- Если можно… сегодня.
Вспышка осветила лицо убитой. Фотограф работал быстро и аккуратно. Де Кок недолюбливал его, но очень ценил за профессионализм.
- Ну как, успеешь сделать фотографии сегодня? - спросил он.
Брам ван Вилинген опустил фотоаппарат.
- Постараюсь. Если успею, я сам доставлю их вам в контору.
Голос фотографа звучал примирительно. Лицо де Кока приняло обычное добродушное выражение. Ярость уже улеглась. Подошел доктор Конингс в сопровождении двух санитаров с неизменными носилками. Де Кок шагнул навстречу доктору и сердечно пожал ему руку, он испытывал симпатию к этому эксцентричному лекарю, носившему старомодные гетры, выглядывавшие из-под элегантных брюк в полоску, простой вязаный жакет и вечно мятую зеленоватую шляпу гарибальдийца.
- Как идут дела? - громко спросил доктор.
- На этот раз работаем в купе первого класса, - ответил Брам ван Вилинген.
Доктор Конингс повернулся к де Коку.
- Вы прогрессируете. В прошлом я обычно встречал вас с трупами в совершенно некомфортабельных местах.
Де Кок пожал плечами.
- Я просто-напросто нахожусь там, где совершено преступление, только и всего.
Доктор Конингс снял шляпу, вытащил из карманов полосатых брюк свои трубки и опустился на колени перед убитой. Он тщательно исследовал, пятна на шее. Затем большим и указательным пальцами закрыл глаза девушки. Когда он поднялся, колени его громко хрустнули.
Доктор осторожно снял очки, вынул из нагрудного кармашка носовой платок и протер их.
- Она мертва, - констатировал он.
Де Кок молча кивнул и лицо его посерьезнело.
- Я уже это понял, - сказал он. Доктор Конингс снова повернулся к трупу.
- Убийство произошло недавно, не более часа назад. Тело еще не остыло… Температура почти нормальная, я бы сказал. Не успела остыть, хоть и раздета. - Доктор снова надел очки и аккуратно сложил носовой платок. - Вы видели пятна у нее на шее?
- Да.
- Сильная хватка. Завтра во время вскрытия старый Рюстлоос установит, сколько хрящиков сломано. Ручаюсь, что много. На вашем месте, инспектор, я бы заинтересовался парнями с крепкими руками!
Доктор надел шляпу, помахал им на прощание и пошел по коридору. Де Кок проводил его задумчивым взглядом, затем повернулся к фотографу.
- Сделай еще один снимок, с закрытыми глазами. Это естественней, может быть так легче опознать убитую…
Брам ван Вилинген снова приготовил свой фотоаппарат и склонился над трупом.
Де Кок обратился к Вестернингу:
- Когда фотограф закончит свое дело, санитары могут отвезти тело в прозекторскую. А мы тем временем опечатаем купе. Потом позволь мне побеседовать в твоей конторе с кондуктором этого поезда.
Однако главный инспектор покачал головой.
- Не удастся.
Де Кок вскинул брови.
- Как это?
- С кондуктором этого поезда нельзя побеседовать… во всяком случае сейчас. Он сошел в Утрехте.
Седой инспектор с удивлением посмотрел на Вестернинга.
- Почему?
- Пожаловался на острую боль в желудке.
3
Фледдер не спеша опустил свои беспокойные пальцы на клавиатуру пишущей машинки и поднял на вошедшего инспектора глаза.
- Откуда вы?
- Из Дворца правосудия.
- Что вам там понадобилось?
Де Кок безнадежно махнул рукой.
- К сожалению, я не смог тебя предупредить. Ты как раз отправился за бутербродами для ланча, когда позвонил господин Медхозен и попросил немедленно приехать к нему. Прочитав наш протокол об убийстве на Центральном вокзале, он обнаружил в нем нечто общее со старым делом об убийстве в Энкхойзене. В самом деле, там тоже была убита девушка и точно так же она была найдена совершенно обнаженной в купе первого класса.
- Задушена?
