До поздней ночи Филберт и его помощники разыскивали лиц, на которых пало подозрение, и доставляли их в участок. Ускользнуть сумели лишь двое - закоренелые бандиты, за которыми числилось не одно преступление. Филберт решил схватить их во что бы то ни стало; ни минуты отдыха, пока он не доставит их в полицию.
Они обыскали все подозрительные дома и клубы. Никаких следов. Было около полуночи, машина Филберта ехала по набережной. Измученные сыщики устроились поудобнее, полулежа на сиденье, и закурили. Это была первая передышка за весь день. Филберт внимательно слушал сообщения полицейского радиоузла.
А вот и для них: те двое, кого они искали, Уотсон и Келли, только что вышли из ночного клуба с двумя известными проститутками, Джойс Гэббедж и Нелли Речер, сели в машину и укатили в северном направлении.
- Это нам, ребята, - сказал Филберт остальным.
Вскоре они приняли еще одно сообщение: автомобиль с бандитами замечен на главной северной магистрали.
- Отлично, давай скорость, Том, - сказал Филберт. - Будем догонять.
Том О'Кэрролл переключил скорость и нажал на акселератор. Мотор взревел. Сидевшие в машине повалились назад. Машина мчалась на максимальной скорости. Мелькали огни, испуганные шоферы поспешно сворачивали к обочине, чтобы дать им дорогу.
Надо было поскорее вырваться из потока машин. Том О'Кэрролл ни разу не сбавил скорость. Он обгонял машину за машиной, даже с запретной стороны, если появлялся просвет. Бывали мгновения, когда казалось, что он неминуемо столкнется с другой машиной. Мясник Хьюз, который так недавно бесстрашно бросился на бандита, снова замер от страха и затаил дыхание.
Они уже далеко отъехали от центра, когда Филберт увидел впереди мощный форд. Видимо, сидевшие там заметили полицейскую машину. Форд с ревом уходил вперед. Неожиданно он свернул в боковую улицу. Казалось, он потерял управление, но нет - форд выравнялся и понесся дальше. Полицейскую машину тоже занесло на углу, но она не отставала. Сыщики нагоняли беглецов, Филберт вынул револьвер и тщательно прицелился в заднее колесо форда. На тихой улице сухо защелкали выстрелы. Форд не замедлил хода, но полицейская машина уже настигала его.
- Прижми его к обочине, - бросил Филберт шоферу.
Черкая полицейская машина неожиданно вильнула влево и чуть не врезалась в машину беглецов. Форд рванулся на тротуар, чудом проскочил фонарный столб и остановился.
Из машины выскочили Келли, Уотсон и две женщины и разразились яростной бранью. Из полицейской машины первым, как и в тот раз, выскочил Мясник Хьюз. Он бросился к Келли и ударил его в челюсть. Ударил с наслаждением, не мог не ударить - заплатил Келли за то, что пережил в машине. Но в драке Келли не имел себе равных, а полицейских он так ненавидел, что приходил в бешенство от одного их вида. От удара Мясника он даже не покачнулся и тут же ловко заработал кулаками. Он наносил удары с явным намерением покалечить Хьюза.
О'Брайен забежал сзади Келли и, вцепившись ему в горло, стал душить. Второй бандит, Уотсон, побежал было к багажнику за ружьем, но Джо Макгарри ударил его кастетом по переносице. Уотсон рухнул наземь. Женщины тоже не теряли времени даром, когда их дружки попадали в переделку. Обе налетели на Филберта. Джойс Гэббедж, о которой говорили, что она дерется получше иного мужчины, видимо, решила, что одними кулаками тут не обойдешься, сдернула туфлю на высоком каблуке и начала колотить ею, словно молотком, норовя ослепить Филберта, а Нелли Речер ругалась на чем свет стоит.
Когда она начала поминать его мать и бабушку, Филберт не выдержал. До тех пор он только защищался от атак Джойс, которая старалась выбить ему глаза, но сейчас он рассвирепел, схватил обеих женщин за волосы и начал стукать их лбами - раз, два, три… Наконец туфля выпала из руки Джойс, а Нелли застонала и осела на тротуар. Филберт не любил грубо обходиться с женщинами, не то что с мужчинами. При виде Нелли Речер, корчившейся на тротуаре, Филберт устыдился и, чтобы скрыть смущение, сердито заорал:
- Сами виноваты - путаетесь с этими головорезами!
