Мои романы – очередной "ответ" Тому Клэнси, как мне кажется, более реалистичный и вполне вероятный, как наше недалекое будущее.
Содержание:
Том 1 1
Том 2 77
Глоссарий 139
Андрей Завадский
Утро псового лая
Том 1
Глава 1
Рождение Левиафана
Северодвинск, Россия
3 марта
Резкий порыв налетевшего со стороны моря холодного ветра кинул в лицо спешившему человеку горсть не то мелкого снега, не то капель дождя. Несмотря на то, что, если верить календарю, уже началась весна, погода здесь, в Северодвинске, не баловала горожан и гостей города, снег сменялся дождем, а вдобавок к этому дул пронизывающий ветер. Струи холодного воздуха легко проникали под одежду, забирались за пазухи и под воротники, заставляя содрогаться от холода и вполголоса привычно ругаться на заполярный климат. В прочем, ругались спешившие по погруженным в сумрак улицам люди, скорее, отдавая дань традиции, поскольку сегодня погода была очень даже ничего, особенно для заполярья.
Быстро шагавший по окутанной утренним сумраком мостовой мужчина только повыше застегнул "молнию" куртки, заслоняясь таким ненадежным образом от непогоды, и улыбнулся сам себе. Ни дождь, ни ветер не могли омрачить его радость, не могли заставить потускнеть переполнявшее его чувство восторга. Сегодня был важный день, быть может, самый важный в жизни Виталия Егорова, пятидесятитрехлетнего сварщика, работавшего на крупнейшем судостроительном заводе страны почти тридцать лет. Более знаменательным событием Виталий считал, пожалуй, только рождение своего сына, ну еще, возможно, день свадьбы, состоявшейся, впрочем, так давно, что ощущение восторга, не покидавшее его много лет, успело как-то сгладиться, потускнеть за суетой каждодневных хлопот. И уж точно, ничто, происшедшее за последние десять лет, ни одно событие, не могло сравниться в своей важности с тем, чему предстояло свершиться сегодня.
Размеренно шагая, Виталий направился к заводским проходным, возле которых в этот ранний час, было ровно полвосьмого утра по местному времени, собралась небольшая толпа. Егоров быстро узнал своих коллег и приятелей, работавших в одном с ним цехе. Мужчины приветливо махнули Виталию руками, будто он мог пройти мимо, не заметив их.
– Здорово, ребята, – Егоров крепко пожал протянутые мозолистые натруженные ладони, кивая старым знакомым. – Чего здесь собрались-то, мужики? Ждете чего?
– Ждем, – Слава Перов, молодой паренек, несмотря на несерьезный возраст уже ставший лучшим специалистом в цехе, кивком головы указал на медленно втягивающуюся в распахнутую дверь вереницу людей. – Досмотр сегодня дольше обычного. Охраны нагнали – жуть!
– Что так, – спросил Виталий, разглядывая стоявших по обе стороны от двери крепких мужиков в меховых шапках и камуфляже. Рядом с ними, чуть обособленно от простых охранников, переминались с ноги на ногу три молодых плотно сбитых и коротко стриженых парня в кожанках, в распахнутых воротах которых были видны строгие темные костюмы и белые рубашки. Время от времени кто-то из них затягивался сигаретой, и в утренней мгле вспыхивал огонек, озарявший его напряженное лицо. Один из парней поморщился, передернув плечами, и застегнул куртку по самое горло. От взгляда Виталия не укрылось, что эта троица внимательно рассматривает собравшихся рядом рабочих. – Кто это еще такие, мужики?
– А, – Перов, отвлекшись на миг, не расслышал вопрос. – Чего, Виталя?
– Ты что, из тайги вернулся, – хлопнув Егорова по плечу, расхохотался Антон Дрынов, здоровый румяный мужик, чуть моложе самого Виталия, настоящий богатырь, однажды завязавший на спор железный лом голыми руками. – Или телевизор успел пропить?
