В последние годы Януарий Годлевский стал жаловаться на здоровье. Особенно донимала нога - проклятая немецкая пуля. Годлевский начал поговаривать, что придется, видимо, продать мастерскую и уйти на покой.
И вот однажды, болтая о том о сем с одним из рабочих завода, Ястшембский узнал, что Годлевский продает-таки свою мастерскую. Нашел хорошего покупателя, который дает за нее шестьсот тысяч злотых. Сверх этой суммы покупатель будет выплачивать старому механику определенную сумму за то, что он еще какое-то время поработает в мастерской, чтобы не растерять старых клиентов.
Покупателем оказался заводской рабочий Мартин Лисек.
Ястшембский постарался тут же незаметно выведать о нем как можно больше. Лисек был молод, не старше двадцати пяти. Несмотря на возраст, считался хорошим автомехаником. В мастерской завода работает более трех лет. Перед этим он окончил Лодзинский автомобильный техникум, был призван в армию, где работал по специальности. Клиенты пана Годлевского могли быть спокойны - предприятие переходило в надежные руки.
Но вот вопрос: откуда у молодого механика такая крупная сумма?
Новость заинтересовала майора Качановского. Она идеально укладывалась в выдвинутую им гипотезу, подтверждая его предположение: 1) что третий преступник - тоже молодой человек, 2) что он работает на заводе, 3) что молодые люди, располагая огромной суммой денег, не удержатся от соблазна поскорее потратить их. Потратить на то, чтобы осуществить свою давнишнюю мечту или обеспечить свое будущее. Приобретение же частной автомастерской - весьма удачный вариант обеспечения будущего (особенно если учесть, что в запасе останется еще около двух миллионов злотых).
Мартин Лисек работает в заводской мастерской, следовательно, для него не составляло труда "внести поправку" в электропроводку вишневого "фиата"; всего вероятнее, это было сделано в один из тех дней, когда он оставался на сверхурочные. Не первый раз слова "головой ручаюсь за всех моих людей" оказывались пустым звуком. Разве мог начальник мастерской видеть своих людей насквозь? Разве мог он знать, как они поведут себя в некоторых непредвиденных обстоятельствах? Устоят ли перед искушением? Так что напрасно мастер Валендзяк пытался уверить майора, что его люди ничего общего с кражей не имеют.
Майор решил действовать осторожно, чтобы не спугнуть преступника. Если взять его до того, как он выложит на стол наличные, он может от всего отпереться. Скажет, что просто-напросто подшутил над стариком Годлевским. Или придумает какую-нибудь другую отговорку - ну, например, что он всего-навсего посредник между Годлевским и настоящим покупателем, просто хотел немного подзаработать.
Появление майора милиции в Надажине и его визит в отдел кадров завода не могли бы, разумеется, остаться незамеченными. Завод и без того буквально гудел от всевозможных разговоров о краже и комментариев по адресу сотрудников милиции. Майор решил избежать лишних толков и обратился за помощью к Эльжбете Ярот. К его удивлению, услышав имя Лисека, девушка ответила не задумываясь:
- А, Мартин Лисек! Это тот самый, который купил автомастерскую в Жирардове? Он уходит от нас. Уже подал заявление.
- Ты от кого знаешь?
- Да весь завод только и говорит об этом. Повезло парню. Шестьсот тысяч за такую мастерскую, с ее традициями и доброй репутацией, - это считай что даром. Сейчас он обходит всех заводских владельцев машин, сообщает, что купил мастерскую Годлевского, и приглашает обращаться к нему. Ведь от Надажина до Жирардова недалеко.
- А откуда он взял шестьсот тысяч на покупку мастерской? Об этом он не сообщает?
Эля рассмеялась:
- Не сообщает. Уж не подозреваешь ли ты его, Янушек?
- Я всех подозреваю.
- И меня тоже?
- Ну, может быть, для тебя сделаю исключение. А что еще ты слышала о Лисеке?
