Потом вздохнул и вкпючия телефон. Первый звонок раздался в ту же секунду. Звонили из Квебека, из журнала молодежной ассоциации франкоговорящих канадских мусульман. Просили дать интервью о перспективах сотрудничества кинематографистов с ортодоксальным исламом.
Мировая слава началась.
Восемь шагов в одну сторону, восемь в другую.
Восемь в одну, восемь в другую. Пусть смотрят, как вольготно-беззаботно он вышагивает по мостовой.
По расчетам Егорова, как раз восемь глаз должны были за ним наблюдать из окон третьего этажа отеля "Олимпия".
Контраст между деланной беззаботностью и серьезностью цели (все же убивать пришел!) должен произвести впечатление на публику.
Может, и впрямь стоило стать артистом? - подумал Сергей Аркадьевич. Такие вдруг открылись таланты. Играл бы сейчас в этом... в БДТ. Короля Лира. Или в сериалах.
Или - пришла в голову дерзкая мысль - снялся бы в фильме Троицкого в роли Троицкого. И приехал бы сейчас в составе делегации на Каннский фестиваль! Во-первых, попадал бы на просмотры. Во-вторых, это к нему бы, а не к Белову, пришли бы Рогов и Плахов воровать билеты! Он бы уж им показал!..
Мысль эта так рассмешила Сергея Аркадьевича, что он захохотал в голос.
"Рыгочет еще, зараза",- удивился за шторой Троицкий.
Мимо пробежала девочка-японка в короткой юбочке, белых школьных гольфах и с двумя поросятами на поводке.
"Свиньи опять,- заметил Серов.- Сумасшедший город".
Подъехало такси, из него вышел Анри Перес. Егоров едва успел придать своему лицу серьезное выражение.
"Все в сборе",- резюмировал Троицкий.
Девочка с поросятами пробежала обратно, едва не сбив с ног Анри.
- Осторожно,- заботливо предостерег Егоров агента.- Сегодня в Каннах особенно много поросят. Возможны эксцессы.
- Доброе утро,- Анри протянул руку. Хотел объяснить Сергею Аркадьевичу, что поросята имеют отношение к сегодняшнему премьерному просмотру, но сообразил, что это растравит русскому коллеге недавнюю рану. И потому выкрутился: - С древних времен принято водить по каннским улицам молодых поросят, как символ невинности и весны...
- Хороший символ! - воскликнул Егоров.- Очень точный! А вот наша исконная матрешка - символ дружбы и бесконечности... Позвольте передать еще одну вам и одну вашему комиссару. В знак благодарности и респекта... Или, как говорят у нас в Петербурге, уважухи...
Тут Егоров извлек из пакета и протянул агенту Пересу две матрешки.
"Блин",- ругнулся Троицкий. На самом деле, он сказал другое слово, ко на такую же букву.
- Спасибо, коллега из далекой родины,- растерялся Анри.
- Не за что! И вот ружье, вам спасибо. Хорошо стреляет! Рыбы в панике. Очень хорошее ружье! Возвращаю в целости и сохранности.
- Уже наохотились? - удивился агент.
Анри вообще не слишком понял смысл сегодняшней суетливой встречи, но у него самого было неотложное личное дело, а потому он не был склонен вникать в детали.
- Да, все великолепно.
- Можете еще у себя оставить. У нас рыбы много, всю не перебьете... К чему такая спешка?
- Есть дела посерьезнее,- Егоров сделал строгие глаза.- Поэтому и встречаемся здесь.
- Да, вы сказали,- напрягся Анри.- И что же?..
- Звонил Плахов из Петербурга. Получены новые сведения о Троицком. Очень для вас важные...
- Какие сведения? - удивился Анри.
Если честно, Троицкого из своей жизни он уже вычеркнул. Как и Плахова с этим вторым... Хамом-коротышкой. И с нетерпением ждал минуты, когда можно будет вычеркнуть последнего русского полицейского.
- Не сейчас,- перешел на шепот коллега.- Встретимся завтра в семь утра возле маяка. Сами все увидите.
- Почему завтра? - нахмурился Анри. Ему и самому было удобнее завтра, но...
- Я подробностей не знаю. У Троицкого назначена на это время серьезная встреча. Только бинокль захватите.
