Эбба молчала, давая Луизе высказаться. Луиза заметила это и придала своему лицу страдальческое выражение.
- Конечно, все рыдали. Отчаянно рыдали. Вам этого достаточно? Я за ними не следила, потому что сама была в состоянии шока. Так что вам лучше спросить остальных, что они испытали в тот момент.
- Кто вам сообщил о смерти Рауля?
- Шель прибежал в дом и позвал меня. Я лежала в своей комнате с мигренью. У меня случаются приступы мигрени. Но за секунду до этого меня разбудил вопль с улицы.
- Кто кричал?
- Каролина, как я потом узнала…
Эбба кивнула.
- Я поняла, что что-то не так, и поспешила вниз. Я увидела, что входная дверь открыта, и на лужайке рядом с баней виднеется неподвижное тело, освещенное фонарем.
- И вы все собрались там у причала?
- Да.
- Чем вы занимались до прибытия вертолета?
- Я вернулась в свою комнату.
- Но вы ведь говорили с другими, перед тем как уйти?
- Я… - Впервые в голосе Луизы послышалось сомнение, но уже через секунду она взяла себя в руки и спокойно продолжила: - Конечно, мы говорили. Это естественно в такой ситуации. Но разные люди реагируют по-разному, и мне в тот момент больше всего хотелось побыть одной.
- Вас никто не хотел утешить? Или вы никого не хотели утешить?
- Говорят же, что есть время горевать и время утешать. Для меня тогда время утешения еще не настало.
А эта Луиза прирожденный дипломат, подумала Эбба, сделав пару пометок в своих бумагах. В задумчивости она покрутила ручку, зажатую между указательным и большим пальцами.
- Мне нужно прояснить один момент. Почему весь квартет "Фуриозо" находился на острове вместе с командой звукозаписи и Раулем Либескиндом?
- Потому что мы собирались записывать новый альбом. У меня на острове своя студия звукозаписи. Ян и Шель отвечают за техническую сторону. Как вы видите, у меня повреждена рука. Я не могла участвовать в записи, и Рауль меня заменил.
- Вы не могли отложить запись?
Луиза рассмеялась:
- Найти время, которое подходило бы всем музыкантам, практически невозможно. Мы задолго до приезда на Свальшер запланировали эту запись. Все участники освободили место в своем гастрольном расписании. И перенеси мы запись - велик риск, что этот альбом вообще никогда бы не вышел. Мы записывали последний из шести струнных квартетов Стенхаммара, который должен войти в двойной альбом, приуроченный к нашему летнему турне в следующем году.
- Почему вы обратились именно к Раулю Либескинду? Он ведь жил в Нью-Йорке. Нельзя было найти кого-нибудь поближе?
- Рауль был моим лучшим другом. Мы всегда заменяли друг друга, когда возникала такая необходимость. Поэтому для меня было вполне естественно в первую очередь обратиться к Раулю с просьбой помочь. И он, не колеблясь, согласился. Расстояние между Нью-Йорком и Стокгольмом не играет большой роли, когда ты привык гастролировать по всему миру, как мы с Раулем.
- Вы успели закончить запись до смерти Рауля?
- Да, вчера.
- Как удачно.
Эбба гадала, как долго Луизе удастся сохранять спокойствие и что может вывести ее из равновесия.
Но Луиза и глазом не моргнула:
- Удачно? Вам не кажется, что это слово при сложившихся обстоятельствах звучит как-то странно? И потом, альбом еще не готов. Мы даже не приступили к обработке звукозаписи. Остается только надеяться, что мы сможем воспользоваться уже готовым материалом и нам не придется все начинать заново.
- Я поняла. Тогда на этом пока закончим. Я буду со всеми общаться по очереди и попрошу вас сегодня не покидать дом без моего разрешения.
Их глаза встретились. Луиза горько усмехнулась:
- Вы хотите сказать, что мы по-прежнему под домашним арестом? В моем собственном доме? На моем острове?
- У меня нет другого выхода, - ответила Эбба, набрасывая список на листе бумаги.