- Ничего. И вообще я его мало знаю. Я, как тебе известно, работаю в отделе снабжения, а Валендзяк часто подает заявки на запчасти. Несколько раз мне приходилось ездить с Лисеком на базу. Мне он показался симпатичным, толковым парнем.
Более объективную информацию майор решил получить в Жирардове, в местном отделении милиции. Там, разумеется, хорошо знали Януария Годлевского, и репутация у него была неплохая. Знали, что он продал свою мастерскую. Новый хозяин оформляет необходимые бумаги и с первого ноября становится официальным владельцем. Никаких препятствий ему не чинили, не было причин - образование специальное он имеет, к тому же на первых порах рядом с ним будет прежний владелец, что гарантирует качество работ. А в Жирардове автомастерская очень нужна.
Что касается цены - шестьсот тысяч злотых, - то здесь ее считали немалой, но и не слишком высокой. В столице такая мастерская стоила бы намного дороже.
О Мартине Лисеке надажинское отделение милиции располагало скудными сведениями. Знали только, что он живет с женой недалеко отсюда, в поселке Сестшень, у своих родителей, имеющих там дом. Жена не работает, занимается воспитанием двухлетнего сына и помогает по хозяйству. Сама она тоже из крестьянской семьи, откуда-то из-под Груйца.
Посоветовавшись с полковником Немирохом и прокурором, Качановский решил допросить Мартина Лисека. Ему очень хотелось немедленно произвести обыск у него в доме, но прокурор решительно этому воспротивился, так мотивируя свой отказ:
- Если бы этот человек жил в городе, пусть даже таком небольшом, как Надажин, я бы не возражал. Но вы должны знать, что значит визит милиционера и обыск в маленьком поселке. Сразу же пойдут сплетни и пересуды, всю семью Лисеков превратят в воров и грабителей. А в настоящий момент, согласитесь, Мартина Лисека трудно с полным основанием назвать даже подозреваемым, ведь конкретных улик против него нет.
- Шестьсот тысяч злотых в распоряжении такого молодого человека - это, по-вашему, недостаточная улика?
- Всего-навсего косвенная. Не исключено, что в ходе дальнейшего расследования она приобретет силу, а может, и растает, как вот этот дымок моей сигареты. Пока же это только намек на улику. Вы вправе допросить Лисека, даже задержать на сорок восемь часов, если сочтете нужным. Но прошу сделать это как можно деликатнее. А потом мы с вами обсудим дальнейший план действий.
Следуя совету прокурора, Качановский обратился за помощью к жирардовской милиции. Под предлогом совершения каких-то формальностей, связанных с покупкой мастерской, молодого человека вызвали в отделение. Там его ожидал майор Качановский. Мартин Лисек с любопытством посмотрел на него.
- Мне кажется, я вас уже где-то видел, пан майор? А. вспомнил: вы были у нас на заводе, когда случилась кража.
- Да, был. Я веду следствие по этому делу.
- Пан майор… Вы что, хотите мне его пришить? - До молодого человека дошел истинный смысл его вызова в милицию.
- Мы никому не намерены ничего "пришивать", - решительно прервал его Качановский. - Мы ищем преступников, и в связи с этим я хотел бы задать вам несколько вопросов.
- Пожалуйста. - Лисек старался сохранять спокойствие.
- Следствием установлено, что в машине, на которой везли деньги, была переделана электропроводка, - сказал майор. - Под приборной доской похитители поставили выключатель, при его нажатии ток не поступал к стартеру.
- Понимаю, - ответил механик. - Такие выключатели часто мастерят. Правда, по большей части для того, чтобы можно было отключить ток от индукционной катушки к трамблеру.
- Электропроводку в машине Ковальского могли переделать только на территории завода. Ночью его "фиат" стоял рядом с мастерской, под навесом. Вы работали до поздней ночи как раз в те дни, когда это и произошло.
- Да, тогда мы ремонтировали два "зубра". А к машине Ковальского я не прикасался.
