* * *
Скарре ехал медленно: знал о неприязни шефа к высоким скоростям, да и дорога была плохая - испорченная оползнем, узкая, извивающаяся. Было еще и прохладно, как будто лето задержалось. Птицы грустно сидели под кустами. Люди закончили просушивать зерно. Все вокруг выглядело голым. Сухая жесткая корка земли, на которой никто не оставил следов.
* * *
Хальвор насыпал хлопья в миску и хорошенько посыпал их сахаром. Он принес еду в гостиную и скатал скатерть на обеденном столе, чтобы не запачкать ее. Ложка у него в руках дрожала. Сахар в крови окончательно закончился, и в ушах шумело.
- В кооперативе теперь работает негр, - вдруг сказала бабушка. - Ты видел его, Хальвор?
- Там теперь "Киви". Кооператив съехал. Да, его зовут Филипп.
- Он говорит по-бергенски, - сказала она. - Мне не нравится, когда парень так выглядит и говорит на бергенском диалекте.
- Но он же из Бергена, - объяснил Хальвор и отхлебнул сладкого молока из ложки. - Он там родился и вырос. Его родители из Танзании.
- И все же было бы правильнее, если бы он говорил на своем собственном языке.
- Бергенский диалект и есть его язык. Кроме того, ты бы ни слова не поняла, если бы он говорил на суахили.
- Но я так пугаюсь каждый раз, когда он открывает рот.
- Привыкнешь.
Так они разговаривали. Как правило, они приходили к общему мнению. Бабушка рассказывала о своих заботах, а Хальвор ловил ее "подачи" и возвращал, как будто это были неудачные бумажные самолетики, которые можно было сложить заново.
* * *
Автомобиль подъехал к съезду к дому. Он выглядел не слишком гостеприимным. Он стоял на отшибе, вдали от других деревенских домов и от дороги, полускрытый зарослями кустарника и лесом. Маленькие, высоко расположенные окна. Выгоревшие серые стены. Двор наполовину зарос сорняками.
Хальвор увидел слабый свет в окне. Он услышал шум подъехавшего автомобиля и пролил несколько капель молока на подбородок. Передние фары вспыхнули в полутьме гостиной. Через секунду они уже стояли у двери и смотрели на него.
- Нам нужно с тобой поговорить, - дружелюбно сказал Сейер. - Тебе придется проехать с нами, но можешь доесть.
Он больше не хотел есть. Он и не думал, что они так легко оставят его в покое, так что он спокойно прошел на кухню и аккуратно помыл миску под краном. Потом пробрался в комнату и погасил экран. Простился с бабушкой и пошел за ними. Ему пришлось сидеть одному на заднем сиденье - он этого не любил. Ему это кое о чем напоминало.
* * *
- Я хочу представить себе Анни, - начал Сейер. - Какой она была, как жила. Ты должен рассказать мне все о том, что это была за девочка. Что она делала и говорила, когда вы были вместе, все мысли и подозрения, которые возникали у тебя, когда она уходила от общения, и что могло случиться наверху у Змеиного озера. Все, Хальвор.
- У меня нет никаких предположений.
- Но о чем-то ты должен был подумать.
- Я подумал о массе вещей, но все это не имеет смысла.
В комнате повисло молчание. Хальвор смотрел на карту мира; он нашел на ней свою страну и ближайший город.
- Ты был важной частью мира Анни, - сказал наконец Сейер. - Я сейчас пытаюсь составить карту местности, по которой она передвигалась.
- Значит, вот чем вы занимаетесь? - сухо спросил Хальвор. - Рисуете карту?
- Может быть, у тебя есть идеи получше?
- Нет, - быстро ответил парень.
- Твой отец мертв, - внезапно сказал Сейер. Он напряженно всматривался в лицо юноши, сидящего перед ним.
Хальвору стало не по себе, он чувствовал, что силы покидают его. Особенно тяжело ему давался зрительный контакт. Поэтому он опустил голову.
- Он покончил с собой. А ты сказал, что твои родители развелись. Тебе пришлось нелегко?
- Нормально.
- И поэтому ты скрыл от меня этот факт?
- Тут нечем хвастать.
- Понимаю. Ты можешь сказать мне, чего ты хотел от Анни, - вдруг спросил Сейер, - когда ждал ее у лавки Хоргена в день убийства?
Удивление Хольвара казалось неподдельным.
