"Полицейский начальник" едва заметно пожал плечами.
- Она здесь. В Кирикири. И зря вы о ней так беспокоитесь. Репортерша практически рядом с вами. Да вот же она - сами посмотрите!
Глава сто одиннадцатая
Полицейский офицер, которого я никогда раньше не видел, втолкнул Аданну в помещение. Рот у нее был заклеен липкой лентой, а лицо измазано кровью. Ее косички обрезали почти под корень, и их остатки торчали на голове в разные стороны; один глаз заплыл так, что опухоль полностью скрыла его, а вокруг расплывался огромный черно-синий кровоподтек. Увидев меня, она кивнула - дескать, у нее все нормально, но я ни на секунду не поверил в это.
- Теперь, возможно, вы станете более разговорчивым, - сказал начальник. - И расскажете мне о том, о чем я пока знаю не все. О Тигре, к примеру. Или о том, зачем вы приехали в Лагос. Меня терзают сильные сомнения относительно того, что вы расследуете здесь какое-то важное дело. Нам известно об этом лишь с ваших слов, но почему, собственно, я должен вам верить? И еще одно: откуда вы знаете Аданну Танзи?
Внезапно я перешел на крик:
- Послушайте, у вас с головой все в порядке? Говорю же: я коп, как и вы, и работаю в отделе раскрытия тяжких преступлений. В настоящее время расследую дело об убийстве. Что тут непонятного? Это же так просто…
Сковывавшие меня наручники врезались в запястья, от напряжения поврежденное плечо заболело еще сильнее. У меня закружилась голова, и я опасался, что меня сейчас вырвет.
Начальник кивнул полицейскому, приведшему Аданну. Тот молча ударил ее снизу вверх кулаком в область солнечного сплетения. Я почти ощутил разящую силу этого апперкота.
Аданна издала короткий сдавленный стон сквозь заклеивавшую ей рот липкую ленту и упала на колени. Грязь на ее лице смешалась с хлынувшими из глаз слезами, но больше она уже не стонала. И смотрела на меня. Ее глаза о чем-то молили, но о чем?
- Какого дьявола вы издеваетесь над женщиной? - бросил я сквозь стиснутые зубы, воображая, как мои пальцы впиваются в толстую шею этого ублюдка. - В Вашингтоне убили мою близкую знакомую. Потому-то я сюда и приехал. Вот и все. Не пытайтесь искать в этом нити какого-то заговора. Я коп - и в заговорах не участвую.
- Сними скотч у нее со рта, - приказал начальник.
Когда полицейский одним резким движением сорвал с ее губ липкую ленту, Аданна сразу обратилась ко мне:
- Не беспокойся за меня, Алекс.
Начальник повернулся к подчиненному.
- Врежь-ка ей еще разок, - сказал он и, посмотрев на меня, добавил: - Беспокойтесь за нее, Алекс. Беспокойтесь…
- О'кей, - перебил я его. - Расскажу вам, что накопал на Тигра. Полагаю, его настоящее имя - Абидеми Сованде. Он исчез в тысяча девятьсот восемьдесят первом году, когда ему исполнилось девять. Потом, много позже, объявился в Англии, где проучился два года в университете. Насколько я знаю, эти имя и фамилию он больше не использовал.
Далее. Этот тип убил десятки людей здесь и в Америке. Знаменит тем, что вербует в качестве подручных очень молодых людей, почти детей, свихнувшихся на жестокости и безнаказанности. Пользуется авторитетом в преступной среде и вполне может контролировать других "тигров". Вот и все, что я о нем знаю. О том, что он ведет незаконную торговлю необработанными алмазами и сырой нефтью, транспортируя эти товары тайными тропами из страны в страну, по-моему, знают все. В том числе и вы. Но я работаю в убойном отделе, и это меня не интересует.
Начальник поднял руку, давая понять напарнику, чтобы тот не слишком торопился исполнять его распоряжение - "врезать еще разок" Аданне.
- Вы уверены, что ничего не можете к этому добавить? - спросил он.
