Не ошибаешься, – буркнул он. – А еще дурачишь старину Стива – говоришь, что у тебя не хватает информации. Ну ладно, шучу. Так вот, ОГД тщательно отслеживает всю информацию о наркотиках, а Интерпол, само собой, так же тщательно следит за всеми материалами ОГД. Года два назад в печати стали появляться публикации о том, что какой-то крупный узбекский бизнесмен – я, к сожалению, не помню фамилии, но если хочешь, могу уточнить, – связан с колумбийской наркомафией. Я бы, может, и не обратил внимания на это сооб -ение, если бы меня не удивил один факт. Чего ради понадобилось узбекскому бизнесмену вязаться с колумбийскими наркобаронами. Когда же это сообщение оказалось в поле моего внимания, я стал следить и убедился, что проводится какая-то очередная комбинация. Слишком много было публикаций об этом человеке, и в результате его имя оказалось в списках сначала ОГД, а потом и Интерпола. Первое, что мне пришло в голову, это то, что кто-то усиленно хочет переключить внимание с афганского наркобизнеса, вернее, отвлечь это внимание. Проанализировав многие материалы, я убедился, что в этом предположении оказался прав. Но, как выяснилось впоследствии, даже это было побочной целью. Уже через год – представляешь, целый год выжидали, чтобы нанести прицельный удар, – газеты обвинили высших правительственных чиновников в коррупции с наркодельцами. Вот это был удар. Схема не новая, но всегда бьющая наверняка. Как еще можно дискредитировать высшие правительственные слои, как не обвиняя их в коррупции и в преступлениях, связанных с наркотиками. Проходит время, в феврале в Ташкенте раздаются взрывы, в народе, естественно, бродят самые разные слухи, и вот тут-то в печати снова возникают разные фамилии и связанные с ними версии. Называют бывших правительственных чиновников, которые вроде находятся в активной оппозиции, снова упоминается тот же самый бизнесмен. Нет, никто напрямую не обвиняет их в участии или в организации заговора. Так, подбрасываются эти фактики в виде размышлений разных обозревателей, аналитиков, политологов. Понятно, что спецслужбы, ведущие расследование теракта, на это скорее всего внимания не обратят. Но ведь террористы стремятся к тому, чтобы все их действия, все без исключения, привели к дестабилизации обстановки в стране. И именно такие публикации с заранее запущенной дезинформацией вносят сумятицу в государстве, неверие в собственное правительство. А уж остальное можно доделать или, напротив, – упредить бомбами и взрывами. Это же настоящая паутина, которой опутывают целый народ, всю страну. И очень плотная, заметь, паутина, выбраться из нее бывает очень тяжело, поверь мне.
–Охотно верю. Хотя, признаться, всех масштабов и представить себе не мог. Но я хотел спросить, есть ли у тебя своя четкая версия, кто на самом деле стоит за взрывами в Ташкенте?
–Есть, есть у меня своя версия. Но у тебя уже, мой друг, глаза слипаются – время-то половина четвертого ночи. Так что давай разойдемся и продолжим наш разговор как-нибудь в другой раз.
–Ну что ты, Стив, я весь внимание, и спать мне совсем не хочется. К тому же, о каком другом разе ты говоришь. Самолет из Израиля летит до Нью-Йорка одиннадцать часов, ты что же думаешь, вот так это все просто – взял и прилетел. Я понимаю, ты не обязан меня просвещать, но прошу тебя, если ты устал, то перенесем нашу встречу хотя бы на завтра.
– Уже на сегодня, – устало улыбнулся Стив. – Ладно, пошли, -и он первым поднялся из-за стола. Уже на улице, вдыхая ночную прохладу, Стив сказал, задержав мою руку в своей: – По поводу того, что я не обязан тебя просвещать, ты глубоко заблуждаешься. Каждый из нас, если он может хоть что-то сделать для борьбы с этими подонками, должен и обязан это делать до последнего вздоха. О' кей, встретимся сегодня вечером в этом же баре, но раньше одиннадцати я выбраться снова не сумею. Так что приготовься к еще одной бессонной ночи.