– Да ладно хохмить, Дрын, – усмехнулся много лет уже не употреблявший ничего крепче пива Виталий. – По-человечески скажи, что за птицы? Взгляды у них какие-то… – он замялся, подбирая нужные слова. – Прямо как рентгеном просвечивают.
– Это люди из президентской охраны, – пояснил Слава, уяснив суть разговора приятелей. – Знаешь, наверное, что сегодня Сам на спуск посмотреть приедет?
– Ну, – кивнул Егоров. – И что, они тут заранее решили обустроиться?
– Конечно, – Перов указал на высившиеся за бетонным забором темные корпуса эллингов. – Внутри, говорят, от них вообще не протолкнуться, а эти, так сказать, на дальних подступах. Бдят, – усмехнулся парень.
– Спуск когда, – уточнил Егоров, делая шаг в сторону проходной, поскольку, пока они разговаривали, очередь рассосалась, и процесс пошел гораздо быстрее. – Собирались, вроде, в полдень?
– Точно, в двенадцать ровно и начнется, – подтвердил Дрынов. – Наши "бугры" уже почти все здесь. – Антон указал на несколько строгих седанов, в основном, "мерседесов" и "ауди", выстроившихся на стоянке чуть поодаль от проходной. Автомобили своих начальников заводчане знали в лицо, и по номерам Виталий решил, что здесь собралось почти все среднее звено. Надо понимать, высшее руководство тоже подтянется, чуть позже.
Сбившись потеснее, сомкнув, так сказать, строй, мужчины приблизились к самой проходной, и один за другим зашли внутрь под пристальными взглядами парней в кожанках. Оказавшись на пропускном пункте, Егоров убедился, что приезжей охраны здесь действительно очень много. Кажется, вохровцы, обычно дежурившие на проходной, сегодня вообще оказались здесь лишними. Во всяком случае, пропуск у Егорова забрал такой же стриженый парень, похожий на крепышей из скучавшей снаружи компании, как брат-близнец. Второй боец невидимого фронта, как про себя Виталий окрестил этих сосредоточенных и несуетливых ребят, провел над одеждой мужчины каким-то прибором, наверняка предназначенным для обнаружения взрывчатки или оружия. Первый охранник долго сверял данные пропуска с компьютерной распечаткой, внимательно рассматривая и ощупывая удостоверение. Наконец досмотр был завершен, и Егоров, которого все же не приняли за террориста или вражеского шпиона, оказался на территории завода.
Добравшись до цеха, мужчины разделись, повесив утепленные куртки и пальто в шкафчики. Сегодня они не стали натягивать потертые замасленные спецовки, вместо этого каждый оделся в лучший костюм, какой только нашелся дома, не забыв и про галстук. Работать сегодня никто не собирался, поскольку предстояло произойти событию, ради которого, можно сказать, и была построена эта гигантская верфь много лет назад. Когда-то подобные случаи не были редкостью, и все ограничивалось по-деловому коротким митингом и выступлением пары ответственных лиц, но сегодня руководство предприятия объявило настоящий праздник. И каждый из работяг, пришедших утром в свои цеха, всей душой был с этим согласен.
Торжественная церемония должна была происходить в огромном эллинге, подходы к которому также оказались наглухо перекрыты охраной. Всюду можно было заметить камуфлированные бушлаты охраны завода и темные строгие костюмы людей из службы безопасности президента, которых здесь было действительно очень много. Они тщательно проверяли всякого, прежде чем пропустить его внутрь, словно не доверяя досмотру на проходной. Держались эти люди с каждым предельно вежливо, но обыскивали всех тщательно и неторопливо, по нескольку раз обшаривая детекторами металла. К тому же всякого, кто проходил в огромное здание, обнюхивали натасканные на запах взрывчатки собаки, которых крепко держали на коротких поводках все те же серьезные молодые люди в строгих костюмах, заметно топорщившихся под левой мышкой.