Егоров показал руками бинокль. Но не повертел сложенными в колечки пальцами на уровне глаз, как это сделал бы любой нормальный человек, а совершил обеими руками замысловатые пассы на уровне груди.
"Чего это он?" - нахмурился Серов.
"Объясняет, как матрешки работают,- буркнул Троицкий.- Мне объяснит сегодня".
Коллеги радостно переглянулись, будто спрашивая друг друга: не ослышались ли. Кажется, шеф решил действовать.
- Буду обязательно,- кивнул Перес- Так что с ружьем? Оставить, может?..
Анри не хотелось мотаться сегодня с ружьем. Матрешки эти еще бессмысленные... Можно одну подарить Сусанне.
- Мерси, не надо,- твердо отказался Егоров. Анри пожал плечами.
Мимо промчались пять японских школьниц - каждая с парой поросят на поводке.
- Сюда, значит, рыба любая, а отсюда - вода пресная. Пей - не хочу. Хоть запейся!
Покоритель океанских просторов Пастухов с гордостью продемонстрировал телеведущему Сергею Шалашову собственноручно изготовленный прибор. Оператор, сам большой любитель технических новинок, снимал агрегат с живым интересом. Но Шалашову прибор не глянулся.
- Жалко рыб-то... - с легким укором заметил тележурналист.
- А меня не жалко? - расстроился Тимофей.- Если я за тыщу километров от порта, мать-перемать, без пресной воды останусь, так я просто, видишь ли, умру. Рыб тебе жалко, а русского человека нет?..
В глубине души Шалашов и впрямь сочувствовал рыбам больше, чем бородатому путешественнику. Этого странного человека никто не заставлял пересекать эту самую Атлантику. Сам вызвался. А рыбы там - у себя дома, плавают себе, никому не мешают и ни в чем перед Пастуховым не виноваты... Но вслух Сергей этого говорить не стал. Ему было нужно снять сюжет.
- Жалко, и вас, конечно... Всех жалко. А вот скажите, Тимофей, почему ваше грандиозное эксклюзивное путешествие берет старт именно в дни Каннского фестиваля?
- А спонсорье так захотело,- махнул рукой Пастухов.- Мне-то ведь по барабану... Я бы даже сказал: до сиреневой звезды!..
Шалашов поморщился:
- Тимофей, Тимофей, прошу прощения... Я не могу это дать в эфир - "спонсорье", "по-барабану"... У меня очень культурная программа, одна из интеллигентнейших на нашем телевидении! Может быть, вы что-то скажете о празднике кинематографа, о родстве искусства и... хм... тяги к приключениям?
- Я и фильмов-то не видел ни одного. Не люблю я кино.
- Совсем? И по телевизору не смотрите?
- По телевизору я игры люблю на ум.
- Какой Наум? - не понял Шалашов.
- Ну, на сообразительность. "Сто к одному" там, "Что? Где? Когда?", "Как стать миллионером"... Недавно загадали слово "перидромофилия".
- Какое? - зарделся Шалашов.
- Перидромофилия. Это коллекционирование железнодорожных билетов, а не то что вы решили...
- Ммм... да... Ну вы и скажете, Тимофей! Я вовсе так не решил. Вернемся к фестивалю!.. Может быть, дело в контрасте? Здесь суета, тысячи пестрых лиц, ярмарка тщеславия, а в океане - тишина, пустота, никого нет... И никакой ярмарки.
- Может, и так,- равнодушно зевнул Пастухов. Его утомил этот пустой разговор.- Говорю, фиолетово мне, мать-перемать! Сугубо перпендикулярно!
- Тимофей, что же нам делать? - расстроился Шалашов.- У нас через полчаса выход в эфир...
- Так вот покажите в эфире аппарат! - оживился Пастухов.- Очень оригинальная и простая конструкция. Как все гениальное. Сюда вот засылаете рыбу...
- Серега, а чё, давай покажем,- поддержал покорителя стихий оператор, которому давно надоели однообразные интервью с мордастыми людьми во фраках.- Прикольная штукенция.
- Господа, но у нас передача не про рыб, а про кино! - рассердился ведущий.- Не морочьте мне голову!
- Иная рыба, знаете ли, круче любого кино... - загадочно изрек Тимофей.