По дороге в гостиницу я все вспоминал, с какой горечью произнес Стив слова о том, что бороться с террористами он обязан до последнего вздоха. Наверное, у него погиб кто-то из близких, может быть, товарищ по работе или еще кто, фантазировал я себе. А может быть, это были не такие уж и фантазии?..
Глава седьмая
БАНДИТЫ
На этот раз Стив уже сидел в баре, хотя я пришел за несколько минут до назначенной встречи. Перед ним стоял бокал с его любимым мексиканским пивом.
–Ну как, выспался? Тогда давай продолжим. Знаешь, не обязательно сидеть весь вечер в этом заведении. Можно выпить по бокалу пива и просто погулять. Сегодня, кажется, жара немного спала, вечером хоть есть чем дышать. Ты не против?
Я не возражал, и вскоре мы вышли на улицу. Перед нами высились небоскребы Всемирного торгового центра.
–Представляешь, если бы им действительно удалось взорвать эту махину так, как они планировали, сколько бы здесь людей погибло. Хотя погибло и так достаточно, – произнес Стив, и снова я уловил в его голосе горечь. – Так о чем ты еще хотел меня спросить?
–Мы говорили вчера о версиях по поводу…
–Да-да, я помню. Насколько я понимаю, ты собираешься ехать в Узбекистан. И правильно делаешь. Я не сомневаюсь, что там разобрались во всем. Тебе, конечно, начнут нашептывать самое разное: и что в теракте замешаны правительственные силы, и какие-то отдельные личности, и спецслужбы, но ты никому не верь. Слушай всех, но выводы делай сам. Когда ты во всем разберешься, ты вспомнишь старину Стива. Я тебе говорю точно – это исламские экстремисты, которые прошли обучение в боевых лагерях Хаттаба и Бин Ладена. Ну может, не у них конкретно, но у их подручных. Я не вмешиваюсь в вопросы религии, национальных убеждений – это не мое дело и не мое право. Но я убежден, что кого-то могли всеми этими призывами попросту одурманить, дать в руки автомат, посадить за руль машины, начиненной взрывчаткой. Но теми, кто посылал этих одурманенных на их грязное кровавое дело, руководил лишь холодный расчет. И запомни главное: нет на свете такой идеи, которая могла бы оправдать убийство. Убивают только бандиты, другого слова у меня нет.
–Но, Стив, ты вчера сам говорил, что эта акция готовилась долго, по твоим словам – несколько лет. Неужели здесь, в Америке, нашлись люди, которым об этом было известно, а в Узбекистане пребывали в полном неведении?
Он остановился как вкопанный:
–Ты что, серьезно так можешь думать?
–Нет, конечно, но я пытаюсь во всем детально разобраться, как ты и советовал только что. Ведь спецслужбы пропустили все же этот теракт? И в газетах уже об этом пишут.
–Кажется, с газетами мы вчера с тобой разобрались. Имей в виду, дискредитация спецслужб – это особая забота любого противника. Неверие народа в дееспособность и могущество спецслужб рождает в обществе самые дурные намерения. Давай-ка присядем вот в этом уютном скверике, и я тебе снова постараюсь кое-что втолковать, чтобы ты выбросил из головы всякие глупости, типа того, что кто-то мог не знать о подготовке теракта. Не знать об этом было невозможно. Но… Как ты думаешь, сколько процентов террористических актов, совершенных в мире, раскрываются?
–Не знаю, может быть около половины.
