- Нам сейчас уже надо уходить. Не хотелось бы пропускать экскурсию. Я вижу, что вы расстроены. Но вы не переживайте. Лично я хотел бы продолжить наше знакомство. Давайте сегодня вместе поужинаем. Я. Вы. Яночка. Так зовут дочку. Я вас приглашаю. Не спешите отказываться. Согласуйте это с вашим начальством. Только не говорите ему, что инициатором такой встречи стал я. Вас не поймут. А оно вам надо? Доложите, что все прошло хорошо, что объект пошел на контакт, что он готов продолжить переговоры. Ведь все это - истинная правда. Так вы и лицо спасете, и меня не оставите одного в последний вечер моего пребывания в Лондоне. Соглашайтесь, - все это он сказал ей с такой искренностью и эмпатией, что она тут же согласилась, поблагодарив его взглядом за понимание и подсказку, хотя уже поняла, что с вербовкой у нее ничего не получится.
После встречи она поехала к себе в офис, доложила шефу о том, что все идет по плану, что объект от контактов не уклоняется, что дает хорошие шансы на продолжение работы. Начальник ее идею с рестораном поддержал и распорядился внести связанные с этим походом расходы в соответствующую графу внутренней бухгалтерии.
Вечером она с нетерпением ждала звонка и даже вздрогнула, когда он действительно раздался. Дин сообщил, что они вернулись и готовы встретиться.
- Как вы, мисс Элизабет? - спросил он, услышав в трубке ее радостный голос.
- О! Никакой мисс! Называйте меня просто Бэт.
- Договорились, - спокойно, будто этого и ожидал, отреагировал Дин. - Что предпочитаете, Бэт? Я-то ем все. И пью тоже. А вот Яночка больше всего на свете любит спагетти, которые может поглощать в неимоверном количестве. Поэтому, если вы не возражаете, предлагаю небольшой итальянский ресторан недалеко от гостиницы, который мне кажется вполне приличным. Идет?
- Идет, - сразу же согласилась Бэтти. - Говорите мне адрес ресторана, и я в течение часа подъеду.
Дин присмотрел этот ресторанчик в первый же день. Его владельцем оказался выходец из Ареццо Андреа Скварчалупи, который был рад поболтать с заезжим синьором на родном языке и в знак особого расположения старался как можно вкуснее накормить его и его маленькую дочь.
Бэтти в ожидании ужина весь день ломала голову над вопросом, что ей надеть. Все ее наряды казались ей скучными и неинтересными. В конечном счете она остановила свой выбор на традиционном английском трикотажном платье классического покроя, которое как нельзя лучше подчеркивало стройность ее фигуры. Поэтому, когда она вошла в тихий и уютный зал, оформленный под старую итальянскую тратторию, с замечательным запахом домашней кухни, доносившимся со стороны горящего в конце полутемного зала очага, и рядом винных бутылок, покрытых соломой и паутиной, в углу, и сняла плащ, оказалось, что одета она как раз по случаю, абсолютно верно и гармонично. На улице стояла сырая промозглая погода, характерная для Лондона в весенние дни; столик, за которым они расположились, находился вблизи огня. Она села на заботливо отодвинутый Дином стул напротив его дочери и как-то сразу расслабилась. Дин расположился сбоку от нее, обдав Бэт приятным терпким запахом выдержанного коньяка и кубинских сигар. Пока они занимались ничего не значащим трепом, Антонио уставил стол традиционными тосканскими закусками, откупорил бутылку настоящего кьянти и наконец под восхищенный взгляд девочки поставил перед ней большую глубокую фарфоровую тарелку, наполненную до отказа макаронами с красным, очень вкусно пахнущим и весьма аппетитно выглядящим соусом.
