9
- Да? - сказал я, уверенный, что это Виталий. Хочет поделиться своим открытием. Вот будет разочарован, когда узнает, что та же мысль посетила и мою голову…
Но это был не Виталий.
- Здравствуйте! Это Платонов Сергей Владимирович?
Такой приятный, такой женский голос…
- Да.
- Здравствуйте, Сергей Владимирович!
- Здравствуйте…
Что-то такое было в голосе… профессиональное, пожалуй, что вызывало представление о лишенной запахов, кондиционированной атмосфере офиса, о стройной молодой особе в белых облегающих брючках и белой блузке, с коротко стриженными темными волосами. Одной рукой она прижимает трубку к маленькому, с бриллиантовой слезинкой уху, другой делает знаки вошедшему посетителю: подождите минутку, сейчас я переключу разговор на телефон начальника и займусь вами. Сейчас переключит… Вот сейчас…
- Подождите минуту, Сергей Владимирович, сейчас с вами будут говорить.
- Жду.
Переключила.
И тут же другой голос раздался в трубке. Ага: не начальник начальница. Тоже приятный женский голос, но звучит иначе, и по имени-отчеству я назван в иной тональности - так что опять представился офис, кондиционер, мягкое освещение… только обладательница нового голоса сидела уже не в приемной за компьютером и мини-АТС, а в собственном кабинете, за обитой натуральной кожей дверью, в удобном кожаном кресле… и даже не сидела, пожалуй, а расхаживала в дорогих модельных туфельках на высоком каблуке по мягкому ковровому покрытию, прижимая к уху телефон-трубку.
И как только я зашагал босыми ногами по мягкому ковру, тут же мне она и представилась: довольно высокая, всего на полголовы ниже меня, стройная, в чем-то смутно струящемся, полупрозрачно-шифоновом, с разрезом вдоль длинного бедра и с короткими - короче, чем у секретарши, - и светлыми, а не темными волосами, с какой-то неожиданно приятной и подкупающей манерой улыбаться…
Вот именно: подкупающей.
Впрочем, забудем этот треп, будто я и впрямь мог разглядеть при помощи телефона, как выглядят обе женщины - начальница и секретарша. Да и какая разница? Даже если секретарша окажется приземистой тумбочкой в шифоне, с рыжими волосами и в очках, а начальница - миниатюрной жгучей брюнеткой с пробивающимися на верхней губе усиками, в белых брючках и блузке без рукавов, с татуировкой в виде черной бабочки на правом плече - разве от этого что-то изменится для меня? Ровным счетом ничего! А вот от того, каким образом она, начальница, улыбается мне, разговаривая по телефону, может измениться очень многое, и тут уж я никогда не соглашусь, что просто догадался, а не почувствовал, как именно она мне улыбается, - очень даже почувствовал и могу на что угодно поспорить, что именно так она и улыбается - приятно и подкупающе, а это означает, что она хочет произвести на меня приятное впечатление, и более того - хочет меня подкупить.
Я нужен ей для чего-то! То есть не я лично, не мужчина моего возраста и телосложения, но мои услуги - и за них она готова заплатить. От нее же мне ничего не нужно, так что если она передумает и положит трубку, она упустит какую-то возможность, я же не потеряю ничего, кроме этой наполовину угаданной, наполовину выдуманной мною улыбки по телефону…
- Сергей Владимирович! - повторила она.
И снова в ухо потекло многообещающее тепло улыбки. Нет, все-таки я не ошибся!
- Да…
- Ирина Аркадьевна.
- Да, Ирина Аркадьевна!
- Что - да, Сергей Владимирович?
- Что бы вы ни хотели мне предложить, уважаемая Ирина Аркадьевна, о чем бы ни попросили, ответ будет только один: да. Ни за что не поверю, что таким приятным голосом можно предложить что-нибудь дурное, недостойное, от чего я вынужден буду отказаться.
- Меня радует ваш оптимизм, Сергей Владимирович. И я почему-то уверена, что вы не откажетесь от моего предложения - хотя дело тут вовсе не в моем приятном, как вы говорите, голосе.
