- Вот времена настали! Бабы штаны носят, а мужики - косички заплетают! - прокомментировала соседка-буханка и добавила: - И куртка у него была тоже бабья: жёлтая, как канарейка.
- А когда он вышел из подъезда? - спросил Пахомов.
- А он ещё не выходил, - ответила высушенная соседка, - наверное, к кому-то в гости пришёл, гуляют - суббота ведь.
- Может, вы его не заметили?
- Да мы тут, как на посту сидим - такого волосатика трудно не углядеть.
- А кто выходил?
- Разные, но другие. Дом ведь большой, шестнадцать этажей - тут всех жильцов не упомнишь, а их гостей, тем более!
Поблагодарив бдительных старушек, Пахомов направился к машине и, подозвав капитана Рябого, подвёл итоги:
- Если это преступник, то очень хитрый: внешность экстравагантная, специально, чтоб на него обратили внимание. Совершив убийство, снял бутафорию, стёр грим, вывернул куртку на изнанку и вышел неузнанным и незамеченным… Значит так: сделайте его фоторобот по описанию этих бабушек. И выясните, с кем последнее время общался убитый. И, срочно, проверьте все последние звонки его друга Григория.
- Но они ведь…
Борис не дал капитану договорить:
- Знаю, знаю, что они многолетние друзья, но они оба ухаживали за Еленой. Григорий главный подозреваемый!
Глава семнадцатая
Пахомов пришёл на похороны Амирана. У могилы сына, вмиг постаревший Георгий Живидзе, обнимая жену, повторял:
- Прости меня, солнышко, что я его не уберёг! Прости!..
Подождав, когда все стали рассаживаться по машинам, чтобы ехать на поминки, Борис подошёл к Живидзе, представился:
- Я - следователь прокуратуры, майор Пахомов. Расследую убийство вашего сына. У меня вопрос: вы кого-нибудь подозреваете? Простите, что задаю его здесь, в такие минуты, но для меня это очень важно.
Георгий повернул к нему перекошенное от горя лицо.
- У него не было врагов. Он ни с кем не ссорился, никого не обижал.
- А в Тбилиси?
- Там его обожали! И соседи, и учителя, и одноклассники! Его все любили, все!.. Приходите его помянуть, сами в этом убедитесь!
- Приду. А куда?
- В ресторан "Казбек", там, где должны были свадьбу праздновать.
Живидзе отвернулся от Бориса и снова обнял жену.
- Прости меня, солнышко, прости!
В ресторане всё было так, как планировалось: хороший оркестр, богатая сервировка, изысканная еда и, главное, чего так хотел Георгий Живидзе, было много свежей зелени, доставленной прямо из Грузии: и цицмати, и экала, и тархун, и киндза, и черемша, и кондари… Были родственники Амирана, друзья Амирана, невеста Амирана… Не было только самого Амирана. Вместо него на эстраде, в чёрной деревянной раме, стоял его большой портрет, на котором он улыбался, красивый и радостный.
Весь вечер звучали любимые мелодии Амирана. Гости поднимались, поминали его и плакали.
Из-за стола вышел Григорий. Подошёл к музыкантам, пошептался, и они заиграли лезгинку. Но эта огненная, искромётная мелодия вдруг зазвучала в грустном, заторможенном ритме, и Григорий, прощаясь с другом, как в замедленном кинокадре, печально-похоронно станцевал эту обещанную ему лезгинку.
Глава восемнадцатая
В квартиру Валентина и Анюты, теперь уже в квартиру Елены, позвонили - пришёл Дубинский, обнял её.
- Что за срочность? Ты меня сорвала с совещания.
Они прошли в гостиную, уселись. Елена рассказала:
- Мне звонил следователь Пахомов, он подозревает Григория. Но это чушь, я в это не верю! Яков Петрович, что мне делать?