- Уверен, черт возьми! Я просто коп из Вашингтона, округ Колумбия. И Аданна не имеет никакого отношения к моей деятельности.
Он наморщил лоб, обдумывая мои слова. Потом морщины у него на лбу разгладились. Похоже, мои объяснения его устроили.
- Как бы то ни было, мне все равно придется убить вас, - неожиданно для меня произнес он. - Но это не мой выбор.
А потом в комнате прозвучал голос другого человека:
- Верно, не его. Это я так решил, детектив Кросс.
Глава сто двенадцатая
Из густой тени на середину комнаты вышел мощный высокий мужчина. Бывший солдат-наемник по прозвищу Тигр. Тот самый злодей, которого я разыскивал.
- Кажется, нет человека, который мог бы сказать, что имеет обо мне достоверную информацию. И это очень неплохо, не так ли, детектив Кросс? И я хочу, чтобы так оставалось впредь. Но эта женщина публикует свои статьи в разных газетах, в том числе в "Лондон таймс", а может быть даже, и в "Нью-Йорк таймс", становясь тем самым у меня на пути. И вы, детектив Кросс, тоже пытаетесь мешать мне.
Он подошел ко мне.
- Удивительное дело, - продолжил Тигр. - Говорят, некоторые вас опасаются, даже боятся. А вот я - нисколечко. Более того, считаю вас смешным. Эдакой ошибкой природы. Итак, господа, позвольте представить вам ошибку природы детектива Кросса.
Как ни странно, после этих слов я немного расслабился. Казалось, он пребывал в хорошем настроении, поскольку пришел к выводу, что я как враг ничего собой не представляю. При всем том я все еще испытывал чувство настороженности, ибо более физически сильного, безжалостного и непредсказуемого человека еще не встречал.
Потом, продолжая гипнотизировать меня взглядом, он спокойным голосом произнес:
- Пристрелите репортершу. Впрочем, я передумал. Эй, кто-нибудь! Дайте мне пистолет.
- Нет! - крикнул я, вложив в этот отчаянный крик-вопль овладевший мной ужас и всю свою ненависть к этому типу.
Потом у меня перехватило дыхание, и я не смог бы сказать ни слова, даже если бы захотел. У Аданны взлетело вверх здоровое веко, а глаз изумленно округлился, как если бы она удивлялась тому, в какую кошмарную переделку мы попали.
Тигр быстро шагнул к ней.
- Красивая девочка, - сказал он. - Но глупая. И мертвая, хотя пока еще не осознает этого. Вы повинны в ее смерти, Кросс! Вы убили ее. Вы - а не я.
Глава сто тринадцатая
Он дважды выстрелил из служебного полицейского пистолета ей в голову, но оба раза промахнулся. Намеренно, разумеется. Так сказать, пошутил, после чего весело посмеялся над своей шуткой.
- Люди почти не способны поверить в то, что чернокожий может быть и умным, и образованным. Что вы думаете по этому поводу, доктор Кросс? А вы, Аданна?
Я все еще не мог произнести ни звука, и за нас двоих ответила Аданна.
- Убийца! - крикнула она. Так, словно выплевывая это слово ему в лицо.
- Причем один из лучших. И горжусь своими достижениями.
А потом он выстрелил в третий раз, всадив Аданне пулю точно между глаз. Она качнулась вперед и рухнула на пол лицом вниз, раскинув руки в стороны. Больше Аданна не двигалась.
Очередная жуткая сюрреалистическая картина. Мгновение - и красавицы Аданны не стало. Бедняжка умерла в гнусной тюремной камере, убитая бандитом по прозвищу Тигр в присутствии полицейских, не шевельнувших и пальцем, чтобы помочь ей.
Я никогда еще не испытывал такой ярости, но слов, чтобы выразить ее, не находил. На меня словно накинули две прочные веревочные петли: одна стягивала горло, вторая - голову.
"Не беспокойся за меня, Алекс", - сказала Аданна. При этом она знала, что ее убьют. Не сомневалась в этом ни секунды.