Затем он поставил Нелли на ноги, открыл ее сумочку и грубо спросил:
- Где столько раздобыла?
Не дожидаясь ответа, он втолкнул женщин в машину и сказал Тому О'Кэрроллу:
- У них полно денег. Видно, кого-то обчистили. Они нам расскажут кого, будь уверен.
В четыре утра Филберт со своей командой все еще колесил по городу и пригородам. Это было самое подходящее время, чтобы наведаться к тем, кто судился по обвинению в убийстве, но за неимением улик был оправдан. Прежде всего они явились к Сноуи Хиксону, который дважды обвинялся в убийстве и дважды был освобожден. Он славился также своим умением расправляться с доносчиками.
- Не успеют кого-нибудь ограбить, как вы уже мчитесь ко мне, - пожаловался Хиксон.
- На сей раз ты, наверно, кое-что знаешь, - сказал Филберт.
- О чем?
- О миссис Тайсон…
- Первый раз слышу…
- Где ты был в ночь на…
Сноуи Хиксон подумал.
- В кино со своей красоткой.
- Всякий раз, когда кого-нибудь пристукнут, ты в кино… Алиби себе устраиваешь?
- Честно.
- Честным ты никогда в жизни не был, - сказал Филберт.
В поисках краденого сыщики обшарили все комнаты. Миссис Хиксон вылезла из постели и ходила за сыщиками по пятам, ни на минуту не спуская с них глаз, - она была убеждена, что они сейчас что-нибудь подложат, чтобы обвинить ее мужа в грабеже.
- Ничего вы у меня не найдете, - сказал Хиксон. - Я на постоянной работе. - Он повернулся к своей жене: - Скажи им, мамочка!
- Правда, - подтвердила она.
- И все-таки тебе придется поехать с нами, Сноуи, - сказал Филберт. - Мы проверим твое алиби в управлении. Может, оно не такое уж надежное. Тогда я много не дам за твою голову.
Миссис Хиксон не сводила напряженного взгляда с Филберта…
Почти в то же время недалеко от ветхого деревянного домика в трущобах на окраине остановилась другая полицейская машина. Домишко стоял в переулке, мощенном булыжником, вход был со двора. Из машины вышли Браммел и сыщик Колензо. Браммел шел легким размашистым шагом, хотя почти всю ночь провел на ногах. Он не верил в то, что миссис Тайсон убил похититель драгоценностей, но все-таки ему, как и всем работникам сыскного отдела, не терпелось схватить его.
У калитки прямо на земле спал человек. Браммел нагнулся, чтобы поглядеть на него.
- Подручный, - заметил Браммел. - Напился на хозяйские подачки.
Они вошли в незапертую калитку. Кухонное окно еще светилось. Браммел повернул ручку двери, и они с Колензо вошли в кухню. За длинным деревянным столом сидел мужчина и пил вино, на кушетке крепко спал мальчишка лет тринадцати. Еще один мужчина, невысокий и кряжистый, переливал вино из бутылки в графин. Он поставил бутылку на камин и схватил железную кочергу.
- Кто такие? - спросил он.
- Инспектор сыскной полиции Браммел. Это сыщик Колензо. А ты - Билли Айкинс?
- Почем я знаю, что вы фараоны.
Браммел показал свое удостоверение.
- Что вам нужно? - спросил Айкинс, не двинувшись с места, с кочергой в руке. Пьяный за столом затянул печальную польскую песню.
- Поставляешь эмигрантам спиртное, Айкинс? - спросил Браммел.
- Отвечать не буду, - пробурчал Айкинс.
- Ничего, ответишь, - сказал Браммел.
Айкинс замолчал, он переводил колючий взгляд с Браммела на Колензо. С этими двоими он еще не встречался.
- Боюсь, тебе придется прикрыть свою лавочку.
Айкинс глядел на Браммела, видимо, что-то прикидывая в уме.
- У вас против меня нет никаких улик, мистер фараон, - сказал он.