- Я поражена тем, к каким экстремальным мерам вы прибегаете в деле, которое касается несчастного случая. Скалы на Свальшере очень скользкие. У меня нет никаких сомнений в том, что Рауль поскользнулся на камнях и упал в воду, но вы почему-то обращаетесь с нами как с преступниками.
- Я не использовала это слово по отношению к вам. Я следую правилам, установленным для полицейских в этой стране. В этом нет ничего необычного или странного. А что странно, так это ваш страх быть заподозренной в чем-то. Из этого я делаю вывод, что вам есть чего опасаться.
Луиза крепко сжала зубы, стараясь скрыть свое раздражение.
- Не приписывайте мне ваших слов. Я делаю все, чтобы помочь вам в расследовании, хотя это и нелегко.
- Спасибо за то, что уделили мне время. - Эбба протянула Луизе список и открыла компьютер. Не отрывая взгляда от экрана, добавила: - Будьте так добры, повесьте список в прихожей, чтобы все знали свое время. После того как я пообщаюсь со всеми, я сообщу дальнейший план действий. Обед у нас с двенадцати до часа.
* * *
После ухода Луизы Вендела дождалась, когда хлопнет дверь в конце коридора, и повернулась к начальнице:
- Какая она холодная.
- Дворянская кровь, - улыбнулась Эбба.
- Уффф!
- На себя посмотри, Смит-Флеминг. Луиза Армсталь сразу вычислила твою родословную. Прости, я плохо разбираюсь в британской аристократии. Даже не подозревала, что ты происходишь из такой знатной семьи.
- Господи боже мой! Только не британской! С пятнадцатого века в нашем роду течет исключительно шотландская кровь.
- Гм… десять раз подумаешь, прежде чем менять такую фамилию, выходя замуж. Если мужа, конечно, зовут, не Маунтбеттен или Гогенцоллерн.
- Конечно.
Эбба улыбнулась. Сама она взяла фамилию мужа - Шрёдер. Ее собственная фамилия была Каплан: ее отец приехал в Швецию из Ленинграда в тридцатые годы. Эбба всегда гордилась своим происхождением и чувствовала себя частью культурной Европы. Но по прошествии пятидесяти лет после окончания войны родственники вдруг стали недоумевать, почему она предпочла простую немецкую фамилию. Эбба напомнила им, что вообще-то Шиллер и Гёльдерлин тоже носили не еврейские, а немецкие фамилии. После замужества ее жизнь стала похожей на жизнь всех остальных женщин на Юрсхольме. И Грегор не имел ничего против ее еврейских корней. Она сама заменила звезду Давида на звезду адвента, просто потому что так получилось. И хотя временами Эбба тосковала по своей девичьей фамилии, она так любила Грегора, особенно в начале их отношений, что с гордостью носила его фамилию. Когда же три года назад Грегор скончался, не было смысла менять фамилию, которую коллеги только недавно научились произносить правильно. К тому же ей всегда казалось, что Эбба Шрёдер хорошо звучит. Даже лучше, чем Грегор Шрёдер.
Вендела подошла к окну и отдернула шторы, подняв облако пыли, закружившейся в лучах солнца, проникавших в комнату.
- Думаешь, она специально выделила нам именно эту комнату? - спросила она, жмурясь от пыли и яркого солнца.
Окно никак не поддавалось. Старая рама разбухла, и Венделе с огромным трудом удалось потянуть ее на себя. На пол посыпались засохшие мухи и куски облупившейся побелки. Наконец окно резко растворилось, и Вендела чуть не упала.
- Осторожно, юная фрёкен! Нам хватит и одного несчастного случая на острове, - послышался голос снизу.
На лужайке она увидела Кая, который с любопытством следил за происходящим. Вендела улыбнулась.
- Я нечаянно, - объяснила она.
- Так всегда со старыми окнами. Называется "эффект кетчупа".
Эбба резко вскочила и подошла к окну. Высунув голову, крикнула:
- Кай, отчет мне нужен к обеду?
- С кетчупом или без?
Раздался заливистый смех Кая. Эбба поспешно закрыла окно.
- Как насчет курса по гендерным различиям вместе с Каем этой осенью? - спросила она Венделу и получила в ответ гримаску отвращения. - Следующая на очереди Анна Юнгберг. Позови ее, пожалуйста.
