28
- Я что-то не то сказал? - поинтересовался Старк, изучая наши лица.
Имя Стрэйта одинаково удивило нас троих.
Майк сделал пометку и вернулся к разговору.
- Нет, все в порядке. Итак, один из "двойных орлов" попал в Египет. Вы можете рассказать, как он вернулся обратно?
Старк прикусил губу.
- Боюсь, мне мало что известно. Вам лучше обратиться в Секретную службу.
Он записал в органайзер имя агента, с которым имел дело при продаже знаменитой монеты с аукциона за семь миллионов долларов.
- Гарри Стрэйт уже умер, но, я думаю, этот человек сможет вам помочь.
- А монета, проданная в 2002 году, была легальна?
- Вполне. Мы не стали бы второй раз наступать на грабли. Я не знаю, что происходило с монетой полсотни лет в Египте, но в 1996 году один вполне уважаемый британский коллекционер привез ее в Штаты. Есть такие люди… назовем их, скажем, "крысами".
- Тайные осведомители?
- Вот-вот. Один из них обратился в Секретную службу, и по пути домой беднягу арестовали. Дальше были допросы, протесты, переговоры и все такое, но в конце концов правительству пришлось признать, что оно совершило серьезную ошибку.
- Хуже, чем воровство Маккейна?
- Гораздо хуже. Когда Фарук купил своего "двойного орла", министр финансов при Франклине Рузвельте… не помню, как его звали…
- Моргентау, - подсказала я. - Генри Моргентау.
- Да, именно. Так вот, Моргентау выдал специальную экспортную лицензию дипломатическому представительству Египта, в которой эта монета - одна-единственная - объявлялась целиком и полностью законной.
- Почему?
- Трудно сказать. Скорей всего, чтобы избежать международного скандала. "Орел" попал к королю, которого мы старались сделать своим союзником, и правительство решило, что нет ничего страшного в том, чтобы оставить в королевской коллекции двадцать долларов, обещанных Фаруку еще до того, как монету решили уничтожить.
- И когда "двойного орла" наконец выставили на продажу, вы заработали кругленькую сумму в семь миллионов долларов? - спросил Майк.
- Мы щедро поделились с дядюшкой Сэмом, детектив. Это было разумное решение.
- Давайте слегка пофантазируем, сэр. Представьте, что я нашел еще одну украденную монету. Допустим, в сороковых годах кто-то неправильно подсчитал и Маккейн вытащил из мешка не десять, а двадцать золотых, - проговорил Майк. - Завтра я принесу вам очередной пакетик для вещдоков, а в нем лежит еще один кругляш с орлом - Свобода с факелом, 33-й год, и все такое. Что вы тогда скажете?
- Без сертификата, легализующего эту монету, - а Моргентау вряд ли подписал два таких документа, - это будет обычный кусок золота. Можете носить его в кармане на счастье или переплавить в обручальное кольцо и подарить своей девушке.
- Иначе говоря, ее ценность зависит от клочка бумаги?
- Совершенно верно.
- Но как тот англичанин получил от Фарука монету, которую вы продали на аукционе? - спросил Мерсер.
- Все материалы на эту тему засекречены. Может, вам удастся разговорить федералов. Если вам повезет, мисс Купер, - Старк поднялся, чтобы проводить нас из кабинета, - возможно, в следующий раз вы не только принесете мне на оценку несколько монет мисс Рэнсом, но и сообщите наконец развязку этой старой истории, которую вам поведают в Секретной службе. Меня уже много лет гложет любопытство.
Мы поблагодарили хозяина за помощь и подождали, пока сложная система безопасности выпустит нас сначала в приемную, а потом в вестибюль.
У меня завибрировал мобильник. Когда мы выходили из лифта, я достала его из кармана.
- Позвони в Секретную службу и договорись о встрече, - сказала я Мерсеру. - Надо это прояснить.
- Алекс?
- Да.
- Это Кристина Кирнан. Ваш совет насчет "мышеловки" здорово помог.
- Вы взяли насильника? - Я обернулась к Мерсеру и подняла большой палец. - Где?