Славу Богу, хоть чего-то ты не знаешь. Так вот, в мире раскрывается не более трех процентов совершенных терактов, а 97 процентов остаются нераскрытыми. Даже когда какая-то организация берет на себя ответственность за ту или иную акцию, это вовсе не значит, что удается задержать исполнителей. Уж тебе-то за примерами далеко ходить не надо. Ты же живешь в Израиле, в стране, где теракты происходят чуть ли не ежедневно. И сколько из них удалось до сих пор предотвратить? Вот то-то же. Конечно, каждый пропущенный спецслужбой теракт – это минус в ее работе. Но каждый взрыв и каждый выстрел – это еще и опыт, который набирают спецслужбы в борьбе с терроризмом. Я уверен, что в Узбекистане обо всем знали, а пропустили потому, что наверняка были какие-то обстоятельства, изменившие планы террористов. У меня, например, есть основания утверждать, что акция, запланированная в Ташкенте, проводилась намного раньше намеченного. Но об этом тебе лучше всего расскажут в Ташкенте. Кстати, я сегодня кое-что проверил. Тебе нужно поторапливаться в Ташкент, если ты хочешь успеть побывать на суде над террористами.
–Как на суде? – опешил я.
–Да вот так. Завтра, насколько я узнал из официальных сообщений, суд в Ташкенте начинается. Но ты не переживай. Такие процессы за один день не заканчиваются, так что успеешь. И я тебе сказал об этом не для того, чтобы ты дергался. То, что следствие удалось закончить за такие короткие сроки, свидетельствует о высочайшем профессионализме работников узбекских спецслужб. Да я в их силе и не сомневался. Есть кое-какие факты, которые дают мне основания полагать, что моим узбекским коллегам удалось внедрить в среду террористов своих информаторов.
–Разведчиков?
–Ну хорошо, разведчиков.
–Стив, откуда тебе это может быть известно?
Не делай такие большие глаза. Я не шпион и уже говорил тебе, что в ФБР теперь не работаю. Но я хорошо разбираюсь в системе и по совокупности всех данных могу с большой степенью достоверности сделать тот самый вывод, который вызвал у тебя шок, а у меня вызывает восхищение.
–Вот как, – пробормотал я, пытаясь хоть как-то справиться со смущением и охватившей меня подозрительностью.
–Именно так, мой недоверчивый друг. Ты ведь заподозрил старину Стива в том, что он по-прежнему занимается разведывательной деятельностью и начнет тебя сейчас вербовать с целью получения рецепта самого вкусного еврейского блюда – фаршированной рыбы, – рассмеялся он. – Скажи, если я приеду к тебе в Израиль, ты накормишь меня фаршированной рыбой?
–Иди к дьяволу.
–Не поминай дьяволов к ночи, – улыбнулся Стив. – И не уходи от ответа, потому что я обожаю фаршированную рыбу. Ладно, слушай. Многие разведки мира, в том числе и американская, пытались, и не раз, внедрить своих агентов-информаторов в среду мусульманских радикальных кругов и экстремистских организаций. Практически все попытки ничем не закончились, а хороших толковых ребят потеряли уйму. Все дело в том, что это специфическая среда. Недостаточно обладать нужной внешностью и знать язык. Надо знать обычаи, изучить Коран, понимать образ мыслей и что-то еще такое, чего и словами не передать. Если ко всему этому добавить, что в каждом боевом лагере террористы живут замкнуто, а к руководителям и вовсе не подступиться без каких-то многолетних родственных или клановых связей, то становится ясно, что внедрение в эту среду разведчика – дело почти нереальное. Я не говорю сейчас о каких-то отдельных разведывательных акциях, которые дают отрывистую информацию, а веду речь прежде всего о постоянно действующем разведчике или разведчиках. Анализируя многие факторы, я пришел к убеждению, что узбекской разведке это все же удалось. Давай попробуем смоделировать предположительную схемку. Некто из рода верующих мусульман получил светское образование и понимает, какие беды несет терроризм и распространение наркотиков его стране. То есть я имею в виду, что этот некто должен быть человеком идейным, а не польстившимся на деньги или иные блага. Этот идейный человек, завербованный разведкой, внедряется в среду религиозных экстремистов. Скорее всего, это происходит сначала в самом Узбекистане, а затем он отправляется на учебу в один из лагерей, допустим, Чечни или Афганистана. Человек этот по складу ума и характера, безусловно, неординарный, и он не может не обратить на себя внимания, так как выделяется из общей массы – там же в основном люди весьма недалекие по своим умственным способностям, малообразованные, то есть те, кому легко задурманить мозги. Но наш герой, давай назовем его Абдуллох…
– Почему именно Абдуллох? – перебил я Стива.
