- Элмер, - повторил он, - сейчас мне пришло на ум, что раз Мэри не могла в горах ничего видеть, то ее, наверное, убили потому, что она что-то слышала. Пожалуй, она слышала тот же спор, который слышал и я. Только ее комната совсем близко к Хельгиной. И она наверняка разобрала, кто именно спорил. - Он сделал паузу. - Это очень логично, как ты думаешь, Элмер?
- Думаю, что так, - вежливо ответил Уландер. - Но если вы знаете, кто убил Мэри, почему бы вам не пойти…
- Не знаю, Элмер. А ты знаешь?
- Мне очень жаль. Не знаю.
- Вот и я не знаю, Элмер. Но у меня такое ощущение…
- Это какое же? - спросил Уландер.
- Что ты заходил в мою комнату, чтобы подслушивать, Элмер. Чтобы понять, что я мог слышать ночью, накануне убийства Хельги. И, пожалуй, ты пришел к выводу, что я мог слышать слишком много, и надо полагать, именно поэтому на меня напал вчера в горах.
- Ради Бога, мистер Хейз, - произнес Уландер с легкой надменной улыбкой, и рука его вяло поднялась, указывая на ногу в гипсе.
- Конечно, конечно, - отозвался Хейз. - Как же мог напасть на меня человек со сломанной ногой, человек, который не может двигаться без костылей? Но думаю, что подслуш… - Внезапно Хейз замолчал. - Костыли! - воскликнул он через секунду.
- Что?
- Твои костыли! Где они, черт бы их побрал?
Только на один миг кровь отлила от лица Уландера. Потом он совершенно спокойно произнес:
- Вон там. Позади вас.
Хейз обернулся и взглянул на костыли, стоявшие у двери.
- В десяти шагах от твоего стола, - проговорил он. - А я-то думал, ты без них и шагу не ступишь!
- Я… я опирался на мебель… когда подходил к столу… я…
- Лжешь, Элмер! - Хейз перегнулся через стол и сдернул Уландера со стула.
- Моя нога! - вскрикнул тот.
- Брось! Как давно ты уже можешь ходить, Элмер? Потому и убил ее в горах? Да?!!
- Я никого не убивал!
- …чтобы иметь алиби, да? Человек с ногой в гипсе не может ни сесть в кресло канатной дороги, ни спрыгнуть с него, верно? Разве что он снимал и надевал этот гипс уже Бог знает сколько раз!
- У меня сломана нога! Я не могу ходить!
- А убивать можешь, Элмер?
- Я ее не убивал.
- Мэри слышала вашу ссору, Элмер!
- Нет! Нет…
- Тогда почему ты напал на нее?
- Я не нападал на нее! - Он попытался вырваться. - Вы с ума сошли! Мне больно… Пустите!
- Я с ума сошел? Я сошел с ума, подонок?! Это ты проткнул девушку палкой, другую задушил полотенцем…
- Не я, не я!
- Мы нашли розетку от твоей палки! - крикнул Хейз.
- Какую розетку? Не понимаю…
- На ней отпечатки твоих пальцев, - соврал Хейз.
- Вы сумасшедший, - настаивал Уландер. - Как я, по-вашему, сел в кресло канатной дороги? Я ведь ходить не могу! Нога сломана в двух местах. Один из переломов открытый. Я не мог бы ездить канатной дорогой, даже если бы захотел…
- Кожа, - произнес Хейз.
- Что?
- Кожа! - Хейз задрожал от ярости. Он рванул Уландера на себя и крикнул:
- Где она тебя поцарапала?
- Что?
Хейз схватил его обеими руками за ворот рубашки и сильным рывком располосовал ее вместе с пуловером.
- Где царапина, Элмер? На груди? На шее?
Уландер пытался вырваться, но Хейз поймал его рукой за волосы, резко наклонил вперед и сорвал остатки рубашки.
- Пустите меня! - закричал Уландер.
- Что это, Элмер? - пальцы Хейза сжимали краешек лейкопластыря на шее Уландера. Он яростно оторвал клочок клейкой ленты. Под ней по шее косо опускалась заживающая царапина сантиметров пять длиной, смазанная йодом.
- Это я сам поцарапался, - объяснил Уландер. - Ударился о…
- Хельга тебя поцарапала, - сказал Хейз. - Когда ты проткнул ее палкой! У шерифа есть клочок кожи, Элмер! Нашли у нее под ногтями!
- Нет, - пробормотал Уландер.