- Извините, но здесь вы ошибаетесь!
- Люди видели мотоцикл возле магазина. Ты в это время как раз уезжал из дома.
- Найдите этого типа как можно скорее.
- Это все, что ты можешь сказать?
- Да.
- Хорошо. Хочешь чего-нибудь выпить?
- Нет.
Снова наступила тишина. Хальвор прислушался. Вдалеке кто-то смеялся - звуки доносились как будто из иной реальности. Анни была мертва, а люди ведут себя так, будто ничего не произошло.
- У тебя не было ощущения, что Анни была не вполне здорова?
- Что?
- Ты никогда не слышал, чтобы она жаловалась на боли, например?
- Анни выглядела здоровее всех. Она была больна?
- Есть информация, которую мы, к сожалению, не можем тебе сообщить, хотя ты и был ей близок. Она никогда ничего такого не говорила?
- Нет.
Голос Сейера звучал вполне дружелюбно, но он говорил как положено - медленно и отчетливо, - и это придавало его словам вес.
- Расскажи мне о своей работе. По каким дням ты ходишь на фабрику?
- Мы работаем посменно. Неделю пакуем, неделю следим за машинами и неделю развозим.
- У тебя получается?
- Перестаешь думать, - тихо ответил Хальвор.
- Перестаешь думать?
- К механической работе привыкаешь. Она делается как бы сама собой, так что можно переключиться на другие вещи.
- На что, например?
- На все остальное, - был угрюмый ответ.
Хальвор говорил отчужденно. Казалось, он взвешивает каждое свое слово. Может быть, он сам не вполне осознавал это, просто с детства привычка никому не доверять.
- Чем ты занимаешься целыми днями? Раньше ты встречался с Анни, а теперь чем заполняешь это время?
- Пытаюсь выяснить, что случилось, - вырвалось у него.
- У тебя есть способы?
- Я роюсь в памяти.
- Я не уверен, что ты рассказываешь мне все, что знаешь.
- Я ничего не сделал Анни. Вы думаете, я это сделал, да?
- Честно говоря, я не знаю. Ты должен помочь мне, Хальвор. Казалось, что в последнее время Анни стала другим человеком? Ты согласен?
- Да.
- В таких случаях причиной бывают многие факторы. Люди могут, например, резко измениться, потеряв кого-то из близких. Или после серьезных неприятностей, или если они болеют. Порядочные, работящие и прилежные молодые люди могут в одночасье резко измениться, хотя внешне это незаметно. Злоупотребление алкоголем и наркотиками тоже деформирует личность. Или насильственное нападение, например, изнасилование.
- Анни изнасиловали?
Сейер не ответил.
- Ты можешь предположить, что с Анни произошло что-нибудь из перечисленного мной?
- Я думаю, что у нее была тайна, - наконец выдавил из себя Хальвор.
- Ты думаешь, у нее была тайна? Продолжай.
- Что-то, что повлияло на ее жизнь. Что-то, с чем ей не удалось разобраться.
- И ты утверждаешь, что не имеешь представления о том, что это было?
- Именно. Ни малейшего представления.
- Кто, кроме тебя, знал Анни лучше всех?
- Отец.
- Но они ведь не так уж часто беседовали друг с другом?
- И, тем не менее, они знали друг друга очень хорошо. Вопрос в том, сумеете ли вы заставить его рассказать что-нибудь. Попросите его прийти одного, без Ады. Тогда он скажет вам больше.
Сейер кивнул.
- Ты когда-нибудь встречал Акселя Бьёрка?
- Отца Сёльви? Один раз. Мы с девочками ездили в город и зашли к нему.
- Что ты можешь сказать о нем?
- Он был довольно приветлив. Упрашивал, чтобы мы заходили еще. Грустно смотрел нам вслед, когда мы уходили. Ада была категорически против, так что Сёльви ездила туда тайком. И это была последняя поездка, так что Ада, видимо, своего добилась.
- Что за девочка Сёльви?
- О ней мало что можно сказать. Вы наверняка и сами все поняли. Она вся как на ладони.
Сейер опустил голову на руки.
- Может возьмем колы? Здесь такой сухой воздух. Сплошные синтетические материалы, стекловолокно, просто ужас.
