Воинственный настрой заместителя начальника управления удивил меня. Это не было привычной самообороной. Кроме того, в его обязанности не входило скармливать руководителю расследования уже готовые разжеванные версии.
- Как доложил Тойвакка, у нас нет никаких указаний на то, что здесь действуют организованные иракские или какие-то другие арабские преступные сообщества, - сказал я. - Для территориального конфликта нужна территория.
- Что же это за таинственные убийцы, кто они такие, куда исчезли и какой у них мотив? - спросил Лейво удивленно.
- Хуовинен доложил, что их не меньше двух. Сам я сказал бы, что не менее четырех. Мы знаем, что застреленный на мосту и обезображенный Таги Хамид, а также попавший под поезд неизвестный мужчина появились с разных сторон с целью встретиться на мосту. Убийцы пришли вслед за Таги Хамидом. Он, однако, не заинтересовал их, им нужен был человек, с которым Таги Хамид собирался встретиться. Али Хамида убили еще вчера вечером, поэтому похоже, что информация о встрече на мосту была получена от него под пыткой. Он же, в свою очередь, услышал о встрече от своего двоюродного брата Таги.
- Зачем понадобилось четверо убийц? - спросил Тойвакка.
- Каждый, кто участвовал в слежке за подозреваемым, знает, что для этого необходимо достаточное количество людей. Нужно меняться, чтобы объект не обратил внимания на то, что один и тот же человек постоянно болтается у него на хвосте. Помимо всего прочего, перед убийцами стояла задача увезти вторую жертву с собой. Невозможно, не привлекая внимания, долго тащить взрослого мужчину, находящегося под страхом смерти. Неподалеку должен был ждать кто-то с машиной. Но откуда убийцы знали, что объект их слежки пойдет именно этой дорогой, и смогли подогнать сюда машину? Они и не знали. Проблему решили, использовав два автомобиля. Убийцы связывались с машинами по телефону и постоянно координировали их перемещение. Когда объект слежки приблизился к мосту в Линнунлаулу, один автомобиль был направлен на улицу Эляйнтархантие, а другой подъехал со стороны Городского театра. С одним автомобилем они бы потеряли жертву еще до железнодорожного моста.
- Похоже на полицейскую операцию, - заметил Хуовинен.
- Или на военную, - сказал я.
- То есть вы хотите сказать, что здесь орудовала террористическая группа, которую преследовало целое войско из агентов другого государства? - На лице Лейво появилось еще более недоверчивое выражение. - И почему все произошло именно на мосту?
- Они следили за Таги, двоюродным братом Али Хамида, поскольку искали человека, с которым тот должен был встретиться. После этого объект слежки уже не представлял для них никакой ценности, и его убили. Лицо изуродовали, чтобы жертва не была опознана слишком быстро.
- Что значит "слишком быстро"? - удивился Силланпяя.
- Они знали, что личность убитого рано или поздно установят независимо от того, будет лицо обезображено или нет. Ясно, что это только вопрос времени. То, что они планируют тут сделать, должно совершиться в течение короткого времени.
Когда я закончил, наступила тишина. Ее прервал заместитель начальника управления Лейво:
- Мне кажется, версия слишком запутанная. По моему мнению и по мнению руководства - я обсуждал дело со своим начальником, - у вас есть, как я считаю, гораздо более правдоподобная. Я имею в виду ту, по которой два человека, возможно скинхеды, убивают иностранца, который ждет своего товарища. Этот товарищ прибывает на место и пытается убежать от нападающих, но падает под поезд.
- Эта версия была наиболее вероятной до тех пор, пока мы не обнаружили в автомастерской две новые жертвы, - сказал я. - После этого стало очевидно, что это не случайность.
Лейво не слушал.
- Или наркотики. Может быть, они просто занимались наркоторговлей, результатом которой стали конфликт и убийство. В этом случае у них были серьезные основания не создавать шума. Наркотики объяснили бы то, что Хамида пытали. Его наказали или хотели добиться от него каких-то сведений.
- Это возможно. но я так не думаю.
- Не думаете? Если вы так самоуверенны, то, может, назовете нам убийц? - произнес Лейво мрачно.
- Если все-таки имела место операция, а я убежден, что именно так и было, то я вижу только две версии. Либо внутри террористической группы возникли разногласия и более фанатичные ее члены ликвидировали остальных, либо убийцы работают на разведку какого-то государства.
Полдюжины пар глаз устремились на инспектора Силланпяя. Теперь я точно находился на территории СУПО. Силланпяя не потрудился даже встать.
- У нас нет никаких указаний на то, что речь идет о плане каких-то террористов, и я посмею сказать, что мы обладаем более полной информацией по этим вопросам. Кроме того, мы сотрудничаем с разведывательными службами разных стран и получаем информацию сразу, если даже какой-нибудь предполагаемый террорист-одиночка приближается к нашим границам. У агентов иностранных государств не принято приезжать сюда для осуществления операций такого масштаба, который предполагает только что изложенная версия.