В ожидании Анны Эбба прочитала свои записи, касавшиеся второй скрипки квартета. Она разглядывала фото, когда Анна вошла в кабинет. Эбба привстала, здороваясь. Ее поразило, какой ледяной и вялой была протянутая ей рука. Контраст между сексапильной блондинкой на обложке диска и женщиной, стоявшей перед ней, не мог не поражать. На Анне не было никакой косметики, кроме небрежно нанесенной алой помады, ярко выделявшейся на бледном как полотно лице. Эббе уже случалось видеть такое раньше. Женщины, привыкшие сильно краситься, в чрезвычайных ситуациях, без макияжа, выглядят бледными и беззащитными. Волосы были еще влажные после душа; светлые пряди падали на велюровую толстовку. Джинсы на Анне были на размер меньше положенного: они обтягивали так сильно, что, когда она хотела закинуть ногу на ногу, ткань опасно натянулась, и Анна вынуждена была вернуть ноги в прежнее положение.
- Как вы знаете, мы пытаемся внести ясность в обстоятельства смерти Рауля Либескинда, - заговорила Эбба, наблюдая за реакцией женщины, сидевшей напротив. Сзади Анны чуть наискосок расположилась Вендела, внимательно слушавшая разговор.
- Как долго вы знали покойного?
- Двадцать пять лет.
Анна отвечала едва слышно, словно каждое слово давалось ей с трудом.
- Вы были близкими друзьями?
- Мы… мы какое-то время были помолвлены…
- Когда это было?
- Вскоре после того, как я закончила музыкальную школу в Стокгольме. Я переехала к Раулю в Нью-Йорк.
- Сколько вы жили вместе?
- Только полгода. Потом мы расстались…
- Почему?
Анна пожала плечами, устремив взгляд к окну.
- Расстались, и все. Такое случается. Но мы продолжали поддерживать отношения.
- Дружеские?
Анна облизнула губы. На ее лице появилась улыбка.
- Вообще-то в последние дни мы особенно сблизились. Но это было так давно… Неважно… чувства никуда не делись… будто этих лет и не было…
- Взаимные чувства?
Анна вздрогнула и посмотрела на Эббу:
- Почему вы спрашиваете?
- Вы снова возобновили отношения?
- Я не назвала бы это отношениями. Но это было похоже на начало чего-то большего… Рауль вообще-то был женат… так что все не так просто…
Эбба сделала запись в ноутбуке, давая Анне передохнуть. Мысленно она пыталась угадать характер женщины, сидящей перед ней. Пока что она могла констатировать, что Анна выглядит гораздо старше своих сорока с небольшим лет. И дело тут не только в макияже. Взгляд у нее был отсутствующий. Может, она пьяна? Все возможно. Когда твой бывший жених внезапно погибает чуть ли не у тебя на глазах, рука сама потянется к бутылке.
- Как вы восприняли смерть Рауля?
Этот вопрос лишил Анну последних сил. Плечи опустились, из глаз полились слезы. Анна закрыла лицо руками. Эбба достала из сумки пачку бумажных носовых платков и протянула ей: в таких случаях Эбба всегда держала платки при себе.
- Не торопитесь, - сказала она.
Вендела сидела молча. Работая с Эббой, она привыкла к ее методам допроса, одним из которых было выжидание. Эбба никогда не торопилась. Опрашивая свидетелей и подозреваемых, она всегда терпеливо ждала ответа, используя это время для изучения поведения человека. Она делала это незаметно для окружающих, но Вендела знала, что ничто не ускользает от внимания Эббы. В расслабленном состоянии люди могли рассказать гораздо больше, чем в стрессовом. Но состояние Анны трудно было назвать расслабленным. Женщина явно была не в себе. Наверное, последствия шока, подумала Вендела. Наверное, не может поверить в то, что Рауль мертв.
- Мне все еще не верится в это… - Ощущение было такое, словно Анна произносит свои мысли вслух. - Я ощущаю такую пустоту внутри… Никогда еще мне не было так плохо…
Эбба наклонилась к ней ближе:
- Вы видели, как это произошло?
