Обширный стол начальника управления полиции Грогана располагался так, что тот восседал спиной к окнам, лицом к двери. Входивший посетитель натыкался на грозный взгляд хозяина кабинета - ну, по крайней мере, так было задумано. А что хозяин этого кабинета слабо справлялся с ролью - дело уже совсем другое.
Его физиономия формой напоминала луну, хотя цветом больше походила на закатное солнце. Щеки нависали над воротником, казавшимся тесным, как строгий ошейник. Губы непропорционально маленького капризного рта вечно складывались в трубочку, будто начальник полиции вот-вот издаст протяжный жалобный свист. Остатки седых волос он зачесывал через лысину - обычная для слабых духом тщетная попытка замаскировать плешивость. Пухлые ручки имели обыкновение нервно вертеть ониксовую зажигалку.
- Вызывали? - хмуро спросил Барнаби.
Гроган кивнул как-то криво - будто сначала хотел отрицательно покачать головой и лишь в последний момент передумал.
- Присядьте, - не то попросил, не то скомандовал он. Дождался, пока Барнаби опустится в кресло, выбрался из-за стола и принялся расхаживать по кабинету.
Помельтешив туда-сюда, он остановился посреди кабинета в неловкой позе, вполоборота к подчиненному, и уставился куда-то мимо его левого плеча.
- Хорошенькие у нас полицейские, - заныл он, - без малейшего повода остановить машину с пассажирами, оскорбить действием одного из них, приволочь в управление… С какой целью все это, спрашивается, если у вас нет основания, чтобы запереть их хотя бы на ночь?
Барнаби вызывающе прищурился.
- Я остановил машину с гангстерами, - сухо ответил он. - С бандитами-профессионалами. Для превентивного досмотра. Один из этих крысюков из банды Кокси Сворма, по кличке Риттер, вел себя нагло. Я его слегка охладил. У него было оружие…
- И разрешение на это оружие, - услужливо подсказал Гроган. - На каком основании вы обыскали машину?
Взгляд Барнаби из вызывающего сделался прошивающим насквозь. Если бы шеф обладал немного большей чуткостью, он если не упал бы замертво - это уж вряд ли, - то хотя бы впечатлился. Но шеф был занят своими переживаниями.
- Спрашиваете, на каком основании? - Капитан мрачно осклабился. - А что там произошло вчера вечером, не слыхали? Так, случайно? Бандюги в своей разборке угробили трехлетнего малыша.
- Какого-то цветного, - отмахнулся Гроган.
- Он жил. Он дышал, - медленно произнес Барнаби. - А теперь - не живет и не дышит. Потому что полиция терпит в городе бандитов.
Начальник полиции сжал свой плаксивый ротик в куриную гузку:
- Капитан Барнаби, вы отстраняетесь от должности. Десять суток отдыхайте, затем доложитесь по форме для несения патрульной службы в пригороде.
Барнаби набрал воздуха в грудь, потом прикусил губу, сосчитал про себя до десяти и выдохнул. И только после этого медленно начал:
- Я отстраняюсь от должности по причине?..
- По причине поведения, недостойного офицера полиции, по причине нарушения законов, которые вы должны защищать, по причине превышения полномочий, необоснованного рукоприкладства, по причине…
Барнаби встал, внимательно посмотрел на шефа:
- Гроган, вы пустомеля. Я отстраняюсь, потому что Кокси Сворм вам приказал. Риттер мне, знаете ли, доверительно сообщил об этом заранее.
Гроган побагровел и выпятил грудь… ну, он хотел выпятить грудь, а получилось - живот:
- Послушайте, капитан Ба…
- К дьяволу! - перебил его Барнаби. Впрочем, на самом деле он сказал другое слово, менее цензурное. И рубанул: - Катитесь вы в задницу со своей полицией - служанкой гангстеров!
Он добавил еще пару энергичных выражений и захлопнул за собой дверь кабинета.
Вышел из управления, зашагал по улице. Лоб его взмок от гнева.
Скоро гнев отступил, пришло осознание перемены. Он больше не коп. Он ушел из полиции, хлопнул дверью.