Силланпяя выступал убедительно. И я почувствовал, что он пытается направлять и тормозить расследование. Я очень чуток к таким вещам. Или хотел бы верить, что чуток.
- Не стоит делать панических выводов только из того факта, что все убитые являются арабами, - продолжал Силланпяя. - Разумеется, возможность терроризма не исключается. Мы проверим информацию об убитых через наши международные связи. Тем не менее призываю осторожнее обращаться со словом "террорист". Если такая информация просочится в газеты, то в дальнейшем у нас не будет ни минуты покоя, а при плохом раскладе это дойдет и до зарубежных средств массовой информации.
- Уже дошло, - заметил Хуовинен. - Пару часов назад звонили из "Афтонбладет", а сразу следом из "Экспрессен", а тогда трупов было всего два. Оба издания интересовались, не связаны ли эти события с терроризмом. Я не понимаю, откуда они это взяли.
Заместитель начальника управления Лейво был мрачен. Вероятно, он хотел бы увидеть на страницах шведских газет свое имя, и желательно с фотографией.
- В любом случае нам необходимо очень четко договориться о тактике предоставления информации прессе, включая формулировки, и не путаться в них.
- Мы намерены просто констатировать, что эти события имели место и что мы следим за ходом расследования, как и всегда в таких случаях, - сказал Силланпяя. - Упоминание терроризма в прессе неизбежно будет указанием на определенные государства. Мы не можем воспрепятствовать спекуляциям средств массовой информации. Если руководство полиции желает предоставить разъяснения на дипломатическом уровне, то пожалуйста, но не впутывайте в это нас.
Лицо Лейво снова приняло озабоченное выражение. Он определенно не хотел предоставлять дипломатические разъяснения.
- Если СУПО знает о деле больше нас и хочет, чтобы мы не вмешивались, лучше всего поделиться информацией.
- Я поделился бы, если б знал, - сказал Силланпяя. - Я просто изложил свое мнение и нахожусь здесь именно для этого.
Хуовинен снова обратился ко мне:
- Предлагаю поручить принимать решения комиссару Кафке. Он лучше всех осведомлен о деле.
Я взглянул на Силланпяя, лицо его ничего не выражало.
- Отчасти я придерживаюсь того же мнения, что и Силланпяя. Мы еще попробуем установить личность неизвестного убитого своими силами. Если это не удастся, то рассмотрим возможность публикации фотографии.
Силланпяя почти незаметно кивнул.
По дороге в свой кабинет я вспомнил, что мой коллега, комиссар Кари Такамяки, сидящий через несколько комнат от меня, как раз завершил расследование дела о гибели арабского парня.
Сообразив, что мне предстоит пройти отчасти теми же тропами, что и он, я решил с ним посоветоваться. Показал ему фотографии убитых, но он никого на них не узнал. Мы поговорили с минуту, и Такамяки порекомендовал мне побеседовать с представителем или с имамом исламской общины, дал мне имена и телефоны обоих. Я поблагодарил его за хороший совет.
Глава 6
Имам Омар Надер был, очевидно, очень терпимым человеком. Во всяком случае, он никоим образом не дал понять, что мы со Стенман непрошеные гости, хотя полицейские, представленные евреем и женщиной, наверняка не каждый день появлялись в приемной исламской общины.
Я позвонил имаму домой, и он предложил встретиться у них в офисе. Со Стенман мы договорились, что на всякий случай разговор в основном буду вести я.
Имам производил впечатление мягкого человека. Он носил очки в тяжелой оправе. Возраст определить было сложно, но я решил, что ему лет пятьдесят. Я подумал так потому, что борода, которая не очень шла к его круглому лицу, уже начала седеть. Имам был одет в молодежный свитер, что несколько не сочеталось с его положением.
- Вы сказали, что вам нужна моя помощь. Чем могу помочь?
Он говорил на почти безупречном финском. Я видел его в какой-то телевизионной передаче и знал, что он живет здесь уже больше десяти лет.
- Надеюсь, для начала вы сможете опознать одного человека.
Я протянул ему фотографию трупа, обнаруженного на рельсах. Изображение было отретушировано, чтобы скрыть травмы от столкновения с поездом и землей. Имам поправил очки и пристально посмотрел на снимок.
- Я видел его однажды в мечети, но не знаю имени. Мне показалось, что он француз, поэтому я и запомнил его. Он погиб?
- Вы знаете, у кого он гостил?
- Нет. Возможно, ни у кого. Вполне вероятно, он просто пришел помолиться и встретиться с братьями по вере во время поездки в Финляндию. Такое случается часто.