Анна уставилась в стол и покачала головой:
- Он был жив… мы разговаривали… а потом я увидела его уже мертвым.
- Когда вы разговаривали?
- В последние дни мы много общались. Если бы я прочитала о его смерти в газетах или узнала от Луизы, мне, наверное, не было бы так больно. То есть было бы, но присутствовать при этом… это так ужасно…
Руки у нее затряслись.
- Не могли бы вы рассказать поподробнее?
Анна говорила тихо, не глядя на Эббу:
- Он лежал на траве… весь мокрый… И хотя я видела своими собственными глазами его тело, я все равно не могу поверить в то, что он умер. Вы тут сидите и задаете мне вопросы… значит, это правда. Но в моих мыслях он все еще жив. Он просто вышел в другую комнату, но скоро мы вместе пойдем ужинать. И он, как обычно, будет подшучивать надо мной… - Анна покачала головой. - Нет, не будет. Потому что его больше нет. Рауль больше не вернется… - Спохватившись, женщина посмотрела на Эббу, а потом на Венделу: - Вы, наверное, думаете, что я совсем спятила?
- Не переживайте, - заверила ее Эбба. - Я многое повидала.
Анна набрала воздуха, чтобы что-то сказать, но зашлась в кашле. Сигареты и пыль, констатировала Вендела, которой это было знакомо.
- У меня была своя жизнь после нашего разрыва, - продолжила Анна. - Конечно была. Я была замужем… у меня были другие мужчины… но я не могла забыть Рауля. Потому что он особенный. Не знаю, как это объяснить. Он не был похож на других… - Женщина потерла лоб. - Некоторые люди светят ярче, чем другие. И уходя, оставляют после себя мучительную пустоту. Я не знаю, как мне пережить это горе.
Эбба кивнула и, сделав паузу, продолжила:
- Как он умер?
Анна снова погрузилась в одной ей ведомые мысли, но Эбба решила, что на этот раз нужно ее встряхнуть. Повысив голос, она позвала:
- Анна!
Их взгляды встретились.
- Он утонул… разве нет? Должно быть, гулял ночью и поскользнулся в темноте…
Зрачки Анны расширились. Она вглядывалась в лицо Эббы, желая найти подтверждение своим словам, но, не получив его, автоматически переключилась на Венделу.
- Так ведь и было? - спросила она с истерическими нотками в голосе. На глаза снова набежали слезы.
Вендела вопросительно взглянула на Эббу.
- Еще один вопрос, - произнесла Эбба. - Ночью вы вставали. Что произошло?
Анна сглотнула:
- Меня разбудили звуки из кухни. Я спустилась вниз и увидела Каролину и полицейского.
- Расскажите о Каролине.
- Что рассказать? Что вы хотите знать?
- Что Каролина делала ночью на кухне?
- Она была расстроена… очень расстроена…
- Смертью Рауля?
Анна кивнула.
- И что вы сделали?
Анна задумалась. Видно было, что она подбирает слова. Что-то явно ее беспокоило. Эбба демонстративно наклонилась вперед, но Анна поразительно спокойно произнесла:
- Каролине нужно было, чтобы кто-то ее утешил. И я чувствовала, что должна хотя бы попытаться… Это было нелегко. Мы с Каролиной не очень ладим. Но когда я увидела, что она в отчаянии, мне стало ее так жаль. И единственное, что я могла сделать, это обнять ее. Ей это было необходимо.
- Как она отреагировала на объятие?
- Позволила мне это. - Анна высморкалась. - А потом я отвела ее наверх и уложила в постель. Она хотела спать в постели Рауля. И я ей разрешила.
Эбба бросила взгляд на часы:
- Спасибо. На этом и остановимся. У нас еще будет время поговорить, и если у вас возникнут вопросы - обращайтесь ко мне или к Венделе.
Кивнув, Анна поднялась со стула. Движения у нее были замедленными. Кофта задралась с одного бока, открыв складку жира над поясом джинсов. Вендела отвела взгляд, чтобы не быть свидетелем этого жалкого зрелища.