–В террористических лагерях человек с первого же дня должен забыть о своем истинном имени. Ему присваивается кличка. Когда кличку с ходу придумать не могут, называют Абдуллох, что можно перевести как Раб Божий. Так вот, наш Абдуллох, несомненно, должен был привлечь к себе внимание. Конечно, его подвергали многократным проверкам, и он все прошел. Я думаю, что он сумел даже приблизиться к кому-то из весьма высоких главарей. Конечно, передавать информацию из таких лагерей и мест расположения террористов очень трудно, поэтому информация эта поступает нерегулярно, но все-таки поступает и дает возможность спецслужбе анализировать ситуацию и до какого-то предела держать ее на контроле.
–Стив, а ты не боишься, что если я опубликую твои выводы, то мы вместе подставим под удар этого редкого человека?
Я тебе уже говорил, что у террористов есть свой мощный аналитический центр. После провала ташкентской акции, -а она безусловно провалилась, так как их целью было физическое уничтожение президента и членов узбекского правительства, – на той стороне тщательно проанализировали причины провала. Наверняка были и технические сбои, но одной из причин того, что следствие в Узбекистане уже закончено и дело передано в суд, является хорошая информированность узбекской разведки. Поэтому теперь следует рассматривать всего три варианта. Либо разведчика расшифровали и после пыток казнили, либо его удалось вывести вовремя на свою территорию, либо, во что мне лично очень хочется верить, он настолько надежно законспирирован и так прочно вошел в среду своего нового обитания, что продолжает свою деятельность и сейчас вместе с руководителями террористов сменил местонахождение, но в любом случае находится рядом с ними. Нет, я не думаю, что мои выводы могут навести на чей-то след.
–Стив, ты так холодно и даже жестоко об этом рассуждаешь…
–Послушай, идет настоящая война, и не надо на этот счет питать никаких иллюзий. Разве тебе до сих пор непонятно, что, взявшись за эту тему и копая ее, насколько я понимаю, глубоко, ты и сам вступил в эту войну. На войне как на войне, нужно воевать и смотреть в лицо врагу. Если ты этого до сих пор не понял, у тебя еще есть время прекратить свою работу и выйти из этой войны. Я жалею, что был с вами, мистер, £толь откровенен, – заметил он неприязненным тоном.
–А я, мистер Стив, или как вас там зовут на самом деле, по-моему, не дал вам ни малейшего повода разговаривать со мной в подобном духе, – ответил я ему в тон.
Он хлопнул меня по плечу без всякого замаха, но так, что я чуть со скамейки не свалился.
–Как хорошо, что рассердился, – произнес он с явным облегчением. – Я боялся, что ты просто повернешься и уйдешь.
–
–А я думал, что ты способен только дуть декалитрами мексиканское пиво и лопать фаршированную рыбу. А у тебя не только аппетит хороший. Силы в тебе на двоих и башка варит. Хотя, может быть, это как раз от рыбы. Он смеялся до слез, а отсмеявшись, предложил:
–Ну ладно, давай мириться. У нас был трудный разговор, пойдем запьем его пивом.
