4
На часах еще не было и половины пятого, когда он пересек шведскую границу. Ему нужно было не так далеко - зайти в пару магазинов в Шарлоттенберге и, возможно, купить чего-нибудь сладенького. Он все тщательно спланировал. Вечером все должно пройти спокойно, а не по экспресс-схеме: водка - кола - постель. Итак, сегодня будет вино. Медленное наслаждение. Вообще-то в вине он не очень разбирался. Вино нравилось Герде, она постоянно разглагольствовала о том, что оно "идет женщинам" гораздо больше, чем пиво или виски с содовой. Он воспринимал ее слова как еще одну уловку, чтобы поймать его на крючок. Но сегодня готов был попробовать. Все будет так, как надо. Эксперименты были не в его правилах, но сейчас все сомнения улетучились.
Арне настроил радио на передачу из Хедмарка и стал подпевать знакомой мелодии. Он никогда не пользовался успехом у женщин. Как правило, общение с ними заканчивалось нервотрепкой и разочарованием. Хихикающие и обычно готовые на все девушки отворачивались, когда доходило до дела. И потом, рассказывая, как провел время, ему оставалось лишь врать о том, что было и чего не было.
С Властой все было иначе. Удивительно, но ему казалось, будто он знает ее, несмотря на то что общались они совсем недолго. А кому нужны все эти разговоры? Почему все не может быть просто? Он даже улыбнулся и, барабаня пальцами по рулю, пожалел, что у него не было в машине проигрывателя для компакт-дисков. Проигрыватель для компакт-дисков? Как это на него не похоже. Ничто из всего происходящего не было на него похоже. Совершенно не в его стиле был поход к "Дрессману" за новой рубашкой, и уж тем более ее покупка после примерки. За рулем ускоряющей ход машины, мчавшейся под мелодию из старенького радиоприемника к государственной границе вдоль широкой пустынной трассы, сидел совершенно другой мужчина.
В это время у пограничного поста был довольно плотный поток машин, но ни одного таможенника. Они были наверняка заняты бумажной работой, связанной с вереницей пыхтящих трейлеров, стоявших в специальных отсеках. Но все же у него немного екнуло сердце, когда он проезжал шлагбаум. Не то чтобы в поездке в Швецию и покупке разрешенного количества спиртного было что-то незаконное, просто необычный для него повод для этой поездки добавлял ей нелегальности. Все его чувства были обострены. Всего лишь несколько километров в глубь Швеции, но он уже чувствовал себя за границей. Красные домики, свежевыкрашенные дорожные знаки, ширина самого шоссе, по которому он ехал, развязки на перекрестках - все было похоже, но казалось, что все имело иную проекцию, шведскую. Он смотрел на дома, которые на первый взгляд казались норвежскими, но все же не были таковыми: иное расположение окон по отношению к дверям, другая цветовая гамма. Опытный глаз плотника все это подмечал. Везде виднелись большие стеклянные веранды, даже в скромных, полуразвалившихся домишках. От всего происходящего он чувствовал себя окрыленным, будто все, что он видел, подтверждало, что он пустился в авантюру. "Именно так, - думал он, с оживлением постукивая по рулю, - в авантюру!"
По радио звучала песня "Крэзи", он подпевал себе под нос. Хит, который он слышал еще в юности на танцплощадках - поздно вечером, когда обычно был уже слишком пьян, чтобы танцевать. Сейчас композицию исполняла шведская певица в стиле кантри, которая по-своему вела известный мотив, и Арне Ванте подпевал ей.