- Дашь попробовать? - неожиданно для самой себя спросила Бэт. Девчушка посмотрела на папу, тот ей, видимо, перевел "просьбу нескромной тетки", как обозвала Бэт саму себя, после чего девочка доверчиво улыбнулась и пододвинула к ней тарелку. Бэт нацепила на вилку спагетти ("Боже! Что я делаю! Видели бы меня мои инструкторы по этикету!"), положила накрученный из них бомбон в рот, расплылась блаженной улыбкой и сказала: "Я такие же хочу!"
Они довольно быстро наелись, после чего ребенка забрал к себе хозяин траттории, а Бэтти осталась с этим нравившимся ей все больше и больше мужчиной наедине. Ей было легко и хорошо с ним. Они пили вино и говорили о всякой всячине, не имеющей никакого отношения к их основной работе. Бэт не могла отогнать от себя мысль о том, что сидящий напротив нее человек, возможно, и есть тот самый загадочный ее спаситель. Но как это узнать? И Дин, сам того не желая, помог ей. Рассказывая о своей жизни на Кубе, доме-музее Хемингуэя и замечательных кубинских коктейлях, вдруг сказал:
- Кстати, Яночка почти кубинка. Она родилась в Гаване.
- Ну, меня этим не удивишь, - совершенно естественно промолвила Бэт. - Я тоже родилась вдали от родины, в Харгейсе…
- В Харгейсе? - с удивлением спросил Дин. - В Сомали?
- А вам знакомо это название? - Элизабет опять начала волноваться. А вдруг ее предположение правда?
- Да, конечно. Я бывал там. Давно. Еще в молодости. Там было классно! До войны, конечно, - Дин проговаривал это, будто что-то вспоминая. - Я там прожил почти полгода. Время было, скажем, не очень спокойное. После долгих лет относительной стабильности там началась гражданская война. Старожилы рассказывали, что у них почти 20 лет до этого все было о'кей. У них там был неплохой руководитель, Мухаммед Сиад Барре, по-моему. Склонный, как и все африканские лидеры, к диктатуре, но вполне адекватный. Во всяком случае, при нем в Сомали было нормально. Могадишо, столица их, был красивым городом, с замечательным базаром, какими-то историческими постройками в центре, с экзотическими торговыми лавками, с кварталом ювелиров и с неплохими ресторанами и гостиницами. Там туристы и местные жители гуляли совершенно безбоязненно. Правда, было много нищих, которые спали на улице, завернувшись в разодранные сари. Но никто не бегал с пистолетами и ножами. Не говоря уже о бомбах, взрывах и прочем бардаке.
- Говорят, что этот самый Барре был коммунистом? - не без подтекста заметила Бэт.
- Ну, это вы явно преувеличиваете. Никаким коммунистом он не был. Да, после того как Советский Союз помог ему в борьбе с внутренней оппозицией, он стал создавать у себя какую-то партию и даже что-то говорил о социализме. Но марксистом он не был. Обычный вождь африканского племени с обычными амбициями и стремлением быть самым главным. Вот и все! Сначала Союз его поддерживал. Но потом началась война между Сомали и Эфиопией, и Советы почему-то решили встать на сторону эфиопов. Войну Барре проиграл. Популярность его среди туземцев резко упала. Он пытался было повысить собственный рейтинг, если в данном случае такое слово уместно, путем репрессий и подавления других племен. Но народ там крутой. Знаю не понаслышке. В результате все рухнуло. Каждый папуас захотел сам быть хозяином в своих джунглях. Страну разорвало на части. Нескончаемая война, кровь, беспредел. В свое время я прожил там достаточно долго в городе Гароэ. Задница, простите, была полная. Ни света, ни воды, ни нормальной дороги. Теперь это столица независимого государства Пунтленд, которое и знаменито только тем, что там находятся главные базы сомалийских пиратов, - Дин достал сигарету, отломил от нее фильтр, прикурил от стоящей на столе свечи и задумчиво затянулся. - В общем, там теперь полный бардак. Что, вероятно, закономерно. Сомалийцы живут по законам клановой и племенной этики. Там порядок-то только тогда и был, когда власть демонстрировала силу и нещадно давила всех недовольных. Пока ходили их офицеры со стеками и били всех, кто им не уступал дорогу, был порядок. А как только выпустили джина вседозволенности наружу, так и началось такое, что, мама, не горюй!
