- Пьер только что сообщил мне по телефону имя жертвы, и мне ужасно жаль. Я знал Катрину Грутен. - Гейлорд помолчал, словно отдавая дань памяти погибшей коллеги. - Катрина была многообещающим ученым. И я осознаю свою личную ответственность за то, что мисс Грутен нашли в саркофаге, который принадлежит моему отделу. Эрика с Анной я позвал потому, что их сведения тоже могут быть полезными. Они оба ее довольно хорошо знали. Вы с чего бы хотели начать?
Я хотела знать о жертве все. Каким она была человеком, с кем общалась, как относилась к работе и как привыкла отдыхать и, наконец, есть ли у ее близких какие-нибудь предположения по поводу того, что с ней произошло. Чтобы воссоздать события, приведшие к смерти Катрины Грутен, мне нужен был ее развернутый портрет, я хотела представить ее жизнь как можно полнее.
Майк, напротив, не хотел знать об убитой ничего, кроме точных фактов. Таким образом он берег свою психику, абстрагируясь от личности жертвы. И хотя он, как настоящая ищейка, будет с дотошностью узнавать любую мелочь о жизни Катрины, внутрь себя он ничего не пустит, чтобы не относиться к ней и ее образу жизни предвзято. Его не интересовало, хорошо или плохо к ней относились ее знакомые, имела ли она многочисленных интимных партнеров или жила затворницей. Единственное, что имело значение для него, это то, что смерти она не заслужила, и Майк будет упорно искать мерзавца, который подвел ее к столь ужасному концу.
- Предполагаю, каждому из вас есть что рассказать о Катрине, какой вы ее помните по работе и в личном общении. Нам важна любая деталь.
Начали с Гейлорда.
- Наверное, я с ней знаком меньше всех остальных, - начал он. - Вы слышали о совместном проекте, который мы готовим с Музеем естествознания?
- Да, нам известно, что в следующем году откроется грандиозная выставка и что по этому поводу вчера состоялась торжественная церемония. Но ни я, ни детектив Чепмен в детали не посвящены.
- Вот уже более ста лет между нашими двумя музеями идет достаточно жесткое соперничество. Их основали в 1870 году, причем учредители как того, так и другого собирались возвести их, по сути, на одном и том же участке у западной окраины парка. Только позже Метрополитен переехал в свою нынешнюю резиденцию, на участок между 79-й и 84-й улицей на Верхнем Ист-Сайде, известный ранее как Олений парк. Первый камень в фундамент Музея естествознания заложил президент Грант, тогда как Метрополитен освятил президент Хейс.
- Ну а конфликт-то из-за чего? - поинтересовался Чепмен. - Неужели трудно забыть о старых претензиях и договориться о мирном житье?
- Музей Метрополитен учредили одни из самых богатых коммерсантов и бизнесменов того времени, ставившие перед собой воистину далеко идущие цели. Они стремились достичь уровня известнейших музеев Европы, многие из которых стали великими за счет вывезенных из колоний богатств или благодаря покровительству знати, в том числе венценосной. Оба этих метода прекрасно годятся для расширения коллекций, но не в Америке. Наши отцы-основатели предполагали с помощью искусства просвещать и улучшать нравы американского народа, предоставляя ему возможность знакомиться с историей и искусством цивилизованных наций.
- Но разве Музей естествознания не ставит перед собой те же цели?
- Но это трудно назвать искусством, мистер Чепмен, - усмехнулся Гейлорд. - Развитие музеев естествознания подчиняется иным законам. Они наследники так называемых кунсткамер. Окаменелости, минералы, моллюски, раковины, коллекции насекомых и вечно востребованные динозавры. У них богатейшее собрание всех диковинных и прекрасных созданий, какие существовали на Земле.
- Они, конечно, считают себя центром науки, но многие мои коллеги считают, что им нечем гордиться, кроме скелетов древних ископаемых да всяких заспиртованных диковин в банках, - подытожил Эрик Пост.
- Однако поставьте лучшие из экспонатов музеев естествознания рядом с картинами Делакруа или Вермеера или даже с фаянсовой фигурой Сфинкса Аменхотепа III, и увидите, сколь нелепы будут любые сравнения, - в тон ему произнес Гейлорд. - А музеи искусств не склад каких-то реликтов и химер. Это хранилища произведений человеческого гения, центр культуры, способствующий росту духовности нации, чего никак не скажешь о нашем соседе по парку.
- Ну и зачем тогда эта совместная выставка? - удивился Майк.
- Партнерство на взаимовыгодной основе, детектив, затеянное ради прибыли, как нетрудно догадаться. В этом году национальная экономика переживает явный спад, и попечители музея были вынуждены попросить Тибодо затянуть ремень потуже.