Браммелу донесли, что Айкинс скупает краденые вещи, главным образом у иностранцев. Но одновременно он был осведомителем сержанта Бразерса из отдела иммиграции; в обмен на сведения об иностранцах, потреблявших зелье Айкинса, Бразерс ограждал его от преследования.
- Мы обыщем твою лавочку, - сказал Браммел, предъявляя ордер, который Айкинс внимательно прочитал. - У нас есть сведения, что здесь спрятаны краденые вещи.
- Чертовски подходящее время для обыска, - сказал Айкинс.
- Заведение еще открыто, - ответил Браммел, оглядываясь на пьяного, все еще тянувшего печальную польскую песню. - Мальчишка чей, Айкинс? - Браммел указал на спящего мальчугана. - Твой?
- Зачем вам знать?
- Приучаешь с детства… На стреме стоит?
Браммел направился к двери, которая вела внутрь дома.
- Туда нельзя, - сказал Айкинс, замахиваясь кочергой. - Там спят жена и дети.
Колензо выхватил револьвер и прицелился в Айкинса.
- Дай-ка кочергу, Айкинс.
Айкинс чертыхнулся, но отдал кочергу сыщику.
Браммел прошел в первую по коридору комнату, зажег свет. Это оказалась кладовая, переделанная из жилой комнаты. Вдоль стен стояли корзины с бутылками, и вся комната была уставлена рядами бочонков и бутылей. Возле двери был втиснут топчан, на котором, видимо, спал сторож. Браммел заглянул под топчан и извлек оттуда запертый металлический ящик.
- Открывай, - приказал он Айкинсу.
Тот нехотя отпер ящик.
Он был полон часов, колец, золотых запонок и других украшений.
- Где все это взял? - спросил Браммел.
- Получил в уплату за вино.
- Рассказывай сказки, - бросил Браммел.
Он взял из ящика золотые часы и притворился, будто пристально их разглядывает.
- Вот эти часы кто тебе дал?
- Не помню!
Браммел обменялся быстрым взглядом с Колензо, стоявшим позади Айкинса.
- Они украдены у миссис Тайсон, так ведь? - спросил Браммел. - А ее укокошили. Плохи твои дела, Айкинс.
- Про что это вы толкуете, мистер фараон? - презрительно спросил Айкинс.
- Придется тебе пойти с нами, - ответил Браммел, а Колензо подхватил ящик. - Объяснишь все в полиции.
Кряжистый торговец спиртным в сопровождении сыщиков вышел во двор. Никто не говорил ни слова. Айкинс прикидывал, насколько серьезны угрозы Браммела. Потом все-таки решил не рисковать.
- Что вы хотите узнать? - спросил он, когда они подошли к калитке.
Сыщики остановились.
- Где взял эти вещи? - спросил Браммел.
- Купил у… - Айкинс назвал трех иммигрантов, которые "работали" по отелям.
- А кто покупает у Бирюка?
- И слыхом не слыхал.
- Может, услышишь…
- Может, и услышу.
- Вот что, - сказал Браммел, - если узнаешь, кто он, сниму с тебя все обвинения. А их порядком.
- Ладно, - сказал Айкинс. Он помолчал, потом спросил: - Вы мне сейчас все вернете?
- Нет, так не пойдет, - ответил Браммел.
"Придется мне распроститься со всем моим имуществом, - с горечью подумал Айкинс. - По крайней мере до тех пор, пока я не добуду им нужные сведения… Разве что Бразерс поможет".
Браммел был вполне удовлетворен: ящик с крадеными драгоценностями накрепко привяжет к нему Айкинса, и Бразерс тут не поможет. Айкинс родную мать продаст, лишь бы только получить этот ящичек обратно.
Сев в машину, Браммел связался по радиотелефону с управлением. "Надо немедленно арестовать трех воров - иммигрантов. Айкинс и эти трое очень пригодятся, если все остальные операции провалятся, - с усмешкой подумал Браммел. - Им очень просто можно будет "пришить" убийство миссис Тайсон…"
Перед тем как вернуться в управление, Браммел наведался к кое-кому из своих стукачей. Никаких сведений. Он их обхаживал и так и эдак, угрожал, обещал, одному даже дал лишний фунт из фонда, выделенного на осведомителей, - и все безрезультатно. Они ничего не знали об убийстве миссис Тайсон. Браммел вынужден был признаться Филдсу, что еще не напал на след похитителя драгоценностей или его скупщика.