Де Кок кивнул.
- Кем-то с очень крепкой хваткой.
Фледдер отодвинул от себя пишущую машинку.
- Я должен попросить доктора Рюстлооса во время вскрытия обратить особое внимание на хрящики… если только удастся ему это растолковать - старик стал очень плохо слышать.
Де Кок помолчал немного, и вдруг глаза его засветились, он хитро прищурился.
- В Энкхойзене, - он торжествующе поднял указательный палец, - следователи допустили ошибку.
- Какую?
- Кондуктор.
Фледдер непонимающе посмотрел на него.
- Они тогда не попытались встретиться с кондуктором и не допросили его - вы это имеете в виду?
- Да нет, кондуктора-то они допросили и даже очень основательно, выяснили у него точное время отправления поезда… количество пассажиров первого и второго класса… приметы людей, у которых он проверял билеты… - одним словом, выяснили все детали и даже более того… - Де Кок театрально раскинул руки. - Но они не спросили его о неожиданных болях в желудке.
Фледдер по-прежнему ничего не понимал.
- Ну и что же?
Де Кок тяжело вздохнул.
- А ты подумай хорошенько, - сказал он, - что обычно делает кондуктор в поезде? Проводит контроль. Об этом нам напомнил сегодня инспектор Вестернинг… И строже всего он контролирует пассажиров первого класса. Мужчина или женщина, замыслившие преступление, естественно, не захотят, чтобы им помешал кондуктор, который может войти в купе для проверки билетов.
Фледдер от удивления застыл на месте с открытым ртом.
- И потому убийце нужно было срочно избавиться от кондуктора… - догадался он.
Де Кок кивнул.
- Сославшись на сильные боли в желудке, он ушел…
Несколько минут оба молчали, обдумывая эти странные убийства в поезде. Из-за того что в большой комнате следователей день и ночь горел яркий свет, лампы дневного света над рабочими столами постоянно мерцали, издавая слабое жужжание, которое раздражало и мешало сосредоточиться.
Де Кок поднялся со своего места и начал по своей давней привычке ходить взад и вперед по комнате.
Его волевое лицо с резкими чертами выдавало отчаянное напряжение мысли, ему во что бы то ни стало хотелось найти убийцу… и не только потому, что он желал угодить Медхозену, просто надо было закрыть дело, которое давно уже считалось безнадежным.
Он остановился у стола Фледдера.
- Брам ван Вилинген принес фотографии?
Фледдер достал из стола большой желтый конверт.
- Он принес фотографии как только вы ушли, сказал, что торопился так только ради вас.
Де Кок улыбнулся.
- Очень мило с его стороны. Ты их просмотрел?
- Да.
- Ну и что же?
Фледдер неопределенно пожал плечами.
- Честно говоря, я не слишком много нового для себя открыл, - мрачно заметил он.
Молодой инспектор отодвинул подальше пишущую машинку и разложил на столе фотографии.
- Может быть, вы обнаружите что-то интересное?
Де Кок внимательно изучал фотографии из-за спины Фледдера.
- Как ты считаешь, сколько ей лет? - спросил он.
- Около двадцати.
Де Кок утвердительно кивнул.
- У нее нет обручального кольца.
Фледдер усмехнулся.
- Сейчас это ничего не значит.
- Ты хочешь сказать, она могла быть замужем?
Фледдер помотал головой.
- Вы очень старомодны, мсье. Вас только одно интересует: замужем женщина или нет, а между тем, в наше время существуют и другие виды связей.
- Которые не требует обручального кольца, ты хочешь сказать?
Фледдер поджал губы и постучал пальцем по одной из фотографий.
- Эта молодая женщина весьма современная особа… Она давно не живет с родителями… где-то работает. Имеет дружка. Эмансипированная, свободная и независимая женщина. Вы догадываетесь, инспектор, о чем это говорит?
- Понятия не имею.
- Пройдет немало времени, пока кто-то обнаружит ее отсутствие.
Старый инспектор с озабоченным видом посмотрел на своего помощника.
