитета немного подумал, а потом изрек:
- Потому что это проще.
На том и порешили.
62. Монах трудолюбивый
Мой коллега Виктор, занимавшийся африканцами, как-то пожаловался мне:
- Каждое утро ко мне приходит парень из Южной Африки и по часу рассказывает, что капитализм - это плохо, а Советский Союз - друг угнетенных и тому подобное. Не знаю, что с ним делать.
- Пришли его ко мне.
На следующее утро парень появился в моем кабинете. Только он начал мне излагать свои теории о том, как надо спасать мир от капитализма, я его прервал:
- То, что ты говоришь, очень важно. Поэтому изложи все это письменно и принеси Виктору завтра утром.
И началось. Каждое утро он приносил Виктору по десять страниц, исписанных мелким почерком. Виктор завел для них специальную полку. Потом ему надоело, и он выкинул все рукописи. Парень прибежал жаловаться ко мне.
- Никому не говори об этом, - успокоил я его. - Просто твои бумаги отправили в ЦК партии. Это очень важно и секретно.
- Мне продолжать писать?
- Продолжай.
И он продолжал.
63. Как я сдал человека в КГБ
Наша школа была, пожалуй, единственным учреждением в Москве, где отмечали католическое Рождество. Официально праздник не объявляли, но слушатели "праздновали" допоздна, а мы закрывали на это глаза.
Как всегда в таких случаях, в школе на ночь оставался один из руководителей.
Однажды таким дежурным руководителям оказался я.
В три ночи мне позвонили:
- Ваш студент задержан на территории секретного завода. Сейчас он находится в помещении районного отделения КГБ.
Я немедленно выехал на встречу с арестованным.
Им оказался венесуэлец. Он сидел на диване и испуганно смотрел по сторонам.
- Что случилось? - спросил я.
Выяснилось, что он, изрядно выпив, пошел гулять, прошел почти два километра, пока не встретил группу женщин. Заговорил с ними, вместе чего-то пели, а потом он с ними прошел через проходную. Когда оказался на территории завода, все женщины разошлись, а он остался один на центральной площади.
- Сначала было много русских мама, - объяснял он. - А потом все ушли, и я остался один. Было очень холодно. Я стал кричать, но меня никто не услышал. И я нашел трубу, большую трубу, она была теплая. Я обнял ее, чтобы согреться.
- Скорее всего, так и было, - подтвердил уполномоченный. - Нам позвонили и сказали, что иностранец пытается забраться в цех по трубе.
После непродолжительных переговоров его отпустили.
А через два дня ко мне в кабинет ввалился грузный тип и радостно закричал:
- Мы нашли! Мы нашли!
- Что нашли! - вежливо поинтересовался я.
- Мы нашли то место, где иностранец выломал забор и проник на территорию завода.
Он вынул из кармана документ и представился:
- Я начальник охраны завода.
И я все понял. Ему нужно доказать, что на проходной у него порядок, а мой венесуэлец - почти диверсант.
Это не входило в мои планы. Я знал, что в этом случае венесуэлец донесет своему генсеку, а Хесус Фария - человек эмоциональный, он все изложит если не Суслову, то уж точно Пономареву. Чего-чего, а неприятности с секретарем ЦК партии мне не нужны. И я спокойно ответил:
- К сожалению, я некомпетентен разбираться в этом вопросе.
- А кто?
- Я вам дам адрес.
Я написал на бумажке адрес и протянул начальнику охраны.
- Что это? - спросил он.
- Приемная КГБ, - спокойно ответил я.
А относительно "пройти через проходную"…
Начальников безопасности обычно не любят. Мне рассказывали, как ребята из одного "почтового ящика" ночью умудрились вынести пушку, стоявшую на центральной заводской площади, за территорию завода и поставить перед самым входом. Приезжали комиссии, но так и не узнали, кто и как это сделал.
И еще.
У меня долго хранилась статья из "Московской правды", где рассказывалось, как рабочие мясокомбината выносили свиней, надевая на них тулупы и шапки. В таком виде они вместе со свиньей проходили через проходную.
64. Методы борьбы с империализмом
В кабинет вбежала переводчица Инна Седько:
- Теперь иди ты.
- Опять?
- Опять.
И я привычно направился в аудиторию № 12.
Знакомая картина: три венесуэльца в окружении трех-четырех слушателей из других стран, закрыв глаза и раскачиваясь в такт, кричат:
- Ре! Ре! Революция! Че! Че! Че Гевара! Хо! Хо! Хо Ши Мин!
Венесуэльцы эти были легендарные, они бежали из тюрьмы, прокопав подкоп из камеры в подвал лавочки на площади возле тюрьмы.