- Как вы и говорили, он стоял на углу 102-й и Мэдисон и звонил бабушке в Доминиканскую Республику.
- Всегда одно и то же. Они начинают звонить и попадают в ловушку. По описанию подходит?
- Да, насколько потерпевшая смогла его запомнить, включая хирургический шрам в паху. У него нашли телефон девушки и два документа на ее имя.
- Есть следы от уколов?
- Да, он наркоман. Со стажем.
- Судимости?
- Сначала надо выяснить, как его зовут. - Она рассмеялась. - Мы узнаем это, когда проверим отпечатки пальцев. Но он явно уже общался с законом. В участке вел себя так, словно это дом родной.
- Хочешь, я подъеду и помогу снять показания?
- Он пока молчит. Когда мы его взяли, сразу начал твердить про адвоката. Телефон он нашел на улице, а документы - в мусорном баке. Это все, что мы от него услышали, и теперь он нем как рыба. Я хочу затребовать ордер, чтобы взять образец слюны для теста ДНК и составить обвинительный акт. Думаю, до завтра ваша помощь не понадобится.
- Хорошая работа, Кристина.
- Спасибо. Увидимся утром.
Я захлопнула крышку телефона.
- Где тут можно выпить? - спросил Майк.
Я взглянула на часы. Половина седьмого.
- Давайте зайдем к "Майклу" на 55-ю улицу. Там можно спокойно посидеть и обсудить наши дела.
- Так, а что там с дождем? - Майк выглянул на улицу. - Где твоя тачка?
Мерсер махнул в сторону шоссе, где мы оставили машину. Автомобиль Майка стоял ближе, поэтому мы под моросящим дождичком пересекли 57-ю улицу и, обогнув один квартал на 5-й авеню, вышли на Западную 55-ю.
Мы уже почти расправились с ужином, когда Мерсеру пришло сообщение на пейджер, и он отправился звонить по телефону.
- Все еще собираешься завтра за город? - спросил Майк.
- Непременно. Вы с Вэл не хотите присоединиться? Вместе будет веселее.
Он провел пальцем по краю бокала с недопитой водкой.
- У Вэл сейчас не лучшие времена, Алекс.
Майк познакомился с Валери Якобсон после того, как она сделала мастэктомию. Потом она прошла интенсивный курс химиотерапии, но доктора предупредили, что у нее очень стойкая форма рака, и ей надо внимательно следить за любыми изменениями в состоянии здоровья.
- Расскажешь?
- Может, ничего серьезного и нет. Просто я знаю, как ее это пугает, хотя она старается не подавать виду. Она всегда в подавленном состоянии. На днях ей снова сдавать анализы. Может, как-нибудь позвонишь ей, попробуешь ободрить.
- Какая же я свинья, что тебе приходится об этом просить. В последний раз я говорила с ней недели две назад, незадолго до процесса. Конечно, я ей позвоню. Ты не думаешь, что несколько дней на Виньярд…
- Сейчас она не сможет туда поехать, Алекс.
- Эй, посмотри на меня, Майк. - Я приподняла ему голову за подбородок, чтобы он встретился со мной взглядом. - Не замыкайся в себе, ладно? Ты всегда можешь говорить со мной начистоту. Я ведь не умею читать мысли.
Сзади подошел Мерсер и положил руку на мое ушибленное плечо.
- Допивайте свои коктейли. Мы едем в больницу.
Я подумала, что речь идет о сексуальном преступлении и Мерсера вызвали вести допрос.
- Изнасилование?
- Нет. Наш приятель Эндрю Триппинг получил несколько ножевых ранений.
- Он не?..
- Будет жить. Раны неопасные, просто несколько порезов на спине.
- Его отвезли в Беллвью?
- В Нью-Йоркский госпиталь.
На углу Йорк-авеню и 78-й улицы. Это рядом с моим домом, а не Триппинга.
Мы оставили на столике деньги за ужин и вышли на улицу. Дождь перестал, но, когда мы ехали в больницу, расположенную на северо-востоке, мокрая мостовая еще блестела в свете встречных фар.