- Знаешь, что мне кажется?
- Ну?
- Это очень запутанное дело…
Де Кок на минуту задумался, затем снова занялся фотографиями, тщательно рассматривая их одну за другой. Итак, женщина вошла в вагон первого класса, конечно же, не голой… Почему убийца постарался раздеть ее догола? Это ведь требовало не только усилий, но и времени… Его или ее могли увидеть… Что сделал убийца с одеждой? Унес с собой? Зачем? Для этого ему понадобился мешок или сумка… В купе первого класса не обнаружено ничего, кроме трупа.
Вопросы, вопросы захлестывали его. Что могло быть побудительной причиной убийства? С какой целью была загублена эта молодая жизнь? Разбойное нападение, изнасилование, ограбление? Может, убийца был сексуальным маньяком, страдавшим извращениями?
За долгие годы работы в полиции де Коку приходилось сталкиваться с самыми необычными типами. Сейчас он перебирал их в памяти, словно прокручивая киноленту. Он снова анализировал их поведение, способы преступления, их мотивы. Как правило, в этих преступлениях с применением грубой силы срабатывал неожиданный всплеск эмоций, неукротимое желание убийства. Но тут кроме следов удушья на шее не обнаружено никаких следов насилия.
Инспектор взял в руки фотографию, которую Брам ван Вилинген сделал после того, как доктор Конингс закрыл глаза убитой. Красивое лицо, правильные черты, прелестной формы рот… Де Кок продолжал рассматривать снимок. Вопреки здравому смыслу он не терял надежды сделать открытие в этом лице, словно мертвая женщина могла что-то рассказать о себе… о том человеке - мужчине или женщине, который убил ее. Интересно, сопротивлялась ли жертва, может, ее оглушили, били… Он искоса бросил взгляд на Фледдера, который старательно печатал протокол.
- Завтра во время вскрытия обрати внимание на грязь под ногтями убитой. Если найдешь что-нибудь, отправь в криминалистическую лабораторию в Гааге.
Молодой инспектор молча кивнул.
- Есть еще какие-нибудь пожелания?
Де Кок ответил не сразу. Его взгляд неожиданно уперся в полукруглый металлический бак под окном купе. Он был отчетливо виден на обзорной фотографии, которую Брам ван Вилинген снимал из коридора.
- Мусорный ящик! - радостно воскликнул он.
- Что за мусорный ящик?
Де Кок только рукой махнул.
- Мусорный ящик в купе!
Фледдер едва справился с дрожащими пальцами.
- Что вы хотите сказать?
Де Кок наклонился, вперед.
- Уборщик не мог его сюда поставить. Когда он обнаружил труп, он, естественно, испугался и поднял тревогу. И больше уже не возвращался в купе.
- Вы полагаете, в этом мусорном ящике может что-то лежать?
Де Кок кивнул.
- И это "что-то" нам, по-видимому, поможет. - Он мрачно усмехнулся. - Так как прямых улик убийца нам не оставил.
Де Кок позвонил Яну Вестернингу и попросил ни в коем случае не трогать содержимое мусорного ящика и пепельницы. Тот ответил, что нужно подождать, пока Бен Креюгер с криминалистами не обработают купе своей кисточкой.
- Ты увидишь его завтра? - спросил он своего помощника.
Тот кивнул.
- Бен Креюгер явится завтра утром в прозекторскую, чтобы снять отпечатки пальцев у убитой. Я немедленно узнаю у него… - Он оборвал фразу, так как в дверь тихонько постучали. Фледдер подождал несколько секунд, робкий стук снова повторился и он крикнул:
- Войдите!
Дверь медленно отворилась и на пороге показалась молодая женщина в пальто из блестящего красного лаке и широкополой, похожей на зюйдвестку, шляпе. Слегка покачиваясь, как это делают манекенщицы, она изящно переступала ногами в коротких сапожках. Приблизившись к столу де Кока, она остановилась и с улыбкой посмотрела на седовласого инспектора.
- Да, именно вы мне нужны.