- Григорий мог его приревновать?.. Может, ты сначала дала ему надежду, а потом отвернулась?.. Скажи честно: у тебя было то-то интимное с этим, с Григорием?
- Нет, честное слово! Ни с тем, ни с другим… Но я знаю Григория очень хорошо, они закадычные друзья - он не мог убить Амирана.
- Ревность толкает мужчин на страшные поступки. Твоя любовь к Амирану…
- Не было никакой любви, - перебила его Елена.
Дубинский удивлённо вскинул брови.
- Но ты же шла за него замуж?!
- Разве замуж выходят только по любви?
Дубинский был явно обескуражен.
- Если бы ты была бедной Золушкой, а Амиран принцем-олигархом, я бы ещё понял: брак по расчету. Но, слава Богу и твоим родителям, ты в полном порядке, а он ещё только окончил университет… Впрочем, я уже вторгаюсь не в своё дело.
- Яков Петрович, дорогой, они были спаяны настоящей мужской дружбой! Они занимались альпинизмом и были связаны одной верёвкой в походах! Я уверена, Амиран сейчас оттуда… - Она указала пальцем в небо, как когда-то туда указывал Дубинский. И продолжила, - … наблюдает за мной, надеется, что я не брошу Гришу…
Дубинский улыбнулся.
- Ты так похожа на свою маму: преданная и верная. Великое счастье для мужчины иметь такую жену.
- А почему вы до сих пор не женаты?
- Понимаешь, Леночка, женщины думают сердцем, мужчины… Как бы тебе это сказать… - он на секунду задумался и нашёл формулировку. - Мужчины думают нижней частью туловища. А я, к сожалению, уже думаю головой. В молодости я искал женщину близкую по темпераменту и по интеллекту… А сейчас уже ищу близкую по лекарствам: общие врачи, схожие диеты… Одинаково любимые сериалы… Нет, ты же знаешь, я не сдаюсь: хожу в спортзал, катаюсь на лыжах, прыгаю с парашютом. В этом году собираюсь, поплавать на яхте в океане.
- Океан? Это же опасно!
- Ну так что?.. Ты же знаешь, мы с твоим отцом служили в морском спецназе - я дружу с морем.
Его ладонь лежала на поручне кресла. Елена положила на неё свою ладошку.
- Яков Петрович! В память о папе и маме защитите Григория, помогите найти истинного убийцу!..
- Девочка моя! Я - адвокат, я могу защищать его только в суде, но лучше до суда не доводить… А во время расследования… - Он развёл руками, задумался. - Я знаю Пахомова, он сильный следователь… Впрочем, можно обратиться ещё и к частному сыщику. Мне недавно рекомендовали одного, из Санкт-Петербурга, он только-только открыл своё сыскное агентство, но уже отлично себя проявил…
- Почему надо обращаться к кому-то из Санкт-Петербурга? Что, в Москве уже нет хороших сыщиков?
- Конечно, есть. Просто этого, Нельсона, очень хвалят.
- Что за странное имя?
- Это прозвище. У него с детства нет глаза - ходит в чёрной повязке и…
- Стоп!.. - перебила Елена. - А как фамилия этого гения?
- Довольно звучная, как и у тебя - Горчаков. Говорят, что он тоже потомок тех самых графов, но все его называют Нельсон… Ему удалось раскрыть пару шумных преступлений, и в него поверили.
Поняв, о ком идёт речь, Елена улыбнулась.
- Надеюсь пробиться вне очереди.
- Ты его знаешь? - удивлённо спросил Дубинский.
- Мы учились в одной школе. Он не просто однофамилец - он мой родственник. Позвоню вечером, когда он вернётся с работы. Только бы его мама не взяла трубку - у нашей семьи с ней сложные отношения.
Глава девятнадцатая
Вечером она набрала его номер, готовая отключить телефон, если трубку снимет тётя Аделаида. Но трубку снял Нельсон.
- Слушаю.