Спустя час он уже ехал обратно, завалив пакетами сиденье рядом. На границе стояла длинная очередь, но в его сторону почти никто не ехал. Оставив границу позади, Арне облегченно вздохнул. Он купил пару лишних бутылок, даже на всякий случай одну бутылку водки, ведь может случиться и так, что она просто не любит вино. Ему казалось, что он возвращается победителем из опасного предприятия. Какое дурачество! Он снова улыбнулся. Ситуация была совершенно ясна, но дело было не в этом. Она ничего не скрывала, и он был не настолько глуп, чтобы обманывать самого себя. Но это не имело значения, особенно здесь, где лес сплошной полосой проходил через Норвегию и Швецию. В пятидесяти метрах от шоссе никто уже не мог сказать, где граница. Он пересек эту границу с тремя-четырьмя лишними бутылками алкоголя. Какое удивительное чувство свободы! Наконец он ощущал, что живет. Просто он уже слишком долго чувствовал себя словно бык, загнанный в стойло. Вот и дорожный указатель. Может, теперь все как-нибудь наладится?
5
Кемпинг "Фагерфьелль" находится с норвежской стороны границы. Примерно в пятидесяти метрах от шоссе, с трех сторон окруженный лесом, он выглядит довольно непривлекательно: здесь темно и пасмурно даже средь бела дня. Поздний октябрьский вечер с его надвигающимися сумерками и резкими порывами ветра, предвещающими снегопад, абсолютно точно не сулит обычному путешественнику ничего интересного и любопытного ни в бревенчатом кафе, ни в рядах домиков или припаркованных у прудов вагончиков, разбросанных по посыпанной гравием площадке. Никто и не ожидает увидеть у границы нечто уютное и стабильное, что могло бы стать конечным пунктом маршрута.
Но Арне ехал именно сюда. Здесь его знали. За последние две недели он уже провел несколько ночей в одном из этих домиков. Это было очень практично. Когда приходилось работать сверхурочно, гораздо удобнее было приехать сюда, вместо того чтобы пускаться в длинную дорогу домой в Хьеллум. Конечно, в самом Конгсвингере тоже можно было переночевать, например в отеле "Вингер". Очень приличное место, в основном для гостей города. Работодатель выделял Арне постоянную сумму на ночлег, и он решил, что можно сэкономить, арендовав домик в кемпинге вместо номера в отеле. Там он и познакомился с Властой.
Как-то раз он зашел в кафе, чтобы перекусить, и увидел ее. Она сидела за столиком совершенно одна и казалась совсем потерянной, хрупкой и легко одетой для такой погоды. Он присел за столик у противоположной стены. Других посетителей в кафе не было. Спустя лишь несколько минут она подошла к его столику и на плохом английском попросила помочь ей воспользоваться автоматом для продажи сигарет. Он увидел, что у нее только шведские монеты, но его беспомощные попытки объяснить ей это вызвали лишь улыбку на лицах обоих. У нее были черные волосы, яркий макияж и резкие духи. Он начал понимать, что за девушка перед ним на самом деле, но, находясь здесь, не отреагировал так, как сделал бы это поблизости от дома. Напротив, он ощутил определенное притяжение, своего рода нездоровое любопытство, желание, чтобы она оставалась поблизости от него, даже теперь, когда она уже раздобыла толстую пачку "Мальборо". Жестом он пригласил ее пересесть к нему за стол. Тут, у границы, он чувствовал себя несколько более комфортно, чем обычно. Здесь не было ни одного знакомого человека. Обычно люди заглядывали сюда, чтобы поесть, выпить, зайти в туалет. Удовлетворяли свои естественные потребности и ехали дальше. Здесь не было ничего, что бы могло задержать их. В таком месте он мог позволить себе провести полчаса в какой угодно компании. Ведь скоро они отправятся каждый в свою сторону, граница наверняка разлучит их, и миля за милей покрытой лесом земли будут оставаться между ним и этой стройной, ярко накрашенной девушкой с розовой вышивкой "Милашка" на футболке.