У нее был мелодичный низкий голос. Де Кок отодвинулся от стола вместе со стулом.
- Как… как? - удивленно пробормотал он.
- Дежурный внизу сказал мне, что я должна отыскать импозантного седого мужчину.
Лицо де Кока выразило неподдельное удивление.
- Он именно так сказал? - недоверчиво переспросил он.
Женщина снова улыбнулась.
- Да, он сказал: "Седой мужчина, симпатичный седой мужчина". "Импозантный" - это я добавила от себя.
По лицу де Кока скользнула усмешка. Не теряя времени, он внимательно рассматривал посетительницу. Ее грубая лесть насторожила его. Широким жестом инспектор указал посетительнице на стул рядом со своим столом.
- Присаживайтесь.
Она сняла свою красную шляпу, и пышные каштановые волосы рассыпались по ее плечам. Затем она поудобнее устроилась на стуле, положив одна на другую стройные ноги.
- Вы следователь де Кок?
Седовласый инспектор утвердительно кивнул.
- Инспектор де Кок, - поправил он ее почти автоматически и, указывая на Фледдера, добавил: - А это мой уважаемый коллега Фледдер.
Женщина покосилась на молодого следователя с явным неудовольствием.
- Я бы хотела поговорить с вами с глазу на глаз.
Де Кок снова уселся за стол.
- Вы… э-э… можете говорить без опаски, - спокойно объявил он. - Фледдер и я многие годы работаем вместе. После нашей беседы я все равно посвящу его во все, о чем вы мне расскажете.
Она понимающе кивнула и придвинулась поближе к столу.
- Мое имя Луиза… Луиза де Колиньи. - Де Кок уловил пряный аромат ее духов.
- Имя достаточно известное из истории, - заметил де Кок.
- В самом деле. Так звали одну из жен Вильгельма Оранского. Наша семья ведет свое происхождение от гугенотов, которые еще в восемнадцатом веке бежали из Франции в Нидерланды.
Де Кок ущипнул себя за кончик носа.
- Так вы протестантка?
Луиза де Колиньи быстро взглянула на него, в ее глазах сверкнул гнев.
- Разумеется, - отрывисто бросила она. - Вере своих предков не изменяют.
Де Кок пропустил это замечание мимо ушей.
- Итак, какова цель вашего визита? - деловито осведомился он.
Луиза де Колиньи откинулась на спинку стула, тряхнула головой и, посерьезнев, сказала:
- Я хотела поговорить с вами об убийстве.
- Каком убийстве?
- Которое было совершено сегодня утром на Центральном вокзале. Я услышала о нем примерно полтора часа назад по радио, когда передавали последние известия. Я сразу обратилась в железнодорожное справочное бюро и там узнала, что это дело расследуете вы.
Де Кок кивнул утвердительно.
- Вас информировали правильно.
Луиза де Колиньи замешкалась и сильно прикусила нижнюю губу.
- Я… м, я спешила к вам из Утрехта. - Она скрестила руки на груди. - Я приехала просить о помощи, господин де Кок. Вы должны мне помочь… Защитить.
Старый инспектор смотрел на посетительницу недоуменно.
- От кого… от чего защитить?
- От той женщины.
- Какой женщины?
- Которая убивает.
Де Кок вскинул брови.
- Вы считаете, что сегодня утром убийство в поезде совершила женщина?
В его голосе проскользнули сомнение и недоверие.
Луиза де Колиньи кивнула. Ее лицо побледнело, широко открытые глаза выражали страх.
- Она ошиблась… она ошиблась. Она убила не того, кого хотела.
Де Кок наклонился к ней.
- Не того человека?
Луиза де Колиньи вздрогнула и схватила его за руку, при этом де Кок почувствовал, как ее ногти впились в его кожу.
- Она хотела убить меня, - произнесла девица с дрожью в голосе. - Я езжу в этом поезде каждое утро… в вагоне первого класса.
4
Луиза де Колиньи отпустила руку инспектора, соединила пальцы в замок и опустила низко голову. При этом ее длинные каштановые волосы закрыли лицо словно занавес.