- Почему его?
- Потому что он большой мот. Собственно, поэтому его три года назад и пригласили на это место. У попечителей тогда водились большие деньги, их щедрость в ту пору практически не имела границ, и его предприимчивость была им на руку. Не думайте, что я обсуждаю директора у него за спиной. То, что именно он возглавляет музей, мы приветствуем уже хотя бы потому, что к нам непрерывным потоком идут действительно ценные экспонаты. Коллекционеры знают, что у нас богатые спонсоры, готовые, не торгуясь, щедро платить за их шедевры.
После Гейлорда Эрик Пост снова взял слово:
- Идея совместной выставки рождалась больше года. Именно Тибодо предложил сделать нашим партнером Музей естествознания. Ничего подобного прежде не было, и Тибодо не без основания считает, что выставка может стать настоящим финансовым успехом.
- Тему уже выбрали? - поинтересовалась я.
- Название пока что рабочее. "Современный бестиарий".
- Что-то не впечатляет, - заметил Майк.
- Не волнуйтесь. Наши голливудские коллеги до ее начала наверняка придумают броское название. Мы уже отбросили вариант вроде "Сатиры, сирены и сапиенсы". Тут нужно придумать что-то более заманчивое. Суть выставки в том, чтобы на ней каждый нашел себе то, что ему интересно, именно за это Тибодо и считается настоящим деловым гением. Он и та женщина, которая стоит во главе Музея естествознания, Хелен Распен, она тоже просто бесподобна.
- А что такое бестиарий?
- Изначально, мистер Чепмен, так назывались средневековые книги, - объяснил Эрик Пост. - Книги, содержавшие описания и изображения всех животных мира, в дополнение к которым в соответствии со средневековой логикой приводились человеческие качества, которые каждое из этих животных символизировало.
- Животные, наделенные человеческими свойствами? - удивился Майк.
- Бестиарии породили множество мифических существ, и художники веками пользовались этими книгами в качестве энциклопедий символов. Взять, к примеру, единорога. Это великолепное белоснежное животное с единственным рогом во лбу. Долгое время он считался символом целомудрия.
- А для меня им всегда был наш белобрысый прокурор, - еле слышно пробубнил Чепмен.
- Льюис Кэрролл, Джеймс Тёрбер, Хорхе Луис Борхес - у каждого из них были свои бестиарии, - продолжал Гейлорд. - Только современные. Примерно под таким общим ракурсом мы можем удачно подать коллекции обоих музеев. У нас много картин и скульптур с подобными мотивами, а Музей естествознания выставит своих ископаемых и кости. Поклонники искусства и любители животных и истории, взрослые и дети - здесь каждый найдет для себя интересные экспонаты. Если не пожалеть денег на рекламу и устроить распродажу тематических сувениров, на выставку просто хлынут посетители.
Все, что мы с Майком услышали от музейных специалистов, было интересно, но при чем здесь Катрина?
- И какое отношение к этому имела мисс Грутен? - Майк словно угадал мои мысли.
Тимоти Гейлорд стал катать в ладонях черную авторучку.
- Когда в начале прошлого года Тибодо впервые предложил эту идею в узком кругу, мы решили еще раз собраться, пригласив по представителю от каждого отдела Метрополитен.
- Много вас было?
- Всего у нас восемнадцать отделов - включая наши три и заканчивая собраниями музыкальных инструментов и фотографии. На первую встречу решили пригласить только главных кураторов, но некоторые малые подразделения прислали других сотрудников. Мне кажется, что от Клойстерс на первое собрание пришел Гирам Беллинджер. Я не ошибаюсь? - обратился Гейлорд к коллегам за подтверждением.
- Да, - ответила Анна. - Это уже потом он привлек Катрину к работе над проектом и поручил ей отбор экспонатов для выставки.
- Мистер Беллинджер вообще мастер делегировать свои полномочия, мисс Купер, - со смешком сказал Эрик Пост. - Тибодо выразился предельно четко, что руководители даже основных отделов музея - Тимоти и я, к примеру, - должны лично вести подготовку и присутствовать на выставке. У нас это отнимало немало времени и сил, но приказ директора не подвергался обсуждению.
- А Беллинджер сам вроде пережитка Средневековья, - подхватил Гейлорд. - Уединился как монах в своей келье и штудирует священные манускрипты. Он будто не понимает, что если мы не заработаем денег на поддержание музея, то ему действительно придется дать обет бедности. К сожалению, не один Гирам, но многие здешние ученые чуть ли не с презрением относятся к Тибодо и его предпринимательскому таланту.