А дальше все как обычно. Немного подождав, я спрашивал:
- Что вы ели сегодня на обед?
Они замолкали, потом начали сбивчиво рассказывать.
Тогда я спрашивал:
- А что ели сегодня на обед боливийские крестьяне из деревни Толедо?
Они снова замолкали, а я продолжал:
- В то время, когда крестьяне угнетенных стран голодают, вы, сытно пообедав, забыли про международную солидарность.
После чего, не дав им опомниться, я переходил на лозунги и призывы к совместным действиям против империализма. Заканчивалось это тем, что мы начинали вместе петь "Интернационал". Потом они мирно расходились.
Переводчицы подслушивали в соседней комнате и, как только слышали "Интернационал", успокаивались:
- Пронесло.
Я несколько раз спрашивал у генсека венесуэльской компартии Хесуса Фарии, зачем он присылает таких нервных, на что веселый и быстрый на ответ Фария отвечал:
- А что с ними буду делать я?
Однажды из Аргентины приехали три юных дивы, которые между собой говорили на идише. Они начали приставать к парню из ФРГ, добродушному веселому увальню, обвиняя его в преступлениях гестапо. Кончилось это тем, что он женился на одной из них, и она уехала с ним в Мюнхен.
65. Что случилось с патриархом Евтимием
Однажды кружным путем мне пришла телеграмма такого содержания: "Срочно. Что случилось с патриархом Евтимием?". И все. Кто скрывался под кличкой "патриарх", я не знал. Позвонил в Высшую партийную школу - не знают. Поехал в школу КГБ - тоже ничего. Звонил в Лумумбу, связался с руководством курсов "Выстрел", с профшколой. Я обратился во все организации, где могли учиться нелегалы. Но патриарха Евтимия никто не знал.
И все-таки отгадка нашлась. Мне позвонили ребята из КГБ:
- Может, тебе это поможет, но в Софии есть гостиница, которая называется "Патриарх Евтимий".
Теперь все выяснить было делом техники. За три месяца до этого мы направили в Болгарию одного нелегала. К нему должен был приехать другой нелегал, но задерживался. И телеграмма означала: "Срочно. Что случилось? Жду в гостинице "Патриарх Евтимий".
66. Черный Орфей
Летом я замещал декана, занимающего африканцами.
Однажды мне позвонил А. Нето, председатель Народного движения за освобождение Анголы, будущий первый президент Анголы, и попросил по окончании школы определить одного студента куда-нибудь, где учат петь. Естественно, я пообещал, но при первой же проверке стало ясно, что слуха у парня нет совершенно.
Через неделю мне позвонили из ЦК партии:
- Почему не выполнили просьбу товарища Нето?
- У парня абсолютно нет слуха.
- А нам все равно. Делайте что хотите, но или определите учиться пению, или достаньте справку, что он неспособен к музыке.
С ЦК не поспоришь. Вся надежда была на переводчицу Машу Сеженскую, дядя которой, Ю. В. Муромцев, был тогда ректором института имени Гнесиных.
- Делай что хочешь, но принеси мне справку, что он не может быть принят по профессиональным данным.
Она позвонила дяде и через неделю отправилась на прослушивание.
- Я им говорила, что это черный Орфей, но когда он запел… А люди там ответственные. Председатель комиссии - Н. Д. Шпиллер. Он закончил, я его за руку - и на выход. А они мне: "Полагается два сольных номера". Дальше было еще хуже. Он отпел, мы вышли, но тут я вспомнила, что ты велел принести справку. Снова вошла. "Что вам еще надо?" - недовольные такие. "Мне нужна справка". - "Какая еще справка?" - "О результатах прослушивания". - "А вы сами не поняли? - "Мне нужна справка". - "Получите в дирекции". Получила. Там написано: "Не прошел по конкурсу".
А на следующий день ей позвонил дядя:
- Ты меня опозорила. Я им тоже говорил: черный Орфей, черный Орфей…
Я выдал Орфею справку и позвонил в ЦК.
Через неделю его забрали обучать живописи.
67. Высшая кавалерийская школа
Директор нашей Высшей комсомольской школы Николай Николаевич Мурашов готовился выступать на районном партактиве. Он хотел поставить вопрос о ремонте дорог. В школе часто бывают иностранцы, причем на самом высоком уровне, а дороги отвратительные.
Вернулся он мрачнее тучи. Оказалось, что ведущий заседание вместо "директор Центральной комсомольской школы" по ошибке представил его как "директора Центральной кавалерийской школы". Мурашов его поправил, и в зале начались смешки. Когда он стал говорить о дорогах, кто-то из зала спросил: "А лошади асфальт не разобьют?", что вызвало гомерический хохот. Выступление было скомкано.