- Это не я говорю. Это вы говорите приятным голосом. А я вас слушаю.
- Спасибо. - Смех. Приятный смех, не раздражающий и не унижающий. Нет, правда, спасибо, мне приятно слушать такие изысканные комплименты. Но все же… все же, я думаю, главное не в голосе, а в сути моего предложения. Бывают же такие предложения, от которых просто невозможно отказаться, правда?
Ой-ё-ёй! Какое знакомое выражение! Слишком знакомое. Если бы это говорилось не столь милым голосом, я бы наверняка насторожился. Знаем мы эти предложения, от которых невозможно отказаться. Обычно они делаются не по телефону, а лично, с глазу на глаз - если не считать двух горилл, у каждого из которых под мышкой топорщится пистолетная кобура. В таких условиях отказаться от предложенного тебе выбора между пачкой долларов и сам знаешь чем - зачем уточнять, дорогой? - почти невозможно.
В бытность мою прокурором подобные предложения мне уже делали. И по меньшей мере дважды я вынужден был их принять - с некоторой выгодой для себя, не скрою, но когда те же люди предложили в третий раз, у меня на животе был приклеен микрофон, и от предложения пришлось отказаться, а потом случилась бездарная, вовсе не похожая на то, что показывают в кино, перестрелка, и тот, кто стрелял в меня, промахнулся, а я попал ему точно в лоб. И больше мне подобных предложений не делали… пока я не ушел на преподавательскую работу.
Неужели опять?
Нет, что-то мне подсказывало, что здесь не обычные абитуриентские заигрывания - даже абитуриенту, даже с ума сходящей мамаше абитуриента должно быть ясно, что коли С.В. Платонов сидит дома и корпит над диссертацией, стало быть, в приемную комиссию он в этом году не попал и проку от него - никакого.
- А почему, Ирина Аркадьевна, вы решили обратиться с таким заманчивым предложением именно ко мне?
- Потому что вы - единственный человек, который может мне помочь. И еще потому, что вас рекомендовал один из наших общих друзей…
- А есть и такие?
- Возможно, даже не один.
- Вот уж не знал…
- Если захотите - узнаете. Мы не станем от вас ничего скрывать.
Первый прокол, который она допустила: "мы" вместо ожидаемого "я". Сколько раз я ловил клиентов на таких проколах! Тут главное виду не подать, что заметил. А в нужный момент проколом воспользоваться. Я непременно воспользуюсь, уважаемая Ирина Аркадьевна. Позже.
- И еще, - продолжила она, - мы обратились именно к вам, потому что вы сейчас не очень заняты.
- Вы уверены?
- Да нет, - засмеялась она, - я как раз ни в чем не уверена. Но ваш друг - тот, кто вас рекомендовал, - выразился примерно так: "Конечно, Сергей скажет вам, что чертовски занят своей докторской диссертацией. И это правда. Но на самом деле он будет счастлив, если его оторвут от бумаг хотя бы на несколько дней…" Вы счастливы, Сергей Владимирович?
- Даже и не знаю… Вряд ли. Скорее заинтригован. Не знал, что у меня такие заботливые и такие проницательные друзья.
- К тому же - в этом-то я уверена - вы сейчас не заняты по основному месту работы, в Юридической академии, там летние каникулы.
- И вступительные экзамены, - нарочно подставился я.
Но ее это не заинтересовало.
- Конечно, если вы сейчас связаны какими-то иными обязательствами, мы поймем и не будем настаивать.
Это она хорошо сказала. Грамотно. Не люблю, когда припирают к стенке и не оставляют запасного выхода. Хочешь с человеком договориться по-хорошему - дай ему возможность отказаться. Значит, все-таки не просто девочка с подкупающей улыбкой. Значит, все-таки "мы". И неизвестно, какую часть этого "мы" составляет девочка. Может, у нее просто приятель - заместитель - муж не знаю, кто там еще, такой умный, а может, за ее спиной целая организация, и сейчас, когда она со мной говорит, магнитофоны пишут каждое слово, и сто очкариков за пультами сидят с наушниками на голове и слушают, и анализируют, и по ходу разговора дают рекомендации. А кто-то один, самый главный, в дорогом галстуке, стоит перед ней и дирижирует.