- А что такое "мама, не горюй"? - примирительно спросила Бэт, поеживаясь от внутреннего озноба. Слова Дина заставили вспомнить о трагедии ее семьи, что вызвало ответную реакцию организма. Ей стало зябко и как-то не по себе. Дин это сразу заметил. Он подозвал к себе дочь, что-то шепнул ей на ушко, та заулыбалась, полезла в свой небольшой ранец, с которым, казалось, никогда не расставалась, достала оттуда что-то красивое в яркой упаковке и протянула Бэт.
- Это мне? - смущенно произнесла та, после чего взяла презент и развернула подарочную упаковку. Внутри оказался расписанный красивыми цветами большой шерстяной платок, который ей безоговорочно понравился.
- Это наш знаменитый павловопосадский платок. Не старайтесь! С первого раза не выговорите, - остановил Дин жестом попытку Элизабет повторить это странно звучащее для нее название. - То есть платки из города Павловский Посад. Так называется место, где их делают, - говоря это, Дин молча взял платок из рук Бэтти и бережно положил его ей на плечи.
Она сразу же в него закуталась: "Теперь мне по-настоящему тепло и по-домашнему уютно, - сказала она Дину, сопровождая свои слова благодарным взглядом. - Расскажите мне еще что-нибудь про Сомали. Меня увезли оттуда маленьким ребенком, и я мало что помню".
Дин понимающе улыбнулся и продолжил:
- Это на самом деле красивая страна. Там красивый океан, красивые джунгли на юге и красивые пустыни на севере. Сомалийцы красивые! У них тонкие черты лица, горделивая осанка. Особенно замечательны женщины. О, если бы вы видели, как они грациозны! Тогда я этого еще не понимал, но со временем все же пришел к выводу, что сомалийцы, скорее всего, потомки египтян, той знаменитой египетской расы, которая подарила человечеству Нефертити и Клеопатру, этих двух самых красивых женщин на свете! Сомалийки божественны: высокий лоб, большие миндалевидные глаза, аккуратной формы нос, полные сочные губы, лебединая шея, горделивая осанка, словно из-под резца великого скульптора тонкая талия, широкие бедра! А как они ходят! Как ходят!!! Это надо видеть! Традиционный костюм предполагает, что одна грудь всегда обнажена. И, поверьте, там часто есть на что посмотреть и чем восхищаться, - Дин явно увлекся. Бэтти бросила на него немного укоризненный, полный понимания и сочувствия его мужским слабостям взгляд. Он это заметил и как-то сразу смутился. И тут Бэт не сдержалась, хотя и обещала себе никаких экспериментов не проводить, и задала Дину главный для себя вопрос:
- А у вас не было там какой-либо истории, связанной со спасением ребенка или что-то в этом роде? - она с трудом пыталась справиться с охватившим ее волнением.
- Ребенка? Спасение? Да вроде нет. - Элизабет сразу сникла, но тут же опять напряглась, поскольку Дин продолжил: - Хотя постойте… Во время одной из операций в Харгейсе я подхватил какую-то маленькую девочку на улице. Там рядом горел автомобиль и бесновалась толпа местных. Наверное, сделал это вовремя, так как потом сразу раздался жуткий взрыв. Она была в полубредовом состоянии и все лопотала какие-то слова на английском. Вот я и отвез ее в британскую миссию. Ничего особенного, в общем-то. Там таких случаев - с десяток на день. А с падением режима Барре вообще началось такое, что лучше не вспоминать. А что? - неожиданно спросил Дин.
- Да нет, ничего, - еле сдерживая слезы, сказала Бэт. - Просто той девочкой была я!