- А кто мог это сделать?
- Не знаю. Разве мало народу трудилось во вторую смену? Обычно мы кончали в девять-десять вечера. Во время работы наверняка никто не подходил к "фиату", так как двери мастерской всегда открыты, и, если бы кто-нибудь вздумал копаться в машине Ковальского, его бы обязательно заметили. Но вот позже… Много ли надо времени, чтобы установить такой выключатель? Не больше десяти минут, если все подготовить заранее.
- Нужны инструменты и материал. А они есть в мастерской.
- Кусок проволоки, выключатель, маленькая дрель, - рассмеялся Лисек. - Да все это можно запросто купить на Маршалковской. А потом ночью незаметно вмонтировать. Тоже мне - велика трудность!
- Вот и я считаю, что невелика. Не так уж трудно задержаться минут на десять после работы.
- Пан майор, а вы проверьте. При входе и выходе с завода мы обязаны пробивать карточки. Я никогда не задерживался.
Это был серьезный аргумент. Впрочем, майор и его принял в расчет. Еще когда начальник мастерской давал показания и поручился за своих людей, их приход-уход был тщательно проверен. Действительно, все механики уходили с работы вместе.
- Вы купили мастерскую Януария Годлевского?
- Купил.
- За шестьсот тысяч злотых?
Мартин Лисек рассмеялся:
- Вы думаете, пан майор, что это из тех денег, что на шоссе грабанули?
- Откуда вы взяли деньги на покупку мастерской?
Молодой человек вынул из кармана сберкнижку:
- Вот смотрите. Тут отмечены мои вклады за три года. А вот тут отмечен день, когда я сразу снял двести тысяч злотых.
- А остальные? Да и эти двести тысяч… Как удалось вам столько скопить?
- Вы в курсе, наверное, что мои родители держат хозяйство в Сестшене. Я живу с ними. На жизнь ничего не трачу, а взамен помогаю им в поле. На заводе у меня приличная зарплата, вот я и скопил за три года больше двухсот тысяч. Мои старики давно решили, что хозяйство перейдет к самому младшему из братьев, сейчас он учится в сельскохозяйственной школе. Другим детям родители помогают получить образование и устроиться. Две сестры уже вышли замуж. Отец купил им квартиры и мебель. Ну и наличными тоже немного дал. Януарий Годлевский - наш родственник и мой крестный. Мастерскую он продает мне за шестьсот тысяч, но наличными пока возьмет четыреста. Двести моих, а двести дал отец. Отцу пришлось даже одолжить немного у соседей, впрочем, это легко проверить. Не хватает двухсот тысяч, их добавит мой тесть. У него тоже свое хозяйство, и он обещал дочери дать деньги, но пока не может, так как строит свинарник. Через год он соберет эту сумму, а Годлевский согласился подождать. При мастерской имеется маленькая комнатка. Туда мы с женой и переедем от моих родителей. Пока там поживем, а потом на задах мастерской я построю дом, места хватит. Мы с женой крестьянские дети, трудностей не боимся.
Януарий Годлевский подтвердил все сказанное Лисе-ком. Несколько человек из Сестшеня рассказали, что одалживали деньги Винцентию Лисеку, отцу Мартина, для уплаты за мастерскую.
Концепция Януша Качановского рухнула как карточный домик. Молодой человек был вне подозрений. К тому же своим поведением он располагал к себе.
А тут как раз нашелся украденный "таунус". И опять не милиция обнаружила похищенную машину. Позвонил заведующий гаражом гостиницы "Форум". Он сообщил, что уже больше месяца в гараже стоит белый "таунус". С тех пор как его туда поставили, никто им не интересовался, а у него даже дверцы не заперты. И неизвестно, с кого требовать плату за пребывание машины в гараже гостиницы. Заведующий просил отыскать владельца.
