Но за сутки, минувшие с обыска, никто возле будки не появился. Не появлялись люди Марата и в "Руси". Видимо, Марат понял, что бар засвечен и нужно переносить базу в другое место. Этим местом стал склад мебельной фирмы "Эллада", генеральным директором которой официально числился сам Марат. Рабочие были отпущены по домам, а торговля мебелью, и без того не слишком оживленная, вовсе прекращена.
И вот наступил, наконец, момент, когда фактического материала накопилось столько, что он уже требовал обобщения и принятия кардинальных решений.
Около девяти часов вечера, в то самое время, когда Вадим обнаружил затаившуюся возле тунисского посольства засаду, Меркулов вызвал к себе в кабинет Турецкого, Яковлева, Косенкова и Софронова на оперативное совещание. Но совещание прервалось, еще даже и не начавшись. Раздался звонок внутреннего телефона, Меркулов взял трубку:
- Слушаю! - Молча выслушал то, что ему сказали. Коротко ответил: - Сейчас буду. Генеральный вызывает, - объяснил он собравшимся. - Не расходитесь, не думаю, что разговор будет очень долгим.
Он взял со стола какие-то бумаги, магнитофонную кассету, на которой был записан разговор Грошева и Марата, и вышел из кабинета.
Воспользовавшись перерывом, Турецкий подсел к Косенкову и положил руку ему на плечо.
- Ты уж, Аркадий, меня извини, - вполне искренне проговорил он. - За соплю зеленую. Виноват. Признаю.
- Я принимаю ваши извинения, - важно ответил Косенков.
- Ну, спасибо! - сказал Турецкий. - Послушай, а как ты все-таки решил, что нужно ему сказать - про Алика? Или ты любому сказал бы?
Косенков подумал и покачал головой.
- Нет. Любому, наверное, не сказал бы.
- А почему все-таки решил - ему, Грошеву?
- Видите ли, Александр Борисович…
- Зови меня просто Сашей, - попросил Турецкий. - Все-таки хочется еще немного побыть молодым.
- Видите ли, Саша, - повторил Косенков. - Была одна маленькая деталь. Вы, наверное, не обратили внимания. Грошев сказал, что по телевизору говорили, что убийц было двое.
- Ну? - поторопил Турецкий.
- По телевизору этого не говорили. По телевизору говорили только об одном человеке. Я хорошо это помню.
- Точно?
- Точно.
- Ну, молодец, просек! Сам-то я эту передачу не видел. И Меркулов, наверное, тоже. Почему же сразу нам не сказал - тогда же?
- А меня не спрашивали.
- Откуда же Грошев узнал про второго?
Косенков кивнул в сторону письменного стола.
- Оттуда. Разговаривали при лампе.
- Разве? - усомнился Турецкий.
- Было, - подтвердил Косенков. - Мы же не раз об этом говорили. И пару раз, я хорошо помню, при лампе.
- Значит, сработало, - заключил Турецкий. - С меня, выходит, десять бутылок драй-джина. Ладно, придется разориться с получки. Даже боюсь, что получки не хватит. Я - в рассрочку, не возражаешь? Все равно же ты сразу все не выпьешь. Согласен?
- Да ладно вам, Саша. Я пошутил. Никакого драй-джина не нужно, я его пробовал - не то. Коньяк лучше.
- Тогда с получки мы дернем с тобой коньяку, - заключил Турецкий.
- Согласен, - улыбнулся Косенков.
- Как ты думаешь, Саша, Меркулов будет говорить с генеральным о Грошеве? - спросил Яковлев.
Турецкий ответил не сразу:
- Думаю, что да. Наверняка…
Генеральный прокурор поднялся навстречу Меркулову, дружелюбно пожал ему руку и кивнул на кресло:
- Присаживайтесь. Как идет работа?
- Идет. Вот собрались только что, чтобы подумать, что делать дальше.
Он коротко, в самых общих чертах, доложил о результатах расследования, проведенного бригадой Турецкого.
Генеральный прокурор внимательно выслушал, но о подробностях расспрашивать не стал.
