- Мы были с тобой так близки, как только могут быть мужчина и женщина…
Он расхохотался, грубо и развязно.
- Ох, перестань! Еще ни одной бабе не удалось поймать меня на это. А то, что мы были с тобой под одеялом, вовсе не означает, что ты можешь продать историю моей жизни в воскресную газету. Конечно, я получил удовольствие. В постели ты - девочка высший класс. Но сейчас у меня в голове другие заботы.
Дженни отшатнулась, словно ее ударили. Потом повернулась и бросилась к двери.
Бомбардир закрыл глаза. "Ты поступил правильно, - сказал он себе. - Сделал все, как надо". Но не испытал никакого удовлетворения. Напротив, почувствовал себя еще более одиноким и потерянным, чем раньше.
Дженни с плачем выбежала из палаты. Ник догнал ее, обхватил за плечи и прижал к стене.
- Эй! Что случилось?
- Он показал мне, что я ничего для него не значу. Это все. А теперь пустите!
Ник вздохнул.
- Забавно, какими глупыми бывают иногда умные люди. Ну, подумай немного, Дженни. Когда он уходил от тебя, на нем были ботинки, непромокаемый плащ, а в кармане деньги. Твои деньги. Зачем он тебе позвонил?
- Чтобы сказать, что решил сдаться.
- А почему он опять оказался босиком? Почему избавился от одежды, которую ты ему дала? Почему примчался назад, когда узнал, что тебе грозит опасность?
Дженни широко раскрыла глаза. Но потом покачала головой
- Он поступил мерзко. Это было хуже, чем если бы он меня ударил.
- Зато добился того, чего хотел. Как ты не можешь понять? Его поведение - наилучшее доказательство, что ты ему дорога. - Ник взял ее под руку. - Ну-ка, пойдем. Сейчас ты сама убедишься. Только сиди тихо - и ни звука.
Бомбардир услышал, как скрипнула дверь. Потом раздались тихие шаги. Он открыл глаза и увидел Ника.
- Ну, что еще, сержант?
- Мои поздравления, приятель. Я имею в виду девчонку. Ты классно ее уложил. А, впрочем, с такой дурехой только ленивый бы не справился…
Бомбардир рванулся, пытаясь добраться до Ника.
- Заткнись, сукин сын! Она стоит десятка таких, как ты. Ты не достоин чистить ей туфли!
- И ты тоже.
- Да. Но только между нами есть разница, потому что, в отличие от тебя, я это понимаю. А теперь убирайся! Я спать хочу!
Бомбардир отвернул голову к стене, а Ник, прихрамывая, вышел. Хлопнула дверь, и настала тишина. Бомбардир ничего больше не слышал, но за ширмой ему почудилось какое-то смутное шевеление. Внезапно он почувствовал запах духов, повернулся и увидел склонившуюся над ним Дженни.
- Ох, Бомбардир! - сказала она. - Ну и что мне с тобой делать?
Ник сел на стул рядом с кроватью Мэллори, чтобы отчитаться о последних событиях. Благодаря своему положению, старший инспектор получил в частном крыле больницы отдельную палату. В углу, на столике, уже стояли цветы. А через час к нему должна была приехать жена.
- Значит, ты оставил их вдвоем?
Ник кивнул.
- Думаю, на этот раз он не сбежит.
- А что с ногой? Очень скверно?
- Врачи говорят, что, вероятно, он навсегда останется хромым. Однако могло быть и хуже.
- Во всяком случае, по крышам ему больше не лазить, - подытожил Мэллори.
- Есть обстоятельство, из-за которого эта травма может оказаться для него благословением, - заметил Ник.
Мэллори покачал головой.
- Принимая во внимание его прошлые подвиги, боюсь, что нет, сержант. Кто однажды ступил на скользкую дорожку, будет идти по ней до конца. А Дойль настоящий виртуоз своего дела. Способный, изобретательный и с недюжинным интеллектом. И, попомните мои слова, он найдет себе какое-нибудь столь же сомнительное занятие.
В его словах была доля истины, однако Ник не собирался сдаваться без боя.
- Но если бы он не сбежал из больницы, Дженни Кроузер стала бы пятой жертвой Фолкнера, а мы не продвинулись ни на шаг вперед. И потом, вы должны признать, что без его помощи нам бы скверно пришлось на крыше.
- Именно так рассудит общественное мнение и пресса, - вздохнул Мэллори. - Так что можете не вбивать мне этого столь усердно в голову. И, возможно, вас заинтересует тот факт, что я уже подал ходатайство в пользу Дойля, засвидетельствовав, что он заслуживает всяческого снисхождения.
Подавленность слетела с Ника, как увядший лист с дерева.
- А что это может означать? Амнистию?
Мэллори рассмеялся.
- Нет, конечно. Но, если повезет, его освободят через десять месяцев, как и должны были, если бы он не сбежал.
- Совсем неплохо, господин инспектор!
- Наоборот. Плохо - и даже очень. Потому что он опять примется за старое. Вот увидите.
- А я готов побиться об заклад на все свои деньги, что Дженни Кроузер удастся вернуть его на путь истинный. - Ник встал. - Однако мне пора. Вам нужен отдых.
- Вам тоже, сержант.
Ник был уже на пороге, когда Мэллори его окликнул.
- Да, господин инспектор?
- Это насчет нашего предыдущего пари. Я был прав в том, что касается Филипса. Как я и говорил, это он убил Грэйс Паккард. Но, принимая во внимание остальное, я решил вернуть вам ставку. И без дискуссий.
Мэллори здоровой рукой выключил свет, а Ник вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Спустившись лифтом в холл, он увидел Джека Брэди, который беседовал с медсестрой из ночной смены. Женщина всплеснула руками.
- Господи, сержант, вы ужасно выглядите! Вам немедленно нужно в постель.
Ник улыбнулся и поцеловал ее в щеку.
- Я должен расценивать это как намек?
Брэди взял его под локоть.
- Пойдем, Ник.
- Куда?
- В ближайший бар. Тебе не повредит хорошая порция виски, а потом я отвезу тебя домой.
- Спасибо, старина. Ты - настоящий друг, и пусть Бог вознаградит тебя за твою доброту.
Они вышли на крыльцо. Дождь кончился. Ник полной грудью вдохнул свежий, влажный воздух.
- Ты заметил, Джек, что зло никогда не медлит, собираясь нанести удар, и не дает нам отсрочки? Так что ад в настоящем, а не в будущем.
Брэди кивнул.
- Вот потому-то хороший полицейский и должен быть всегда начеку.
Они посмотрели друг на друга и рука об руку спустились с крыльца.