* * *
Все, все, все, хватит об этом.
Посмотрел на часы, от нечего делать включил телевизор.
Черный фон, портрет, комментарий к фону и портрету - убит, мол.
Ясно, кому–кому, а ему это известно, наверное, лучше, чем другим.
М–да.
Течение мысли вялое, какие–то незначительные воспоминания–детали проплывают на поверхности, неприятные такие, тонкие, ломкие, переливчатые, как радужная бензиновая пленка по Москве–реке: вот, вспомнилось, что рукоятка пистолета была мокрой от пота, в туфли через верх набрался снег, носки промокли насквозь…
Интересно, а в Москве–реке могут водиться какие– нибудь аспиды доисторические, ихтиозавры, змеи морские, чудища лох–несские?..
Радужные пленки воспоминаний и ассоциаций поплыли дальше, по течению, растворились в мозгу.
Стоп!
А для чего он все это задумал?
Задумал и - сделал?
Для чего?
Взял сигарету, закурил, пожевал фильтр, сплюнул на пол.
А действительно - для чего же?
Затушил окурок, выключил телевизор - на сегодня это все новости, больше, как он понял, уже не будет.
Для кого?
Ясно - для себя: где–то в самом сокровенном закутке мозга есть комната, шикарная такая комната, запретная для всех, и сидит там, свернувшись клубком, это самое эго, и, чтобы поддерживать его, он должен периодически носить в комнату что–нибудь такое… Кормежку, как носят питонам живых кроликов.
Для кого - ясно.
А для чего?
Стоп, стоп…
Что сделал?
Убил.
Правильно, а кого?
Если без персоналиев - то просто всем известного человека.
Своего Цезаря.
Ага, все правильно… А для чего?
Потому что это принесло ему удовлетворение. Это… и это тоже.
Большинство убийств, наверное, происходит только потому, что они приносят самому убийце удовлетворение, каким бы оно ни было.
"Сатисфакашен", удовлетворение - хорошее слово. Название композиции "Роллинг Стоунз". И "фак" есть, и… Хорошее было слово, пока в телерекламе под эту песню не стали "Сникерс" крутить.
Интересно - а Марку Юнию Бруту убийство Цезаря тоже принесло… Ну такое же удовлетворение, как и тебе? Наверное, когда они с заговорщиками забаррикадировались на Капитолии, чтобы вновь провозгласить Республику, он тихонько отошел куда–нибудь за дорическую колонну, распахнул тогу, и…
Такой вот банк "Империал".
Да, дорогой, ты - маньяк, Маньяк, оставайся им и впредь. Но об убийстве Брутом Цезаря Рим узнал сразз же, а об убийстве этого…
Хорошо бы убивать известных людей где–нибудь в Колизее, при большом стечении народа, как убили какого–то там, кажется, Домициана. Впрочем, современные масс–медиа дает аудиторию куда большую, чем все древнеримские амфитеатры, вместе взятые.
А значит…
Не надо закрываться на все замки, не надо придвигать тяжелый шкаф к двери, главное - не надо бояться! Нет никаких змей, не водятся кобры и эфы в Москве, тут только черви на кладбищах да глисты в канализации…
И вообще: всех этих жутких пресмыкающихся выдумали биологи да хичкоки.
Тогда - к чему бояться?
Зачем тогда выслеживал, зачем стрелял? Брутом захотел стать, ну, "паблисити" себе сделать? Все правильно, это принесло тебе удовлетворение, удовлетворение твоему эго.
Скормил кролика.
А теперь остановка за немногим - чтобы об этом узнали все.
Ай–ай–ай!
Как непоследовательно!
Вновь - "на публику", как те, которые… ну, сфые мыши?
Удручающая схожесть волосков на одном месте?
"Норма"?
"Как все"?
Курительная?
Разговоры?
Бляди?
Акты?
Плевать на дефиниции. Главное то, что в конечном итоге тебе это принесет удовлетворение. Тебе, твоему священному эго.