Часть четвертая
ВОЛЧЬЯ СТАЯ
Глава первая
КТО ЕСТЬ КТО
В динамиках раздался голос командира экипажа, который произнес традиционное: "Уважаемые дамы и господа, наш самолет начал снижение, и через двадцать минут мы совершим посадку в городе Ташкенте". Я выключил компьютер, в котором все четыре часа полета от Тель-Авива просматривал скопившиеся материалы, пытаясь еще раз их проанализировать. Последнее время самолеты стали по сути моим рабочим местом – сначала был многочасовой перелет из Нью-Йорка в Тель-Авив, но еще в Америке я выяснил по телефону, что ташкентский рейс отправляется из Израиля буквально через полтора часа после приземления американского, так что мне не было никакого смысла ехать из аэропорта домой. Собственно, в подобные ситуации за последние годы я попадал уже не раз, система была отработана до мелочей, а главное, к чему приучила меня кочевая репортерская жизнь, – не терять драгоценного времени и использовать многочасовые перелеты для работы. Переносные компьютеры эту задачу предельно упрощали, да и полеты казались не такими нудными и утомительными.
В самолете, который летел из Нью-Йорка в Ташкент, я достал дискету, на которую американские коллеги записали мне имеющиеся у них материалы о так называемом чеченском полевом командире Хаттабе.
В отделах спецслужб разных стран мира, которые занимаются борьбой с международным терроризмом, один из самых известных террористов в мире, выходец из Иордании известен под именем Эмир ибн аль-Хаттаб. Еще его зовут Черный араб или Ахмед-однорукий. Последнее прозвище он получил из-за искалеченной левой руки, хотя и одной рукой убивает людей с устрашающей виртуозностью. Рассказывают, что Хаттаб родом из очень богатой семьи, имеет нескольких жен. Лет пятнадцать назад он впервые стал объектом внимания спецслужб, появляясь то в Афганистане, то на Ближнем Востоке, то в Чечне. Сражаясь, как утверждает сам, под зеленым знаменем ислама, он убивает без разбора. В Афганистане сражался против советских войск, в Ираке – против НА ТО, в Израиле вообще неизвестно против кого, скорее всего ротив всех евреев вместе взятых. Обосновавшись в Чечне, Хаттаб создал разветвленную сеть лагерей, где проходят обучение будущие убийцы. В свое время и узбекские экст-ремистьПготрелпили немало сил, чтобы уговорить Хаттаба принять в лагерь несколько десятков человек. Это было непросто – идеи ислама и уничтожение неверных по всему белу свету – это одно, холодный и трезвый меркантилизм – совсем иное. Как говорится, идеи идеями, а денежки вперед. А деньги он получает отовсюду.
Хаттаб предпочитает не рассказывать, как он борется с "неверными", а демонстрировать это на деле. Каждое убийство, совершенное им собственноручно, сопровождается видеозаписью. А убийства он совершает с невиданной жестокостью – отрезает своим жертвам носы, уши, требуя при этом, чтобы во время убийства очередной жертвы обязательно присутствовали его ученики. Процесс обучения идет параллельно с запугиванием. Видеозаписи убийств Хаттаб предъявляет затем лидерам исламских экстремистских организаций не только как свидетельство своей непримиримости, но и как своеобразный счет к оплате.
Своих учеников Хаттаб держит в строгости и страхе. У каждого прибывшего в лагерь боевой подготовки первым делом отнимаются паспорта. Очень часто закончившие курс уезжают из Чечни, имея фальшивые паспорта и гражданства совсем не тех стран, откуда они прибыли. Непослушание и нерадивость на занятиях караются самым суровым образом, вплоть до жестоких телесных наказаний. Пища у курсантов предельно скудная – чаще всего это просто зажаренная в прогорклом растительном масле мука. Ни один из поваров так и не смог ответить мне на вопрос, как называется это "изысканное" блюдо. Кормят им, однако, курсантов по три раза в день. Иногда, чаще всего это происходит по мусульманским праздникам, будущим террористам несколько разнообразят меню, добавляя в рацион макароны и уж совсем редко – буквально крупицы мяса или рыбы. Хаттаб частенько напоминает своим ученикам, что они должны себя приучать смолоду к жизненным лишениям и уметь довольствоваться малым. Впрочем, эти постулаты на себя Хаттаб не распространяет.