Глава XXXI
Яхта в Карибском море
(Карибы. 2016)
Элизабет очнулась от полусна-полубодрствования, почувствовав соленый привкус на губах. На нее опять нахлынули воспоминания, и она не смогла сдержать слез. Она нажала на кнопку вызова стюарда и после того, как тот подошел, попросила стакан воды и спросила, долго ли им еще лететь. Оказалось, что самолет через пару минут пойдет на посадку. Бэт успокоилась и придвинулась поближе к иллюминатору, чтобы не пропустить прекрасное зрелище - картину надвигающегося лазурного моря с рассыпанными по нему изумрудами вечнозеленых островов.
"Боинг-747" приземлился в аэропорту Сан-Хуана. Бэт вышла наружу и сразу же утонула в волне горячего влажного воздуха. "Да, одета я явно не по погоде", - подумала она и решительно сошла по трапу, возле которого ее уже поджидал средних лет мужчина с военной выправкой. Бэт протянула ему руку, он немного в старомодной манере поцеловал ее и представился офицером связи местного консульства. Они сели в стоящую рядом машину, и та тут же рванула с места в направлении города.
- Мы заедем в гостиницу, там вы немного отдохнете с дороги. После обеда я за вами заеду и отвезу на авиабазу. Оттуда вы нашим самолетом переберетесь на Виргины, далее - катер, и еще до захода солнца вы окажетесь на яхте, - завершил доклад сопровождавший ее офицер. На какое-то мгновение он задержал свой взгляд в ожидании одобрения.
- Все нормально, лейтенант! Единственная просьба. Я прилетела сюда прямо из офиса. У меня проблемы с гардеробом. Если можно, заедем куда-нибудь, чтобы купить что-нибудь более соответствующее вашему климату.
- Нет проблем, мэм! - и он, отдав короткий приказ водителю, сосредоточился на дороге.
Элизабет уже бывала на Карибах. И все же еле сдерживала рвущийся наружу восторг от открывающихся видов. Синее небо, яркое солнце, величественные вулканические горы, пальмы, яркие цветы и такой же, как небо, синий океан - впечатляющая картина даже для видавших виды циников! Не то что для романтической женщины, каковой на самом деле оставалась мисс Ботвелл, несмотря на длительный стаж работы в спецслужбах.
В Сан-Хуане магазины открывались рано, поскольку в полуденный зной не работали. Местные жители предпочитали проводить часы сиесты за плотно задвинутыми шторами своих спален, где предавались неистовствам плоти. Элизабет об этом рассказывал один из ее агентов, выходец из Доминиканы. Да-да, утверждал он. Распорядок дня в их райских местах устроен таким образом, что мужчина волей-неволей принужден заниматься любовью как минимум два раза в день: днем и ночью. Промелькнувшее было в ее взгляде сомнение агент тут же отмел яркой доказательной базой из жизни своих друзей, близких и просто знакомых. Окончательным же доводом, заставившим Бэт поверить ему, стало утверждение о том, что латиноски крайне редко выходят замуж за представителей других стран и континентов именно потому, что те просто не в состоянии выдерживать такой любовный режим. Только рожденные здесь мужчины, в чьей крови удачно смешались гены сумасбродных испанских завоевателей, темперамент местных племен, горячность негров и холодная методичность англосаксонских пиратов, способны выдерживать сумасшедший ритм сексуальной жизни, поддерживаемый острой пищей, холодными напитками, свежими фруктами и овощами, горячим кофе, особым табаком и крепким ромом.
За этими далекими от цели ее командировки мыслями Элизабет не заметила, как купила себе пару легких юбок, короткие шорты, несколько маек и красивый купальник. Приехав в гостиницу, она быстро приняла душ, выпила рому с колой и легла спать. День предстоял трудный, и следовало хорошенько отдохнуть. После обеда она на местном самолете долетела до Би-ви-ай, откуда на катере береговой охраны ее доставили на яхту Чабисова. Здесь уже находились местный инспектор полиции, спецпредставитель губернатора и офицер ЦРУ. Бэт сразу же дала понять, что с этого момента она на яхте главная, что, впрочем, подтверждалось и соответствующей телеграммой, направленной из "Форейн Офиса" местным властям. Она заняла под свой штаб кают-компанию и после того, как заслушала доклады своих новых коллег, набросала первоначальный план действий.