- Почему вы подумали, что он француз?
- Кажется, кто-то сказал, не помню кто. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление.
Я дал имаму еще три фотографии:
- А эти?
На этот раз на лице имама отразились беспокойство и печаль.
- В новостях говорили о них?
Я утвердительно кивнул.
- Они все погибли?
- Да.
- Это для меня печальный день, по многим причинам. Да будет милостив к ним Аллах.
- Вы знаете кого-то из них?
Имам помедлил, но затем показал на фотографию Али Хамида:
- Он был хорошим мусульманином, часто посещал мечеть, вся семья там бывала. Все они - хорошие люди, добропорядочные финны. - Имам достал из кармана клетчатый платок и отер лоб. - Я очень боюсь, что это принесет нам немалые неприятности. У людей много предрассудков по отношению к мусульманам. Финляндия хорошо приняла нас, мы не хотим отвечать злом на добро. Вы можете быть уверены, что подавляющее большинство мусульман, живущих в Финляндии, как и Коран, осуждают насилие. Очень печально, если нас сочтут причастными к этим кровавым преступлениям. Я всегда говорю, что насилие порождает еще большее насилие.
- По словам жены Али Хамида, ее муж со своим двоюродным братом позавчера вечером ходили в мечеть. Вы виделись с ним?
Имам снова мгновение помешкал.
- Мы поздоровались, но не разговаривали.
- Вы знакомы с его двоюродным братом Таги Хамидом?
- Видел его пару раз, не более того.
- Разговаривал ли Али Хамид с кем-то кроме своего брата?
- Разумеется. Он не был немым, общался с друзьями… Понимаю, что вы имеете в виду, не заметил такого.
Впервые в его словах промелькнуло нетерпение.
- Вы не могли бы уже сказать, чего хотите?
Я посмотрел на имама и поверил в его искренность.
- Пока не знаем. Убийства произошли в двух разных местах, но нам известно, что они связаны между собой. Вы не знаете, у этих четверых были какие-то дела друг с другом?
- Я вообще не знаю двоих из них, но, вероятно, они арабы. В Хельсинки довольно мало арабов, возможно, они знакомы друг с другом, возможно - нет, я не могу сказать.
Стенман молчала уже достаточно долго.
- У вас нет никаких предположений, что могло послужить мотивом для этих убийств?
- Некоторые люди и определенные круги испытывают к нам неприязнь, больше ничего не могу сказать. Вы знаете, что это за круги, не хуже нас.
- Может ли причина заключаться во взаимном конфликте между двумя агрессивными арабскими группировками?
- Могут быть расхождения во взглядах, и они есть, но по главным вопросам практически все придерживаются общей точки зрения. Я не понимаю, зачем арабам убивать друг друга, да еще тут, в Финляндии.
Я не знал, как имам отнесется к следующей моей просьбе, но тем не менее изложил ее:
- Надеюсь, вы сможете показать фотографии членам вашей общины как можно скорее. Мы будем благодарны за любую информацию об этих лицах.
- Вы их в чем-то подозреваете?
- Нет, но, естественно, мы хотим знать, почему их убили. Расследование не продвинется, пока не станет ясным мотив. Мы не думаем, что в данном случае речь идет о преступлении по расистским мотивам. В особенности нас интересуют неизвестный, которого вы считаете французом, а также Али и Таги Хамид. Четвертый - это работник Хамида. Мы думаем, что его убили только потому, что он оказался в мастерской, когда убивали Али Хамида.
Имам посмотрел на фотографии покойных и сказал, не поднимая глаз:
- Я сделаю, что смогу.
Я отвез Стенман домой и вернулся в Пасилу узнать последние новости. Не удивился, заметив, что в кабинете Симолина горит свет.
Я был таким же, когда начинал работать в Отделе по расследованию преступлений против личности. Мог до поздней ночи просиживать в кабинете и копаться в деталях дела. Мне нравилось заходить ночью к дежурным и слушать их рассказы. Я был благодарным слушателем. Мы потягивали кофе из картонных стаканчиков, которые выдавал нам автомат, и разговаривали. Иногда выпадало интересное дело, и я отправлялся на место происшествия с коллегами за компанию. Так что я понимал Симолина лучше, чем тот мог себе представить.
Он сидел за столом, склонившись над стопкой бумаг. Куртка висела на спинке стула. На Симолине были белоснежная сорочка и темно-синий галстук.
- Не устал?
- Немного задержался. Хочу разобрать до конца показания опрошенных.
- Есть что-нибудь интересное?
- Часть, как и ожидалось, с расистским душком - типа так им, черномазым, и надо. Хотя в материалах может быть и важная информация. Но на данном этапе это трудно понять. Я попытался рассортировать показания по степени важности. Могу зачитать несколько.
- Давай.