Наше появление смутило сиделку, особенно когда мы предъявили удостоверения. Она кивнула на маленькую палату, отделенную от ее комнатки зеленой занавеской.
- Ему дали успокоительное. Я схожу посмотрю. Не уверена, что сейчас подходящее время для разговоров с пациентом.
Когда она ушла, я шепнула Мерсеру:
- А я не уверена, что нам вообще стоит с ним разговаривать. У него есть адвокат, и завтра утром они должны вместе явиться к Моффету с повинной.
- Но я могу расспросить его о нападении, верно? В данном случае он жертва.
- Поговори с сиделкой. Ты не думаешь, что его уже допросили? Наверно, его привезла сюда "скорая", после звонка в 911.
Я удалилась в приемную, а Майк с Мерсером направились в палату. Они пробыли там минут пятнадцать и вернулись ко мне.
Майк покачал головой.
- Даже не знаю, что сказать. Начнем с того, что он псих, верно?
- Ему поставили диагноз "параноидальная шизофрения".
- Значит, ему везде мерещатся преследователи?
- По большей части.
- Куп, на тот случай, если тебе кажется, что у тебя слишком спокойная жизнь, имей в виду, что мистер Триппинг шел к тебе в гости.
- Господи, зачем?
- Наверно, не мог дождаться до утра. Я не стал его спрашивать о твоем деле, просто выяснил, что произошло.
- И что он рассказал?
- Довольно невнятную историю. Не знаю, кто тут виноват - он сам или лекарства. Тайный заговор и все такое. За ним гоняются адвокаты, его преследуют террористы, ЦРУ хочет его смерти, он больше никогда не увидит сына. По-твоему, в этом есть какой-то смысл? - спросил Майк.
- Понятия не имею, - ответила я. - Почему он шел ко мне? Вот что меня сейчас беспокоит.
- Он хотел, чтобы ты посадила его в тюрьму. Так он объяснил.
- Я бы с удовольствием. Но тогда ему надо было просто явиться завтра в суд. Мне все это не нравится. Кто следил за ним, когда он шел ко мне? Кто на него напал? Он сказал?
Мерсер неопределенно махнул рукой.
- Не уверен, не разглядел, не может описать…
- Это смешно. Он же называл себя агентом ЦРУ.
- Когда на тебя вчера напали, ты тоже вела себя не лучше, - напомнил Майк.
Я хотела возразить, но не нашлась что ответить.
- Что говорит врач? Раны серьезные?
- Не особенно, - ответил Мерсер. - Когда врач запросил его карту, оказалось, что она вся испещрена данными психических обследований. Доктор не исключает, что пострадавший сам причинил себе вред.
- Почему?
- У Триппинга только несколько неглубоких порезов в верхней части спины. Ничего опасного для жизни. Все раны расположены достаточно высоко, так что он мог сам нанести их себе ножом.
- Замечательно. Это прекрасная возможность оттянуть время и не являться в суд с повинной. Ему просто не хочется садиться в тюрьму.
- Он говорит совсем другое, Алекс. По его словам, тюрьма - это единственное место, где он может чувствовать себя в безопасности.
29
- Неужели сейчас уже половина одиннадцатого? - спросила я Майка и Мерсера, когда они проводили меня из госпиталя домой. - Приготовьте что-нибудь выпить, пока я проверю сообщения.
Пока они были на кухне, я зашла в спальню, переоделась в джинсы и посмотрела автоответчик. Пришло несколько личных звонков, в том числе от Джейка, и довольно холодное послание от Питера Робелона. "Алекс, это Питер. Мне только что звонили из Нью-Йоркского госпиталя. Сегодня вечером кто-то напал на Эндрю Триппинга. Врачи собираются его подлечить и отпустить, но я не думаю, что он сможет прийти завтра в суд. Я хочу попросить об отсрочке. И еще одна просьба, Алекс, держите своих псов подальше от Эндрю, ладно? Это не имеет никакого отношения к вашему делу".