А отсюда - совершенно логический шаг: пойти и сдаться.
Иначе никто не узнает, что это ты. В прокуратуру, в милицию, в ФСК, к черту, к дьяволу - иначе какой смысл было делать это?
* * *
Он медлил: легко сказать самому себе - "идти и сдаться". Легко представить себе это, но ведь представление всегда умозрительно!
Ну, придет, заявит, запишут его показания, побеседуют, обрадуются, наверное, что сам пришел, что меньше теперь у них головной боли, чаем угостят, печенье поставят, а потом…
Может быть, будут бить, может быть, распилят тупой пилой на части, может быть, скормят змеям в зоопарке, может быть…
Страх перед физической болью, и опять, хоть тысячу раз себя переубеждай - точно целый клубок гадких, холодных пресмыкающихся: кажется, Клеопатра покончила жизнь самоубийством, дав укусить себя змее фу какая гадость она же скользкая холодная ползет по твоему нежному животу все ниже и ниже щекочет судорога еще одна кожа покрывается мелкими пупырышками а она все ниже опускается ползет жало обнажает…
Укус!
Стоп.
Стоп.
Стоп.
Надо сделать усилие.
Надо превозмочь себя.
Иначе - все было бессмысленно. Иначе не надо было совершать этого. Тут какая–то западня, хитрая ловушка природы: чем больше наслаждение ты хочешь получить, тем больше боли тебе придется испытать, больше неприятного пережить. Все равно - или ли "до", или после. "Тоска после акта", воспетая поэтами "серебряного века", наступает "после". Тебе же по–настоящему повезло - сперва страшная мука, а затем - райское наслаждение… И толстый–толстый слой шоколада.
* * *
Поставил машину на стоянку, заглушил мотор.
Отделение милиции: сделанная из старого кинескопа светящаяся вывеска с полустертыми красными буквами, скрипящая на сыром мартовском ветру, заплеванный, пропахший мочой и гуталином темный подъезд, серый, ноздреватый утоптанный снег.
Сюда.
Главное - не волноваться, главное - вести себя с достоинством.
Ты - Марк Юний, а они - плебс. Они должны тебя принять с почтением, подобострастно, чтобы потом внукам об этом визите рассказывать…
И вообще: Caveant consules .
Храни достоинство, гражданин Брут.
Осторожно открыл дверь, сдерживая дыхание, вошел в подъезд.
"…простите, а где тут.""
",..по какому делу?.."
"…хочу сделать заявление…"
"…третья дверь направо…"
Ободранный канцелярский стол, мент поганый за столом - волосы жирные, точно сливочным маслом смазанные, наверное, как в Москву на лимитное место приехал, так и не мылся с тех пор.
"…простите, я хочу…"
"…обождите…"
"…я хочу сделать заявление…"
"…не видишь, я занят…"
Хлопнул папкой с маленькими синими змейками вместо тесемок, завязал на хвостики, отложил в сторону и - устало:
- Чего?
- Пришел сделать заявление…
- Слушаю.
"…тот, что по телевизору… сегодня… передали… портрет на черном фоне... ну, Влад Листьев - убит… Короче - я его и убил…"
Милиционер недоверчиво посмотрел, почесал обгрызенным карандашом за ухом.
- Эй, Вась, а Вась, иди–ка сюда…
Из–за неплотно заткрытой двери:
- Чё те, Витек?
- Да вот, еще один…
- Что?
- Ну, сознаваться…
- Который за сегодня?
- Четвертый…
- Гони в шею.
Захлопал ресницами, оглянулся - из двери соседнего кабинета уже выходил Вась…
Маленькие, цвета заполярного неба глазки, серая кожа, крупинки перхоти на лацканах, прокуренные желтоватые усики.
У большинства московских ментов абсолютно одинаковая внешность: наверное, когда они сюда на лимитные места устраиваются, то вместе с засаленной предыдущей партией лимиты униформой получают в каптерке и эти обесцвеченные водкой глазки, и поджатый рот, и светлые усики, и обкусанные ногти на сосисочных пальцах, а вместе со всем этим - чувство безграничной власти надо всем, кто этими вещами не обладает.