* * *
В прихожей Анна столкнулась с Луизой. Взяв Анну под руку, Луиза доверительно прошептала:
- Пойдем, Анна! Я думаю, нам не помешает чашечка чая.
Анна не ответила. Только сглотнула, прогоняя рыдания. Усадив Анну за стол, Луиза начала готовить чай. Поставила чайник на плиту, выложила печенье на блюдо. Анна сидела с опущенной головой и даже не смотрела на блюдо, хотя в любой другой ситуации не смогла бы удержаться от искушения съесть хотя бы парочку печеньиц. Закрыв дверь в прихожую, Луиза присела рядом с Анной и погладила ее по спине:
- Ты смогла хоть немного поспать ночью?
- Ах, Луиза… - У Анны не было сил продолжать. Она отвела взгляд.
Луиза снова погладила ее по спине:
- Ну-ну, Анна. Мне тоже до сих пор не верится.
Анна закрыла лицо руками. Круговыми движениями она массировала виски, чтобы прийти в себя.
- Когда она там стояла с резаком в руке… Мне показалось, что она меня им зарежет, - прошептала Анна и прокашлялась.
- Но ты же уговорила ее убрать нож. Очень смело с твоей стороны.
- Она могла убить меня. Но я не боюсь смерти. Я хочу умереть. Мне так больно, что я хочу умереть. Ты не представляешь, как я по нему скучаю…
- Анна, нет, у тебя сейчас шок, и поэтому в голове крутятся такие мысли.
Анна недоуменно посмотрела на нее:
- Как ты можешь быть такой спокойной? Несмотря на все, что случилось…
- Это только кажется, что я спокойна. Внутри я глубоко переживаю.
- Ты прошла через ад.
Луиза поднялась снять чайник с плиты. Налив чаю в кружки, она вернулась к Анне.
- Да, - ответила она, садясь за стол. - Ад - это подходящее слово. Моя жизнь летит ко всем чертям. Мне казалось, я знаю людей, которые меня окружают, но это не так. Вокруг одна сплошная ложь.
- Луиза, у меня нет сил… - всхлипнула Анна.
- Хватит, - неожиданно жестко оборвала ее Луиза. - Ты должна быть сильной. Бери пример с меня. Истерики делу не помогут. Нам всем нужно собраться с силами и вернуться к нормальной жизни. И нам нужно найти в себе смелость нести ответственность за то, что произошло.
Анна в ужасе посмотрела на нее:
- Ты хочешь, чтобы я рассказала полицейским о том, что случилось?
Луиза усмехнулась.
- Послушай меня, Анна, - сказала она, четко выделяя каждое слово. - Не надо ничего никому рассказывать. Поняла? Ни одного слова, которое может повредить нашей дружбе и нашей работе, под которой я подразумеваю квартет. Мы все любили Рауля, несмотря на его недостатки, не забывай об этом. Сохрани в памяти светлые моменты, связанные с ним, и постарайся вычеркнуть из памяти его предательство. Думаю, Рауль был не в себе. То, что он сделал, это поступок психически ненормального человека. Рауль, которого я знала, никогда бы так со мной не поступил, и я отказываюсь верить, что он действительно планировал то, что говорил.
Повисла тишина.
- Луиза, ты обманываешь сама себя. Потому что правда слишком невыносима, - сказала Анна без тени сочувствия в голосе.
- А ты сможешь вынести правду?
Их лица были совсем рядом. Анна потупила взгляд.
- И о какой правде ты говоришь? - продолжала Луиза, беря Анну за подбородок и заставляя посмотреть себе в глаза.
Анне стало страшно. Она дернула подбородком, стряхивая руку Луизы.
- Что такое правда? - шепнула Луиза. - Что такое справедливость? Разве справедливо, что я должна страдать из-за поступков Рауля? Неужели мы все должны отвечать за последствия его неразумных и эгоистичных поступков? Так ты считаешь, Анна?
- Ты говоришь так, словно он заслуживал смерти.
- Он не заслуживал смерти. Но с нами он поступил плохо. - Луиза сделала паузу и добавила: - Хелена тебе что-нибудь говорила? Что-нибудь важное?
Анна покачала головой.