Де Кок с любопытством рассматривал ее одежду и еще не высохшие капли дождя на модном красном плаще. Прошло несколько томительных минут. Сообщение молодой женщины потрясло его… поставило в тупик. Наконец, он собрался с мыслями. Его правая рука скользнула по волосам Луизы де Колиньи и коснулась ее плеча.
- Ваше… э, ваше предположение, - произнес он ласково и недоверчиво, - нуждается в пояснении.
Луиза де Колиньи подняла голову и посмотрела на него. Бледность на ее лице еще не прошла, руки дрожали. Она еле заметно кивнула.
- Я понимаю.
- Вы живете в Утрехте… как мне показалось.
- Да.
- Где?
- На Аудеграхт, в доме номер триста пятнадцать. Это недалеко от станции.
- Как давно вы живете там?
- Примерно два года. Со времени смерти отца.
- И вы каждый день ездите на поезде в Амстердам… на Центральный вокзал?
- Да, на поезде, который отходит в десять часов семнадцать минут.
- Почему вы предпочитаете первый класс?
Луиза де Колиньи усмехнулась:
- Потому, что я в состоянии его оплатить.
Де Кок вытянул губы трубочкой.
- Весьма исчерпывающее объяснение.
Луиза де Колиньи выпрямилась. Румянец снова заиграл на ее щеках.
- Я несколько лет изучала физиотерапию. Сейчас работаю физиотерапевтом в Амстердамском РИМе - Ревалидационном Институте Маюдерпорт. У меня неполный рабочий день. Я работаю не потому, что мне так необходимо зарабатывать на жизнь, просто мне нравится делать полезное дело, служить людям. Я выполняю свои обязанности с охотой. Работа для меня своего рода времяпрепровождение.
На лице де Кока появилась лукавая улыбка.
- Работать в полиции… для меня тоже… времяпрепровождение.
Реплика инспектора задела Луизу де Колиньи.
- Я хотела лишь объяснить, - произнесла она резко, - что работаю не ради куска хлеба.
Де Кок переменил тему разговора.
- Часто у вас бывают попутчики в купе?
- В утренние часы нет. Обычно я нахожусь в купе первого класса в одиночестве.
- Вы курите?
- Нет.
- Почему вы вчера не поехали на поезде?
Руки Луизы де Колиньи, лежавшие на ее коленях, вздрогнули. Это могло быть и произвольным, эмоциональным движением.
- Случайность, - воскликнула она смущенно, - чистая случайность. Вчера часов в девять утра мне позвонил брат и сообщил, что приехал в Утрехт по делам. Он спросил, не желаю ли я с ним пообедать. - Она пожала плечами. - Я сочла это прекрасной идеей. Со времени смерти отца мы встречаемся не так уж часто. Потом я позвонила одному из сотрудников Ревалидационного Института и предупредила, что не приду.
Де Кок кивнул понимающе и поднес указательный палец правой руки к кончику носа, что обычно являлось признаком его внутреннего напряжения.
- Вы сказали так безапелляционно и так убежденно: "она ошиблась".
Луиза де Колиньи утвердительно кивнула.
- Да, я это сказала. Конечно. Она хотела меня… поверьте мне… она хотела меня убить. Я не знаю, какую женщину она вчера убила в том поезде, но полагаю, молодую женщину, которая чем-то на меня похожа… которая вчера случайно сидела в купе первого класса, где обычно езжу я.
Де Кок посмотрел на девушку в упор; в его голосе возникла какая-то мысль.
- Вы знаете убийцу?
- Нет.
Седой инспектор вскинул брови.
- Вы - ее - не - знаете? - произнес он протяжно.
В его голосе сквозило удивление.
- Нет.
- Как… э, как вы узнали тогда, что это женщина, что она вчера хотела убить именно вас, а не ту девушку, которая теперь оказалась ее жертвой?
Луиза де Колиньи закрыла глаза. Румянец на ее щеках снова исчез.