Она ответила согласием на его предложение угостить ее чем-нибудь. Он купил ей мороженое. Она ела так, как будто никогда раньше не пробовала это лакомство, и время от времени улыбалась. Он понимал, что значит надпись на ее футболке, понимал, что девушка пользуется им, но не хотел делать никаких выводов. Он просто наслаждался тем, что сидит здесь рядом с ней и что она ему улыбается. У нее были правильные черты лица, но внешность казалась непривычной - высокие скулы, бледная кожа, пышные темные волосы. Глаза были немного раскосые, карие, подчеркнутые черной тушью. Она казалась ему необычайно красивой. То, что она была такой, не отпугивало и не провоцировало его - не здесь и не сейчас. Напротив, это даже облегчало ситуацию.
- You are a kind man, - произнесла она после второй порции шоколадного мороженого. У нее был маникюр на мизинцах. Анне так делала, когда ей было лет десять-двенадцать. На подбородке блестела капелька мороженого. Она была такой трогательной.
- Yes, - кивнул он. Он был согласен. Это было правдой. Уже давно, находясь рядом с женщиной, он не чувствовал себя таким добрым, милым и любезным.
Среда. Он познакомился с ней в среду, позавчера. Вчера утром, спеша на работу, он, спотыкаясь, вышел из ее вагончика, вымотанный и уставший после ночи, проведенной на узком диване, обессилевший и ошарашенный от всех тех непривычных чувств, которые переполняли его, когда он думал о проведенных с ней часах.
- You will come back? - Черные волосы на подушке были практически единственным, что он мог разглядеть.
- Yes… - Арне уже стоял на пороге и говорил через распахнутую дверь. - I will comeback. Tonight. We have a party.
Вечеринки не получилось, потому что днем позвонила Анне и сообщила, что едет домой, и он был вынужден вернуться в Хьеллум.
6
Но сейчас он здесь, и сегодня будет вечеринка. Ее вагончик стоял последним в ряду, ближе всех к лесу. Он подъехал к нему, надеясь, что она услышит звук мотора и выйдет навстречу, но она не вышла. На стук никто не ответил. Он постучал еще раз. Никакого ответа. Ни звука. Света в окошке тоже не было. Может, она пошла в киоск или в кафе? Он постучал в последний раз, а потом начал барабанить в дверь, невольно почувствовав, сам того не желая, странное беспокойство.
В вагончике была абсолютная тишина.
В кафе сидели только двое водителей грузовиков, каждый со своей порцией мясных фрикаделек и тушеной капусты. Киоск был пуст. На шоссе машины двигались в сторону границы. Уже начало смеркаться. Ветер гудел в фонарных столбах. Вокруг кемпинга чернел лес. Арне подбежал обратно к вагончику, постучал еще раз и попытался заглянуть в окно. В щель между занавесками он смог разглядеть кусочек знакомого интерьера. На столе стояли пустые бутылки и стаканы. Кровать не была застелена, как будто собирались второпях. Однако его сознание было еще не в состоянии понять этот ясный сигнал. Он поспешил к домику, служившему конторой. Он бывал там раньше и знал даму, которая обычно занималась приезжими, - высокую седую шведку в вязанном пончо. Табличка гласила: "Биргитта Карусель".
- Привет, - поздоровалась Биргитта.
- Я ищу одного из твоих постояльцев, - с ходу заявил Арне Ватне. - Одну молодую девушку. Иностранку. Она живет в последнем вагончике…
- И ты тоже? - Биргитта посмотрела на него поверх очков. - Сегодня эта русская шлюха популярна как никогда!
- Она уехала в середине дня. Тот, кто приехал за ней, позаботился обо всех формальностях. Все оплачено. Обслуживающий персонал займется ее вагончиком завтра утром. Такова договоренность с владельцем.