Убийца стоял рядом с трупом, но смотрел на меня. Потом неожиданно ухмыльнулся, спустил с себя брюки, опустился на колени и… надругался над мертвым телом.
- Красивая была девочка, - прорычал он, поднимаясь на ноги. - Но это вы обрекли ее на смерть и унижение. Никогда не забывайте об этом, детектив Кросс. Никогда…
Глава сто четырнадцатая
"Не беспокойся за меня, Алекс".
"Не беспокойся за меня".
"Не беспокойся".
Ночь постепенно сменилась утром, а я все еще был жив.
Я различал проблески света сквозь черную ткань наброшенного мне на голову капюшона. Более того, меня куда-то везли.
Предварительно мне на шею надели веревку и стянули на горле так, чтобы ограничить доступ кислорода и тем самым лишить сил. Потом выволокли на улицу и швырнули как куль с мукой на заднее сиденье какого-то пикапа или фургона - автомобиля с высокой подножкой и дизельным двигателем.
Ехали мы довольно долго. Несмотря на черный капюшон на голове, я держал глаза открытыми. Тем не менее ничего, кроме образа Аданны, постоянно стоявшего перед моим мысленным взором, не видел и все время, пока мы ехали, вспоминал последние мгновения ее жизни, прервавшейся столь трагически.
Тигр убил ее и надругался над трупом. Он считал меня ошибкой природы. Сказал, что я не представляю для него никакой угрозы. Подумаешь, какой-то очередной паршивый полицейский… Что ж, поживем - увидим.
Если, конечно, поживем. Проживем хотя бы несколько следующих часов.
Пока мы ехали, я читал молитвы, поминая Аданну и членов ее семьи. А еще я мысленно обращался к усопшим, говоря им, что, пока жив, ничего не кончено. Вряд ли это что-то для них значило, зато было важно для меня. Еще одна загадка едва ли не мистического свойства.
Когда машина наконец остановилась, по обеим сторонам от меня распахнулись дверцы. Что дальше?
Потом кто-то повернул меня, прижал лицом к спинке сиденья и снял наручники с заведенных за спину рук. После этого чьи-то мощные длани схватили меня за шиворот и за пояс брюк и выбросили наружу. Означенное действие сопровождалось словами:
- Лети домой, птичка!
Я находился, так сказать, в состоянии свободного полета не более секунды, но даже за это время успел натерпеться страху.
В следующее мгновение мое бренное тело соприкоснулось с бетонной или каменной плитой. Когда я поднялся и стащил с головы черный капюшон, тех, кто привез меня сюда, и след простыл. Ни людей, ни машины.
Зато других людей и машин здесь хватало, поскольку похитители швырнули меня на тротуар неподалеку от большого, официального вида здания, выстроенного из белого камня. Такого рода белые каменные коробки можно встретить где угодно, в том числе и в округе Колумбия.
Сквозь прутья окружавшей здание высокой металлической решетки я заглянул во двор с обширным, тщательно подстриженным газоном и подъездной дорожкой. Она вела к фасаду с величественным парадным входом.
Над входом висел, трепеща на легком ветру, большой американский флаг.
Без сомнения, передо мной находилось американское консульство. Так как посольство располагалось в Абидже.
Итак, меня довезли до консульства. Но зачем?
Глава сто пятнадцатая
Между тем атмосфера у консульства была, казалось, чрезмерно напитана энергетикой. Здесь определенно что-то готовилось. Какое-то действие крупного масштаба и даже, вполне возможно, сопряженное с разными беспорядками. Об этом можно было судить хотя бы по толпам, собиравшимся у ворот и ограды. Сторонний наблюдатель разделил бы этих людей на две примерно равные по численности группы. Представители первой стояли в очереди у ворот в надежде, что хоть кого-то из ожидающих пропустят внутрь. Вторая, отгороженная от первой металлическими барьерами, проводила манифестацию, всячески демонстрируя свою неприязнь к Соединенным Штатам.
Я увидел в руках участников второй группы написанные от руки плакаты и лозунги вроде "Янки, платите реальные цены!", "Люди Дельты, берите власть в свои руки!" и "Хватит с нас американцев!".
