- Принято. Вы назваться не хотите?
- Почему-то нет, - усмехнулся Марголин. - Проверьте. Минут десять они будут там. До свиданья!
Ильяс и Макар должны были сесть или погибнуть ещё зимой. Тогда им повезло. Что ж, они не воспользовались своим везением. Их проблемы…
Марголин вывел машину со двора и направился к заброшенной авторемонтной мастерской, ключи от которой всегда носил с собой. Через два квартала навстречу ему пронёсся сверкающий красными и синими огнями милицейский УАЗ - из дежурной части главка, куда поступают сообщения по 02, сообщили в местное отделение. По случайному стечению обстоятельств аналогичная заявка, только с другим адресом, уже проходила днём и оказалась ложной, а потому и эту никто всерьёз не воспринял. Для проверки информации дежурный направил ударную группу в составе милиционера-водителя, участкового и стажёра.
Когда Ильяс пришёл в сознание, он лежал на ступенях той же лестницы, никакой девушки рядом не было, а его руки сковывали металлические браслеты, врезавшиеся в кожу. Боль в животе была невыносимой. Застонав, он испугался, что в любой момент может обмочиться. Голова разламывалась, и вообще случилось что-то неладное. Углядев в метре от себя тёмную фигуру, он попытался сфокусировать зрение и выругался. Очевидно, начались галлюцинации. Вместо затянутого в пятнистый камуфляж и чёрную маску спецназовца ему померещился худосочный парень лет двадцати, в коротких брюках и простенькой курточке. В руке у него была изогнутая резиновая дубинка, вымазанная чем-то белым, вроде талька. Ильяс закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Понятно, что его взяли. С блядью этой подставу организовали… Глупо попался, но с доказухой у них не прокатит.
Подержат и отпустят. Адвокаты - только свистнуть, вся коллегия прилетит.
Ильяс лежал, успокаивал себя, и хотя доводы вроде бы были веские, уверенности это не добавляло. Услышав шаги, он открыл глаза и увидел группу захвата в полном составе.
Веснушчатый, добродушно улыбающийся участковый в сбитой на затылок фуражке и расстёгнутом кителе. Милиционер, покрытая пятнами куртка которого свидетельствовала о принадлежности к техническим службам, а откинутый клапан рваной по шву кобуры - о том, что он не озаботился вооружиться. И тот же самый, что и во сне, гражданский со скрученной в жгут пятнистой дубинкой.
Ильяс дважды моргнул: видение не пропало. Его поймали.
Он закрыл глаза, и душа его издала мучительный вой: "Как?"
* * *
- Зовут тебя как?
- Игнатова Света…
- Сколько лет?
- Чего?
- Когда родилась? - Марголин вздохнул.
- А-а, в семьдесят шестом. Двадцатого марта.
- Двадцать, значит… Живёшь где?
- С родителями. - Света неуверенно пожала плечами, и Марголин понял, что она врёт.
- А на самом деле?
- Ну…
Захламлённое помещение бывшей станции техобслуживания было освещено мощной лампой, на мятом шнуре свисавшей с потолка. Марголин сидел в тени, в креслице с высокими подлокотниками, аккуратно уложив плащ на верстак. Девушку он усадил на табуретке в трех метрах перед собой, связывать ей руки или каким-то иным образом ограничивать свободу не стал. Зачем? Никуда она не денется.
Дом выходил воротами на набережную, а вокруг простирались заросшие травой пустыри и гнили под дождём останки каких-то деревянных построек, среди которых длинным белым пятном выделялся неизвестно как попавший сюда кузов американского лимузина.
Помещение, где происходил неспешный и внешне мирный разговор, могло ввергнуть в панику не самого пугливого человека. Заваленные инструментами и запчастями верстаки и ящики, вздыбленный на толстых цепях задний мост грузовика, продырявленная автоматной очередью дверца джипа, свисающий с потолка толстый крюк, на который, следуя канонам кинобоевиков, положительный герой должен неминуемо насадить героя отрицательного.