Значит, владелец не она и даже не тот человек, который ее увез? Смущение подкатило как ком к горлу, а ощущение того, что его одурачили, обвели вокруг пальца, пробудили в нем злость и какую-то бешеную ярость. Если бы он мог ясно мыслить, он понял бы, что лучшим выходом из этой ситуации было поблагодарить Биргитту за информацию и удалиться. Что бы он ни сказал и ни сделал, чувство унижения будет только сильнее, чувство стыда - глубже, а ярость - беспомощнее. Ему даже некого было в чем-то обвинить, некому мстить. Некого винить, кроме самого себя и собственной невероятной глупости. И все же он стоял в узкой конторке, где пахло сигаретным дымом, лаком и пылью, которая коптилась на электрическом обогревателе. Он немного пришел в себя и начал задавать стоявшей за стойкой Биргитте один вопрос за другим: "Кто эта девушка? Не оставила ли она о себе какой-либо информации? А мужчина? Знает ли она его? Как он выглядел? На какой машине приехал? Известны ли ей имена? Адреса?"
Биргитта посмотрела на него в недоумении. Она ничего не знала: ни имен, ни адресов. Около недели назад девушка приехала в сопровождении мужчины. Был ли это тот же самый мужчина, который увез ее, вспомнить она не могла. Оба были иностранцами, на одно лицо. Но во всяком случае они не были чернокожими. Биргитте не нравились чернокожие, они нечистоплотные и всегда оставляют после себя бардак.
- Но должна же быть какая-то регистрация, - настаивал Арне. - А владелец, кто он? Уж он-то должен знать, кто арендует его вагончик?
По лицу Биргитты промелькнула тень сомнения:
- А ты, случаем, не легавый?
- Нет, вовсе нет.
- Да ты и не похож на легавого… Но я все равно не могу давать информацию кому угодно, понимаешь? И одно имя тебе все равно ничем не поможет. Люди приезжают и уезжают, кто-то с поддельными документами, кто-то с настоящими.
- С поддельными?
- Послушай, приятель, - его отчаяние и смущение ни на секунду не вывели Биргитту из себя. - В Швеции проституция запрещена. Здесь, в Норвегии, такого закона нет, во всяком случае пока. Эти девицы из России, Литвы, Болгарии или черт знает откуда еще приезжают сюда с одной-единственной целью - трахнуться с как можно большим числом мужиков за как можно более короткое время и получить как можно больше денег. Если в Швеции стало слишком горячо, то почему бы на какое-то время не поставить свой фургончик на этой стороне границы? Я слежу, чтобы они как приехали, так и уехали и чтобы не слишком сильно шумели здесь, в моем кемпинге. Все остальное меня не касается. Я же не пограничный коп. Понимаешь?
Арне Ватне все понял. Он потянулся за бумажником, чтобы расплатиться, потому что понял, что уже никогда не сможет вернуться сюда и провести ночь в кемпинге. Никогда. Лежащие на стойке банкноты напомнили ему купюры по сто крон, которые он оставил на столике у кровати вчера утром. Не потому, что она его попросила об этом, а потому, что ему так хотелось, хотелось почувствовать себя щедрым по отношению к этой девушке, которая сделала его таким счастливым. Так ему хотелось думать. Он не мог понять, что именно заставило слезы покатиться из глаз - злость или печаль, он просто резко развернулся и вышел.
С неба падали снежинки, и звук от соприкосновения колес с асфальтом предвещал нелегкий путь домой.
7
- Цыплята?
Старший полицейский инспектор Юнфинн Валманн лениво оторвал взгляд от монитора, на котором он изучал список отелей в Карлстаде.
- Мороженые цыплята, - подтвердил инспектор Харальд Рюстен. - Но если мы не поспешим, то они уже не будут такими морожеными.
- Хочешь сказать, что мы должны сейчас тащиться к какому-то грузовику, который торчит где-то в кювете и спасать груз замороженных цыплят?
- Там не только цыплята. - Голос Рюстена был спокоен, он говорил неторопливо и размеренно. Копна седых волос придавала его внешности особое благородство, что вызывало доверие к нему как у преступников, так и у коллег. Это было очень убедительно. Во время дежурств Рюстена никогда не было шума.
- Не только?.. - Валманн больше всего хотел, чтобы его коллега просто испарился. У него были другие дела - уик-энд в Карлстаде, который он планировал вот уже две недели. Он должен был состояться. По какой-то причине большой город у озера в Вэрмланде, в Швеции, казался ему в настоящий момент несколько более притягательным, чем средний городок в Хедмарке, в Норвегии, хоть также расположенный у озера.