Секунду помолчав, Елена ответила:
- Это я.
Несмотря на столько прошедших лет, он узнал её.
- Лена?! Ты? Как я рад!
- Мне нужна твоя помощь: ты можешь приехать, хотя бы на пару дней?
- А что случилось?
- Убили моего жениха.
- О, Господи!
- Да, убили. Следователь подозревает его друга, но это неправда. Я хочу, чтобы ты приехал и помог разобраться.
- Хорошо, я приеду. Вот только завершу одно очень важное дело: украли мамины брильянты, те самые, фамильные! Мама вышла всего на полчаса в магазин - унесли вместе с сейфом. Если не найду - мама не переживёт. Но я уже вышел на след, знаю, кто преступник, так что на днях приеду. - Помолчал и спросил. - Почему ни разу не позвонила?
- Была обижена. Ждала, когда ты позвонишь. А почему ты не звонил?
- Знал, что ты обижена!
- Дай слово, что приедешь.
- Клянусь!
Когда вместе со своей собачкой в конце дня на дачу явился Борис Пахомов, Елена сразу усадила его за стол и радостно сообщила:
- Скоро у вас появится помощник: приедет следователь из Питера, у него там своё детективное агентство.
Но Борис не разделил её радость.
- Леночка, я не имею права привлекать к расследованию посторонних.
- Это не посторонний, это мой родственник, друг моего детства.
- Друг вашего детства, но не друг нашей прокуратуры. Лена, поймите, это запрещено.
Она начала злиться.
- В конце концов, я имею право нанять частного сыщика?
- Имеете. Но он должен работать сам, не мешая моему расследованию.
- О! Это уже вариант: он будет работать сам, параллельно, но иногда пересекаться с вами… - Она заговорчески подмигнула, - конечно, случайно, но с большой пользой для расследования, - и добавила твёрдо: - Боря, я на этом настаиваю!
Понимая, что её не переубедить, Борис вздохнул и мрачно произнёс:
- Хорошо. Но большая вероятность, что меня выгонят с работы, и тогда вам придется кормить не только меня и Долли, но и мою жену и моего ребёнка!
Глава двадцатая
Утром, в кабинете Пахомова, капитан Рябой доложил:
- Чаще всего покойный встречался с Еленой и с Григорием. И ещё с Горобцом, старым учителем - это бывший классный руководитель его и Григория - ныне пенсионер. Он одинок, болен, ходить трудно, вот бывшие ученики ему периодически продукты подкидывают. Григорий чаще, потому что живёт от него не далеко. Кстати, Григорий последние дни переговаривался только с Амираном, своим отцом и пару раз звонил Горобцу, узнавал, как тот себя чувствует.
Пахомов взглянул на адрес Горобца.
- Перед встречей с Григорием, заеду к этому учителю, расспрошу - он действительно, живёт за квартал от Григория.
Горобец встретил его, нарядный, торжественный, в тёмном костюме, в галстуке. Пахомов показал удостоверение.
- Хотел задать вам пару вопросов о ваших учениках, но, кажется, я не вовремя? Вы куда-то собрались?
- Нет, нет, проходите.
Они вошли в гостиную, посреди которой стоял стол, покрытый белой скатертью, сервированный дорогой посудой, серебряными ножами и вилками, хрустальными рюмками и бокалами. Стол был накрыт на четверых.
- Вы ждёте гостей?
- Всегда жду, - ответил Горобец. И объяснил. - Сегодня мой день рождения. - Он указал на первых два стула. - Это места отца и мамы, их уже давно нет. А вот место сына, он убит в Чечне. А это место жены, она не пережила смерть сына… Каждый год в этот день я накрываю стол для этих самых дорогих гостей.
На сидении каждого стула стояла большая фотография в раме. У каждого прибора горела свеча в подсвечнике.