Даже находясь в отдалении от консульства, я почувствовал, что обстановка там с каждой минутой все больше накаляется, становится неконтролируемой, а от этого недалеко и до безобразных уличных сцен, возможно, сопряженных с насилием.
Я вышел из-за угла, где располагался мой наблюдательный пункт, и, раздвигая толпу здоровым плечом, двинулся к воротам. На меня злобно смотрели и мне кричали что-то враждебное представители обеих групп. Первые, видимо, опасались, что я хочу без очереди проникнуть в консульство, вторые же, возможно, интуитивно определили во мне американца.
Один парень ухватил меня сзади за рубашку и дернул. Рубашка лопнула по шву на спине, прежде чем я успел вырваться из его рук.
Впрочем, порванная рубашка ничего для меня не значила. С некоторых пор мне вообще стало на все наплевать. Лишь время от времени я задавался одним и тем же вопросом: почему я все еще жив? Может, потому, что эти ублюдки знали о моих вашингтонских связях? Или считали, что я работаю на ЦРУ? Или, наконец, поверили в то, что я не последний человек в вашингтонской полиции?
Ценой неимоверных усилий я наконец пробился к воротам и теперь гипнотизировал взглядом стоявшего с противоположной стороны ограды упитанного морского пехотинца. У меня не было паспорта, ботинок и нормальной или хотя бы чистой одежды; тем не менее мне хватило наглости, глядя на пехотинца в упор, сообщить ему, что зовут меня Алекс Кросс и я приехал из Вашингтона, где работаю детективом в полиции округа Колумбия. Ну и самое главное: что мне нужно срочно поговорить с послом.
Морпех, разумеется, не поверил ни единому моему слову. Судя по выражению его лица, ему вообще не хотелось меня слушать. Но я продолжал гнуть свое.
- Меня похитили. Но я действительно офицер американской полиции, - сказал я. - Кроме того, недавно я был свидетелем жестокого убийства.
Уголком рта морской пехотинец едва слышно произнес:
- Встаньте, как все, в очередь…
Глава сто шестнадцатая
От такой отповеди я чуть не вспылил, но тут же подумал, что, если хочу чего-то здесь добиться, мне нужно срочно менять тактику. Как-никак я располагал ценными данными, включая секреты Аданны, которыми необходимо поделиться с людьми, способными оценить и использовать эту информацию.
Поэтому я, чтобы успокоиться и разложить мысли по полочкам, несколько минут молча постоял возле ворот консульства, после чего возобновил атаки на избранного мной в качестве жертвы морского пехотинца - да так удачно, что наконец убедил его сообщить мое имя своему начальству. Ответ пришел на удивление быстро: "Проведите детектива Кросса на территорию консульства". Казалось, будто меня здесь ждали. Признаться, я не знал, добрый ли это знак, но по размышлении пришел к выводу, что не очень, особенно принимая во внимание мою здешнюю деятельность и приключения.
Фойе консульства с пуленепробиваемыми стеклами на окнах и расставленными повсюду металлодетекторами напоминаю приемный зал городского полицейского участка. И у каждого окошечка и стола здесь стояли вытянувшиеся цепочкой сдержанно-взволнованные люди, терпеливо ожидавшие приема.
Окружавшие меня американские реалии, в частности висевший в фойе большой портрет Кондолизы Райс, сыграли шутку с моим восприятием. Мне вдруг почудилось, что я действительно нахожусь на американской территории, а мысли о том, как я здесь оказался, отошли на задний план.
Как только я вошел в фойе, ко мне приблизился нигериец, отрекомендовавшийся как "мистер Коллинз" - уж и не знаю, какую должность в консульстве он занимал, - и предложил следовать за ним. В отличие от морского пехотинца, который довел меня до парадного входа, мистер Коллинз встретил меня с дружелюбной улыбкой и даже, пока мы шли, ответил на несколько моих вопросов.