- Патрульные, кажется, обнаружили там наркотики. Уже расфасованные. Лучше поехать и разобраться на месте.
- А водитель?
- Смылся. Мы вызвали кинологов.
Валманн вздохнул, потер глаза и почесал переносицу:
- А больше никто не горит желанием заняться этим делом?
- Сегодня пятница, и уже поздно. - Рюстен слегка усмехнулся. - Ты же знаешь, как это обычно бывает.
- Да, - вздохнул Валманн. - Знаю. Хорошо знаю!..
Около четырех миль к востоку от Эльверума они свернули с шоссе направо. На расстоянии еще одной мили по направлению к шведской границе в кювете стоял грузовик, старый "вольво" со шведскими номерами. Валманн тут же заметил образовавшиеся на дороге небольшие участки льда, а также отсутствие на колесах грузовика зимней резины и полную изношенность летней. Кроваво-красная ржавчина окаймляла кузов и дверь багажника. Если бы эту развалюху остановили на пограничном КПП, то наверняка лишили бы номеров. Казалось, что автомобиль серьезно не пострадал, но дверь багажника и дверь со стороны водителя были открыты настежь.
- Кто-то явно торопился, - прокомментировал Рюстен. - И спасти пытались явно не цыплят. - Он указал на несколько пакетов с мороженым куриным мясом, которые валялись в канаве. Остальные заполняли почти половину кузова.
- Кажется, что это уже не первый рейс, - бормотал Валманн, наблюдая весь этот куриный хаос.
- То, о чем я говорил, лежит между сиденьями, все так, как мы и обнаружили, - сообщил один из патрульных, которые прибыли на место первыми.
- Да, взгляни-ка… - Валманн наклонился и достал сложенную бумажку, размером с почтовую марку. Надев перчатки, он развернул ее и обнаружил три голубых таблетки. В смятом конверте, запрятанном в обшивку, они нашли еще пять или шесть таких же свертков.
- Это может быть экстази, - сказал Валманн Рюстену. - Или амфетамин. Или еще какая-нибудь дрянь, о которой мы даже не слышали.
- Думаю, амфетамин. - Выражение лица Рюстена стало серьезнее. - Это очевидно. Парень наверняка принял дозу, чтобы не заснуть. Скорее всего, приехал из Амстердама. А цыплят купил для прикрытия по пути, в Дании.
- И чтобы еще немного заработать. - Валманн вернулся к кузову и заглянул в него. - И сейчас, наверное, десяток китайских ресторанов и забегаловок ждут свой заказ. А может, что-то еще? - Он разгреб упаковки с тушками, стащил резиновый коврик, который покрывал отделение для запаски. Там было пусто. - Мог бы догадаться… - пробормотал он.
- Ну да, - согласился с ним Рюстен, - это же типичное место для перевозки алкоголя. После того как крупные импортеры метилового спирта разорились, контрабанда настоящего алкоголя снова стала довольно прибыльной. Теперь уже никто не ставит на стол пластиковые бутылки со спиртным сомнительного происхождения.
- Но наркотики он все-таки забрал. - Валманн нагнулся и открыл отделение для хранения спецодежды и инструментов.
- Здесь пусто. У тебя есть буксир? - спросил он патрульного. - Техники должны еще осмотреть машину, надо найти возможные следы наркотиков и понять, что именно произошло в этом грузовике.
- Спасатели едут из Эльверума.
- Хорошо. И дайте отбой кинологам. Парень не будет бегать по лесу, его уже давно подобрали на шоссе. Они всегда страхуют друг друга на границе, предупреждают о патрулях.
- Черт возьми, да ты никак эксперт по приграничным делам? - Казалось, что Рюстен поражен, он хитро улыбался. - Может, это благодаря твоим поездкам в Карлстад?