Итак, он больше не полицейский. Возможно ли это? Двадцать лет… Да нет, больше! В июне двадцать шесть… было бы… Почти десять лет руководил отделом особо опасных преступлений. Он остановился, повернул руки ладонями кверху, осмотрел их, перевел взгляд на ноги. Растерянно моргнул. Не полицейский… Да нет, это просто курам на смех…
Он ушел!
Почему вдруг сейчас? В конце концов, и раньше было то же самое…
Хотя… Нет, не то же. Конечно, были злоупотребления, брались и давались взятки - люди есть люди, жизнь есть жизнь. Но теперь то, что было исключениями, стало системой, мелкая розница переросла в крупный опт. Находятся такие, кто говорит, что это внутреннее дело, похлебка, бурлящая в закрытом котле, где вместе варятся бандиты и власти, вырывая друг у друга куски пожирнее; а обывателю можно ничего не знать и ни о чем не беспокоиться. И вот - то, что случилось сегодня! Раньше были убийства, случались разборки, но война не затрагивала женщин и детей. Кто-то может сказать: случайность. Нет, не случайность; этот гад прятался - прятался за ребенка. Собачка! С-сука… Даже преступники раньше были хоть тоже гады, но… честь какая-то была, что ли…
Что изменилось? Законы? Законники? Руководство? Кадры полиции? Гроган обвинил его в неподобающем поведении. За что? За то, что ударил по физиономии убийцу? Теперь говорят, что это незаконно! А за что он, Барнаби, двадцать шесть лет получал зарплату - за нарушения закона, что ли?
Измученный этими вопросами, Барнаби, тем не менее, шел, упрямо задрав подбородок. Темнело, уже зажигались уличные фонари. Он вдруг сообразил, что Сэм Дьюэйн живет неподалеку. При мысли о Сэме ему стало не по себе. Сэма ведь тоже задело… А у него жена… семья… Барнаби вытащил платок, вытер лицо. Надо зайти к Сэму.
Ведь сам-то что - заботиться не о ком, так и не нашел времени жениться. Вот именно, вот именно: не потому, что не хотел, а все как-то времени не оставалось. Хотелось настоящей любви, детей, но постоянно не до того было… Ведь жениться - оно не просто так. Еще ведь надо найти подходящую девушку… подходящую мать для будущих детей, в конце концов! Не хухры-мухры… Ну и откладывал на потом… И что же в результате? Не привык, чтобы за его спиной был кто-то слабый, кто от него зависит, требует заботы. А Сэм… Тут другое дело… Разве Сэма можно будет упрекнуть, если он иначе отнесется ко всему?..
На этом месте размышлений капитан - то есть экс-капитан - как раз добрался до маленькой двух-этажки, в которой жил напарник.
Дверь открыла немолодая женщина - поблекшая, с лицом в мелких морщинках и с заметной проседью, - но Барнаби отлично помнил золотоволосую Молли Дьюэйн в день свадьбы. Молли улыбнулась - вот улыбка у нее совсем не постарела - и кивнула на дверь, закрытую занавеской:
- Клайд, привет, заходи. Сэм в гостиной.
Сэм Дьюэйн сидел в расшатанной качалке: ноги в носках на подоконнике, подбородок опущен на грудь, в зубах трубка.
- Привет, шеф. Я тебя ждал, - сказал он, не оборачиваясь.
Барнаби, не дожидаясь приглашения, подтянул стул и оседлал его, достал из кармана трубку, выбил ее об ладонь. Без предисловий спросил:
- Был у Грогана?
Лысина Дьюэйна, видневшаяся над спинкой кресла, качнулась.
- Ну! В деревню, на травку, козочек пасти с хворостинкой, - это означало перевод на патрульную службу в пригороде. Дьюэйн сделал паузу, чтобы выпустить несколько колечек дыма, потом будничным тоном спросил: - Ты дверью хлопнул?
Барнаби набивал трубку табаком.
- Ага, хлопнул… - Он замолчал, прислушиваясь к шуму в прихожей. Шаги Молли, скрип двери, гулкий голос Галлагена.
Сэм оживился и крикнул:
- Входи, Денни!
Занавеска сдвинулась, в комнату вошли Галлаген и еще один детектив по имени Луис Форсайт. Стало тесно - гостиная не привыкла быть вместилищем стольких крупных мужчин.