Когда я вернулась в гостиную, ребята уже расположились там с выпивкой и смотрели по телевизору игру "Янки", которая задержалась из-за дождя и дошла только до пятой подачи. Увидев, что мои друзья с головой ушли в бейсбольный матч, я села в сторонке на диван и принялась за виски.
К полуночи я выпроводила обоих из квартиры и договорилась с Мерсером, что утром он подбросит меня до работы и мы вместе отправимся в суд.
Ровно в половине десятого мы предстали перед судьей Моффетом. Адвокаты из приюта и Службы опеки и попечительства пришли раньше нас, зато все остальные опоздали. Мне не слишком понравились закулисные переговоры моего оппонента с Моффетом, поэтому я решила ничего не говорить судье о вчерашнем посещении госпиталя ex parte.
Минут через пятнадцать секретарь открыл дверь, и в зал вошел Питер Робелон. Он катил перед собой кресло, в котором сидел Эндрю Триппинг. В двух шагах за ними следовал Грэм Хойт, нагруженный документами Робелона.
Я посмотрела на Мерсера и стала ждать, когда секретарь объявит о начале заседания.
- Что такое, мистер Робелон? Небольшая авария?
- Увы, не совсем так, Ваша Честь. Дело намного серьезней. Прошлой ночью на моего клиента напали и ударили ножом в спину - ужасное и бессмысленное преступление.
- Вам что-нибудь об этом известно, Александра? - спросил судья.
- Думаю, на самом деле все не так серьезно, как кажется, Ваша Честь.
- Теперь мисс Купер стала еще и доктором, - заметил Робелон. - Мистера Триппинга выписали из больницы в два часа утра. У него сильные боли, и он должен строго придерживаться графика лечения, предписанного врачами. Ему даже нельзя подниматься с кресла.
- Это просто смешно, судья. У него всего лишь несколько легких порезов в верхней части спины. Я в курсе дела. Если вы просто прикажете ему встать, он отлично с этим справится и сделает заявление, о котором мы говорили с адвокатом.
Моффет указал на меня своим молоточком.
- В последний раз мне влепили за это выговор из Апелляционного суда.
Я наступила ему на больную мозоль. Несколько лет назад копы заморочили голову моему неопытному коллеге, и инцидент попал в заголовки бульварной прессы. Ответчик был отпетым уголовником и к тому же ловким симулянтом, часто прикидывался больным, чтобы отвертеться от суда. Когда ему предъявили обвинение в убийстве, полицейский заверил помощника окружного прокурора, что, несмотря на все протесты преступника, тот вполне может встать с кресла-каталки и отвечать перед законом.
Никто не знал, что накануне брат ответчика сломал ему клюшкой для гольфа коленную чашечку. Обвинитель передал слова полицейского Моффету, и тот потребовал от подсудимого подняться с места, пригрозив в случае неповиновения привлечь его к ответственности за неуважение к суду. После пятого или шестого окрика парень встал и рухнул на пол, а Общество юридической помощи подало на Моффета жалобу, в результате которой он едва не лишился судейской лицензии.
- Ваша Честь, мы действительно достигли определенного прогресса, я не собираюсь это отрицать. Мы договорились с мисс Купер. Мой клиент уполномочил меня принять ее предложение и признать свою вину в совершении мисдиминора. Этим утром мы собирались сделать соответствующее заявление, но физическое состояние мистера Триппинга… и нанесенные ему раны…
- Ваша Честь, это смешно. Да, мы говорили о признании вины. И внезапное появление этих порезов на спине обвиняемого я считаю не чем иным, как проявлением общей стратегии мистера Робелона. Хотя мы и договорились быстро завершить дело, он пытался выиграть время для своего клиента и дать ему небольшую передышку. Я не согласилась, и теперь, очевидно, они решили симулировать нападение на мистера Триппинга, чтобы оттянуть его возвращение в тюрьму.
- Но зачем ему нужна эта отсрочка, Александра? После признания своей вины он и так получит пару недель, чтобы уладить свои дела. Из-за чего весь сыр-бор?
