- Вернемся к нашим баранам, - сказал он вслух и потер виски, пытаясь стимулировать мыслительную активность. Выходит, бабки всероссийского масштаба, но эти двое, похоже, действовали на свой страх и риск, сперли что-то особо ценное, что могли унести в руках, и - ходу. А миллиард их не интересовал, так, что ли, - неподъемная ноша?
Их-то он, может, и не интересовал, а меня еще как интересует. Турецкий почти забегал по кабинету, настраиваясь на предстоящий авральный режим действий. Больше ничего я здесь не высижу, нужно трясти главу авиакомпании, пока всю душу не вытрясем, нужно параллельно постараться разыскать тех, кто сошел в Вене, те, скорее всего, случайные люди, но кто знает… Далее, нужно выяснить, откуда у двух пропавших липовые документы, и нужно поговорить с финансистами, как могла в одном отдельно взятом месте собраться такая сумма наличными, возможно, здесь вариантов не так уж много.
Зазвонил телефон. Маргариты все не было, Турецкий схватил трубку - звонил Грязнов.
- Опять Мефистофель? - поинтересовался он ехидно.
- Ты о чем, об этих баксах?
- О них и не только о них…
- Он что же, порчу на самолет наслал, а сотенная зелень - продукт его жизнедеятельности, экскременты такие?
- Он нас с тобой за экскременты держит, - зло ответил Грязнов, - понимаешь? За сраные экскременты!
- Знаю, знаю: от них, свиней… Поехали к Халилову - главе авиакомпании "Глобус", владельцу покойного лайнера. Выжмем из него все экскременты до последней капли. Сейчас возьму у Кости санкцию - и вперед…
Наконец вернулась Маргарита.
- Я узнала. Если будет установлено, что ценности добыты преступным путем, они будут возвращены государству, на территории которого похищены.
- А если преступление совершено на территории сразу нескольких стран?
- Тогда заинтересованные стороны должны решить вопрос в дипломатическом порядке или обратиться в международный арбитраж.
"Ладно, не моя забота, - решил Турецкий, - баба с возу…"
У Меркулова в кабинете был другой "важняк", и Турецкому пришлось ждать минут двадцать. Сидел он как на иголках, буквально за минуту до его прихода, прежде чем принять посетителя, шеф оставил у секретарши сообщение для него: "Никуда не уходи. Есть новая информация по твоему делу".
- Что за информация? - спросил Турецкий прямо с порога, протискиваясь в дверь, одновременно с покидающим кабинет коллегой.
- Сначала расскажи, зачем пришел.
- Нужно твое добро на жесткий разговор с Халиловым, владельцем моего самолета.
- А ты знаешь, кто его лучший друг?
- Знаю, разумеется. Зять президента. Потому и пришел испросить высочайшего дозволения.
- Считай, что получил. Только держите себя в рамках. Грязнова это касается в первую очередь: после истории с Денисом он немного не в себе.
- Хорошо, проехали. - Турецкий подумал, что насчет рамок Костя мог бы и не упоминать: если там действительно нечисто и Халилов по уши увяз в этой истории - как пить дать отстранят. Ничего, нам не привыкать. А церемониться с ним нечего, надо ковать Халилова, пока он горячий… - Не томи душу, Костя, что там за новые данные?
- Вижу, у тебя не густо, иначе не суетился бы так. А радоваться нечему. В теле одного из погибших, а именно: немецкого адвоката Гюнтера Бакштейна, перевозившего дипломатический багаж, обнаружена пуля. Ранение, судя по всему, было смертельным, так что в авиакатастрофе пострадал не он сам, а его хладный труп, вернее, еще теплый. Часть дипломатического багажа пропала.
- Твою мать! - Турецкий про себя подумал, что, может, оно и к лучшему, теперь дело точно заберут, причем очень скоро. Слава Богу, что не успел в нем увязнуть.