- А вы? - уточнил Майк.
- Я очень высоко ценю Пьера. Думаю, как и каждый из присутствующих. Без предпринимательской жилки невозможно заработать денег на приобретение ценных экспонатов и быть конкурентоспособными среди других известных музеев мира. Неужели это так трудно понять?
- Катрину Грутен вы впервые увидели именно на этих собраниях? - обратилась я к Гейлорду.
- А я только там ее и видел. Пьер назначил меня ответственным за экспозицию Метрополитен в совместном проекте. Поэтому я провел несколько организационных заседаний.
- Мистер Тибодо лично на них присутствовал?
Гейлорд на секунду призадумался.
- Может, на одном или двух. Когда за всем организационным процессом стал следить я, не припомню, чтобы он часто бывал на собраниях.
- А мисс Грутен?
- Как я уже сказал, на первом ее не было.
- Но они вообще когда-нибудь пересекались на этих встречах?
Наши собеседники переглянулись.
- Трудно сказать, - пожал плечами Пост. - Тибодо мог случайно нагрянуть к нам, если не был в этот момент в отъезде. Давал нам, так сказать, понять, что эта программа - его детище и он лично в курсе всего.
- И часто он отлучался за границу? - поинтересовался Чепмен.
- Постоянно. Например, ему могли позвонить с информацией, что в руках частного коллекционера ценная амфора, с которой он готов расстаться за скромную сумму наличными, или что впервые на Женевский аукцион попали картины Кайботта, или что какая-то богатая старая дама хочет передать своего Страдивари любому музею, если ей пообещают выставить его на самое видное место и снабдить соответствующей табличкой с упоминанием имени дарительницы. Таковы правила нашей игры.
- А за пределами собраний кто-нибудь из вас общался с мисс Грутен?
- Мы с Эриком, - произнесла Анна Фридрих, показывая на себя и Эрика Поста.
- Что вы можете рассказать о Катрине? И вообще, вы ее хорошо знали?
- Мне Катрина очень нравилась, - сказала Фридрих. - Иногда после работы мы с ней обедали, иногда встречались за ленчем. Она была лет на десять моложе меня. Ей не то двадцать восемь, не то двадцать девять. Училась она в Англии, кажется, в Оксфорде. За три года до того, как Катрина переехала в Штаты и устроилась здесь на работу, она получила степень магистра по истории средневекового искусства.
- Она не была замужем?
- Нет, она жила одна. Снимала квартиру в районе Вашингтон-Хайтс, чтобы быть поближе к Клойстерс. На работу обычно добиралась на велосипеде.
- У нее тут были какие-нибудь родственники?
- Не помню, чтобы она о ком-нибудь упоминала. Ее мать умерла, когда Катрина училась в университете. А ее отец, насколько помню, серьезно болен и не покидает родину.
Эрик дополнил ее сведения:
- Из-за болезни отца Катрина не чувствовала себя здесь спокойно. Ее отец угасал, и при всей ее любви к работе она не раз заговаривала о возвращении домой, чтобы находиться рядом с ним.
- В ее жизни были мужчины? Она с кем-нибудь встречалась?
- Тоже не припомню, чтобы она о ком-то рассказывала. Как и Анна, я иногда встречался с Катриной за ленчем, если нам случалось вместе работать в главном офисе бестиария.
- А вы с ней когда-нибудь?.. - Майк многозначительно замолчал, не закончив фразы.
- Никогда, если вы именно это имеете в виду, детектив. Мне сорок три года, я женат, у меня трое детей. Наши с Катриной отношения были сугубо профессиональными. К тому же между нашими отделами существует много точек пересечения, и мы частенько сталкивались друг с другом.
- Что вы имеете в виду под точками пересечения?
- Я возглавляю отдел живописи и скульптуры Европы. Интересы Катрины связаны с искусством Средневековья, ее, собственно, потому и направили в Клойстерс, так что ей приходилось часто обращаться к сотрудникам моего отдела. И с Гирамом Беллинджером, и с его другими подчиненными я регулярно пересекаюсь. Признаться, со временем я надеялся переманить Катрину в Метрополитен, чтобы она возглавила один из наших проектов.
- Значит, вам нравилось работать с Катриной? - уточнила я.
- Да, я уважал ее за ум и эрудицию, мне нравилось ее постоянное стремление учиться. Она была зрелой не по годам. А еще очень скромной, даже застенчивой.
Анна Фридрих засмеялась.
- Позвольте с вами не согласиться, коллега. В ней была отвага, которая мне так импонирует в молодых женщинах. Несмотря на свою неопытность, Катрина смело принимала вызов старших коллег, которые пытались оказывать давление на молодежь своим авторитетом.