Хальвор кивнул и немного расслабился. Но тут же вновь собрался. Его так просто не купишь. Первый слабый проблеск симпатии к седоволосому инспектору наверняка спровоцирован. Этот полицейский ходил на курсы, изучал технику допроса и психологию. Знал, как найти в человеке трещину и загнать туда клин. Сейер вышел, дверь за ним закрылась, и Хальвор решил немного размять ноги. Он подошел к окну и выглянул наружу, но не увидел ничего, кроме серой бетонной стены, здания Суда и нескольких служебных автомобилей. На столе стоял компьютер - американский "Compaq". Может быть, они нашли сведения о его детстве. Наверняка у них везде пароли, как у Анни, расследования ведь очень деликатное дело. Он поразмыслил о том, что за пароли могут у них быть и кто их придумывает.
Сейер снова вошел в комнату и кивнул в сторону экрана.
- Это всего лишь игрушка. Я на него не слишком надеюсь.
- Почему нет?
- Он не на моей стороне.
- Конечно нет. Он вообще не может выбирать сторону, поэтому на него и стоит положиться.
- У тебя такой же, да?
- Нет, у меня "макинтош". Я играю на нем. Мы с Анни часто играли вместе.
Хальвор вдруг приоткрылся совсем чуть-чуть и улыбнулся своей полуулыбкой.
- Больше всего она любила лыжный имитатор. Он настроен так, что можно выбрать снег, крупно- или мелкозернистый, сухой или мокрый, температуру, длину и вес лыж, розу ветров и все такое. Анни была постоянной. Она всегда выбирала самую сложную лыжню, либо "Deadquins Peak", либо "Stonies". Начинала бежать в середине ночи, в самый шторм, по мокрому снегу на самых длинных лыжах и не оставляла мне ни единого шанса.
Сейер непонимающе посмотрел на собеседника и покачал головой. Он налил колу в два пластиковых стаканчика и снова сел.
- Ты знаешь Кнута Йенсволя?
- Тренера? Я знаю, кто он. Я иногда бывал с Анни на матчах.
- Тебе он нравился?
Пожатие плечами.
- Не то чтобы душа-парень, да?
- Мне кажется, он бегал за девочками.
- И за Анни?
- Смеетесь?
- Просто спрашиваю.
- Он не осмеливался. Она была недотрогой.
- Тогда я ничего не понимаю, Хальвор. - Сейер отодвинул в сторону пластиковый стаканчик и перегнулся через стол. - Все говорят о том, какая Анни была красивая, сильная, самостоятельная и спортивная. Не хотела никому понравиться, была неприступна. "Она была недотрогой". И все же она надолго осталась с кем-то наедине в лесу и на берегу озера. Вероятно, вполне добровольно. И потом, - он понизил голос, - она дала себя убить.
Хальвор с ужасом посмотрел на Сейера, как будто абсурдность этой ужасной ситуации только что дошла до него.
- Кто-то должен был принудить ее.
- Но кто мог принудить Анни что-то сделать?
- Я таких не знаю. Во всяком случае, не я.
Сейер отпил колу.
- Удивительно, что она ничего не оставила. Например, дневника.
Хальвор уткнулся носом в свой стакан и долго пил.
- Но могло ли случиться так, - продолжал Сейер, - чтобы Анни ввязалась во что-то опасное? Может, кто-нибудь давил на нее, запугивал?
- Анни была очень порядочной. Я не думаю, что она могла наделать глупостей.
- Человек может наделать массу глупостей и остаться при этом порядочным, - задумчиво сказал Сейер. - Одно-единственное действие мало что говорит о человеке.
Хальвор внимательно выслушал и сохранил в памяти эти слова.
- В вашем городке вообще есть наркотики? - продолжал Сейер.
- Увы. Вы же не зря устраиваете обыск в пивных внизу, в центре. Но Анни туда не ходила. Она покупала все в киоске рядом с домом.
- Хальвор - сказал Сейер проникновенно. - Анни была тихой, сдержанной девочкой, которая любила сама контролировать свою жизнь. Но вспомни: ты никогда не видел, чтобы она боялась?