Зта новость всех взбудоражила. Пан Кобылкевич чуть ли не ежедневно наведывался в управление, причем отнюдь не скрывал своего мнения о сотрудниках, которые никак не могут отыскать такой замечательный и - он никогда не упускал случая подчеркнуть - такой дорогой автомобиль.
В гараж "Форума" немедленно отправилась оперативная группа. "Таунус" стоял на четвертом этаже, в самом углу. Как и говорил заведующий, дверцы были не заперты. Никаких повреждений не заметно, переделок тоже. Воры позаботились о том, чтобы машина осталась в том же виде, как была, когда они уводили ее из-под чехла на улице Новолипки. И она тоже оказалась тщательно протерта бензином.
Эдмунд Кобылкевич очень обрадовался, узнав о находке. Гораздо менее воодушевленно он принял известие о необходимости оплаты счета - около двух тысяч злотых. Частник пытался доказать, что эту сумму следует взыскать с милиции, ибо именно она не могла так долго обнаружить машину. В конце концов он с кислой миной выложил денежки и укатил на своем "таунусе".
Итак, обе машины были найдены и возвращены владельцам, но это ни на шаг не продвинуло следствие.
Глава седьмая
По новому следу
Огорчаться из-за очередной неудачи у майора Качановского просто не было времени. Неудача не обескуражила его, напротив, он с еще большей энергией взялся за дело. Нужно искать новые пути, и тут неожиданно по-настоящему бесценную помощь оказала Эльжбета Ярот. Во время очередной встречи девушка рассказала майору, как она удачно добиралась сегодня с работы до Варшавы. Эльжбета начала издалека:
- Знаешь, у нас есть курьер - симпатичный парень, Павел Выгановский, он очень хорошо ко мне относится…
- Небось кокетничаешь с ним, - перебил майор.
- Что ты! Ему всего-то лет восемнадцать, может, девятнадцать. Весной получил аттестат зрелости в вечерней школе, потому что ему пришлось бросить школу после смерти отца и пойти работать. Для него я старушка. Но так получилось, что несколько раз я оказывала ему мелкие услуги, вот он и старается меня отблагодарить. Сегодня, встретив меня в коридоре, он сказал, что один из наших бригадиров, Мариан Целька, сразу после смены едет в Варшаву забирать из больницы жену. Сегодня ее выписывают. Я, разумеется, предпочла ехать с ним на машине, а не ждать заводского автобуса.
Качановский без особого интереса слушал болтовню Эльжбеты и скорее из вежливости спросил:
- Ведь твой рабочий день до четырех, а первая смена кончается в два.
- А у меня накопилось несколько часов отгулов. Когда делали инвентаризацию, сидели допоздна, а теперь, если нет ничего срочного, можем уйти пораньше. Начальник разрешил, так что я сегодня свободна уже с половины третьего. Целька был так любезен, что подвез меня до самого дома.
- А какая у него машина? "Сирена" или "малыш"?
- Да нет же, мы ехали заводским "фиатом".
Тут у майора наконец-то пробудился интерес к словам девушки.
- Тем самым, вишневым?
- Да, Целька получил разрешение начальства.
- Машину вел Ковальский?
- Должен был Ковальский, но ему подвернулась какая-то работа, вот он и отдал Цельке ключи от машины. Целька очень хорошо водит. У него был свой "вартбург", который он недавно продал и хотел купить какую-нибудь другую. Но сейчас, конечно, из-за болезни жены все проекты пошли насмарку. Хотя лечение в больнице и бесплатное, все равно при серьезной болезни уходит прорва денег.
- И долго она болела? Он тебе рассказал об этом?
- Рассказал, конечно. Люди обычно охотно делятся своими несчастьями. Жена Цельки болеет уже второй год. Несколько раз лежала в больнице, сначала какое-то осложнение после родов, а потом подозревали даже рак. В конце концов врачи решились на операцию. Все обошлось, и вот сегодня жену Цельки выписали.
- А в какой больнице она лежала, он не говорил?