- Я им всем наливаю, - продолжил Горобец, - чокаюсь с каждым, выпиваю, беседую, опять чокаюсь… Немножко поплачу, потом засыпаю, и они мне все снятся, представляете - раз в году у меня есть такая счастливая ночь!.. Может, выпьете с нами?..
Вежливо отклонив это предложение, Борис объяснил цель своего визита. Старый учитель был потрясён.
- Амирана Живидзе?! За что?! Господи, какая беда!.. Конечно, я готов ответить на все ваши вопросы, но только… - Кивнув в сторону стола, вполголоса добавил. - Только пойдёмте на кухню - не хочу их огорчать.
Он рассказал, что неделю назад, Григорий заявился к нему сильно выпивший, пришёл с бутылкой, напился, кричал: "Почему она выбрала его? Чем я хуже? Обидно! Несправедливо! Он мне жизнь перечеркнул!.." Потом пришёл сегодня, где-то в полдень, с полпуда картошки и яблок приволок. Был уже поспокойней. Выпили по рюмке, произнёс тост: "Помоги мне, Господи, достойно перенести это испытание!". Больше в рот ни капли не брал ("Завтра на свадьбе напьюсь!"). Побежал домой - к нему сантехник должен был прийти, у него в ванной что-то испортилось.
- А мог ли Григорий, в приступе отчаянья, убить Амирана?
Горобец замахал руками.
- Да что вы!.. Они же с детства, как братья! Порцию мороженого пополам делили, друг дружку из пропастей вытаскивали!..
Глава двадцать первая
В Санкт-Петербурге, в квартире Августа Юльевича Гуралика, Нельсон убеждал хозяина квартиры:
- … Всё равно, эти бриллианты вы продать не сможете: они в каталоге Российских ценностей, вас сразу засекут. Поэтому вы отдадите их мне, я верну их маме, для неё - это реликвия, символ великого прошлого нашей семьи. Я ей верну девять камней, а десятый, "Глаз индейца", оставлю, скажу исчез. А о том, что украли вы, никто не узнает - это моё, частное, расследование. Я никому не сообщу.
Гуралик удивлённо взметнул брови - они у него густые, как у Брежнева, висят над глазами, как два мохнатых навесика, пришитых седыми нитками.
- Если я правильно понял ход ваших мыслей, вы хотите оставить один бриллиант себе?
- Вам.
Гуралик снова взмахнул бровями.
- Гражданин следователь! Не надо испытывать моё больное сердце на изумление. Или это такая беспощадная шутка.
- Это не шутка. Этот камень останется у вас, как залог тех денег, которые вы получите, работая на меня. Помимо зарплаты у вас будут и текущие расходы: командировки, билеты, гостиницы - всё это я тоже буду оплачивать. Пройдёт немного времени, я продам этот камень, не тайком - официально на торгах, мне можно, камни принадлежат нашей семье. Продам и щедро рассчитаюсь с вами.
Гуралик обескуражен.
- Зачем всё это вам?
- Я недавно начал свою практику. Мне нужен помощник, опытный и верный. Ему надо много платить, а у меня пока нет таких денег…
- Но почему вы предлагаете это именно мне?
- Потому что вы - вор и мошенник.
- Простите, вы, конечно, почти Шерлок Холмс, но тут вы непростительно ошиблись и за это вас долго будет мучить совесть: я - не вор. Я самолично никогда ничего не воровал.
- А мамины брильянты?
- Повторяю: я не вор, я - мозговой центр: я только разрабатываю стратегию для своих коллег.
- Да, вы здорово обдумали этот грабёж: знали, что у нас стальные двери и квартира на сигнализации, поэтому к нам лезть не рискнули, и вырезали сейф из нашей стены, действуя из квартиры соседей.
- Они уехали в отпуск, квартира пустовала, грех было не воспользоваться.
- Но как вы вслепую определили точное место сейфа в маминой спальне?
- Гражданин следователь, вы своим удивлением намеренно мне льстите?