Возразить было нечего.
- Ну что там у вас?..- недовольно буркнул Троицкий, услышав в трубке голос Плахова.
- Следуем за вторым, за плешивеньким,- сообщил Игорь.- По ходу дела расскажем, Михаил Демьянович. А ваши пусть дуют за Хомяком.
- Хорошо,- согласился Троицкий.
- Только не трогайте его.
- Как договаривались... - Троицкий криво улыбнулся. Хватит, додоговаривались. Того и гляди матрешку под задницу схлопочешь. Только ментов в свои планы посвящать не следует.
- Быстро за Хомяком!..- скомандовал Демьяныч Николаю и Диме, отрубая связь.
- Понял,- осклабился Дима.- Сюда его?.. Кажется, сегодня, наконец, будет потеха. Не все ж в
дурака играть... с другими дураками.
- Не сюда, Белое Сердце, а на яхту. Соображать надо. И не сейчас, а к вечеру. А пока просто пасите. Контакты фиксируйте. Посмотрим, чем он займется...
Дима и Николай бодро выскочили из "Олимпии".
Хомяк, неторопливо помахивая пакетом и не оглядываясь, медленно двинулся в сторону набережной. Купил мороженое, не торопясь съел его, присев на скамейку.
Дима и Николай прятались за пальмами. Диме тоже хотелось мороженого, но Хомяк, словно издеваясь, расположился со своим фисташковым шариком прямо перед лотком. Съел, вытер руки о штаны и побрел дальше. Остановился у туристической подзорной трубы, бросил монетку и долго высматривал что-то в заливе.
- Сто пудов, на яхту смотрит,- процедил сквозь зубы Николай.
- Ясное дело,- сплюнул Дима.- Щас бы разбежаться - и пендаля ему под жирный зад.
- Потерпи,- плотоядно улыбнулся Николай.- Вечером все тебе будет...
Молодыми людьми овладело приятное возбуждение. Как охотничьими собаками, которые вот-вот догонят и всласть потерзают зайца. Только клочки полетят по закоулочкам.. .
- Да вот то-то и есть, что слишком жирный,- с сомнением заметил Дима.- Не похож на киллера.
- Отъелся на иностранных заказах...
- А в пакете у него, думаешь, матрешки?
- Уверен.
Хомяк, наконец, оставил трубу. Когда он отошел на достаточное расстояние, Николай быстро подошел к прибору, бросил, не трогая его, евро в щель, наклонился к окуляру... В глаза, естественно, бросились большие буквы "Мрия".
- Ну, шакал... - цыкнул Белое Сердце.
Тем временем такси, в котором сидели Плахов с Роговым, следовало по узким улочкам Канн вслед за автомобилем агента Переса.
- Только вот что мы Демьянычу про Анри скажем? - рассуждал вслух Рогов.- Не сказать же, что упустили. Тогда конец операции.
- Подожди паниковать,- рассудительно заметил Плахов.- Посмотрим, куда он...
Машина долго ехала через весь город, пока не остановилась в пустынном квартале, куда Вася с Игорем еще не забредали. Припарковавшись у супермаркета, Анри двинулся в глубь квартала. "Убойщики", нацепив для маскировки маски поросят, которые с утра раздавали на набережной ввиду рекламы все того же мультфильма, со всей осторожностью следовали за ним. На тихой улочке Анри огляделся.
- Глянь туда,- шепнул Игорь.- Кактус на балконе. Точно такой же. Никак еще одна конспиративная...
- Повезло...
Из-за угла на Анри наскочила худая длинная брюнетка. Заверещала на всю улицу:
- Анри, мон амур, чтоб ты сдох, как собака!.. Где ты шляешься?! Я шатаюсь здесь уже двадцать минут, словно парижская прошмандовка...
- Тише, Сусанна, тише,- стал успокаивать Перес брюнетку, оглядываясь по сторонам.- Что ты горланишь на всю улицу?
Он увидел поросячьи пятачки и вздрогнул.
- Анри, сладкий хрен, ты уже совсем! Боишься рекламных свиней, тупое чудовище! Пойдем скорее наверх, я вся иссохла! Ты знаешь, этот ваш Жюль оказался таким грязным животным...