- Ну, работайте, не буду вмешиваться в ваши дела. Я вот о чем хотел у вас спросить. Сегодня утром в нашем "Белом доме" я случайно встретил Грошева. Михаила Андреевича, нового начальника управления по борьбе с организованной преступностью - знаете его?
- Да. Вчера познакомились.
- Так вот, он меня поздравил с успешным раскрытием убийства профессора Осмоловского. Сказал, что второй убийца найден. И будто бы сообщили ему об этом вы.
- Да.
- Так он найден?
- Да.
- Почему я об этом не знаю?
- Мы с вами со вчерашнего дня не встречались.
- Почему сами не доложили?
- Не успели. Потому что второй убийца тоже убит.
- То есть?
- Убран. Своими. Взорвали его машину. Как только узнали, что он опознан.
- Откуда они могли это узнать? - продолжал настойчивые расспросы генеральный прокурор.
- Вчера в тринадцать часов у меня в кабинете был Грошев - зашел познакомиться. О том, что второй убийца профессора найден, знал очень узкий круг людей: я, Турецкий, Яковлев и молодой следователь Мосгорпрокуратуры Косенков. В разговоре с Грошевым Косенков не удержался и похвастался, что мы уже нашли второго убийцу. Я подтвердил.
- К чему вы все это ведете?
- Сейчас поймете, - пообещал Меркулов. - В 13.30 "наружка", которая вела "Ниву" убийцы, обнаружила хвост - за ним следили люди Марата. Когда он ушел обедать, они подложили взрывчатку в его машину. Грошев был единственным человеком со стороны, который знал, что второй убийца найден.
- Вы хотите сказать… Да нет, это совершенно немыслимо! Вы хотите сказать…
- Что организаторам убийства позвонил Грошев. Сразу же, как только вышел из моего кабинета.
Генеральный прокурор попытался прервать Меркулова, но тот продолжал:
- В этот же день Турецкий выяснил, кто рекомендовал в МУР Голышева - помните, оператора, который сообщил убийцам о звонке лаборантки профессора Осмоловского?
- Кто же?
- Грошев.
- Это совершенно невероятно! Ваши предположения…
- Это не предположения - это факты.
- Факты - это предположения, подкрепленные доказательствами, - произнес генеральный фразу, которую Турецкий вчера услышал от самого Меркулова. - У вас есть доказательства?
Меркулов протянул ему аудиокассету:
- Послушайте эту запись. Разговор происходил в кабинете Грошева вчера около 16 часов. Запись сделана операторами МУРа с помощью лазерной установки.
Генеральный прокурор нахмурился:
- Турецкий поставил на прослушивание кабинет Грошева? Без моей санкции?
- Вы дали ему санкцию на прослушивание телефонных разговоров всех, кто заподозрен в причастности к убийству профессора Осмоловского и к деятельности банды Рогожина. Грошев заподозрен в причастности.
- Но для слежки за руководителем такого ранга вы обязаны были получить мое специальное разрешение!
- Я не знаю ни одного закона и даже ни одного приказа, где об этом было бы сказано, - твердо возразил Меркулов.
- Есть законы писаные, а есть и неписаные.
- Мы не обязаны выполнять законы неписаные. Может быть, вы все же послушаете запись?
Генеральный прокурор подошел к стенду с аппаратурой и вставил кассету в магнитофон. Щелкнул кнопкой "Пуск". В кабинете зазвучало:
"- Прервемся. Очень срочное дело".
Стук передвигаемых стульев, скрип паркета под ногами выходящих людей. Стук захлопнутой двери.
"- Ты с ума сошел! Мы же договорились: никаких личных контактов. А ты заявляешься прямо в кабинет, посреди совещания…
- Тварь! Срань болотная! Я тебя из говна вытащил, в говне и утоплю! Ты у меня смерти просить будешь, падла вонючая!.."
Генеральный прокурор остановил запись.
- Кто этот - собеседник Грошева?
Меркулов коротко ответил:
- Рогожин. Марат.
- Тот самый?
- Тот самый.