- Нет! Я только начинаю свою деятельность - мне, действительно, интересно!
- Тогда я вам напомню о таком приборе, как металлоискатель. Он помог точно определить место сейфа с той стороны стены. А дальше всё было делом техники. Ваша глубоко уважаемая матушка вышла всего на полчаса, но нам хватило пятнадцати минут. Я только волновался за её здоровье, потому что из-за дыры в стене в спальне мог быть сквозняк.
- Вы - хитроумный преступник, вот поэтому вы мне и нужны!.. Вы хорошо знаете психологию своих, так называемых, коллег, у вас есть связи в этом мире. Словом, применяю к вам политику кнута и пряника: либо кнут - большой срок, либо пряник - большие деньги. Или вы возвращаете украденные бриллианты и принимаете мои условия, или я передаю дело полиции. Доказательства вашего участия бесспорны, как вы убедились… - Он указал на лежащую перед ним на столе раскрытую папку. - Оба грабителя письменно подтвердили, что бриллианты переданы вам и где-то вами спрятаны.
Гуралик, как отличник-первоклассник, старательно поднял руку.
- Если вас не затруднит, я хотел бы на один маленький вопрос получить один маленький ответ: как вы так быстро на них вышли?
- До удивления, просто. Я поздно возвращаюсь, мама весь день одна - вот я и установил над нашей дверью и напротив неё по видеокамере - вся площадка, как на киноэкране. А по этим кадрам их найти было уже не сложно: они оба в картотеке. Я пообещал, что не стану передавать их полиции, если они вернут мне бриллианты, ну, и они тут же вас заложили.
Гуралик в сердцах стукнул по столу.
- Узколобые неучи!.. Как они могли не увидеть камер! Я же им приказал проверить!
- Не ругайте их: камеры замаскированы в счётчиках… Короче: вам светят много лет: организация кражи в особо крупных размерах, хищение государственных ценностей. А поскольку вы рецидивист, то…
- Хорошо, хорошо, я согласен посотрудничать с таким умницей-следователем, - Гуралик обаятельно улыбнулся. - Это же курсы повышения квалификации!
- Вот и молодец! А на комплимент отвечу тоже комплиментом: у вас очень уютно в квартире, чувствуется присутствие женщины с прекрасным вкусом.
- Вот тут, бесконечно уважаемый господин детектив, вы глубочайше ошиблись: первая жена меня бросила после моей первой отсидки, вторая - после второй. С тех пор я уже давно не завожу романы, не флиртую, не ухаживаю, а когда-то, о!.. У меня был итальяно-чеченский темперамент! Если говорить образно, когда я входил в воду, река закипала, рыба сваривалась, и я плавал в ухе… Да, да! Я умел доводить женщин до высшей стадии нижнего блаженства, а теперь, увы… Финита ля комедия!
- И с тех пор вы ни разу не влюблялись?
- Влюбляться - не значит любить. Дамы здесь бывают только, так сказать, одноактовки, на дольше связываться не рискую. - Он грустно развёл руками. - Помните, у Антона Павловича Чехова: "Если в первом акте висит ружьё, в последнем акте оно должно выстрелить"? Так вот, я стреляю сразу в первом акте и тут же прерываю спектакль.
Нельсон, оценив его образность, невольно улыбнулся, но сразу погасил улыбку.
- Простите, что я задел больную для вас тему - вернёмся к нашим брильянтам. Где вы их прячете? В банковской ячейке? В камере хранения на вокзале? В погребе?
- Здесь, дома.
Гуралик взмахом бровей указал на книжный шкаф, затем подошёл к нему, вытащил с верхней полки какую-то толстую книгу, на что-то нажал, открылась обложка - книга оказалась шкатулкой.
Нельсон пересчитал бриллианты.
- Все десять. А не рискованно так хранить?
- Самоё надёжное место: "История КПСС" - кто польстится!