Подсел, улыбнулся, дохнул табачищем - точно старому другу.
- Убил, гришь?
- Да…
- Ну, расскажи…
- Что?..
- Как убил?
- Застрелил.
- Из чего?
- Из пистолета.
- Пистолет где?
- Выбросил.
Недоверчивая усмешка, полупрозрачное лицо иди– ота–службисга, голубые, пропитые глаза.
- Куда выбросил?
- В речку...
- Где выбросил?
- С моста, на Кутузовском…
- Когда выбросил?
- Сразу, как убил.
- Почему выбросил?
- Испугался…
- Чего испугался?
- Что найдут…
- Что найдут?
- Пистолет…
- Кто найдет?
- Вы…
- Откуда он у тебя оказался?
- В траве нашел.
- Когда нашел?
- Года полтора назад…
- Где нашел?
- Под зданием Парламента…
- Пришел сюда зачем?
- Признание сделать…
- О чем?
- Об убийстве…
- Документы есть?
Да, паспорт взял с собой, ведь знал, куда шел, зачем шел, тем более, что там ведь сразу, на первой же странице красивым каллиграфическим почерком раба–писца выведено:
Имя: Марк
Отчество: Юний
Фамилия: Брут.
"Aut Caesar, aut nihili"
Полистал паспорт, глянул зачем–то прописку, протянул обратно.
- А убил зачем?
Не скажешь же этому Вась, зачем убил! Может быть, банк "Империал" он еще и знает, но - не дальше.
А тот смотрит недоверчиво своими пропитыми глазками, маленькой змеиной головкой качает:
- Ну–ну…
Отвернулся - будто бы пустое место перед ним, а не сверхчеловек со своим священным эго.
- Витек, помнишь, нас подполковник предупреждал, когда Александра Меня, ну, попа этого, выкреста, грохнули, человек семьдесят созналось?
Витек - не глядя:
- Угу… Семьдесят семь.
- И все, как один - психи.
- Точно.
- Всех на обследование в дурдом отправили?
- Ага…
- Сегодня ко мне уже двое приходили, посмотрел - тьфу, пидарасы, малолетние. Один, идиот хренов, еще и вязаную шапку горшком специально натянул - ну, как у того, что на фотороботе. - Обернулся, наконец: - ты вообще кто такой?
- Студент.
- Что учишь?
- Историк.
- Истории сочиняешь?
- Изучаю.
- Чё там за истории?
- Ну… Древний Рим, Цезарь, Брут, там. всякое, короче…
- Значит - ты его грохнул?
- Ну да…
- Ну–ну… Листьева этого …ва киллеры профессиональные грохнули, мафия там какая–то с "Останкино", с рекламы - рекламу смотришь? Не нашли, значит, языка с этим клиентом, газеты читать надо. Киллеры, а не студент. - Протянул портреты фоторобота: - Ну, на кого из них ты похож? Ни на кого. И их двое было, а не один. В следующий раз, когда еще кого–нибудь грохнут, если сознаться захочешь, то сперва хоть "Вести" смотри или газеты читай. Овладевай знаниями, понял? Ленин чё сказал? а то сказал: "учиться учиться и учиться…"
- Товарищ старший лейтенант…
- Чё?
- Но я…
- Чё еще?
- Признание…
- Ну, хорошо. Писать умеешь?
- Умею…
С мерзким грохотом выдвинул ящик стола, бросил на стол несколько смятых листков сероватой писчей бумаги, прикрыл пятерней с тупыми обгрызенными пальцами.
- Витек, дай ручку…
- Самому нужна.
- Ну, на минутку…
- Да иди ты нах!
- Витек, пусть он напишет и отстанет. Житья от этих … нет, тут с организованной преступностью надо бороться, а они, маньяк на маньяке …вы, только и знают, что под ногами шастают…
Маньяк?
Он так сказал?
Откуда он знает?!