"Пуск":
"- Послушай, Марат… Ну, успокойся!.. Марат, я тебя прошу… Что, в конце концов, случилось?
Пауза.
- Я тебя, сука, о чем попросил? Послать запрос в Интерпол. А ты что сделал? Сунулся в это сраное Российское бюро? И этим ограничился? Так ты выполняешь просьбы человека, который миллионы в тебя вложил, чтобы вывести тебя в люди! Одна твоя избирательная кампания обошлась мне в полмиллиарда!
- Ты несправедлив. Я тебе тоже оказываю услуги. Кто тебя предупредил об Алике? Если бы не я, он бы уже сидел в Лефортове и кололся! И тебя бы сдал, чтобы спасти свою шкуру!.."
"Стоп". Запись прервалась.
- Алик - это второй убийца? - спросил генеральный прокурор.
Меркулов подтвердил:
- Да. Мишурин.
Генеральный отмотал кассету назад.
"Пуск":
"…Так ты выполняешь просьбы человека, который миллионы в тебя вложил, чтобы вывести тебя в люди! Одна твоя избирательная кампания обошлась мне в полмиллиарда!
- Ты несправедлив. Я тебе тоже оказываю услуги. Кто тебя предупредил об Алике?.."
Больше генеральный пленку не останавливал.
Запись закончилась. Генеральный прокурор вынул кассету из магнитофона и вернул ее Меркулову.
Помолчали. Потом генеральный спросил:
- Выходит, он его купил с потрохами?
- Выходит, так, - согласился Меркулов.
- В голове не укладывается. Депутат Государственной думы. Начальник РУОП… Кем он был до избрания в Госдуму?
- Заместителем начальника Московского областного управления МВД. В чине подполковника. После избрания дали полковника. А когда получил это назначение, присвоили генерала.
- Генерал милиции! Срань болотная… Да что же это за времена такие настали? А, Константин Дмитриевич?
Меркулов неопределенно пожал плечами:
- Как говорит Турецкий: мутные. Но он верит, что Россия еще станет великой страной, в которой будет править закон, и только закон.
- А вы в это верите? - спросил генеральный прокурор.
- Да, - ответил Меркулов и в свою очередь поинтересовался: - А вы?
- Да. Что же мне теперь делать?
- Полагаю, что ничего. Я вам доложил о ходе дела, вы приняли мой доклад к сведению. Я понимаю, мой доклад не принес вам чувства удовлетворения…
- Это еще мягко сказано, - заметил генеральный прокурор.
- И все же. Жаль, конечно, что мы не можем сообщить в прессе, что убийство профессора Осмоловского раскрыто. Но если мы сможем доказать, что Марат Рогожин - организатор этого убийства, а Грошев работал на Марата, - это произведет гораздо более сильное впечатление.
- А вы сможете это доказать?
- Над этим мы и работаем.
- Что ж, желаю успеха! Вы все-таки держите меня в курсе.
- Обязательно будем держать, - пообещал Меркулов.
Вернувшись в свой кабинет, Меркулов коротко пересказал содержание своего разговора с генеральным прокурором.
- Ну что, нормально, - проговорил Турецкий, когда Меркулов закончил. - Теперь руки у нас развязаны.
- А то они были у тебя связаны! - усмехнулся Меркулов. - Перейдем к делу…
Обсуждение не заняло много времени. Да, фактов было достаточно для того, чтобы уже в ближайшее время приступить к ликвидации банды. Но главная фигура, сам Марат, все еще оставалась вне досягаемости. Косвенных улик было множество, был и прямой повод для его ареста: отпечатки пальцев на пистолете Макарова, переданном Меркулову барменшей "Руси" Ириной Ивановной, полностью совпали с отпечатками, имевшимися в уголовном деле Рогожина. Убийство двух человек - обвинение на первый взгляд очень серьезное. Но свидетели в один голос твердили, что убитые были, скорее всего, бандитами, пытавшимися ограбить Марата, и он застрелил их, защищаясь. Опытные адвокаты - а в том, что это будут лучшие адвокаты Москвы, никто из присутствующих в кабинете Меркулова не сомневался - твердо будут придерживаться этой версии, и обвинению вряд ли удастся ее опровергнуть. Незаконное ношение оружия - даже это было далеко не бесспорным. Пистолет, из которого Марат стрелял, принадлежал его водителю и телохранителю Николаю (это было его настоящее имя), был приобретен законным путем, зарегистрирован в милиции, у Николая имелось официальное разрешение на хранение и ношение оружия. Правда, не совсем ясно было, как такое разрешение мог получить человек с двумя судимостями (а их у Николая было именно две: за соучастие в убийстве и за разбойное нападение на инкассатора, в общей сложности он отсидел в лагере восемь лет). Впрочем, что тут неясного, это тоже понимали все: сунули кому надо сколько надо - и все дела.