- Той, что на улице Каровой.
- А туда жену он отвозил тоже на машине?
- Вот этого я не знаю.
- И когда отвозил, тоже не знаешь?
- Мне кажется, Целька сказал, что положил ее первого сентября. Но я могу и ошибаться.
Майор поднял трубку телефона. Набрав номер больницы, он попросил соединить его с регистратурой.
- С вами говорит майор Качановский, городское управление милиции. Нам нужно знать, сколько времени находилась на излечении гражданка Целька. Проживает в Надажине. Нет, имени ее я не знаю, зато фамилия редкая. Выписали сегодня. Как вы сказали? Со второго сентября? Большое спасибо.
Девушка смотрела на майора большими глазами.
- Зачем это тебе?
- Может пригодиться. Помни, любопытство - первая ступенька лестницы, что ведет в ад.
На следующий день Качановский поделился с полковником своим открытием.
- Если Ковальский одалживал служебную машину Мариану Цельке, - рассуждал он, - значит, мог давать ее и другим своим знакомым. Переделать электропроводку в машине мог кто-нибудь из них. Хотя бы тот же Целька. Его жена находилась в больнице на Каровой со второго сентября. Значит, второго сентября ее доставили туда, и не исключено, что тем же вишневым "фиатом". И опять без Ковальского.
- Странно, что водитель ни словом не обмолвился об этом, - заметил полковник, - а ты ведь несколько раз допрашивал его.
Вызванный во дворец Мостовских Ян Ковальский не пытался ни лгать, ни отрицать. Он сразу сознался, что второго сентября дал ключи от своей машины бригадиру, которому надо было отвезти жену в больницу.
- Я на это только потому пошел, - защищался Ковальский, - что Целька получил разрешение самого директора.
- Директор разрешил ему воспользоваться заводской машиной. Но ведь есть второй "фиат", без шофера. Почему бы Цельке не поехать на нем?
- На том "фиате" постоянно ездит наш главный механик, потому директор и велел дать ему мою машину.
- Директор, директор… Нечего на него сваливать свою вину. Может быть, еще скажете, что именно директор распорядился, чтобы вы отдали Цельке ключи от машины, а сами остались в Надажине?
Ковальский смешался.
- Нет, - признался он, - директор велел мне отвезти Цельку в Варшаву. А чего мне трястись без надобности? Целька не только бригадир в токарном цехе, он опытный шофер, у него профессиональные права. Несколько лет проработал в варшавском таксомоторном парке. Лучше меня водит. А мне как раз нужно было подремонтировать машину замдиректора. Он очень торопил, в отпуск в Болгарию собрался. Жаль было терять попусту несколько часов.
- Директор Надольный знал об этом?
- Ясно дело, не знал. Иначе всыпал бы мне по первое число. Он с этим "фиатом" носится как курица с яйцом.
- Послушайте, Ковальский, я вас допрашивал уже дважды. Перед этим мы с вами еще и неофициально беседовали, тогда на заводе. Почему вы ни разу не упомянули о том, что на вашей машине ездили другие лица?
- Какие там лица? Кроме Цельки, я никому не давал машины. Могу поклясться.
- Ваши клятвы немногого стоят. Ведь на допросах вас предупредили, что за дачу ложных показаний вы будете привлечены к ответственности. И тем не менее вы солгали.
- Да не врал я, - защищался Ковальский, - я просто ничего не сказал о Цельке.
- Для суда это одно и то же.
Ковальский испугался не на шутку.
- Пан майор, вы хотите меня арестовать?
- Если я еще раз уличу вас во лжи или, как выражаетесь, в том, что вы только "ничего не сказали" об обстоятельствах, имеющих отношение к делу, то есть уличу вас в умалчивании, то как бог свят передам дело в прокуратуру. А там шутить не любят. Придется вам отвечать перед судом, будьте уверены.
- Я ничего не скрываю и не вру.
- Больше вы никому не давали машину?
- Давал иногда.