Помимо того, что всех, кто направлялся в эллинг, внимательно осматривали, далеко не всякий вообще мог рассчитывать попасть внутрь даже после сколь угодно долгого обыска. Списки тех, кому было позволено присутствовать на церемонии, где намеревался появиться сам президент России, были утверждены давно и без возможности внесения в них каких-либо изменений. Однако Виталий Егоров в число тех немногих избранных вошел, поскольку, он сам это сознавал без какого-либо тщеславия, то, что должно было произойти буквально в следующий час, свершилось не без его участия.
Огромное здание было заполнено до отказа. Около двух сотен рабочих, как уже было сказано, в этот день явившихся на родной завод в своих лучших костюмах, толпились у стен под наблюдением многочисленной охраны. Чуть в стороне собрались кучкой представители прессы. Сегодня, против обычного, пишущей и снимающей братии было сравнительно немного. Виталий заметил на микрофонах логотипы полудюжины крупнейших отечественных телекомпаний, еще около двух десятков людей с диктофонами и фотоаппаратами были, вероятно, журналистами разных газет. Время от времени кто-то из них принимался снимать рабочих, проходивших мимо или останавливавшихся рядом с корреспондентами. Другие старательно возились со своей аппаратурой, подготавливая ее к предстоящему действу.
Для высокопоставленных гостей, которых сегодня должно было появиться, судя по деятельности охраны, довольно много, за ночь успели соорудить трибуну, на которую установили несколько стоек с микрофонами. Однако вовсе не это временное сооружение приковывало внимание всех, кто здесь собрался. Все без исключения, журналисты, администрация завода, тоже явившаяся на церемонию в полном составе, и простые рабочие смотрели на огромную – сто двадцать метров в длину от носа до кормы, и высотой с пятиэтажный дом – черную сигару, вытянувшуюся на всю длину эллинга как раз за трибуной. Сегодня, в этот мартовский день, должен был состояться спуск на воду новейшего подводного атомного крейсера "Северодвинск".
Виталий Егоров смотрел на покоящегося на стапеле колосса со смесью нежности и страха, поскольку он своими руками помогал создавать субмарину, считая ее почти собственным ребенком, и он знал, какая всесокрушающая мощь таится в этом обтекаемом корпусе, как знал это каждый, кто стоял сейчас плечо к плечу с ним. Гигантский корабль, казалось, испускал пронизывающие все вокруг волны едва сдерживаемой ярости и мощи, словно живое существо, а уж никак не обычный кусок железа, и каждый, кто был рядом, чем бы он ни занимался, постоянно оглядывался на погруженного в сон рукотворного монстра океанских глубин.
"Северодвинск" был первым и пока единственным воплощенным в металле представителем новой серии многоцелевых атомных подводных лодок, получивших в России шифр "Ясень". Отечественные и зарубежные эксперты в области подводного флота в один голос называли готовящийся к спуску на воду корабль самым малошумным и сильно вооруженным в мире, утверждая, что, едва сойдя на воду, он в одно мгновение оставит далеко позади самые совершенные на сегодняшний день атомные субмарины любого соперника России. Разумеется, большинство его характеристик оставались секретными, но и того, что было известно, хватало, чтобы любой согласился с мнением авторитетных специалистов.
Предназначением нового подводного крейсера, его судьбой и его призванием было атаковать соединения вражеских кораблей, вплоть до авианосных ударных групп, возникая словно из пустоты там и тогда, где и когда его появления никто не ожидал, и нанося неотвратимые молниеносные удары. "Северодвинск" был создан, чтобы господствовать на море, и имел для этого все, что нужно. Двадцать четыре сверхзвуковые крылатые ракеты "Оникс", впервые в практике русского кораблестроения установленные в вертикальных шахтах, как на стратегических ракетоносцах, не оставили бы шансов любой авианосной группе с ее мощнейшей противовоздушной обороной, не говоря уже о конвое транспортных судов.