- Предложения? - спросил Меркулов.
Поднялся Турецкий:
- Мое мнение: брать банду рано. У нас нет почти ничего на Марата, никаких бесспорных улик, которые можно было бы представить в суде.
- Они могут появиться в ходе допросов, - заметил Меркулов.
- Могут появиться, а могут и не появиться. Я не очень уверен, что все будут охотно колоться.
- А я уверен, что большинство - будет, - возразил Меркулов. - Как вы все обратили внимание, Марат формировал свою банду из людей, в основном не сидевших, не засвеченных в МУРе. С одной стороны, это правильно, меньше риска. А с другой - серьезный просчет. Для человека, не топтавшего зону, первый арест - сильное потрясение. Очень сильное. Многим не просто будет его выдержать…
Вошла Валерия Петровна:
- Извините, Константин Дмитриевич, звонили с телевидения, просили передать вам, что по первой программе в новостях будет какая-то передача, интересная вам. Какая-то сверхсенсация. Очень рекомендовали посмотреть.
- Кто звонил?
- Какой-то ваш знакомый, он не назвался.
- Спасибо.
Не поднимаясь с места, Меркулов пультом включил телевизор: по первому каналу шла какая-то реклама.
- Во сколько будет передача - не уточнили?
- Нет, - ответила секретарша. - Они сами не знают. Как только будет смонтирован материал. Он уже снят, режиссер работает. Как только закончат, сразу дадут.
Меркулов выключил телевизор, попросил:
- Запишите эту передачу, мы потом посмотрим, сейчас нам некогда ее вылавливать.
- Но… У меня же нет видака. А здесь я вам буду мешать.
- Пойдите в приемную генерального, у них есть. Попросите от моего имени. Возьмите чистую кассету. Запишете - принесете мне.
Валерия Петровна вышла.
- Таким образом, у нас есть основания полагать, что в ходе допросов мы можем получить очень серьезные улики против Марата, - закончил прерванную мысль Меркулов. - Ваше мнение, товарищи?
Суждения разделились. Яковлев и Софронов согласились с Меркуловым: надо брать, нечего тянуть. Косенков поддержал Турецкого: рано.
- Я твердо уверен: нельзя спешить, - стоял на своем Турецкий. - Слишком рискуем, Марат может выкрутиться. Мы окажемся в луже гноя, а источник заразы останется на свободе. И снова начнет отравлять жизнь. Он же не может остановиться. Это - как рак.
- Не так просто ему будет создать новую команду, - заметил Меркулов.
- Но и не так сложно, - парировал Турецкий. - К сожалению, в наше мутное время у него есть из кого рекрутировать новые кадры. И резерв этот слишком велик: безработная молодежь, выпускники вузов, ребята после Чечни или Афгана. Да что я вам говорю, вы сами все знаете. У нас пока нет какого-то главного звена, которое связало бы Марата - напрямую - с убийством профессора Осмоловского, с анализами и всеми делами.
- А ты уверен, что это главное звено вообще существует? - спросил Меркулов.
Турецкий ответил не колеблясь:
- Более чем.
- Он прав, оно существует, - послышался от двери чей-то голос. Все с недоумением оглянулись: у порога стоял какой-то человек, довольно молодой, в простенькой куртке и джинсах, с большим полиэтиленовым пакетом в руке. На лбу у него был наклеен большой пластырь.