- Хотел бы я, чтобы это было так, но - увы… Никаких обязательств по отношению к кому бы то ни было у меня нет. И работы тоже нет.
И денег, мысленно добавил я, тоже нет. А у вас, милая моя, подкупающая моя, они есть? Наверняка есть. Знать бы еще, на сколько тянет ваша улыбка…
- Так, значит, я могу на вас надеяться, Сергей Владимирович?
Господи! Как это было сказано! Каким голосом… Будь я молод и будь я холост, я бы, наверное, на край света вызвался пойти, если бы женщина таким голосом спросила, может ли она на меня надеяться. Да на кого же еще, если не на меня?!
Но я уже не так молод - и не холост. Настолько не холост, что не кидаюсь на каждый женский голос, как на приманку. Не могу себе позволить. Да и не хочу, пожалуй. Потому что та, ради которой на край света, - уже со мной, и глупо ее бросать ради самого приятного, самого подкупающего голоса на свете.
Молчание мое затянулось чуть больше допустимого, но она - молодец, умеет держать паузу, не повторяет раз заданный вопрос, терпеливо ждет.
- Что ж… - наконец пробормотал я.
Не знаю как вы, а я оцениваю прожитый день не по достигнутым результатам, а по затраченным усилиям. И если усилий затрачено изрядно, то даже при нулевом результате дарую себе право на отдых. Так что в худшем случае, если все кончится ничем, нулем, пшиком - и тогда у меня будет моральное право не делать сегодня более ни-че-го.
- Тогда я высылаю за вами машину, Сергей Владимирович, - уже утвердительно, без знака вопроса, сказала Ирина Аркадьевна. - Темно-зеленый "Фольксваген-Пассат", номер… - Она назвала номер. - Машина будет ждать возле вашего дома через двадцать минут.
Даже не спросит адрес? Нет, не спросила. Заранее знала, разумеется. Еще до начала разговора вызвала шофера и велела ждать в приемной. И как только положила трубку, дала команду ехать - уверенная, что двадцати минут мне как раз хватит на то, чтобы нагреть воды в чайнике, побриться и переодеться в чистое. Не удивлюсь, если она точно знает, что по субботам, когда никуда не нужно идти, я позволяю себе не бриться. И что в нашем районе нет горячей воды - тоже.
10
Когда я подошел к машине, водитель в черной форменной фуражке сидел, глядя прямо перед собой, словно и не обращая на меня внимания. Я, признаюсь, был разочарован: приятно хоть раз почувствовать себя важной персоной, как в кино, где шофер непременно выскочил бы и открыл передо мной дверцу.
Это не кино, напомнил я себе, открыл переднюю дверцу и сел рядом с шофером. Наверное, полагалось сесть сзади - опять-таки как в кино, но раз мы решили, что это не кино, значит, будем вести себя не так, как в кино. А как? Как в сказке про Золушку, вот как. То есть заранее будем готовы к тому, что роскошный "Пассат" обратится в зеленую тыкву, а шофер в лаковой фуражке - в черную крысу. Вообще неведомая Ирина Аркадьевна виделась мне доброй феей из "Золушки". А по-настоящему добрая фея в наше время всегда предлагает хорошо оплачиваемую работу…
- Добрый день, Сергей Владимирович! Можно ехать?
И тут до меня дошло. То есть до меня уже раньше дошла часть информации - запах, но я не успел ее переработать и осознать, только одобрил мысленно: хорошие духи у моей доброй феи, приятные и стойкие, съездила один раз - и вся машина пахнет… И лишь теперь, когда зазвучал голос, до меня дошло, что аромат духов доносится до меня слева.
- Поехали… Как вас зовут?
- Наташа.
- Очень приятно, Наташа. У вашей фирмы, похоже, сугубо женский профиль?