Версия, наиболее удобная и вероятная, была одна: Чабисов трагически погиб. Как это могло произойти? Неудачно слетел со скутера, повредив ногу или руку, что могло вызвать судороги. Получил травму головы. Повредил позвоночник. Почему вместе с ним погиб охранник? Не справился с Чабисовым, который в результате посттравматического шока и под страхом неминуемой смерти мертвой хваткой вцепился в парня, а тот не обладал навыками спасения на воде, растерялся и утонул вместе со своим несчастным шефом. Доказательств правильности этой версии не было никаких. Единственный свидетель - гражданка Италии и, судя по всему, любовница Чабисова - по настоянию осмотревшего ее после происшествия врача еще днем была отправлена на берег, где ее поместили в клинику. Ее психологическое состояние характеризовалось как тяжелое, и врачи не рекомендовали проводить ее допрос сейчас, боясь разрушить то хрупкое эмоциональное равновесие, которого им удалось достичь благодаря интенсивной терапии. Да Элизабет и не нужна была эта, по всей видимости, пережившая сильную психотравму свидетельница. Картина была предельно понятной. Теперь для полной ясности не хватало, собственно, самих тел утопленников, поиск которых шел уже вторые сутки. Или их найдут, или они сами всплывут на четвертый-пятый день. В общем, ей по-любому предстояло провести здесь еще пару дней как минимум. А потому можно было расслабиться. Она составила короткий отчет, зашифровала его и направила в Лондон. После чего переоделась в купальник и пошла купаться. О! Это было просто великолепно: теплое, окутанное тропическими сумерками море, черное, усыпанное звездами небо… Элизабет перевернулась на спину и вновь погрузилась в свои воспоминания-размышления…
Ее признание Дину, напомнившее ему историю 20-летней давности, ввело того в состояние ступора. Он долго не знал, что ответить сидящей напротив него красивой женщине, пребывающей в состоянии эмоционального шока. На его глазах развертывался мексиканский сериал. Нет, хуже! Это была типичная индийская мелодрама, в которой герои ни с того ни с сего начинают признавать в окружающих их персонажах своих близких родственников и с криками "Я твой брат!", "Я твоя мать!" или "Я твоя жена!" бросаются друг к другу с объятьями, заливают экран потоками слез, после чего танцуют и поют свои нескончаемые песни под всхлипывания и вздохи удовлетворенных увиденным зрителей. Дин был явно обескуражен. Он не знал, как должен реагировать на признание Бэт. Возможно, он и спас когда-то какую-то маленькую девочку в Сомали, чему, если честно, тогда не придал особого значения. И он бы с удовольствием порадовался встрече с ней спустя четверть века. Но при одном условии: если бы она не была офицером МИ-6, пытавшимся в течение двух дней завербовать его. Пока, правда, безуспешно. Поэтому он решил попытаться успокоить Бэт.
Он взял со стола бумажную салфетку и со словами: "Солнце мое! Давай вытрем слезы и успокоимся", - потянулся к ней. Но лучше бы он этого не говорил! Бэт вдруг перестала плакать и, глядя на него широко раскрытыми глазами, с нотками мольбы в голосе попросила: "Повторите, что вы только что сказали!"
- Давай вытрем слезы, - недоуменно промолвил Дин.
- Нет, не это! - почти прокричала Бэт. - То, как вы ко мне обратились по-русски!
- Солнце мое, - произнес ошарашенный Дин.
- Да, да, именно так он называл меня всю дорогу: "solntsemoio", - коверкая это вполне обычное для Дина словосочетание, промолвила Бэт.