Поздно ночью на летучке сыскного отдела все сошлись на том, что придется еще много потрудиться, прежде чем они найдут убийцу.
Сыщики разошлись по домам, чтобы немножко отдохнуть, а в восемь утра снова взялись за дело. Филдс возобновил допросы, Филберт отправился к лавочникам, поставлявшим продукты миссис Тайсон, а Браммел, у которого был ключ от кукольного домика, решил еще раз его осмотреть.
13
В конце дня Браммел зашел к шефу. На столе перед Филдсом возвышалась груда бумаг. Без шляпы Филдс был больше похож на отставного борца, чем на сурового и проницательного начальника сыскной полиции, - короткий приплюснутый нос, круглая голова с блестящей, потемневшей от загара лысиной, которую едва прикрывали редкие, старательно зачесанные пряди.
- Присаживайтесь, Стюарт, - сказал он. - Я только что кончил читать письма.
Браммел сел и закурил сигарету.
- Ну, что скажете, Фрэнк?
Филдс взял две пачки писем, аккуратно перевязанных белой тесемкой.
- Вот эти - от двух мужчин, - сказал он. - Остальные письма от ее первого мужа и родственников. Они не представляют интереса. Я даже не стал их сортировать.
- Кто эти двое, Фрэнк?
- Странно, что ни тот ни другой не подписывались своим именем. Один именовал себя "Малышом", а другой "Папочкой".
- Интересно, - сказал Браммел.
- Бог его знает, - ответил Филдс. - Ничего особенного в этих письмах нет. Одни излияния.
- Эти двое были ее любовниками?
- Видимо, да. Совершенно безнравственная женщина. Не удивительно, что муж развелся с ней… Возьмите эти письма, Стюарт, и просмотрите. Может, вы там что-нибудь вычитаете.
Браммел положил обе пачки в карман, а Филдс тем временем пододвинул к нему заключение патологоанатома. Браммел быстро просмотрел его. Вскрытие показало, что миссис Тайсон умерла от кровоизлияния в мозг, вызванного сильными ударами по лицу и голове. Патолог высказывал предположение, что смерть наступила вскоре после полуночи. Он не считал, что она умерла сразу; какое-то время после нанесения ударов она была еще жива. Может быть, час или два.
Было еще несколько сообщений. Одно из справочного отдела, удостоверявшее, что миссис Тайсон родилась в соседнем штате, где до сих пор проживали ее тетки и дядюшки; родители миссис Тайсон умерли несколько лет назад.
- Похоже, что братьев и сестер у нее не было - наследство после родителей она получила полностью, - пояснил Филдс. - Впрочем, наследство небольшое.
- Тайсон, видимо, женился на ней по любви, - сказал Браммел. - А я-то всегда думал, что в его кругу деньги женятся на деньгах.
Показания управляющего банком не пролили света ни на источник ее довольно солидных вкладов, ни на причины, побуждавшие ее снимать со счета крупные суммы, которые значительно превышали расходы на хозяйство.
- Она многое скрывала в своей жизни, причем довольно старательно, - сказал Браммел. Эту догадку еще более подтвердил рапорт сыщика Мэнна, который Браммел начал читать. Мэнн опросил соседей миссис Тайсон. Только мисс Грейс Типпет, экономка из двухэтажного особняка, откуда домик миссис Тайсон был хорошо виден, смогла дать какие-то сведения. Она сообщила, что уже года два миссис Тайсон посещал один мужчина. Он являлся раз или два в неделю, всегда подъезжал к самому гаражу и затем быстро скрывался в доме. Мисс Типпет ни разу не удалось его как следует разглядеть. Он приходил под вечер, а она стареет, глаза стали плохо видеть. Однако она заметила, что джентльмен этот высок ростом, отлично одет и очень представителен. Ей показалось, что у него короткие усики, как у военного. И он уже немолод; она бы дала ему лет пятьдесят.