Марголин знал, что однажды такое произошло и здесь, только затруднялся определить, кто из действующих лиц мог претендовать на звание положительного.
На Свету, похоже, обстановка не действовала никак, овладевший ею страх проявлялся лишь в том, что она обнимала себя за плечи и, дёрнув правой коленкой, подогнула ногу под табуретку и слегка наклонилась вперёд.
- Так где мы живём?
- У… У знакомых.
- Универсальный ответ.
Марголин хмыкнул и взял в руки её сумочку. Повертел, прочертил ногтем по блестящему боку и стал неторопливо вынимать содержимое. Косметичка, кошелёк, студенческая проездная карточка, охапка всевозможных таблеток… Не представляющие интереса вещи Марголин бросал на пол, так что становилось понятно: прежнему владельцу они, скорее всего, не пригодятся.
Света наблюдала за его действиями, и хотя в последнее время шмонали её не раз менты, бандиты, клиенты - все, кому не лень, сейчас тщательно подавляемая паника готова была прорваться. Странно, но именно спокойная уверенность и неторопливость движений Марголина подействовали на неё сильнее, чем все события вечера.
- Товарец-то дешёвый, - с безразличным удивлением сказал Марголин, вынимая и разглядывая ворох презервативов.
Яркие упаковки посыпались на пол, и Света, шумно сглотнув и ещё сильнее обхватив себя руками, осмелилась спросить:
- Что вам от меня нужно?
- Мне? - Марголин приподнял бровь. - А как ты сама думаешь?
- Я не знаю.
- Не знаешь… Ну, а догадки какие-то есть? Не трахать же я тебя сюда привёз. И на маньяка, хочется верить, не похож… Да?
- Вам надо что-то узнать?
- Правильно. - Марголин достал записную книжку, пролистал несколько страниц, высматривая знакомые номера телефонов. - Павлика можешь вычеркнуть, он две недели как Богу душу отдал.
- Правда? А я и не знала… А как его?
- Как его грохнули? Пристрелили. Что, жалко?
- Мы с ним вместе в школе учились.
- Прими мои соболезнования.
За обложку записной книжки оказался заткнут конвертик из клетчатой бумаги. Разворачивая, Марголин знал, что окажется внутри.
- Травкой балуемся. - В голосе его прозвучало сожаление. - В таком юном возрасте…
- Это для клиентов, - торопливо пояснила Света, будто её дальнейшая судьба зависела от уровня пристрастия к наркотикам. - Иногда спрашивают, вот я и таскаю…
- А сама что, не пробовала?
- Один раз, - ответила Света и неожиданно густо покраснела. - Нет, правда!
Марголин стряхнул марихуану на пол, резким движением перевернул сумку и, убедившись, что внутри ничего не осталось, отбросил. Когда он взглянул на Свету, выражение его глаз заставило девушку вздрогнуть.
- Правильно говоришь, у меня к тебе вопросы. Есть способы заставить человека говорить то, что он не хочет. Есть старые и грубые, типа этого. - Марголин кивнул в сторону крюка, который, словно от его голоса, с противным скрежетом качнулся. - А можно воспользоваться достижениями химии. Результат будет один. Не знаю, может, где-то и есть стойкие партизаны, я с такими не встречался. Хочешь ты этого или нет, ответить тебе придётся, и ответить честно. Пока я не буду твоими ответами удовлетворён, отсюда ты не уйдёшь. Ясно?
- Да, - еле слышно пробормотала Света.
- Ясно? - рявкнул Марголин, и она вздрогнула. - Ну и здорово. Начнём. Где живёшь?
- Я…
- Долго думаем.
- Придорожная, семнадцать, корпус два, сто двадцать шесть. - Она назвала адрес "отстойника", за которым он наблюдал.
- И заказы там же принимаете?
- Да. - Она пожала плечами.
- Чего дома не живётся?
- Отец пьёт, у матери крыша съехала… Месяц назад из психушки вышла, скоро опять ляжет…
- Понятно. Давно этим занимаешься?
- С весны.