Галлаген и Форсайт были копы того же типа, что Дьюэйн с Барнаби: профессионалы, лишенные иллюзий, ожесточившиеся на работе, но не покинувшие проигрывающую сторону - справедливость. Настоящие полицейские "старого типа", мощные, широкоплечие, с холодными трезвыми глазами. Особая посадка головы: что-то от севильского быка, что-то от английского бульдога. Рот со сжатыми в линию губами, лицо, привыкшее ничего не выражать - от постоянного созерцания трагедий. За годы службы они стали схожими внешне, схоже мыслили, схоже реагировали и действовали. Словно служебные псы одной и той же - великолепной, но вышедшей из моды и вымирающей - породы.
В маленьком пространстве комнаты разместились по возможности удобнее.
- Ты, Клайд, как говорят, провел Грогану хорошенький инструктаж, - начал беседу Галлаген.
Он вышел на пенсию в прошлом году. Форсайт же собирался в отставку через восемь месяцев.
- Угу, - кивнул Барнаби. - Не то чтобы я очень хотел учить его жизни… но просто не смог сдержаться. Как взглянул на его поросячью рожу… так и…
Галлаген вздохнул:
- На пенсии, стало быть, крест поставил. Считай, что взял и выкинул своими руками в отхожее место. Но ведь не только это… Вот ты ушел - а кто ж останется-то? Эти молодые только называются полицейскими, а на самом деле ничего не умеют и не понимают. Городом правят гангстеры. Городу нужна другая полиция, вот что я скажу! Полдюжины стариков вроде нас смогли бы навести порядок за пару дней… Ну, не то что прямо за пару, но где-то вроде того… Вот, помню, когда старый Майк Дьюэйн был шефом полиции…
Галлаген продолжал громко басить, но экс-капитан Барнаби его вдруг перестал слышать. В мозгу вертелась лишь эта фраза: "Полдюжины стариков вроде нас смогли бы навести порядок за пару дней". Он оглядел лица товарищей. Пара дней? Сорок восемь часов. А почему бы и нет?
Форсайт как раз открыл рот, собираясь тоже что-то сказать, но Барнаби поднял руку, требуя внимания. Форсайт закрыл рот.
- Деннис, как думаешь, смогли бы мы организовать человек этак несколько "старичков" на расчистку наших авгиевых конюшен?
Наступила тишина. Понятно, здесь не было импульсивных юношей. Все всё понимали.
Галлаген спросил почти виновато, догадываясь, что именно брошенная им фраза послужила всему толчком:
- Ты задумал перестрелять этих подонков, Клайд?
Барнаби подался вперед, заговорил резко:
- Нет! "Перестрелять" - неправильный подход к делу. Я имею в виду организованную силу, способную расследовать, судить, выносить приговоры и приводить их в исполнение! - По мере того, как он говорил, идея все четче оформлялась у него в голове. - Я имею в виду настоящую справедливость, а не теперешнее липовое правосудие. Каждый из нас знает проблему. Дело не в том, чтобы найти преступника, дело в том, чтобы его осудить. Мы знаем их, но ничего с ними не можем сделать. Галлаген, вот ты вдовец, ни от кого не зависишь. Как ты к этой идее относишься?
Галлаген откинулся на спинку стула, провожая взглядом завихрения табачного дыма, поднимающиеся к потолку.
- Справедливость, а не правосудие… - медленно проговорил он, словно пробуя слова на вкус. - Закон, а не законники… - Он расхохотался: - Как отнесусь?! Да как… Отличная идея! Ты да я…
- Да я, - добавил Форсайт.
- Нет, Луис, тебе о пенсии надо думать, - покачал головой Галлаген. - Пенсия накроется - как жить будешь? Скоро ведь уже… И Сэма тоже не возьмем. Нельзя привлекать тех, у кого есть иждивенцы, семьи и прочие близкие, которые могут пострадать.
Барнаби согласно кивнул:
- Это точно. Я как раз тут про это задумался, когда шел сюда… Если у нас что-то выйдет, благодарности не дождемся. А если оплошаем… - Он завершил фразу красноречивым жестом.
Дьюэйн, не шевельнув головой, рыкнул:
- Молли!
Из прихожей донеслись шаги, Молли появилась в проеме двери:
- Что, Сэм?