Стая стремительных ракет, объединенных тем, что можно было назвать коллективным разумом, сложнейшим искусственным интеллектом, могла ударить одновременно с нескольких направлений, легко пробив сколь угодно надежную защиту. Ничто, ни хитроумные цели-обманки, ни стремительные зенитные ракеты, ни заградительный огонь многоствольных автоматических пушек, не смогло бы уберечь избранный целью корабль от удара этих игл, стелющихся над самыми волнами, летящих быстрее звука, легко пронзающих борта и в недрах корабля обращающихся облаком раскаленных газов, выжигающих трюмы дотла.
"Северодвинск", обладая ударной мощью, равной возможностям намного более крупных ракетоносцев "Гранит", однако являлся по-настоящему многоцелевым кораблем, способным не только наносить стремительные удары по надводным целям, но и на равных бороться с самыми совершенными вражескими субмаринами. Мощнейшая аппаратура позволяла новой подлодке обнаруживаться самые тихие цели на расстоянии намного большем, чем мог это сделать противник, нанося упреждающие удары. Восемь торпедных аппаратов, способные вести огонь любыми торпедами, в том числе и новейшими, оснащенными суперсовременной системой наведения по кильватерному следу, не оставили бы шансов любому недругу, случись атомоходу вступить в настоящий бой. Ни один самый умелый противник не смог бы избежать удара, вздумай он угрожать этому совершенному творению безымянных мастеров. Сам же "Северодвинск" мог легко клониться от ответного залпа, или же увести вражеские торпеды в сторону, выпустив акустическую ловушку, в точности повторявшую шумы самой субмарины.
Подводный крейсер еще не был готов вступить в строй, ему предстояло несколько месяцев достраиваться на плаву, прежде чем на нем поднимется андреевский флаг, и "Северодвинск" выйдет в свое первое плавание. Долгое время вообще не было ясно, вступит ли в строй это совершенное оружие, или будет разрезано на металлолом прямо на стапеле, как это не раз бывало с множеством кораблей, на строительство которых у страны, вернее, у тех, кому ее народ доверил власть над собой, не хватало денег.
Целых пятнадцать лет прошло с начала строительства, когда новейший, а по тем временам вовсе фантастический корабль был заложен на стапеле, пятнадцать лет неизвестности. За те годы, что зияющий отверстиями корпус простоял в эллинге, многое из его оснащения и оружия уже оказалось устаревшим, ведь прогресс движется с невероятной скоростью. Все чаще даже те, кто своими руками создавал это чудо техники, высказывались за то, чтобы просто разрезать корпус, не тратя время и силы на его достройку. Но к счастью в тот момент, когда решалась судьба субмарины, в очередной раз сменилась власть, и новый президент, решительный и целеустремленный, нашел средства.
Подводная лодка была достроена в невероятно короткие сроки, но это нисколько не отразилось на ее качествах. Устаревшие, по вине ли прогресса, или же просто от времени, узлы прямо во время достройки были заменены новыми, разработанными за эти годы в недрах закрытых конструкторских бюро, где ни на мгновение не прекращали свой труд, несмотря на откровенную нищету и забвение, которым власть воздавала за былые заслуги, инженеры, настоящие патриоты своей страны. И сейчас, спустя какие-то минуты, грозная субмарина, выдержавшая поединок со временем, должна была сойти на воду, став на якорь рядом с другим новейшим подводным кораблем русского флота, стратегическим ракетоносцем "Юрий Долгорукий", также едва не уничтоженным пару лет назад, когда вдруг закончились выделенные на ее строительство деньги.