- Ну, в общем, так можно сказать…
И мы поехали. Я и шофер Наташа: рыжеволосая девушка в черных джинсах и черной шелковой безрукавке. На правом плече татуировка - маленькая черная бабочка, что привиделась мне в разговоре с Ириной Аркадьевной. Привиделась неспроста. Наверное, во время разговора Наташа стояла рядом с начальственным столом, ожидая команды на выезд, - вот бабочка и просочилась тайком в телефонную трубку, волнуя теперь мое мужское либидо недоступной красотой своих крыльев, подрагивающих каждый раз, когда Наташа переключает передачу.
Машин по субботнему времени было немного, и мы свободно мчались со скоростью "Пассата" в приятной пустоте и тишине, не нарушаемой ничем. Деликатная наездница не стала портить музыкой путешествие. Может, боялась спугнуть бабочку с плеча? Хотя не уверен, что бабочки воспринимают звуки в том же диапазоне, что и мы.
- Скорее они реагируют на запахи, - сказала, не повернув головы, Наташа. И до меня дошло с запозданием, что мы уже несколько минут говорим о бабочках. После чего вдруг сразу, почти без перерыва, заговорили о машинах.
Понятно, что когда женщина - за рулем, в ней предполагается некоторое знание предмета. Но Наташа меня приятно удивила. Казалось, она знает об автомобилях все. И не просто знает, не нахваталась верхушек через Интернет и журнал "За рулем", а освоила их практически - и на "Мерсе" она поездила, и на "БМВ", и на "Лэнд-крузере"… А больше всего на свете, узнал я, хочется ей водить собственную машину: но только не "Пассат" и даже не "БМВ", хотя есть в фирме для представительства новая удлиненная седьмая модель… А как насчет "Пежо-206"? Шутите! Это для девочек-секретарш, для любовниц новых русских, на худой конец - для их жен, а она мечтает купить пусть небольшой, пусть двухдверный, но все-таки - джип.
Типа этого, показала она, и я согласился: да, от такого я тоже не откажусь, хотя мне, скорее всего, придется брать что-нибудь попроще, с четырьмя дверями, чтобы вывозить на дачу жену, детей, свекровь жены, что-то вроде… Киа-спортэйдж, подсказала Наташа и сочувственно кивнула: не лучший вариант, согласна.
- Вы и на нем ездили?
- Приходилось. Еще на старой модели. Смешная штука: чтобы отключить полный привод, там надо было не только остановиться, но еще и сдать примерно на метр задним ходом…
- Серьезно?
- Ну да! Чтобы муфты вышли из зацепления… Но это раньше. А на новой модели можно переключаться даже на ходу…
Так, профессионально переговариваясь, как бы меняя по ходу марки машин и примеряясь к ним, мы домчались до офиса Ирины Аркадьевны. Это недалеко от центра, на улице Гоголя, по соседству с американским консульством. Офис, собственно, занимал не все старое трехэтажное здание, а лишь полуподвальный этаж. Так что я в сопровождении Наташи не поднялся по лестнице, а спустился на один пролет, после чего оказался перед мощной бронированной дверью с глазком. Над дверью висела изящная и лаконичная вывеска: "ДАР".
- Дар Валдая? Или Набокова?
- Просто "ДАР", - улыбнулась Наташа. - Дизайн - Архитектура - Реклама.
- Архитектура? Строите дома? Коттеджи для новых русских?
- Нет. В основном осуществляем привязку к местности монументальной рекламы. Знаете, эти большие щиты…
- Я понял.
Наташа набрала на кодовом замке несколько цифр, и тяжелая дверь не распахнулась, а плавно и почти бесшумно отъехала в сторону.
- Впечатляет.
- В первый раз всех впечатляет. Клиенты сразу проникаются.
- Я давно уже проникся…
Мы оказались в прохладном, ровно освещенном коридоре. Камеры наблюдения, огнетушители, одинаково обитые коричневой кожей двери по обеим сторонам, а между дверями - ниши. В одной из ниш сияет аквариум с морской водой, в другой - фигура средневекового рыцаря в полном облачении, с тяжелым мечом в руке, в третьей неожиданно бюст Ленина на фоне развернутого красного знамени…
- Подарок автора на презентацию фирмы, - ответила на мой немой вопрос Наташа. - Теперь он наш ведущий специалист.