- На "Малыша" не похож, - сказал Браммел. - Скорее это "Папочка".
- С таким же успехом может оказаться наоборот.
- И то верно, - согласился Браммел, - этот почтенный джентльмен вполне мог подписываться "Малыш". Поразительно, как эти джентльмены глупеют к пятидесяти. Помните мануфактурщика со взрослыми детьми, который в письмах к своей потаскухе подписывался "Цветочек". А потом член парламента, который называл свою пассию "Пончиком", а этому "Пончику" было под шестьдесят, правда, денег у нее куры не клевали. Вы знаете, о ком я говорю? Он пьет, как сапожник. Говорят, будет министром, когда его партия получит большинство.
На лице у Филдса сразу появилась серьезная мина. Участвовать в таком разговоре он считал для себя неуместным.
- Если мисс Типпет говорит правду, а не выдумывает, - сказал он, - тогда вряд ли этот постоянный посетитель вообще писал письма. Зачем это ему? Ведь он ее часто видел. Он был почти мужем.
- Иногда и мужья пишут письма, - заметил Браммел. - Особенно когда они только вот так, время от времени, наведываются к своим женам, как этот субъект. - Он пожал плечами: - Впрочем, на данном этапе не важно, кто он - "Малыш", "Папочка" или кто-нибудь еще. Важно одно - его молчание. Если он был в ту ночь в ее доме, тогда понятно, почему он держится в тени.
- Мисс Типпет несколько раз повторила, что в тот вечер она его не видела, - сказал Филдс. - Она почти уверена, что он не приходил.
- И все-таки это не значит, что он не мог быть там в ту ночь, - сказал Браммел.
- Совершенно верно, - ответил Филдс. - Может быть, он прячется от следствия, потому что боится нежелательной огласки. Конечно, он еще появится…
- Надо полагать, следствие продолжается? - спросил Браммел.
- Да, конечно, - ответил Филдс. Он сделал пометку в календаре. - Так перейдем к делу, Стюарт, - проговорил он таким тоном, словно весь предыдущий разговор был просто пустой болтовней. - Насчет сегодняшнего вечера… - Он пошарил по столу и нашел нужную бумагу. - Вот рапорт, который я велел составить о заведении Руни…
- Притон, где играют в баккара?
Филдс кивнул.
Браммел вспомнил, что, когда началось следствие, Филдс первым делом затребовал этот рапорт. Браммел еще удивлялся, зачем он ему понадобился.
- Сегодня вечером мы устроим налет, - сказал Филдс. - Я говорил с комиссаром… Прочтите рапорт, и вы увидите, что все крупные птицы из преступного мира - завсегдатаи Руни. Спускают там свои денежки. Особенно с тех пор, как Руни проглотил своих конкурентов… Там мы возьмем всех, кого упустили прошлой ночью.
Браммел углубился в рапорт, а Филдс снова стал что-то записывать в дневник. Вдруг Браммел поднял голову и сказал:
- У Руни большие связи. - И, наклонясь вперед, будто хотел сообщить важный секрет, добавил: - Его адвокат заходит к министру, как в собственный кабинет. - Браммел цинично усмехнулся. - Правда, парламентом Руни еще не завладел, но министр у него в кармане, это тоже неплохо.
Филдс пожал плечами.
- Мы должны исполнить свой долг, - сказал он таким тоном, будто читал лекцию в молодежном клубе.
Он помолчал, потом медленно заговорил, тщательно подбирая слова, чтобы произвести должный эффект:
- Я получил сведения из очень надежного источника, что Руни - тайный партнер крупнейшего в городе скупщика краденых автомобилей. Слышали о фирме "Дьюк моторс"? Так вот, каждую неделю Руни забирает у Тони Дьюка половину выручки. У них на службе есть такие специалисты: оглянуться не успеешь - а машины уж нет… Руни замешан и в других грязных делишках. Говорят, он невероятно жаден…
- Значит, Руни как раз нам и нужен.
- Да, до известной степени, - ответил Филдс.
- Вы считаете, он скупщик краденого?
- Нет, этого я не считаю. Но уверен, что он знает скупщика. А может, и вора. Может, он у обоих берет откупные.