- Одна там живёшь? На Придорожной…
- Я поняла. Нет, там ещё две девушки, которые постоянно, ну и ребята, бывает, ночуют.
- Крыша кто у вас?
Пауза получилась чуть дольше, чем это было необходимо.
- Я точно не знаю… Раньше были "московские", а потом у них что-то случилось. От них все равно никакой пользы не было, только деньги тянули и субботники бесконечные устраивали. Одну девчонку нашу в бане бритвой всю исполосовали. Их вызвали, они приехали, поговорили о чём-то и слиняли, а она потом ещё и виноватой оказалась.
- Кто у вас сейчас?
- Коля говорил, нас теперь какие-то менты прикрывают.
- Какие?
- Честно, я не знаю! Видела раз, два парня приезжали на старом "форде". Даже как зовут - не знаю. Они не больше месяца, и при них никаких заморочек не случалось.
- Допустим.
Он достал портмоне, вытащил и бросил Свете на колени две фотографии - отпечатанные с видеоплёнки кадры, на которых она подходила к компьютеру.
- Что это?
Голос дрогнул, и лицо снова залила краска.
- Это я у тебя хочу узнать, что это такое.
Марголин закурил. Света продолжала рассматривать фотографии, и было понятно, что она не хочет поднимать голову и встречаться с ним взглядом.
- Я ведь все равно узнаю. - Марголин направил дым в её сторону. - Мы же договорились, что обойдёмся без всякой средневековщины. Итак?
- Но я же ничего не сделала!
- Меня интересует, что ты хотела сделать.
- Ничего. Посмотреть.
- Посмотреть? И поиграть?
- Нет, посмотреть. Интересно!
- Что тебе там было интересно?
Фотокарточки в тонких пальцах дрожали так, будто в помещении поднялся шквальный ветер. Марголин подошёл к девушке и забрал снимки. Небрежно воткнув их в боковой карман пиджака, взял Свету левой рукой за подбородок и задрал голову. Глядя в глаза, указательным пальцем нащупал нужную точку на шее, слегка нажал.
- Я все равно добьюсь правды. Неужели ты этого не понимаешь? На помощь к тебе никто не придёт, никто ведь не знает, где ты. Да и кому ты нужна, чтобы ради тебя уродоваться? Не делай глупостей и не тяни время.
Он разжал пальцы, отступил на шаг и встал, заложив руки за спину и дымя сигаретой.
- Вы меня убьёте?
- Я? Зачем? - Марголин искренне удивился. - Я же не могу убивать всех подряд! Убийство, девочка, это необходимость, к которой разумные люди прибегают только в экстренном случае. Я не получаю удовольствия от того, что делаю кому-то плохо. Так что, когда разговор закончится, мы сможем мирно разойтись. Итак, что ты там хотела узнать?
- Ничего, - прошептала она, и на этот раз прямота ответа не вызвала у Марголина сомнений. - Коля просил присмотреть, что к чему. По-моему, он и сам толком не знал, что ему нужно. Наверное, кто-то попросил.
- Кто?
- Я не…
- Тогда почему ты так решила?
- Мне так кажется!
- Убедительный ответ. Итак, красавица, почему тебе так кажется?
- Артём и Кирилл…
- Это ваша новая крыша?
- Да.
- Которая ментовская?
- Да…
- Что ж ты сразу не сказала?
- Меня предупреждали.
- Дальше!
- Они с ним разговаривали, потом меня позвали. Выспрашивали, где там что находится, кто работает, ну и…
- Понятно.
- И у других девчонок тоже спрашивали. Я узнавала.
- Когда это было?
- Недели две назад.
- И потом Коля попросил тебя разнюхать?
- Ну да…
- Говорил, чтобы не нарывалась, вопросов прямолинейных не задавала. Да?
- Да. - Впервые за последние минуты Света посмотрела на Марголина, и во взгляде её мелькнуло восхищение. - А откуда вы знаете?
- Я много чего знаю. И если я что-то спрашиваю, это не значит, что я этого не знаю. Ясно?
- Ясно.