- Госпожа Аунэ Куяла рассказала, что в половине девятого утра видела, как молодой мужчина, по виду иностранец, загружал велосипед в белый микроавтобус перед Городским театром. В автомашине было двое мужчин тоже иностранной внешности. Ни номера, ни марки машины она не запомнила. Мне пришло в голову, что пожилая женщина могла принять минивэн за микроавтобус.
- Завтра съезди и опроси поподробней.
- Еще поступило сообщение от одного владельца автозаправки о том, что трое скинхедов смотрели сюжет об убийстве в новостях по пятому каналу и смеялись, как будто имели отношение к делу. Мы изъяли запись с камеры видеонаблюдения и получили удовлетворительное изображение этой троицы. Парни объявлены в розыск. Из СУПО мы получили имя и адрес одного из них, но его не оказалось дома. Наряд полиции ночью навестит его еще раз.
- Не думаю, что это наши клиенты.
- Я тоже, - сказал Симолин.
- А о "ситроене", который арендовал Хамид, ничего не слышно?
- Нет, как ни странно.
Ближе к вечеру Оксанен выяснил, что Али Хамид брал в аренду в "Хертце" зеленый пикап "Ситроен С5". Описание автомобиля передали в средства массовой информации лишь после того, как все наряды полиции безуспешно искали его на протяжении двух часов. Мне казалось очень странным, что от граждан не поступает сообщений.
- Наверное, машина в частном гараже, - заметил Симолин. - И может быть, ее еще не использовали, а берегут для каких-то определенных целей.
- Не исключено.
В кабинете Симолина не было заметно ни малейших попыток владельца помещения как-то проявить свою индивидуальность. Стены не украшали фотографии с охоты или рыбалки, какие-нибудь забавные картинки, плакат с Че Геварой или что-то подобное. На полках располагались только папки с делами и скромная библиотека юридической литературы. Симолин предпочитал искать информацию в Интернете. Единственным штрихом, отражающим личность хозяина, можно было назвать разве что заставку на мониторе компьютера, на которой красовался вождь индейского племени сиу в пышном головном уборе из перьев. О том, что индеец был из племени сиу, мне сказал однажды сам Симолин. Позже я слышал от его сокурсников, что он увлекается индейцами Северной Америки и изготовил себе из шкуры лося полное индейское облачение, а кроме того - точные копии индейского лука и стрел. Я не удивился, так как вполне мог представить себе Симолина в этом наряде.
Слухи об этом увлечении быстро разнеслись по отделу, и какое-то время Симолин совершенно терялся перед бесчисленными шутками. Всегда, когда он присутствовал на совещании, какой-нибудь шутник скрещивал руки на груди и заканчивал свое выступление словами: "Угх! Я сказал!" До тех пор пока эта тема не приелась, в отделе при каждом удобном случае звучали такие слова, как Змеиное Жало, бледнолицый, типи, Большой Белый Вождь, Длинный Нож и Желтоволосый.
Симолин не злился, лишь смущенно улыбался. Он обладал очевидной самодостаточностью спокойного, уверенного в себе человека, которого не следует недооценивать. Увлекайся Симолин боксом, он стал бы бойцом, который, оказавшись в нокдауне, неизменно поднимается снова.
- Почему фотографии убитых не передали прессе? - спросил Симолин.
Я рассказал о причинах, приведенных на совещании. Симолина это, похоже, не убедило.
- Мне кажется, что с помощью снимков можно было бы получить полезную информацию. На данный момент мы даже не знаем всех имен и места, где жили остальные убитые.
В этом Симолин был прав. Странно, что у кузена Хамида Таги не оказалось постоянного места жительства. Пару месяцев назад он съехал со своей квартиры в Каннелмя-ки и никому не сказал нового адреса, даже своему брату. Или же Али Хамид не сообщил его жене.
В училище, где числился Таги, его не видели уже на протяжении многих недель, и никто о нем ничего не знал.
Собранная информация о Вашине Махмеде, работнике Али Хамида, лишь подтверждала, что он не имел никакого отношения к делу.
- Если расследование не продвинется, завтра можно опубликовать фотографии.
- К этому времени убийцы уже могут покинуть страну.
И снова Симолин был прав.
- Ничего не поделаешь. Иди домой спать, - сказал я.
- Сейчас пойду.
- Я, во всяком случае, ухожу.
Зазвонил мой мобильник.
- Кафка.
- Это Вивика Мэттссон из Городского театра. Вы заходили утром.
- Да.
Я взглянул на Симолина. Он уже читал следующие показания и бросил через плечо:
- Спокойной ночи.
Я вышел в коридор. Почему-то мне не хотелось, чтобы Симолин слышал наш разговор с Мэттссон.
- Вы просили позвонить, если я что-нибудь вспомню.
- Так… Вы что-то вспомнили?