Анри и брюнетка скрылись в подъезде.
- Запиши адрес, Вася,- довольно потер ладони Плахов.- И поехали, надо еще с Тимофеем поговорить...
Офис конторы по продаже волшебного бальзама обнаружился в бизнес-центре "Оптимальный", недалеко от Летнего сада. Еще полгода назад здесь была общественная баня, в которой Жора в прошлом неоднократно спасался, когда отключали горячую воду. Так себе была баня: старая, не слишком гигиеничная, но все же...
И когда успели бизнес-центр отгрохать? Белые стены, все сверкает, кругом зеркала.
В приемной сидел за столом молоденький клерк в наушниках. Закрыв глаза, неслышно подпевал неведомому певцу. Любимов подождал с минуту. Клерк глаз не открыл, а напротив - стал вдруг энергично раскачиваться в такт музыке. Судя по судорожным движениям, это был какой-нибудь рэп.
"Наркоман, что ли,- подумал Жора.- Или бальзама своего нажрался".
Тронул клерка за плечо. Парень очнулся, мгновенно принял деловой вид, снял наушники и поздоровался:
- Вы за бальзамом?
- Да, знаете, хотелось бы... - усмехнулся Любимов.- Вечной молодости.
- И вы ее достойны! - по-рекламному выкрикнул парень.- Вам сколько бальзама? Какого эффекта хотите?
- Ну... а какой максимальный?
- А вот посмотрите на меня,- привстал вдруг юноша,- Мне тридцать лет. А выгляжу на девятнадцать. Вот это эффект!..
Любимов крякнул. Такого наглого вранья он не ожидал.
- Паспорт показать? - словно бы уловил клерк его сомнения.
- Верю-верю... - Жора сам не объяснил бы, почему отказался от удовольствия созерцания клеркова паспорта. Видимо, профессиональный гипноз.- А сколько для такого эффекта надо?..
- Полный курс рассчитан на год. Потом, после перерыва, еще. Упаковки хватает на месяц.
- И почем она? - уточнил Жора.
- Сто долларов. Оптом - скидка. До пятнадцати процентов в зависимости от количества.
- Спасибо, мне в розницу.. Только бы подробней узнать, что это за корень.
- Прованский корень жизни,- фальшивый юноша вновь привстал и произнес эти слова настолько торжественно, будто бы по меньшей мере анонсировал появление в бальном зале особы царских кровей.
- Майонез не из него делают?
- Прованс - это такая местность на юге Франции,- не поддался на провокацию клерк.- А корень там, в горах, растет.
- Один? Без цветка? - напирал Любимов.
- Почему, с цветком,- менее уверенно ответил клерк.
- И как он называется?
- Прованский корень жизни!
- А по науке?
- Не знаю... Я же не ботаник... Мы только корни получаем.
- Тогда, может, шеф знает? - Жора кивнул на дверь с надписью "Генеральный директор".- Название корня по науке?..
- Вряд ли... А вы, собственно, кто? - клерк заподозрил неладное.
Жора вытащил удостоверение, сунул юноше в глаза:
- Сотрудник "Красной книги". Есть сигнал, что вы используете растения, которые запрещено собирать. Исчезающие виды...
Егоров доедал луковый суп. Без особого удовольствия, но и без отвращения. Никаких сомнений - вещь куда более съедобная, чем устрицы или, боже упаси, кал морского ежа. То есть даже не так: в отличие от устриц или ежа, ПРОСТО СЪЕДОБНАЯ вещь. Ежа с устрицами просто есть нельзя. А луковый суп можно.
Но, в общем, вряд ли нужно.
Взяли луковицу, положили в кастрюлю, сварили, сверху бухнули кусок хлеба и еще сыр на него. И все. И продают за семь с полтиной. Жулики. Что за народ!..
Дима и Николай, впрочем, согласились бы сейчас и на луковый суп. Они не успели с утра позавтракать, а теперь вот уже полдня шатались за Егоровым. Дима, пока Хомяк набивал утробу, вызвался сбегать в "Макдональдс" за гамбургером.
В этот момент в кафе появилась Кристина.
Завидев Сергея Аркадьевича, бросила иронически:
- А-а, это опять вы, господин киношник?..