- Я не знаю, чего он этим добивается. Может, ему просто не хочется признавать свое поражение. Или он собирается сбежать. Или…
Робелон не дал мне договорить.
- Перестаньте выдумывать, мисс Купер. Вы используете свои нелепые фантазии, чтобы настроить суд против моего клиента.
- Взгляните на него, - заметил Моффет, указав на Триппинга. Тот сидел, обмякнув в своем кресле и свесив руки к полу. - Он даже выпрямиться как следует не может. Мистер Триппинг, вам дали какое-то лекарство?
Триппинг поднял на судью мутный взгляд. Он ничего не ответил.
Моффет попробовал еще раз.
- Мистер Триппинг, вы меня слышите?
- Простите, судья. У меня ужасная боль и…
Робелон его перебил.
- Мне бы очень не хотелось, Ваша Честь, чтобы подзащитный выступал перед судом. Накануне ему дали морфидекс. Это лекарство, производное от морфия. Очевидно, - он взглянул на меня с кислой усмешкой, - кто-то все-таки поверил, что ему больно.
- Ладно, я принял решение. Вы проиграли, мисс Купер. Я не могу принять заявление от человека, накачанного наркотиками.
- Вы делаете это каждый день, Ваша Честь. Только наркотики другие.
- Этот мальчик, Даллас…
- Даллес, - поправила я.
- Даллес или Даллас, неважно, с ним все в порядке?
- Да, у него все хорошо, - ответил Робелон.
Ириззари, Таггарт и Хойт дружно закивали, словно китайские болванчики.
- Давайте отложим дело до начала октября. Сегодня я постараюсь поговорить с обвиняемым, а потом он просто сделает краткое заявление о признании вины. Это сэкономит нам много времени.
Возражать было бесполезно, но я решила сообщить суду еще один факт.
- Ваша Честь, вам известно, что этот так называемый инцидент случился всего в двух кварталах от моего дома?
- Вы слишком торопитесь, Алекс, - спокойно заметил Робелон, снова поднимаясь с места и обращаясь к судье. - Ваша Честь, нападение также произошло в одном квартале от музея Фрика, недалеко от посольства Украины и совсем рядом с полицейским участком 19-го округа. К счастью, никто из тамошних обитателей не стал поднимать из-за этого крик. В нашем городе нет комендантского часа, верно? Мистер Триппинг вполне мог прогуляться по Верхнему Ист-Сайду.
- Ваша Честь, он сказал полиции, что шел ко мне. Вы знаете, я не паникерша, но меня беспокоит мысль, что обвиняемый счел себя вправе явиться ко мне лично.
- Это правда, сэр? Вы не могли дождаться утра, чтобы увидеться с мисс Купер?
Робелон склонился над Триппингом и сжал ему руку, призывая молчать. Потом он выпрямился.
- Мой клиент говорит, что это полная чушь. Ничего подобного.
- Второго октября, ровно в половине десятого. Мы примем ваше заявление и в тот же день отправим вас в тюрьму. Не забудьте зубную пасту и пижаму, мистер Триппинг. В следующий раз я не приму оправданий. - Моффет повернулся ко мне. - Хотите получить охранный ордер, мисс Купер?
Очень поможет мне эта бумажка, если Триппинг действительно слетит с катушек.
- Я удовольствуюсь предупреждением. Обвиняемый должен знать, что может общаться со мной только в зале суда или через адвоката.
- Еще один вопрос, если позволите, - сказал Робелон. - Я получил от мисс Купер согласие на встречу мистера Триппинга с сыном. Все доктора считают, что это наилучший способ подготовить мальчика к предстоящей разлуке.
- Ладно. - Я сложила оружие. - Если встреча будет проходить под наблюдением и прервется при первой же попытке подсудимого надавить на ребенка.
- А в заключение, - добавил Моффет, - я сниму с вашего клиента обвинение в изнасиловании, верно, мистер Робелон?
- Именно так, Ваша Честь.
Я вышла из зала под торжествующий грохот скамей на стороне защиты.
- Куда делся Мерсер? - спросила я Лору.