- Витек, только на минутку. Надо, чтобы все по закону было. Ты ж понимаешь…
- На, подавись…
Грохнул пятерней по листу бумаги.
- Пиши.
Писать?
Ну, хорошо. Вот - что только?
Не верите?
Ну, хорошо: сейчас напишем…
* * *
Написал. Все подробно, все так, как чувствовал, как понимал, все - и про эго тоже.
Ведь главное - это!
Подвинул листок старшему лейтенанту, с шумом выдохнул воздух - точно гора с плеч.
Уф–ф–ф…
- Все?
- Все.
Взял заявление; прочитал - беззвучно, как все малограмотные читает, шевеля губами.
- Не понял…
- Что, товарищ старший лейтенант?
- …"Марк Юний Брут…", "…он станет моим Цезарем…", "…питоны и гадюки…", "…экзестенциализм…", "…удовлетворение…", "…мое эго…" Эго - что? Эт–то что такое?
Казенные глазки моргают - непонятливо так, усики топорщатся…
- Ты чё это сюда пришел?
- Товарищ старший лейтенант…
Отвернулся.
- Витёк, ручку на!
- Ага… Ну, чё он там написал?
Товарищ старший лейтенант с кривой усмешкой протянул листок Витьку.
- На.
- Чё?
- Почитай.
- Ага…
Читает, подперев голову рукой.
- Ты чё это - издеваться над нами пришел - да?
- Товарищ дейтенант…
- Нет, Вась, он точно маньяк… Еще ручку у меня для такой …ни просил…
Скомкал признание, бросил в мусорку. Поднялся пружинисто, подошел вплотную.
- Так: сейчас сюда приедит один мой друг, хороший такой дяденька в белом халате. Пульс тебе измерит, и все такое остальное…
- Товарищ лейтенант!..
- А потом увезут тебя в место, где нет ни змей, ни экстен… экстен… экзенстенсоциализма. Там только имбицилы тихие по койкам сидят и дрочат, дрочат, дрочат. Удроты …вы. Щас позвоню…
Маньяк уже был в заведении, которое сулил ему товарищ лейтенант: первый раз он не поступил в родную Alma Mater, и пришлось ему, чтобы в армию не пойти, закосить. Почти по классику: "Ярбух унд психоаналитик". Бухгалтер Берлага косит осенний призыв.
А косил он на заветную "статью", освобождающую от знакомства с АК, БМП и БТР по толстому–толстому учебнику для медицинских вузов (во всяком случае, убеждал в этом других). Когда забирали по "скорой", брыкался, царапался, кусался, визжал, рыдал, стонал, ругался, как пьяный пролетарий…
Буйный - да?
Это, коллеги, уважаемый ученый консилиум, обыкновенный шизофренический бред, подробно описан в соответствующей научной литературе, сейчас, дорогой, сперва в укрутку, парашютным стропом, а потом закатаем тебе полну жопу сульфазинчка, и будешь ходить потом по палате, изо рта тухлыми яйцами нести будет на сто километров, и ничего не будет хотеться.
Ага, уже ничего не хочется?
Как - совсем–совсем ничего?
Вкус к жизни потерян?
Вот как?
Безвозвратно?
Этот случай тоже описан, уважаемые коллеги. Это называется типичным маньякально–депрессивным психозом. МДП сокращенно. Тяжело, но излечимо. Сейчас мы тебе, дорогой пациент, инсулинчику полну жопу закатаем, чтобы радость к жизни восстановить, шок тебе такой небольшой сделаем…
Бр–р–р…
И вспоминать не хочется.
Хуже, чем все змеи мира…
Рука с сосисочными пальцами легла на телефонную трубку, но в последний момент товарищ лейтенант почему–то передумал - пожалел, наверное.
Ничто человеческое и им, стало быть, не чуждо, в том числе и жалость к павшим…
Ухмыльнулся желтозубо:
- Вот что: вали–ка ты отсюда. И помни мою доброту. Понял?