- Это еще не все. По сведениям ФСБ, Бакштейн подозревался в преступном бизнесе: он якобы делал паспорта стран ЕЭС для наших крупных чиновников, Халилов тоже замешан в этом, но прямых улик у них нет.
- Костя, объясни мне, пожалуйста, бестолковому, при чем здесь мы? Конкретно я, Турецкий А. Б.? Если пошли такие шпионские страсти: пропал дипломатический багаж, при чем здесь Генпрокуратура?! Все равно не сегодня-завтра дело у нас отберут и передадут ФСБ. Тогда…
- Это вряд ли, - перебил его Меркулов.
- Ты серьезно?
- В отличие от тебя я почти всегда серьезен. Объясняю: если за дело возьмутся спецслужбы, можно с уверенностью утверждать, что истина будет похоронена навсегда. Как я понимаю, Президент это осознает и в данном случае желает, чтобы дело было распутано до конца. В определенной мере это престиж страны…
- Ну да, если мы засадим в кутузку премьера, нас весь мир сразу зауважает. Смотрите, мол, какие русские принципиальные.
- Постарайся вырабатывать респектабельный международный имидж, - улыбнулся Меркулов. - С Грязновым своим будешь разговаривать исключительно дипломатическими выражениями. Иди тренируйся.
"Надо полагать, эти двое багаж Бакштейна и прихватили", - прикинул Турецкий. Что он такое ценное вез? Паспорта с хорошо узнаваемыми лицами и фамилиями немецких бюргеров? Шантаж? Не крутовато ли для двоих отщепенцев? Или они все-таки часть системы? Еще вопрос, какой системы - пресловутой "Кремлевской команды"? Бред, бред и еще раз бред. Что было в том треклятом багаже такого, что стоит дороже миллиарда баксов? За такие деньги у нас можно купить все что угодно, вплоть до необходимых изменений в законодательстве и решений правительства. И даже вполне легально, законно и респектабельно, без мелкого шулерства. Или он вез банковский чек на предъявителя миллионов эдак на дцать?.. Тогда все более или менее выстраивается. Зачем тягать баул с миллионами, если их можно уместить в карман одной бумажкой? И эта загадочная пара снова, выходит, сама по себе.
"Между прочим, они - одна из главных зацепок в деле", - подытожил Турецкий поток собственного сознания.
Сегодня придет копия видеозаписей из Львовского аэропорта, дай Бог, чтобы они засветились. И еще надежда на Халилова.
Видеокассета из Львовского аэропорта появилась даже быстрее, чем протоколы бесед с венскими любителями оленьих рогов. Очевидно, в отличие от морских просторов, делить воздушное пространство с Россией Украина пока не собиралась, и потому с самолетом там решили посодействовать.
Турецкий просмотрел кассету дважды с повторами и паузами. Интересующие его люди на записи действительно были, по крайней мере, была пара в кожаных куртках: один - высокий светловолосый, другой - поменьше, круглый. Появлялись они и в зале ожидания, и при выходе на посадку, но стабильно оказывались спиной к камере. Случайно это или закономерно? Если летят не в первый раз, то вполне могли знать расположение камер в аэропорту. Нужно проверить в "Глобусе", не постоянные ли они клиенты, если да, то, возможно, раньше они были менее осторожны и на более старых записях можно будет выделить лица. Хорошо бы, конечно, они года два летали в одних и тех же кожаных куртках, с одними и теми же сумками, а то придется проверять все пары "худой-толстый". А если раньше они летали по одиночке или в составе других групп?
Еще украинские коллеги прислали весьма любопытный документик, из которого явствовало, что совместное украинско-российско-германское предприятие "W. A. Motor" действительно зарегистрировано Ленинским райисполкомом города Львова в 1997 году, код ЕДРПОУ 75900411. Знать бы еще, что это за аббревиатура?
Турецкий кликнул Маргариту:
- Рит, просвети, что есть ЕДРПОУ?
- А это из какой области?
- Из области дружественной украинской экономики.