- Не боялась. Но - закрывалась. Несколько раз - почти в ярости и несколько раз - в отчаянии. То есть, да, я видел Анни по-настоящему испуганной. Не то чтобы это имело какое-то значение, но я припоминаю. - Он забылся и стал многословным. - Мать, отец и Сёльви были в Тронхейме, там у девочек тетя. Мы с Анни были одни дома. Я должен был лечь наверху. Это было прошлой весной. Сначала мы катались на велосипедах, потом долго сидели наверху, до ночи, и слушали пластинки. Было очень тепло, поэтому мы решили лечь снаружи - в саду, в палатке. Мы все приготовили, потом пошли в дом почистить зубы. Я лег первым. Анни пришла позже, села на корточки и открыла спальный мешок. А там была гадюка. Большая черная гадюка, свернувшаяся в мешке. Мы выбежали из палатки, и я позвал соседа, который живет через дорогу. Он решил, что змея заползла в мешок, чтобы согреться и в конце концов решила остаться там жить. Анни так испугалась, что ее тошнило. И с тех пор я всегда вытряхивал ее спальный мешок, когда мы ходили в палаточные походы.
- Гадюка в спальном мешке? - Сейер содрогнулся и вспомнил свои собственные походы в далекой юности.
- Змеи кишат в районе холмов Фагерлунд, они прячутся в каменных кучах. Мы приманиваем их маслом.
- Маслом? Зачем?
- Они объедаются им и почти впадают в спячку. Тогда их можно просто подбирать с земли.
- А еще на дне фьорда водится морской змей? - Сейер улыбнулся.
- Точно, - сказал Хальвор и кивнул. - Я сам его видел. Он показывается очень редко, при особой погоде. Вообще-то это подводный риф, лежащий очень глубоко, и когда ветер меняет направление и начинает дуть с берега, вода сильно бурлит там, на глубине. А потом опять успокаивается. Это очень странно. Все прекрасно знают, что это, но когда ты в море совсем один, всегда кажется, что что-то поднимается из глубины. В первый раз я перепугался до чертиков и ни разу не обернулся.
- Значит, ты не знаешь никого из окружения Анни, кто хотел бы причинить ей вред?
- Никого, - ответил Хальвор с нажимом. - Я постоянно думал о том, что случилось, и ни к чему не пришел. Это, должно быть, был сумасшедший.
Да, подумал Сейер, это мог быть сумасшедший. Он отвез Хальвора домой и остановил машину прямо около крыльца.
- Тебе наверняка завтра рано вставать, - дружелюбно сказал он. - Уже поздно.
- Все в порядке.
Хальвору он и нравился, и не нравился. Смешанные чувства.
Он вышел из машины, как можно тише открыл входную дверь, надеясь, что бабушка спит. На всякий случай заглянул за дверь и послушал, как она храпит. Потом сел перед монитором и продолжил с места, на котором остановился. Он постоянно припоминал новые обстоятельства: вдруг вспомнил, что некоторое время назад у Анни появилась кошка - они вместе нашли ее в сугробе, распластанную и плоскую, как камбала. Он набрал в поле имя "Багира". Ничего не произошло. Но он этого и не ожидал. Этот проект перешел в раздел долгосрочных. Глубоко внутри росло желание решить проблему более простым способом. Но он пока еще не потерял терпение. И еще - он не хотел мухлевать. Он чувствовал, что, если отыщет пароль сам, преступление будет не таким страшным. Он почесал в затылке и написал в черном поле "Top Secret". Для гарантии. И сразу же написал "Анни Холланд", правильно и задом наперед, потому что ему вдруг пришло в голову, что он не проверил самую очевидную версию, самую естественную, - ту, что она наверняка не использовала бы и именно потому все же могла использовать. "Access denied". Он немного отодвинулся от стола, вытянул ноги и снова положил руку на затылок. В голове покалывало, как будто там внутри сидело то, что мешало ему. На самом деле ничего не было, но чувство не проходило. Он удивленно обернулся и посмотрел в окно. Внезапный порыв заставил его подняться и задернуть занавеску. У него возникло ощущение, что кто-то смотрит на него, и волосы зашевелились на его голове. Он быстро выключил свет. Снаружи послышались исчезающие шаги, как будто кто-то уходил в тишине. Он выглянул в щель между занавесками, но никого не увидел. И все же он знал, что кто-то стоял там, знал это всеми органами чувств, это было неоспоримое, почти физическое знание. Он выключил компьютер, снял одежду и скользнул под одеяло. Там он лежал, тихо, как мышь, и ждал. Все стихло, не слышно было даже шелеста листвы за окном. Но потом, через несколько минут, он услышал звук мотора отъезжающего автомобиля.