- Где Коля живёт?
- Я не знаю, он свой адрес никому не даёт.
- Трубка?
- У него нет. Он на Придорожной каждый день бывает.
- А те двое? Киря с Темой?
- Я их больше не видела.
- Все, теперь помолчи.
Марголин уселся обратно в кресло, вытянул ноги и прикрыл глаза. Через минуту он посмотрел на Свету и спросил:
- Курить хочешь? - Она кивнула. - На. - Он бросил ей пачку сигарет и зажигалку и снова закрыл глаза, чуть подобрав ноги.
Света прикурила, стараясь не шуметь и пуская дым в сторону от Марголина. Она боялась сделать лишнее движение, чувствуя, что он контролирует её поведение, и продолжала сидеть на краю табуретки, пугаясь собственных мыслей о возможном будущем.
Открыв глаза, Марголин успокаивающе улыбнулся и принялся расспрашивать её, довольствуясь краткими её ответами. Так продолжалось полчаса.
- Вы меня и правда отпустите? - наконец осмелилась спросить Света, и Марголин ответил:
- Конечно! Про знакомую твою только расскажи…
- Её зовут Катя, фамилии не помню. От матери ушла, живёт у какого-то парня, он её на год младше, работает где-то шофёром. Она обычно в кабаках трётся: "Карат", "Максим", "Романс", в тех, что в центре. Она этим занимается от случая к случаю, а с местными смогла договориться, они её не трогают. Кто-то говорил, пару месяцев назад она с клофелином баловалась, чуть не вляпалась, едва ноги унесла. С тех пор вроде бы завязала. Обула каких-то чёрных, а потом барыгу, у него ларьки на Троицком. Он заяву в милицию накатал, не знаю, как она вывернулась… Говорили, у неё дядя когда-то в милиции работал, может, он помог?
Катя и дядя, раньше работавший в милиции… Этот дядя, если речь идёт о нужном человеке, весьма интересовал Марголина в свете последнего задания. Может, тут совпадение? Нет, он верил, в руки ему свалилась удача. Так и должно быть - везение и успех приходят к тем, кто в это верит и к этому готов.
- На, покури ещё, - заметив просительный взгляд Светы, Марголин бросил пачку.
- Там одна осталась.
- Да? Не страшно, бери. Сейчас ещё купим.
- Последнюю даже вор не берет, - неуверенно улыбнулась Света.
- Я же тебе разрешаю.
Она закурила, смяла кулачком пачку "Мальборо", оглянулась, ища куда бросить.
- Здесь не дворец, кидай под ноги, - заметил Марголин.
Ильяс и Макар, надо думать, пойманы милицией. Между их приятелями и конторой начнётся разборка. Если крыша конторы крепкая - не важно, обеспечивают её менты, бандиты или и те и другие, - результат будет нулевым, всех собак навешают на Свету и будут дружно её искать. Думать, что она пошла на контакт с угрозыском и сдала Ильяса, выгодно всем.
Ищите.
Света докурила сигарету, осторожно раздавила окурок каблучком и с надеждой посмотрела на Марголина.
Он встал, заложил руки за спину и, глядя в пол, медленно подошёл к ней. Света улыбнулась неуверенно. Марголин улыбнулся тоже и даже подмигнул, потом качнулся с пятки на носок, вальяжная неторопливость слетела с него, и все дальнейшее заняло доли секунды.
Она умерла, не успев ощутить боли. В застывших глазах читалась надежда. Марголин опустил невесомое тело на пол, отступил на шаг и передёрнул плечами.
Насвистывая, он прошёлся по мастерской и снял висевший на гвозде старый плащ из болоньи. Нацепив плащ, посмотрелся в зеркало и направился в соседнее помещение. Там стояла бочка с остатками цемента на дне. Марголин шустро, будто всю жизнь этим занимался, изготовил новый раствор. Перетащил труп и опустил его вниз головой в грязную металлическую бочку. Заглянул в неё и поправил ноги так, чтобы тело занимало меньший объём. Кинул сумку и находившиеся в ней вещи, а записную книжку отложил. Осмотревшись, он взял лопату и, не замарав сверкающих ботинок, забросал бочку цементом.