И тогда Хейз сделал то, что никогда не позволял себе даже при поимке опасных преступников. Он так двинул Уландера в челюсть, что тот буквально влип в стену.
- Говори!
Уландер покачал головой.
- Как давно ты можешь ходить?
Уландер снова покачал головой.
- Зачем ты держишь ногу в гипсе?
Уландер все качал головой.
- Ты убил двух девушек! - взревел Хейз. Он шагнул к лежащему у стены Уландеру, неожиданно легко поднял его и швырнул на стул. Уландер прочел в его глазах смертельную угрозу.
- Хорошо, - выдавил он, - хорошо…
- Зачем ты продолжал носить гипс?
- Чтобы… чтобы… чтобы она не поняла. Чтобы думала, что я… что я не могу ходить. Так я мог… мог следить за ней. Так, чтобы она не догадывалась…
- Кто - она?
- Хельга. Она… Она была моей подругой, понимаете? Я… я ее любил, понимаете?
- Ага, ты так любил ее, что убил ее. Бывает и такое.
- Не потому, - Уландер покачал головой. - Из-за Курца. Она все отрицала, но я знал. И я ее предупредил. Поверьте мне, я ее предупредил. И… и держал на ноге гипс, чтобы… чтобы сбить ее с толку.
- Когда тебе сняли гипс?
- На прошлой неделе. Э-э-э… доктор его снял как раз в этой комнате. Разрезал точно на две половины электрическим резаком. И… и когда он ушел, я… решил соединить половинки заново… и склеил их… лейкопластырем. Теперь я мог за ней следить. Она не знала, что я уже хожу…
- И что же ты выследил?
- Вы знаете, что…
- Расскажи мне.
- В пятницу вечером она… я… видел, как Курц выходил из пристройки. Я понял, что он был с ней…
- Он ходил за коньками Мэри, - сказал Хейз. - Чтобы наточить их.
- Нет! - вскричал Уландер, и голос его прозвучал сильно, как взрыв, яростно и мощно. Хейз опять вспомнил, с какой яростью напал на него тот человек в горах. Уландер замолчал, потом тихо произнес: - Нет, вы ошибаетесь. Он был у Хельги. Я знаю. Неужели вы думаете, что я ее убил бы, если бы… - голос его прервался, глаза внезапно затуманились. Он поднял голову, но смотрел не на Хейза, а в пространство, глаза его налились слезами. - Я поднялся к ней и предупредил, - заговорил он тихо. - Сказал, что я сам видел, собственными глазами, а она… она сказала, что я фантазирую. И засмеялась. - Лицо его вдруг исказилось. - Засмеялась, понимаете? Она… она не должна была смеяться. - По щекам его потекли слезы, взгляд странно остановился. - Она не должна была смеяться, - повторял он. - Это было не смешно. Я ее любил. Это было не смешно…
- Да, - согласился Хейз устало, - совсем не смешно…
Глава 13
Буря утихла.
Она безоговорочно покинула поле боя. Ветер разогнал тучи и улегся. Двое сидели в теплом уюте едущей машины, небо над головой светло синело, по обе стороны дороги лежал сугробами отброшенный снег.
Буря утихла.
Теперь от ее бешенства остались только следы - уплотненный снег под колесами, сугробы по краям дороги, отягощенные снегом кроны деревьев. Буря утихла и ушла, оставалось только отыскать и поправить все, что она повредила.
Он молча сидел за рулем, большой, рыжий, и небрежно вел машину. Ярость его прошла, как ярость бури. Только таяла в душе гнетущая печаль.
- Коттон! - заговорила Бланш.
- М-м? - он не отрывал взгляд от дороги. Следил за разматывающейся белой лентой, вслушивался в скрип снега под толстой резиной и в звук голоса Бланш.
- Коттон, - сказала она, - я очень рада, что я с тобой…
- И я тоже.
- Несмотря ни на что, я очень, очень рада…
Тогда он сделал кое-что необычное. Вдруг отнял правую руку от руля, положил ее на бедро Бланш и легонько его стиснул. Он подумал, что делает это потому, что Бланш - очень красивая женщина, с которой он только что испытал минуту духовной близости.
А может быть, он прикоснулся к ней потому, что сквозь машину вдруг пронеслось воспоминание о смерти, и он еще раз мысленно увидел двух девушек, ставших жертвами Уландера.
А может быть, это нежное прикосновение к бедру любимой женщины и является смыслом жизни?
Примечания
1
Латинское название крысы как вида животных. - Прим. ред.