Егоров смерил ее отсутствующим взглядом. С удовлетворением отметил, что не испытывает никаких особых эмоций. И что он в ней нашел? Задница слишком большая. Нос какой-то кривой. Морщины. Глаз, похоже, косит. И вообще: ощутив себя актером, он научился управлять своими чувствами.
- Мадам,- ответил рассеянно,- вы меня с кем-то спутали...
Он оставил на столе восемь евро мелочью и вышел на улицу.
Николай бросился к Кристине: -." - Девушка, а кто это? Очень лицо знакомое.
Кристина критически оглядела Николая, но снизошла до ответа:
- Очень странный тип. Типа, шизик. Сергей зовут. Сначала ко мне клеился. "Я,- говорит,- гость фестиваля, кино снимаю..." А сам по фальшивому билету во Дворец полез. Врет как сивый мерин...
Николай только в затылке почесал. Эта информация еще больше запутывала дело.
Вернулся Дима с гамбургерами, и охранники Троицкого быстро припустили вслед за Хомяком, который, впрочем, вновь никуда не торопился, а брел себе вальяжно в сторону пляжа.
А Кристина заказала кофе, взяла со стола газету.. Икнула. На самой первой странице был портрет того самого Абеля, который нынешней ночью едва не... совсем чуть-чуть... которого она сама выгнала из своего номера...
Заголовок гласил: "Новая звезда мирового кинематографа провел ночь неизвестно где".
Кристина замычала. Она-то знала, где провел ночь "новая звезда". И как именно "звезда" хотел, но не смог эту ночь провести.
Кристина уронила голову на столик и заплакала. Но быстро взяла себя в руки. Может быть, еще не все потеряно?.. Она шла по набережной и лихорадочно размышляла: Канны город маленький, Абель еще здесь, нужно его найти, извиниться... Его адрес знают в оргкомитете фестиваля...
И вдруг она услышала его имя. Остановилась. Прислушалась. Ее обогнали двое мужчин. Известный питерский телеведущий Сергей Шалашов и молодой розовощекий человек.
- Итак, Николенька,- размеренно вещал Шалашов.- В продолжение нашего разговора о публичности. Вот пример Абеля Шмабеля. С ним еще ничего не произошло. Может быть, он еще и не получит никаких призов. Однако одна сенсационная премьера - и каков результат!..
-г Какой?..- испуганно спросил Коля.
- А такой,- назидательно сказал Шалашов,- что сегодня с утра в бюро фестиваля пришли уже четыре женщины, которые требовали срочно найти Абеля, потому что они либо беременны от него, либо собираются забеременеть, либо получили от него предложение сниматься в следующем фильме. Либо еще с какой искрометной фантазией...
- И что же делают с ними в бюро фестиваля?
- Как что, Николя?.. Естественно, вежливо посылают на...
Кристина не дослушала, на что посылают женщин с искрометной фантазией. Она сбросила туфли на высоких каблуках и рванула по улице с криком - "Фена не-ет! Билетов не-ет! Режиссера не-ет!".
Из-под ног ее в ужасе пырскали рекламные поросята.
Свернув в старый город и выбрав улицу пооживленнее, Хомяк подошел к телефону-автомату. Оглянулся, но слежки не заметил. Засунув в щель телефонную карту, он начал набирать номер.
- "Профи",- с уважением заметил Дима.- С мобильника не звонит... Подойду, может, чего услышу.
Ловко спрятав лицо, он пристроился к соседнему таксофону. Снял трубку. В кабинке было наклеено три флаера. Один изображал хохочущий череп с рожками и приглашал на концерт тяжелого металла. Второй рекламировал секс по телефону. Третий призывал к легализации марихуаны. "Культурная страна, казалось бы...",- вздохнул Дима.
Хомяка было хорошо слышно.
- Да понял я, понял... Ты матрешку зарядил? Отлично... Не волнуйся, никуда он от нас не уйдет, не таких работали. У меня тут идея одна появилась. Сразу двух зайцев убьем. Но это не по телефону. Давай завтра утром на маяке. В семь часов. Кое-что покажу. Матрешку пока не бери, лучше бинокль... Да, да. Обязательно. Все, до встречи.
Хомяк повесил трубку и вновь двинул к набережной.