- Ленин?
Смешок.
- Нет - автор. А знамя осталось от учреждения, которое размещалось здесь до нас.
- Бежали перед наступающим капитализмом, бросив знамя социалистического соревнования…
Еще смешок - и дальше, дальше, дальше: Наташа чуть впереди и сбоку, я за ней. Профиль у нее был, пожалуй, резковат: не вылепленный, а словно вырезанный, остро заточенный нос, резко очерченные губы, темные, почти черные брови при рыжих ресницах и упрямый подбородок, но в целом, несмотря на фуражку, впечатление женственное. Хотя и недостаточно женственное, чтобы еще более женственной не показалась вся струящаяся и просвечивающая сквозь шифон Ирина Аркадьевна.
11
Прикосновение ее руки было приятно прохладным, что, видимо, объяснялось исправно работающим кондиционером. А может - прохладной близостью льда, который Ирина Аркадьевна сама, отпустив Наташу царственным кивком, раскладывала по высоким стаканам, заливая оранжево-красным кампари и апельсиновым соком.
- Вы ведь не за рулем, - сказала она. - Стало быть, вам не повредит. Впрочем, тут так мало градусов…
Я впервые попробовал этот напиток, горьковатый, отдающий леденцом на палочке, в общем - приятный, как и все приятно мне в этом очень просторном, похожем скорее на средней величины зал, чем на кабинет, помещении. Совсем не таким во время нашего телефонного разговора я его представлял. Из моего представления сюда перекочевали только три двери (одна, ведущая в приемную, две - неизвестно куда), обитые вишневой кожей, и под цвет дверей - кожаные кресла и стулья вдоль стен, а также стол черного дерева с изящным ноутбуком и застекленные стеллажи, уставленные от потолка до пола одинаковыми солидными папками с разноцветными наклейками. Но главенствовал надо всем огромный, шесть на шесть метров, рабочий стол, на котором высился макет центральной части города.
Пройти мимо макета я не мог. Это вам не какая-нибудь дешевая игрушка, нет - абсолютно точный, выдержанный в масштабе 1:50, макет, на котором вдоль умещалось три квартала, а поперек - два. Чьими-то умелыми руками воспроизведены каждый дом, каждый тротуар, светофор, уличный фонарь - даже деревья и те не просто условно зеленые, а той величины и породы, которые вдоль этих улицах высажены. И светофоры не просто так моргают красными и зелеными лампочками, а точно повторяют сигналы настоящих светофоров: из окна полуподвала я видел светофор у следующего перекрестка, и он же, только уменьшенный в пятьдесят раз, мигал на столе в такт своему старшему собрату.
Машины и трамваи, правда, не двигались, когда им загорался зеленый свет, а продолжали стоять там, где их поставили руки хозяйки кабинета и ее помощниц. Было бы слишком сложно, полагаю, наладить одновременное движение всех транспортных средств - и потом, куда им деваться, когда они доедут до края стола? Но зато трамваи, троллейбусы и автобусы - именно тех маршрутов, что проходят через эту часть города, а автомобильчики в точности повторяют очертания настоящих современных авто и носят на себе вполне реалистичные с виду номера.
Почти не удивляясь, разглядел я у подъезда здания, в котором находился, темно-зеленый задастый "Пассат" с тем самым номером, что продиктовала мне по телефону Ирина Аркадьевна. Обе дверцы "Пассата" были приоткрыты, и у каждой стоял крохотный, не больше четырех сантиметров в высоту, как того требовал масштаб, пластмассовый человечек. В высоком, коротко подстриженном блондине справа можно было узнать меня, а в рыжей девушке слева - шофера Наташу. Чуть дальше, в знакомом мне летнем кафе-мороженое за синей изгородью, сидели за столиком две похожие, словно близнецы, женщины - одинаковые короткие прически, одинаковые жакетики и блузки, одинаковые кукольные креманки с шариками, изображающими мороженое, перед каждой. В одной креманке шарики были коричневые, шоколадные, в другой - крем-брюле.