- Почти беззвучно, одними губами:
- Понял…
- И больше чтобы мне на глаза не попадался, под ногами не путался. Понял?
- Понял, товарищ лейтенант…
- А если еще раз придешь такие заявления делать, то… Понял?..
* * *
Сел за руль, завел двигатель, закурил.
Идиоты, ничего не скажешь.
М–да.
Идиоты.
Менты поганые.
Поехал по городу, неспеша так. Машин, кстати, как кажется, даже меньше стало. Наверное, сидят теперь люди перед телевизорами, смотрят самое главное известие в их жизни, тоскуют о павшем герое голубого экрана…
И никто не знает, что это сделал он.
Остановился у киоска, купил свежий номер газетки, развернул…
"Гроб с телом… для прощания… "Останкино"… доступ…"
Два фотоснимка: "фотороботы подозреваемых в убийстве Владислава Листьева. Каждый опознавший их может позвонить по телефону…"
Ага.
Не верите, что это я убил?
Ну–ну…
* * *
Очередь желавших "попрощаться с телом" растянулась где–то на два километра - почти до гостиницы "Космос". Точно за бесплатной колбасой: тошнотворная сомкнутость, безразмерная, все время растущая злобная змея, каждая клеточка которой остро ненавидит каждую предыдущую: "гражданин, вас тут не стояло", "а я за тем, в черном кожаном пальто занимал, а он отошел куда–то", когда придет, тогда и встанете куда он пошел а вон за киоск поссать наверное иди и ищи и ссы вместе с ним но я пока тут постою смотрите граждане еще один нахал к нам пристраивается не пускайте потому что так до вечера не попадем…
Тьфу!..
Точно - серые мыши.
Знали бы они, чьих рук это тело, чье эго теперь радуется, в ладоши плещет…
Остановил машину, вышел, закурил, и в этот момент явственно понял, ощутил: что надо сделать, какого кролика отнести на съедение туда, своему удаву, питону, в потайную комнату.
Сунул ключи в карман, глазами нашел телефонный автомат.
Тетка какая–то с лицом глупой морской свинки деловито бубнит в трубку:
- Я тут к Листьеву в "Останкино" очередь заняла, не волнуйся, быстро движется, не волнуйся, скоро посмотрю, я ведь его и живого ни разу не видела, не волнуйся, что задерживаюсь, потом еще по магазинам пробегусь и - домой… А ты к Сашке зайди, он мне тридцать тысяч должен, у жены его возьмешь, если у самого не будет, а еще посмотри, какую они люстру шикарную в Турции купили… А еще - представляешь? я сегодня где–то в метро кошелек потеряла, кажется, на "Таганской", там двадцать пять с половиной тысяч, денег нет, так что ты зайди обязательно…
О, существа подопытные!
Все, свалила наконец.
Темнеет - скорей, скорей…
Взял трубку, набрал номер, известный каждому с раннего детства:
"Алло? Отделение милиции? Тут вот очередь к телу усопшего, на первом этаже телецентра неизвестные злоумышленники заложили страшной силы взрывное устройство… Поторапливайтесь, потому что неровен час - взорвется…"
Ну–ну…
Ой, что теперь бу–удет!
Сидя в машине, Маньяк с тихим удовольствием наблюдал, как в очереди набухает сперва тихое недоумение, медленно переходящее в раздражение, в злобу, а затем шепоток такой зловещий проходит, до ушей доносится, слух ласкает необычайно:
- …мафия!..
- …организованная преступность!..
- …чеченцы!..
- …боевики Дудаева!..
- …уже тут?..
- …еще нет, это мафия, точно вам говорю!..
- … откуда знаете?
- …так ведь и по телевизору передавали, по "Осган– . кино"!..
- …так ведь теперь только портрет передают…
- …еще раньше!..
- …когда?
- …все время!
- …что?
- …взрыв!..
- …где?..
- …да тут!..
- …что вы говорите?..
- …страшной силы!..
- …вся Москва на воздух, в преисподнюю, не то что "Останкино"!