Маргарита напряглась, и Турецкий решил, что даже для нее это задачка неразрешимая, но не тут-то было.
- Едыный дэржавный рэестр пидприемств…
- Чего-чего?!
- Единый государственный реестр предприятий, - пояснила Маргарита, - а вот что такое ОУ… У - возможно, даже скорее всего, Украина, а вот О - честно говоря, не знаю. Что-то вроде "образованных" или "организованных"… Нет, наверное, предприятий и организаций Украины, то есть реестр всех юридических лиц.
Итак, эта организация с трудно запоминающимся восьмизначным кодом официально прозывалась торгово-посреднической фирмой, призванной снабжать дома украинских потребителей бытовой техникой - холодильниками, кондиционерами и тому подобным, а на самом деле являлась обыкновенной "прачечной", в которой отмывались грязные деньги. Украинские коллеги провели полную ревизию финансовой отчетности и не обнаружили никаких складов с пылящимися на них холодильниками, зато обнаружили несколько банковских счетов, по которым перегонялись с места на место и обналичивались довольно крупные суммы.
Учредителем данной конторы с немецкой стороны являлась открестившаяся уже от всего фирма "W. A. Motor", которая скорее всего действительно была ни при чем, поскольку денег в уставной фонд они не вносили, а как бы помогли программным обеспечением для маркетинговых исследований и бухгалтерскими программами. А вот с российскими учредителями все оказалось сложнее. Две фирмы - "Сомби" (еще бы "Зомби" назвали) из Красноярска и "Прима" из Екатеринбурга. Тут уж украинцы ничем помочь не могли, этих бизнесменов придется проверять лично.
Но что самое парадоксальное, "худой-толстый" под фамилиями Кривинцов, Бобрышев в данной фирме не работали, по ведомостям не проходили, зарплату не получали и никто о них там ни сном ни духом. По описанию тоже никто их не опознал. Вот и возникает вопрос: а есть ли у них вообще связь с данной фирмой или они просто нарисовали себе документы с понравившимся названием? Проверять "Сомби" и "Приму", конечно, нужно, однако, если прямой связи с самолетом нет, пускай этим занимаются ребята из ГУЭП (Главного управления по экономической преступности МВД).
С австрийцами тоже все разъяснилось. Небольшая фармацевтическая фирма занимается в основном производством натуральных гомеопатических препаратов из всяких трав, корней, хрящей, плавников и рогов. У них долгосрочный контракт с заготовительной конторой в Нарьян-Маре, рога они вывозят уже три года и собираются вывозить еще лет семь. Почему через Москву - это их проблемы, возможно, им так удобнее, но главное - все у них законно и подрывать самолет, из которого они высадились и выгрузили товар, не было никакой необходимости. С товаром тоже все чисто: три контейнера погрузили, три забрали. Ничего нового о львовских пассажирах не вспомнили, но в один голос утверждали, что, когда они покидали самолет, Бакштейн был живехонек.
Итак, остается Халилов.
Поговорить с ним ранее Турецкий не мог, за отсутствием оного в Москве - Халилов летал в Германию уговаривать экспертов.
Хотелось бы, конечно, вызвать его повесткой на допрос и разделать под орех прямо тут, но Костя не позволил, а Грязнов, который вполне мог бы создавать напряженную атмосферу и давить на психику своим присутствием, пойти не смог - вызвали на ковер в собственное министерство.
Название "Глобус" у Турецкого ассоциировалось давно и довольно прочно с венгерскими консервами, и потому он подспудно ожидал увидеть захудалую контору, в которой летают на консервных банках.
Офис "Глобуса", расположенный на Коровьем валу, был действительно скромным, без излишней напускной роскоши, и соседствовал с Алжирской авиакомпанией "Aeronika". Но на консервных банках там, конечно, не летали: на балансе фирмы состояли шесть самолетов Як-40, которые осуществляли грузовые перевозки в четырнадцать стран Европы и чартерные рейсы в Стамбул и Алеппо.