4
Кафе "Карат" представляло собой сборную стекляшку, пока ещё чистенькую, прилепившуюся к глухой боковой стене жилого дома недалеко от Центрального проспекта. Днём заведение пустовало, бармен дремал за стойкой, а за столиками торопливо обедали начинающие бизнесмены и прилично получающие служащие из соседних контор и магазинов. К вечеру зал наполняла публика агрессивно-разгульного вида, гремели колонки, над столиками стлался сигаретный дым, а тротуар перед подъездом загромождали сверкающие иномарки. Кухня "Карата" не поражала обилием и качеством блюд, тем не менее кафе по какой-то причине было популярным, исправно притягивая криминальную и стремящуюся стать таковой публику.
Марголин подъехал около одиннадцати и припарковался возле машин аналогичного класса. Правда, его БМВ чем-то неуловимо отличался от остальных, будто сверкающий кузов нёс на себе отпечаток личности владельца.
Включив сигнализацию, он прошёл в зал, в дверях столкнувшись с весёлой школьницей, пьяной в дугу. Следом за ней озабоченно протопал квадратного вида парень, накручивая на пальце ключи от машины.
Марголин вдруг получил увесистый тычок в плечо и, выругавшись в свой адрес, обернулся. Перед ним стоял, покачиваясь, крепыш в залитом вином дорогом костюме и с золотой цепью на волосатой груди.
- Ты чё?
Марголин отвёл его руку и попытался обойти. От ближнего столика за развитием событий наблюдала компания таких же пьяных идиотов. Крепыш перегородил дорогу и раскрыл рот для нового вопроса, но Марголин его опередил. Перехватив его кисть, он легко вывернул её в нужное положение, выждал и пристально посмотрел в судорожно трезвеющие глаза.
- Вопросы?
Парень молчал, и Марголин повторил кратковременное нажатие.
- Нет…
- Жалобы, предложения?
- Пусти-и…
Толкая парня перед собой, Марголин прошёл к стойке, достал сигареты и запрыгнул на высокий табурет. Пленник отреагировал на это движение коротким стоном.
- Так чего ты хотел узнать?
- Пусти…
- Сам-то ты кто? Чьих будешь, товарищ?
Усмешка, которой Марголин сопроводил последние слова, действовала сильнее, чем физическая боль.
- Ну? Я жду ответа.
- Саратовский…
- Что, из самого Саратова? В командировку, наверное, приехал.
- Э-э, хватит колоться! - Парень дёрнулся и тут же скривился от боли.
- Нормальным языком выражайся. И своим придуркам объясни, что, если они дёрнутся, руку тебе никто не спасёт.
Парень оглянулся на приятелей, которые в выжидательных позах застыли у столика, и отрицательно мотнул головой.
- Правильно. Значит, саратовский, говоришь… Проверим?
Свободной рукой Марголин достал радиотелефон и, держа его так, чтобы парень мог видеть, какие кнопки он нажимает, набрал знакомый пленнику номер.
- Надо сказать Шкиперу, что ты мне мешаешь…
- Нет! Ну не надо…
- Думаешь? - Марголин отнял трубку от уха и посмотрел на парня с сомнением. - А я думаю, надо… Как тебя звать-то?
- Виталик…
- А ещё как?
- Ну не надо…
- Надо. - Марголин дёрнул рукой, и Виталик чуть не упал на колени. - Не тебе, уе…ок, решать, что мне надо и что не надо. Погоняло у тебя какое?
- Сабренок…
- Как? Хм, даже и не слышал. Твоё счастье, занято. Или перезвонить?
- Нет…
- Ладно, иди пока…
Марголин заставил Виталика развернуться спиной, хотел дать пинок под зад, но ограничился тем, что от души сжал запястье. Понимая, что это - все, Виталик стерпел, изменился в лице и, торопливо отходя от стойки, тряс распухшей кистью.