- Сегодня в Риверз-стейт произошла по меньшей мере одна атака мятежников, - сказал он, непрестанно жестикулируя, - куда более масштабная, чем за все предыдущие годы. Правительство, конечно, характеризует этот факт как обычную вылазку кучки негодяев, ничем не отличающуюся от прочих, тогда как средства массовой информации твердят на все лады, что это начало широкомасштабной гражданской войны.
Хотя на первом этаже вели разговоры самого либерального и даже популистского толка, на втором высказывалась только официальная точка зрения на утренние события.
Мистер Коллинз проводил меня до посольского офиса в консульстве, где я просидел в приемной несколько минут, ожидая приема у высокого официального лица. Я понял, что высокое лицо освободилось, когда двери распахнулись и из кабинета вышли не менее дюжины господ самой разной внешности и цвета кожи - белых, черных и даже, как мне показалось, четверо китайцев. Все они заметно нервничали, судя по мрачному выражению их лиц. Никто из них не бросил на меня взгляда, хотя я был бос, грязен и оборван. Похоже, ничто на свете, кроме только что полученной важной информации, не представляло для этих господ в данный момент никакого интереса.
Мистер Коллинз, находившийся все время рядом со мной, поднялся с места, вежливо придержал для меня дверь, а когда я вошел в офис, тихо прикрыл ее со стороны приемной.
Глава сто семнадцатая
Посол Роберт Овелин, высокий и стройный мужчина лет шестидесяти, даже малость тощий, на мой вкус, с коротко стриженными седыми волосами, стоял за своим огромным антикварным столом с двумя национальными флагами по обеим сторонам - американским и нигерийским. Когда я вошел, оба его помощника оставались в том же положении и в том же месте, что и до моего появления, - то есть сидели на небольшом диванчике в алькове по левую руку от посла.
- Здравствуйте, мистер Кросс. - Посол пожал мне руку. - Боже мой! Что с вами случилось?
- Много всего. Но я не отниму у вас слишком много времени. Короче говоря, я приехал сюда, чтобы поймать одного человека, убийцу, по прозвищу Тигр. Это дело имеет прямое отношение к нигерийской и американской безопасности.
Посол помахал в воздухе рукой, словно отгоняя муху.
- Я знаю, почему вы здесь, мистер Кросс. Мне о вас прожужжали уши. Кроме того, на меня в связи с вашими здешними похождениями постоянно давит Абу-Рок…
- Как вы сказали - Абу-Рок?
- Так на диалекте называется столица… Ну так вот: у меня складывается впечатление, что единственный человек, заинтересованный в вашем пребывании в Нигерии, - это вы сами. ЦРУ уже приходилось спасать вашу жизнь, не так ли?
Тирада посла лишь усилила глубокое смятение, в котором я находился после того, что приключилось со мной за последние несколько часов. Оказывается, американский посол знал, что я в Нигерии! Можно подумать, что о моем прилете здесь писали в газетах и расклеивали соответствующие объявления…
- Мы отправляем вас домой. Сегодня же, - продолжил Овелин безапелляционным тоном.
Я посмотрел себе под ноги, потом опять на посла, пытаясь вникнуть в смысл сказанного высоким лицом.
- Сэр! Должно быть, вы меня не совсем поняли. Я преследую опасного убийцу, террориста, имеющего, по моему разумению, связи в правительственных кругах, не говоря уже о полиции. Если бы мне только удалось встретиться с моим информатором в Лагосе…
Посол перебил меня:
- Послушайте, за кого вы себя принимаете, мистер Кросс? Вы здесь обычный турист, визитер, так сказать, и не более того. Впрочем, те проблемы, о которых вы сейчас упомянули, не возбраняется обсуждать хоть в министерстве иностранных дел, если вам так уж этого хочется. Но… только в Вашингтоне.
- Этого человека необходимо остановить, сэр. Вчера он убил репортера газеты "Гардиан" Аданну Танзи. Я видел собственными глазами, как он убивал ее. Более того, он убил всю ее семью. Кроме того, он ответственен за смерть восьми человек в Вашингтоне.
Судя по всему, и я сам, и мои речи пришлись Овелину очень не по душе, и он, что называется, взорвался.