- Я никогда не видел ее с такой стороны. Интересно, - заметил Эрик.
"Странно, почему их воспоминания столь разноречивы", - отметила я.
- А вы бывали на одних и тех же собраниях?
- Редко. Вы знаете, мой отдел огромный и требует постоянного внимания, - ответил Пост. - Хотя мне, в принципе, нетрудно посетить собрание, которое проходит в этом здании. Но когда оформилась идея совместной выставки, наши встречи переместились по ту сторону парка.
- Действительно, когда заработала общая организационная махина, я тоже обычно видела Катрину в Музее естествознания, - подтвердила Анна. - Там гораздо просторнее, чем в нашем мавзолее, и, как бы это сказать, современнее, что ли, чем в Метрополитен, - добавила Фридрих.
- Катрина работала в других музеях до того, как устроилась сюда?
Пост пожал плечами.
- Ну я это вполне допускаю. Хотя точно этого не знаю.
- Уверена, что она должна была проходить где-то стажировку, - сказала Фридрих. - Клойстерс слишком престижное место, чтобы начинать с него. Но где именно она могла работать, я тоже не знаю.
- Катрина не делилась с вами никакими секретами?
- Например, какими? - уточнила Фридрих.
- О личном не говорила? О каких-нибудь проблемах, случившихся с ней в этой стране?
- Нет. Хотя в последнее время она казалась мне более озабоченной, чем обычно. Да, кстати сказать, в самый последний раз Катрина отменила нашу очередную встречу за обедом, сославшись на плохое самочувствие, - припомнила Анна.
- Это было, кажется, осенью? Именно тогда Катрина впервые заговорила о планах уехать домой и ухаживать за отцом. Как я уже сказал, она выглядела очень подавленной. А какие проблемы вы имели в виду, детектив? - спросил Эрик Пост.
Ответить Чепмену помешал телефонный звонок. Гейлорд поднялся с места, подошел к боковому столику, повернувшись к нам спиной, поднял трубку, молча выслушал собеседника и, вернувшись к своему креслу, однако не садясь в него, сказал нам:
- Прошу меня извинить, детектив, мисс Купер. Эрик с Анной продолжат экскурсию по музею и ответят на все ваши вопросы. Я вынужден покинуть вас.
Словно не замечая ни Чепмена, ни меня, Гейлорд обратился к коллегам:
- Пьер Тибодо только что подал в отставку.
10
- Я готов продолжить нашу беседу завтра, детектив, - сказал Гейлорд, - но сейчас меня вызывают в кабинет директора. В музее неожиданно возникла кризисная ситуация.
- А у меня, мистер Гейлорд, вчера возникла убитая девушка, имеющая отношение к музею. И тело ее засунули в ящик из вашего, между прочим, имущества. - Майк подошел к телефону. - Какой номер у Тибодо?
- Он… его нет. В кабинете, я имею в виду. Мне самому нужно с ним поговорить, но Ева сообщила, что Тибодо ушел.
Тимоти Гейлорд был не в меньшем замешательстве, чем мы с Майком. Тибодо или замечательный актер, всего полтора часа тому назад и виду не показавший, что у него на работе какие-то проблемы, или же его внезапная отставка как-то связана с убийством Катрины Грутен, личность которой мы установили в его присутствии.
- Это Чепмен. Мне нужен ваш босс. Я хочу поговорить с ним прежде, чем он выйдет из этого здания, вы поняли? - Судя по жесткому тону, Майк злился, думая, что Тибодо ловко обвел его вокруг пальца. - Да? Тогда зачем вы вызвали Гейлорда, если он уже ушел?
Майку, видимо, не понравился ответ Евы Дрекслер, и он раздраженно бросил трубку.
- Давай я попробую перехватить Тибодо на выходе? - предложила я.
Майк посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
- Знаешь, сколько выходов из этого здания? У него в запасе как минимум десять минут, а мы здесь в таких катакомбах, из которых так просто не выберешься. Остынь, Блондиночка.
Гейлорд снова шагнул к двери.
- Боюсь, мне все-таки придется вас покинуть. Ева попросила меня созвать членов правления на экстренное совещание.
Майк Чепмен повелительным жестом приказал Гейлорду вернуться на место.
- Замрите. - Он набрал номер командира своего подразделения и описал ему ситуацию. - Направь пару парней к дому Тибодо. Вначале пусть свяжутся с Евой Дрекслер и узнают его адрес. Он, скорее всего, уехал на служебной машине с водителем. Надо проследить, не собрался ли он куда, ясно? Ну и как только его найдете, сразу свистните мне. До связи.