Сэм повернулся к ней.
- Молли, - произнес он негромко, - ребята хотят навести порядок в городе. Они собираются сколотить свой полицейский отряд и убрать этих гадов, которые убивают детишек. Это будет опасное дело. Что ты думаешь об этом, Молли?
Она сразу поняла, что к чему:
- И ты с ними, Сэм?..
- Нет-нет! - перебил Барнаби. - Ни в коем случае. Мы думаем, что Сэм не должен…
- Если Сэм решился, то пусть идет, - твердо сказала она. - Дети наши выросли, живут отдельно, так что… Сэм парень надежный, ты же знаешь. А я могу и к детям перебраться, в конце концов… на время…
- Спасибо, Молли, - выдохнул Дьюэйн.
Жена посмотрела на него, больше ничего не сказав, но Барнаби мог бы поклясться, что все-таки что-то такое они друг другу сказали. Взглядами. И подумал вдруг первый раз в жизни, что, может быть, семья - это не только то, что обременяет. Может быть, иногда - то, что делает сильнее.
Дьюэйн продолжил как ни в чем не бывало:
- Четверых хватит. А шефом я, конечно, предлагаю Клайда.
Галлаген смотрел на занавеску, еще колыхавшуюся после ухода женщины:
- Правильная у тебя жена, Сэм… Ясно, что Клайда! А, Луис?
Форсайт встал и прошел к телефону.
- Минуточку, - попросил он. - Маленькое дельце, прежде чем смогу принимать приказы нового шефа.
Он набрал номер, дождался щелчка и начал:
- Гроган, привет! Я хочу тебе сказать, что ты… - и он с выражением чистого детского удовольствия на лице вывалил в трубку такое количество жгучих эпитетов, что телефон, пожалуй, лишь из чувства долга не расплавился.
Галлаген расхохотался и, свесив голову через плечо Форсайта, проорал:
- Это Луис так увольняется, Гроган, если ты не понял!
Неслыханное для города происшествие случилось ровно в половине двенадцатого в дорогом кафе "Ля-Паризьен".
Риттер, он же Большой Голландец, расслабленно сидел за персональным столиком в дальнем углу. Компанию ему составляли гориллообразный телохранитель Виспер Риг по прозвищу Бич и две блондинки "для эскортных услуг". Непотопляемый Риттер чувствовал себя прекрасно. Он как раз, любуясь собственным остроумием, выдерживал эффектную паузу посреди анекдота - надо сказать, на самом деле довольно тупого, - когда по сторонам от себя вдруг узрел внушительные фигуры Барнаби и Дьюэйна.
- Пошли, Риттер, - произнес Барнаби.
Бич, в отличие от хозяина, почувствовавший беспокойство, при этих словах без приказа вскочил, - но более никаких движений своего танца не исполнил: Риттер небрежным жестом велел ему вернуться на место. Затем откинулся на спинку стула и широко улыбнулся Барнаби:
- Присядь, кэп, я угощаю! Говорят, ты теперь безработный…
Одна из девиц - видимо более сообразительная, - остро зыркнув из-под ресниц на лица новоприбывших, непринужденно встала и удалилась в глубь заведения, демонстративно вынимая на ходу из сумочки пудреницу.
Барнаби глянул на Дьюэйна:
- О'кей, Сэм, - и без предупреждения приложился кулаком к челюсти Риттера.
Риг попытался отработать свою немалую зарплату, но теперь уже момент был упущен - и удар Дьюэйна лишил гориллу интереса ко всему происходящему. Упасть он, однако, не успел, подхваченный лапой сержанта.
Возящийся на полу под столиком Риттер, который свалился туда после первого удара, тоже не преуспел в попытке выхватить оружие: один из башмаков капитана тюкнул блондина в чувствительное место и совершенно вывел из строя.
Вздернутый на ноги, гангстер почти безучастным взглядом проследил, как на его правом запястье защелкнулся наручник, и позволил выволочь себя к машине, тупо уставясь на болтающиеся перед ним ноги телохранителя, который мешком висел на плече шагающего в авангарде Дьюэйна.
И никто из присутствующих коллег по почтенному ремеслу не помешал "проклятым копам" вывести Большого Голландца вон. В конце концов, нынче арест для "нашего парня" - всего лишь недолгая увеселительная прогулка до участка и обратно: даже девочки не успеют заскучать, разве что завтрак остынет.