Генеральный директор "Глобуса" Ренат Рашидович Халилов - тридцатипятилетний живчик с типично азиатской наружностью: скуластое смуглое лицо, раскосые черные хитроватые глаза, черные вьющиеся довольно длинные волосы, с едва заметной горбинкой тонкий нос и тонкая, едва уловимая линия губ, так сочетающейся со сшитым на заказ и наверняка не в России светлым костюмом, - производил впечатление нефтяного магната откуда-нибудь из Абу-Даби. Кабинет был под стать хозяину - "утонченный" и немного восточный: светлый персидский ковер на полу, низкая мебель, тяжелые шторы вместо приевшихся уже всем жалюзи. Главным украшением кабинета была фотография, на которой улыбающийся потный Президент жмет руку Халилову, и оба они в шортах и взмокших футболках, с теннисными ракетками и выпирающими из карманов мячиками, а на заднем плане маячит зять Президента и еще какие-то личности.
Как и подобает другу зятя, Халилов держался с достоинством и, погруженный в свои проблемы, особого гостеприимства не проявлял.
Турецкий для начала решил дать Халилову выговориться и предложил рассказать о компании вообще и о причинах катастрофы, как он их понимает. Но Халилов оказался немногословен и растекаться мыслью по древу не стал.
- Это была диверсия, - произнес он мягким, приятным баритоном. - У нас много конкурентов, и, возможно, таким образом они пытались подорвать престиж нашей авиакомпании.
Турецкому просто пришлось задать уточняющие вопросы, хотя что там спрашивать, все и так понятно: сидит Халилов высоко, покровители его сидят еще выше, прямых улик против него нет, труп он в шкафу не прячет, а если даже и прячет - все равно Костя санкцию на обыск не даст. То есть бояться ему нечего, а значит, и выкладывать всю подноготную он не станет, а давить на него опять же Костя запретил.
- Что вы можете сказать об экипаже? - спросил Турецкий, чтобы что-то спросить. В принципе единственная надежда: задавать побольше дурацких и самых противоречивых вопросов и, если он запутается, попробовать его прищучить. Очень нежно прищучить, самую малость…
- Прекрасный опытный экипаж, - откликнулся Халилов, - у всех большой стаж работы на международных авиалиниях. Предположения о некомпетентности экипажа абсурдны и беспочвенны. Техника тоже не могла выйти из строя сама собой: буквально за месяц до этого рокового рейса мы провели профилактический ремонт всего летного оборудования и даже оснастили самолеты дополнительными электронными системами. Я абсолютно уверен, что это была диверсия, акт авиатерроризма, и все без исключения российские эксперты, работающие сейчас в составе международной комиссии по расследованию, со мной полностью согласны.
- А деньги тоже конкуренты вам подбросили? - с совершенно невинным видом поинтересовался "важняк".
- Не знаю. - Халилов не оценил шутку.
- Как вообще могло случиться, что на вашем самолете перевозилась такая партия наличности, а вы об этом даже не догадывались? Или догадывались?
- Вы пытаетесь меня запутать? Или запугать? - Он не взвился, даже не повысил голоса.
Еще бы, с таким тылом. "Я, очевидно, вообще должен почесть за счастье, что он снизошел до беседы", - думал Турецкий.
- Не выйдет. У нас имеется таможенная декларация, выданная во Львове, в которой груз оформлен как технологическое оборудование, и в первую очередь вам нужно выяснять это с ними. В наши функции дополнительный досмотр груза не входит.
- Но подумайте сами, - уговаривал Турецкий с елейностью, о которой в себе даже не подозревал, - вы же здравомыслящий человек. Некто отправляет миллиард долларов практически без охраны, на первом попавшемся самолете. Где гарантии, что груз долетит до места в целости и сохранности?