- Позвольте поинтересоваться, молодой человек, как вы здесь оказались? - спросил Меркулов.
Вадим (а это был он) слегка пожал плечами:
- В приемной никого не было. Я постучал, вы не слышали - разговаривали. Я и вошел.
- А как вы оказались в здании прокуратуры?
- Для меня был заказан пропуск.
- Кем?
- Вами.
- Так. Вы - Костиков?
Вадим кивнул:
- Да.
К удивлению всех присутствующих, Меркулов поднялся из-за стола и подошел к двери, чего никогда не делал даже при встрече с самыми важными посетителями. Протянул руку:
- Ну, здравствуйте, Вадим Николаевич. Рад, наконец, познакомиться с вами. Проходите. Садитесь, - Меркулов принес из угла свободное кресло и поставил его возле своего стола. Обернулся к присутствующим: - Разрешите представить вам человека, который уже оказал нам неоценимую услугу в расследовании убийства профессора Осмоловского: Вадим Николаевич Костиков. И, судя по всему, у него есть еще какая-то информация для нас. - Он повернулся к Вадиму. - Я прав?
- Да.
- Слушаем вас. Это - мои ближайшие сотрудники, так что можете говорить свободно.
Вадим вытащил из пакета две папки. Одну из них сунул обратно, другую положил перед Меркуловым:
- Прочитайте, пожалуйста. Прямо сейчас.
В папке было страниц двадцать, написанных от руки, и две аудиокассеты.
- Может быть, я сделаю это позже? В спокойной обстановке? - спросил Меркулов.
- Нет, прямо сейчас, - настойчиво повторил Вадим.
Меркулов надел сильные очки, взял верхний листок и, едва пробежав первые строки, словно бы впился в листок глазами.
Это была расшифровка разговора Гунара с Маратом в поселке на Рижском взморье.
Дочитав страницу, Меркулов молча передал ее сидящему рядом, справа от него, Турецкому, взялся за вторую. Прочитал, тоже передал. Турецкий, в свою очередь, отдал прочитанное соседу - страницы из папки Вадима пошли гулять по кабинету, как гуси, заходящие с улицы на птичий двор. Свое движение они заканчивали в дальнем углу, на Косенкове: прочитав, Косенков складывал их на стол перед собой.
Меркулов читал не отрываясь. Лишь изредка он оборачивался к Вадиму, уточняя:
- Как появились эти записи?
- Их делал Николай, телохранитель Марата. Из машины. А на Марате был "жучок".
- А как они попали к вам?
- Я их украл.
- Понятно. Человек из Моссада - они имеют в виду вас?
- Да.
- Почему?
- Они спутали. Я два года служил в отряде по борьбе с террористами на оккупированных территориях. Это, скорее, - ОМОН или спецназ, - объяснил Вадим то, что уже объяснял Родригесу и Сильвио во время разговора в баре гостиницы "Украина". - А Моссад - это контрразведка, оттуда не уходят.
- Как Марат об этом узнал? Не вы же ему сказали?
- Его люди выкрали мое досье из компьютеров министерства обороны Израиля.
- Это же сверхсекретная информация! Как им удалось это сделать?
- Не знаю. Кто-то сделал это для них. Знаю только, что за очень большие деньги.
Меркулов внимательно посмотрел на Вадима, спросил, взглядом указав на пластырь на лбу:
- Автокатастрофа, в которой погиб Барыкин?
- Какой Барыкин? - не понял Вадим.
- Кличка - Сергуня.
- Да.
- Теперь мне многое становится понятным…
Меркулов снова углубился в текст.
После расшифровки разговоров Марата с Гунаром и аль-Аббасом шло сжатое, чисто информативное описание того, что Вадим узнал за минувшие пять дней.
Последние страницы еще продолжали свое движение от Турецкого в угол к Косенкову, когда Меркулов, закончив чтение, встал и вставил первую из кассет в магнитофон.
- Подождите, Константин Дмитриевич! - взмолился Турецкий. - Дайте дочитать!
- Хорошо, жду, - кивнул Меркулов.