Риттер по-настоящему задергался и попытался вырваться, лишь когда на улице увидел, что их ожидает не полицейский автомобиль, а какая-то задрипанная тачка из проката. И значит, предстоит ехать не в родное полицейское управление, где ждет ласковый и на все готовый адвокат, а… совершенно неизвестно куда!
Дергался же он зря: только получил очередной болезненный тычок и мигом оказался на заднем сиденье, пристегнутый наручниками к своему все еще бессознательному охраннику.
Автомобиль двинулся. Дьюэйн крутил баранку, внимательно следя за дорогой. Барнаби сидел, полуобернувшись назад и поигрывая "ночной" полицейской дубинкой.
Риттер лихорадочно завертел головой, оценивая обстановку. Лицо его посерело.
- Слышь, Барнаби… Ты чего?..
Барнаби рассмеялся весьма неприятным смехом.
- Это же… незаконно! - запротестовал Голландец.
- Законно. Для тебя законно, крыса. Ты меня выгнал из одной полиции… Что ж, я записался в другую. Ты, сучье дерьмо, арестован, и тебя ждет то, что тебе полагается. И без твоих ушлых адвокатов.
Риттер обалдело шарил взглядом по лицам полицейских.
- Другая полиция? Какая?! Ка… какого города? Куда…
- Твоего родного города, Риттер. Проклятого города.
Дьюэйн покружил по улицам, убедился, что к ним не привязался хвост, после чего направил машину в район складов. Он приблизился к мрачной махине одного из заброшенных корпусов, объехал его дважды, остановился в тени. Оба полицейских вышли.
- Приехали, Риттер, - рыкнул Барнаби. - Выметайся!
Дьюэйн осветил заднее сиденье: Риг уже слегка очухался и вяло шевелился. Выходить бандитам, определенно, не хотелось, но Барнаби в качестве повторного приглашения молча ахнул Риттера дубинкой по ногам. Тот поспешно выскочил, волоча своего охранника.
- Слушай, капитан, давай уладим все полюбовно. Получишь свою работу… - Риттер попытался говорить рассудительно, как говорят с буйным сумасшедшим.
- Работу мне даришь, гнида… - очень негромко произнес, почти прошептал, Барнаби. И ударил - тоже совсем легко, но точно: Риттер потерял равновесие и рухнул, потянув за собой Бича.
Горилла всей массой грохнулся на шефа. Из-под тяжелой туши телохранителя послышалось нечто вроде сдавленного писка. "Кры-ыса", - почти любовно пропел Дьюэйн, поддел одного и другого сапогом под ребра, принуждая подняться.
Барнаби тем временем направился к еле заметному на фоне стены прямоугольнику двери. Неверный свет единственного уличного фонаря, в отдалении качавшегося на ветру, кроил из силуэта капитана жуткую сказочную фигуру.
- Не надо шефа сердить, - задушевно посоветовал Дьюэйн, подталкивая Большого Голландца следом за капитаном, - он пока что в духе, но это может легко измениться.
Риттер содрогнулся, восприняв угрозу вполне серьезно, и побрел, куда велено.
Размеры внутренних помещений склада угадывались по гулкому отзвуку шагов в темноте. Увидеть можно было лишь пятно света, вихляющее по полу впереди Барнаби. Миновали какие-то пыльные залы, через которые была вытоптана дорожка следов; по узкой лестнице - фонарь иногда выхватывал обрывки паутины на железных перилах - спустились в подвал. Барнаби пошарил по полу и поднял тяжеленную крышку люка. Постучал по краю дубинкой - дыра отозвалась противным заупокойным отзвуком.
Дьюэйн снял с пленников наручники, и Барнаби ткнул Риттера в бок своим орудием:
- Сам полезешь или помочь?
Вниз, вниз по очередной ржавой лестнице… А там уже поджидали Галлаген и Форсайт. Барнаби спустился последним, сначала аккуратно прикрыв за собой крышку.
Встал перед гангстером, ухмыльнулся.
- Вот, Риттер, ты в гостях у новой полиции. У копов Проклятого города. Как тебе тут нравится?