Егоров, не отводивший взгляда от довлевшего над всеми, кто был рядом, ракетоносца, мысленно сравнивал его с фантастическим обитателем морских глубин, грозным подводным хищником. Субмарина и впрямь походила на рыбу своим обтекаемым корпусом, над которым возвышалась, словно акулий плавник, рубка, позади которой чуть выделялся горб обтекателя ракетных шахт, пока пустых, ибо подводная лодка не была еще вооружена. Огромный сложной формы винт в кольцевой насадке позволял этому чуду конструкторской мысли разгоняться до таких скоростей, которые были недоступны большинству живых обитателей океана, делая его практически неуловимым для того, кому вздумалось бы поохотиться на эту стальную барракуду.
Не будет преувеличением сказать, что каждый, кто находился в громадном эллинге или поблизости от него, думал лишь о готовящемся оказаться в той стихии, для которой он и был сотворен, подводном ракетоносце. И поэтому появление президента страны, лично намеревавшегося присутствовать при спуске корабля, построенного не без его личного участия, произошло как-то незаметно.
Глава государства, поддерживавший имидж человека быстрого в своих поступках и принятии решений, уверенного и сильного, да и бывший таковым в действительности, избрал на этот раз несколько необычный способ передвижения. Хотя он прибыл из столицы самолетом, как и подобало, приземлившись всего в нескольких десятках километров от кораблестроительного завода, президент выбрал для визита не комфортабельный лимузин, а вертолет, причем не специально оборудованный, а обычный десантный Ми-8МТ, от многих других своих собратьев отличавшийся разве что меньшей степенью изношенности.
Пузатый винтокрыл, покрытый серовато-зеленой камуфляжной раскраской, вынырнул из затянувших небо серых облаков, пройдя на бреющем полете над громадными приземистыми корпусами промышленного гиганта, раскинувшимися на десятки гектаров на побережье Северного моря. По обоим бортам транспортника, чуть поотстав, летели хищные "крокодилы", вертолеты огневой поддержки, грозные транспортно-боевые Ми-24В, составлявшие сегодня почетный эскорт главы государства.
И в эти же минуты на территорию завода въехала целая кавалькада шикарных седанов и внедорожников, под радиаторами которых перемигивались красно-синие маячки. Сопровождавшие главу государства высокопоставленные чиновники и депутаты все же избрали более привычный способ передвижения. Выбираясь из уютных салонов своих автомобилей, они приветствовали друг друга, когда сдержанно, только для протокола, а иногда и вполне искренне, и спешили к посадочной площадке.
Сделав круг над заводом, почти в самом центре которого была подготовлена площадка для посадки вертолета, милевский транспортный геликоптер пошел на снижение, а сопровождавшие его боевые машины устремились куда-то на запад. Поток воздуха, порожденный стремительно вращавшимися лопастями винтокрыла заставил встречавших главу государства людей отпрянуть назад, придерживая головные уборы, дабы те просто не сдуло. Едва только шасси Ми-8 коснулись асфальта, дверь в борту распахнулась, и оттуда на землю пружинисто спрыгнул один их неотступно следовавших за президентом охранников. Подали легкий трап, и глава государства покинул чрево вертолета, окинув чуть насмешливым взглядом обступившую летное поле представительную делегацию.
– Алексей Игоревич, – высокий осанистый мужчина торопливо подскочил к первому лицу страны, протягивая тому руку. – Ну что же, сейчас начнется?
– Добрый день, Аркадий Ефимович, – президент ответил на рукопожатие, чуть кивнув при этом: – Да, только нас и ждут.
– Ну, наконец-то увидим, на что же ушли миллиарды, – иронично заметил глава правительства, пристраиваясь по правую руку от направившегося к эллингу лидера страны. – Бюджет, как-никак, у нас не резиновый. И врачи кушать хотят, и учителя, да и шахтеры порой на свет божий вылезают, зарплату получить.
Не обращая на ворчание своего спутника, скорее дань традиции, ни малейшего внимания, президент уверенно шагал к распахнутым воротам. Он долго ждал этого момента, и сейчас ничто не могло омрачить охватившую его неподдельную радость.