- Во-первых, самолет не первый попавшийся. - Халилов загибал длинные пальцы. Интересно только, что получится в итоге: могучий кулак или смачный кукиш? - Мы работаем уже довольно давно и заслужили себе прекрасную репутацию, у нас никогда еще не было случаев потери или порчи груза по нашей вине. Во-вторых, все грузы подлежат страхованию и, в-третьих, как вы сами понимаете, чем меньше шумихи и охраны, тем выше вероятность, что груз не привлечет к себе никакого нежелательного внимания.
- Интересно, на сколько можно застраховать миллиард долларов? - задумчиво произнес Турецкий.
- У вас несколько извращенное чувство юмора, - равнодушно заметил Халилов.
- Возможно. Ну, а Бакштейн?
- Что Бакштейн?
- Расскажите мне о Бакштейне, насколько я понимаю, вы были лично знакомы, и в последнее время он отдавал предпочтение вашим самолетам, игнорируя даже "Люфтганзу" и "Дойче БА", что выглядит как-то непатриотично. Почему у него вдруг зародилась такая любовь к вашим "якам"?
- Я еще раз повторяю: на рынке грузовых перевозок мы занимаем одно из ведущих мест в России… - Зазвонил телефон, и Халилов снял трубку, всем своим видом демонстрируя Турецкому, что он человек крайне занятой, а его отрывают от работы какими-то дурацкими расспросами, как будто он сам не заинтересован в расследовании происшедшей катастрофы.
Взял трубку Халилов, полный чувства собственной значительности, но, чем дольше он слушал, что ему говорил собеседник, тем меньше оставалось от его лощеного имиджа. Он буквально на глазах съеживался, тускнел, мельчал и выпадал в осадок.
"Кем бы он ни был - думал Турецкий, - но на роль главного злодея он не тянет. Аферой с миллиардом долларов должны были руководить люди абсолютной стойкости и беспощадности. Халилов не обладал ни тем, ни другим".
Что именно такого обидного и уничижительного услышал Халилов, Турецкий не знал, но мембрана у него была довольно мощная, и по крайней мере интонации говорящего он различить мог. Халилова откровенно и беззастенчиво распекали, и он молча глотал все это, даже не пытаясь возражать или оправдываться.
Он так и не произнес ни одного слова, но трубку положил осторожно, словно опасаясь, что она его укусит. Турецкий ждал, а Халилов, словно не замечая его присутствия, замер в кресле и прикрыл глаза. Сидел он так минут пять, но, когда встряхнулся и снова взглянул на следователя, он был уже третьим человеком - бедным, усталым, измученным, но все еще полным собственного достоинства.
Откашлявшись, он выпрямился и, сдвинувшись на самый краешек кресла, положил руки на стол. Руки подрагивали.
- Я готов признать свои ошибки и рассказать вам все как было.
Турецкий ушам своим не поверил. Халилов вздохнул и склонил голову, видимо, в знак полнейшего раскаяния:
- Гюнтер Бакштейн познакомился со мной на приеме в немецком посольстве, потом мы изредка встречались, и по его просьбе я знакомил его с разными людьми, в основном из окружения Президента, в которое был вхож, иногда с парламентариями или министрами. Зачем ему это было нужно, я тогда не знал. А потом ко мне лично однажды обратился известный человек, я не хочу сейчас называть его фамилию, тем более что он уже закончил свою политическую карьеру. Так вот, этот человек попросил меня за разумную плату устроить ему немецкое гражданство. Я был удивлен, скажу больше: шокирован. Оказывается, этот авантюрист Бакштейн от моего имени предлагал оформление гражданства ряда европейских стран всем, кто пожелает и кто может за это заплатить. Узнал я об этом, к сожалению, с большим опозданием, и мое имя уже было в достаточной степени замарано этой аферой.
"Что же вы такое услышали, Ренат Рашидович?" - соображал Турецкий. Вот это клистир так клистир. Была, значит, у него все-таки кнопка красная… только доступ к ней, видимо, имеют примерно те же, что и к ядерному чемоданчику. А Халилов тем временем продолжал: