Рита допила коктейль и взглянула на часы. Стрелки их неуклонно приближались к полуночи. А это значит, наступало ее время. Время мимолетных встреч и ночных обманов. И девушка уже повернулась на вертящемся табурете, чтобы встать и направиться в зал. Но тут перед нею неожиданно выросли два угрюмых бритоголовых "качка" с каменными лицами, один из которых невозмутимо произнес:
- Спокойно, подруга. Есть разговор…
Голос в телефонной трубке был полон глухого недовольства.
- Что у вас там происходит, Полковник?
- Возникли непредвиденные трудности, - напряженно сообщил оппонент.
- Значит, надо было предвидеть… А конкретно?
- Делом заинтересовалась Генеральная прокуратура.
- Что?! - рявкнул властный мужской голос. - Какого черта? Как вы допустили?!
- Произошла утечка информации…
- Какая, к лешему, течка? Да я вас в землю живьем закопаю!
- Мы… Мы контролируем ситуацию, - последовал неуверенный ответ.
- Контролеры, мать вашу… Ладно, докладывайте подробно.
- Мы полагаем, что Эскулап все-таки сумел как-то передать информацию в Генеральную прокуратуру.
- Так почему не перехватили?
- Вся корреспонденция нами отслеживалась. Утечка могла произойти через личное письмо одному из работников прокуратуры.
- Черт бы вас побрал! Надо было раньше его нейтрализовать! Заварили кашу… Кто именно занялся этим делом?
- Исполняющий обязанности прокурора по надзору за следствием в органах внутренних дел Москвы Александр Турецкий.
- Этого еще не хватало, - зло проворчал мужчина. - Старый знакомый… С каких это пор он прокурором заделался?
- Назначен временно до утверждения новой кандидатуры.
- Ясно… Что он успел раскопать?
- Практически ничего.
- А конкретно?
- Никаких фактов, только подозрения.
- По-моему, Полковник, вы чего-то недоговариваете. Что еще вы там натворили?
- Гм… Сегодня около 17.00 на Ленинградском шоссе прокурор Турецкий попал в аварию, - помявшись, сообщил оппонент. - Однако почти не пострадал…
- А вот это вы зря, - буркнул мужчина. - Матерого волка надо либо сразу наповал бить, либо вовсе не трогать. Запомните это, Полковник. И постарайтесь впредь не пороть горячку…
- Какие еще будут указания?
- Значит так: за Турецким установить жесткое наблюдение. Каждый его шаг по этому делу должен быть мне известен! Принять дополнительные меры безопасности на объекте "Шахта". И никакой самодеятельности, Полковник! Вы меня поняли?
- Так точно!
- Конец связи…
- Привет, королева! - весело произнес рядом с ней знакомый мужской голос.
Рита удивленно смотрела на стоявшего перед ней бородатого мужчину, но как будто не узнавала его.
- Что с тобой, Марго? - понизив голос, озабоченно спросил он. - У тебя проблемы?
Наконец она его узнала. Это был фотограф, один из местных завсегдатаев. Средних лет приятный мужчина, он коллекционировал разнообразные фотогримасы и повсюду снимал их - где открыто, а где исподтишка. В хорошем настроении Рита тоже любила корчить ему рожи.
- Привет, Юра, - отрешенно кивнула она. - Спасибо, у меня все в порядке…
И поспешила отойти, смешавшись с толпой посетителей.
Веселье было в самом разгаре. В огромном полутемном зале, пронизанном вспышками прожекторов и лазерных стрел, вовсю гремела музыка и царила беззаботная, почти праздничная атмосфера. Изрядно подвыпившая публика вполне дошла до кондиции и весело "отрывалась", расставаясь со своими деньгами легко и без тени сожаления, как и подобает состоятельным людям.
На сцене, под одобрительные возгласы зрителей, три абсолютно голые, если не считать разнообразных побрякушек и перьев, длинноногие "куклы Барби" на бис исступленно выписывали попками неописуемые кренделя, доводя публику до экстаза и срывая бешеные аплодисменты. Знаменитая местная шоу-программа, как всегда, была на высоте. Недаром ее постановщик несколько месяцев провел в Париже, где всесторонне изучил опыт таких популярных заведений, как "Мулен Руж", "Крэзи хорс", "Альказар"…
По-прежнему ничего вокруг не замечая, Рита в сопровождении метрдотеля, будто одна из посетительниц, рассеянно прошла к свободному столику в уголке и уселась в деликатно предложенное ей мягкое кресло. Вскоре перед нею появились бокал шампанского и немного легких закусок - обычный рабочий антураж скучающей молодой леди, которая никого не ждет, но вполне не против с кем-то познакомиться. Тем временем ее "коллеги" за соседними столиками уже вдохновенно обрабатывали своих новых знакомых.
Немного успокоившись, Рита настороженно оглянулась. Так и есть! Оба "качка" тоже были здесь и неотступно наблюдали за нею с другого конца зала. Судя по их каменным лицам, они не колеблясь сделают с нею все, что обещали, если Рита посмеет отказаться от предложения или незаметно ускользнуть. Господи, неужели Ленка нарочно втянула ее в эту неожиданную авантюру?!
… Разговор в баре оказался коротким и бескомпромиссным. Убедившись, что Рита добровольно заменила свою подругу, один из мордоворотов без лишних предисловий безоговорочно заявил: "Значит, ты сегодня отработаешь за нее". Рита попыталась возражать. Она их не знает и не желает знать. Как не желает знать, что за дела были у них с Никулиной. И вообще. "Ты что, тупая, стерва? - намертво сжав железной ручищей ее запястье, так что Рита едва не задохнулась от боли, усмехнулся второй мордоворот. - Сказано тебе, отработаешь за нее. Усекла? А будешь возникать, мы тебя на субботник к братве отвезем и так отделаем - мама родная не узнает…"
Взволнованно глядя по сторонам, Рита вспоминала данные ей указания и постепенно пришла к выводу, что ничего особенного от нее и не требовалось. Она должна была в точности повторить то же самое, что проделывала здесь каждую ночь. С той лишь разницей, что клиента ей подобрали заранее. А остальное всецело будет зависеть от нее.
В душе она страшно разозлилась на Ленку Никулину, которая мало того что сама занималась какими-то темными делами, еще мимоходом втянула в них и ее. Рита давно подозревала, что Ленка, при ее неразборчивости в знакомствах, была наверняка связана с мафией. Но ей в голову не приходило, что "подруга" может выполнять некоторые специальные заказы и на работе! Еще вопрос: знает ли об этом администрация? Скорее всего знает. Тут все повязано. Недаром этот прилизанный гнус Сергей Эдуардович так расстроился, когда узнал, что Ленка сегодня не придет. Одна лавочка… Боже мой, куда она попала?!
Но отступать было поздно. Как вообще поздно было что-то менять в ее жизни. Рита с отчаянием чувствовала, что совершенно запуталась и не знает, как ей жить дальше. Она мечтала только об одном: убежать куда-нибудь на край света, где ее никто не найдет, и все забыть. Все, все, все… Ах, если бы такое было возможно!
- Добрый вечер, - раздался у нее над головой обаятельный мужской голос.
Рита вздрогнула и обернулась.
Рядом с нею возвышалась статная фигура рекламно красивого молодого мужчины в смокинге. Его умное волевое лицо с холодными карими глазами было сама любезность. Перед обаянием такого красавчика наверняка не сумела бы устоять ни одна женщина.
- Надеюсь, прекрасная незнакомка не будет возражать, если трое настоящих мужчин пригласят ее украсить их компанию?
Растерянно покосившись на сидевших в стороне мордоворотов, Рита заметила, как один из них ей недвусмысленно кивнул. "Все, пора, - подумала девушка. - Это за мной". И собравшись духом, с дежурной улыбкой ответила:
- Благодарю вас. Вы очень любезны… Галантно предложив даме руку, элегантный кавалер отвел ее на другой конец зала и церемонно представил небольшой компании:
- Господа, прошу любить и жаловать. Это…
- Лариса, - преображаясь на глазах, улыбнулась Рита.
С первого взгляда на двух сидевших за столиком немолодых мужчин она поняла, что это были скорее всего представители скандально известного класса "новых русских", по обыкновению отмечавших здесь очередную удачную сделку. Впрочем, если один из них, жгучий брюнет кавказского типа, с влажными похотливыми глазами, действительно производил впечатление баловня судьбы, то дела у другого, лысеющего и тучного, с изрядно опухшим то ли с похмелья, то ли от бессонницы высокомерным лицом типичного крупного чиновника, явно шли неважно. О том же красноречиво свидетельствовали его заметно поблекший и нуждавшийся в утюге модный костюм и небрежно повязанный галстук. Одновременно Рита поняла, что именно этот человек и был ее сегодняшним клиентом, а двое остальных, как и наблюдавшие за нею громилы, просто статисты в этом лицемерном и гнусном спектакле.
Усевшись за столик, Рита тоже уверенно и профессионально вошла в свою роль. Опыта ей было не занимать. А одобрительные взгляды обоих ее партнеров явно свидетельствовали, что девушка прекрасно справляется со своими обязанностями.
Затем последовали обычный в таких случаях цветистый обмен любезностями и нарочито барственный вызов официанта, которому был сделан новый обильный заказ. И вскоре уютно освещенный небольшой лампой столик начал со сказочной быстротой наполняться самыми изысканными деликатесами и винами.
Неузнаваемо преобразившаяся, обольстительная и желанная в своем открытом вечернем платье, Рита, с бокалом шампанского в изящной руке, умело вела непринужденный застольный разговор и беззаботно смеялась. Ей было прекрасно известно, что все это только начало…
Утро
Человек, отродясь не сидевший за рулем, едва ли поймет, что значит внезапно лишиться автомобиля. Особенно в наше время.
Лишившись привычных четырех колес, Турецкий почувствовал себя так, будто в одночасье лишился и рук, и ног. Впрочем, это тягостное чувство было неплохо ему знакомо. Дело в том, что обе предыдущие тачки были попросту взорваны, а ведь они "важняку" тоже, между прочим, не даром достались. И вот - новая оказия. Теперь необходимо было изыскивать средства на ремонт. А где их взять при такой зарплате?! Одно несколько утешало: был знакомый мастер-виртуоз, пресловутый Мефодьевич. И Турецкий был уверен, что с помощью этого виртуоза его пострадавшая "телега" скоро встанет на ноги. Вернее, на колеса. Ну, а пока Александр Борисович, утратив привычную свободу передвижения, поневоле оказался пленником расстояний и общественного транспорта.
Предстоящий день обещал быть хлопотливым. После вчерашнего разговора с Меркуловым Турецкий тотчас наметил для себя план первоочередных действий по раскручиванию этого неожиданного и загадочного дела. Но прежде всего, по настоятельной просьбе Константина Дмитриевича, согласился заглянуть в больницу, дабы окончательно убедиться, что злополучная авария действительно не отразилась на его, доселе практически железном, здоровье.
Во избежание неизбежных очередей в районной поликлинике Турецкий с утра отправился на "Октябрьское поле", в клинику правительственного медицинского центра, где у него был знакомый врач, пообещавший организовать "важняку" беглый профилактический осмотр…
Честно говоря, медицину и все, что с нею связано, Турецкий не любил с детства. Был это своего рода устойчивый комплекс, отголоски того неосознанного детского страха, какой испытывает каждый ребенок перед врачами, больницами, уколами… Впрочем, эта смутная неприязнь совершенно не распространялась на хорошеньких женщин в белых халатах.
Одна из таких особ, эффектная блондинка лет тридцати, с точеной фигурой и лицом не то мадонны, не то блудницы, вскоре стояла перед Турецким (который, к слову сказать, был гол как сокол, если не считать приспущенных трусов) и, невозмутимо глядя пациенту в глаза - рукою в одноразовой перчатке взыскательно изучала на ощупь его мужские достоинства на предмет обнаружения грыжи.
Напрочь сбитый с толку не столько своим видом, сколько этим бесстрастным взглядом, Александр Борисович испытывал целую гамму противоречивых чувств, среди которых преобладало желание положить руку ей на грудь, слегка приоткрытую вырезом легкого белого халата. И поскольку осмотр несколько затянулся, он в конце концов так и поступил. Затем обеими руками мягко привлек блондинку к себе и попытался поцеловать. Но тотчас услышал ее бесстрастный голос:
- Все. Можете одеваться…
Пока врачиха равнодушно заполняла его медицинский листок, Турецкий, разочарованно натягивая брюки, робко поинтересовался:
- Доктор, вы уверены, что у меня там все в порядке?
Ответом ему была загадочная улыбка:
- Я могла бы лично убедить вас в этом. Но боюсь, меня на всех не хватит…
Александр Борисович вышел в коридор, точно опозоренный мальчишка из женского отделения бани, где его просто откровенно высмеяли.
Следующим (будто для контраста) был рентгеновский кабинет, где "важняка" неохотно взяла в оборот сонная медсестра, унылая и плоская, как сушеная вобла, которая вместо эрекции способна была вызвать у него разве что изжогу. Затем последовала целая череда кабинетов, где Турецкого также всесторонне осматривали, прослушивали, ощупывали, подключали к различным медицинским приборам и заглянули повсюду, куда только можно было заглянуть.
К счастью, это хождение по мукам продолжалось недолго. И спустя час с небольшим Турецкий уже сидел в кабинете своего знакомого врача, который, тщательно изучив еще влажные рентгеновские снимки и заключения своих коллег, наконец выдал ему авторитетное заключение о том, что и. о. прокурора следственной части Генеральной прокуратуры по надзору за органами ГУВД Москвы и физически, и душевно абсолютно здоров. И это заключение можно было теперь с легким сердцем вручить Косте Меркулову.
Покинув клинику, Турецкий с облегчением поспешил к станции метро, на ходу размышляя о том, что он намеревался сегодня предпринять. И тут произошло одно неожиданное и настораживающее событие. В одном из переходов между станциями, плывя по течению подземной людской реки, Александр Борисович вдруг интуитивно ощутил за собой слежку! Именно ощутил, потому что немедленно распознать соглядатая в этой многоликой толпе было все равно что искать иголку в стоге сена.
Вначале Турецкий подумал, что это ему померещилось. Но профессиональное чутье опытного сыщика настойчиво предупреждало об опасности. Тогда Александр Борисович слегка замедлил шаг и начал водить соглядатая, за нос. Постоял у лотка с газетами. Примерил у другого лотка темные очки. Полюбезничал с молоденькой цветочницей, скучавшей в окружении роскошных букетов. При этом незаметно искоса поглядывал по сторонам. И скоро, как и следовало ожидать, добился своего. "Хвостом" оказался вполне заурядный с виду человек, похожий на обычного приезжего. Дилетантом он явно не был. Но, увязавшись за Турецким, почти буквально повторял все его маленькие хитрости и тем самым выдал себя. Неужели этот соглядатай и вчерашняя авария были звеньями одной цепи?!
Немного потолкавшись по переходам, Александр Борисович в конце концов ловко от него оторвался и перед самым закрытием дверей неожиданно вскочил в ближайший вагон метро. Оглянувшись, он успел заметить, как незадачливый топтун, работая локтями, отчаянно рванулся следом, но опоздал. Потом грохочущий состав подземки ворвался в мрачный тоннель, оставив Турецкого наедине с его не менее мрачными мыслями…
В коридоре следственной части Генпрокуратуры Александр Борисович тотчас столкнулся с Лилей Федотовой, новоиспеченным следователем по особо важным делам и членом его следственной бригады. Разумеется, она, как всегда, была во всеоружии своего неотразимого обаяния и красоты, которую отнюдь не портил строгий форменный мундир с погонами юриста первого класса. Надо было отдать ей должное: не каждой из вчерашних выпускниц юрфака удавалось сразу после практики бросить якорь в Генпрокуратуре. Лиле это удалось. И в немалой степени благодаря Турецкому.
- Здравствуйте, Александр Борисович, - приветливо улыбнулась девушка. Но тотчас, понизив голос, озабоченно спросила: - Что случилось, Саша? У тебя такое лицо, будто ты лягушку проглотил.
- Жабу суринамскую, - ответил тот. - Ядовитая, сволочь, оказалась.
- Я слышала, ты попал в аварию? - озабоченно спросила Лиля. И тут же с лукавой усмешкой поинтересовалась: - Надеюсь, не очень сильно пострадал?
Турецкий выразительно глянул на девушку. И на мгновение, будто в рентгеновских лучах, снова увидел ее без этого мундира, как и вообще без всего.
- Нет, солнышко. Можешь не беспокоиться… А теперь пойдем со мной. У меня есть для тебя одно срочное дело.
Войдя в свой новый кабинет, Александр Борисович с тоской вдохнул стойкий и унылый казенный запах, присущий большинству нежилых помещений, запах рутины и напрасно загубленной жизни, и машинально закурил, хотя Лиля всякий раз напоминала ему, что не выносит табачного дыма. Вот и сейчас, остановившись в дверях, она брезгливо поморщилась, однако ничего не сказала.
- Значит, так, - начал Турецкий. - Слушай меня внимательно, солнышко…
Поручение, которое он дал Лиле, заключалось в следующем: при своем более чем разностороннем опыте следственной работы Александр Борисович еще не сталкивался с делами о незаконной торговле человеческими органами и для начала должен был изучить все последние публикации на эту тему. Срочным подбором этих материалов и должна была заняться девушка.
- А для чего тебе это? - удивленно спросила она. - Или ты собираешься писать бульварный роман?
- Пожалуйста, солнышко, не задавай лишних вопросов… Эти материалы нужны мне сегодня. Тебе все ясно? - официальным тоном спросил Турецкий.
- Ясно, господин надзирающий прокурор, - так же официально ответила Лиля. И обиженно заметила: - Может, ты мне все-таки скажешь, что случилось? Или это опять не женского ума дело?
Вместо ответа Турецкий подошел к ней, мягко обнял и нежно поцеловал в губы.
- Прости, солнышко, больше ничего рассказать не могу. И нечего на меня дуться… Все, иди. Мне подумать надо.
Поправив волосы, девушка собралась уходить, но в дверях неожиданно сказала:
- Кстати, чуть не забыла: тебе мужчина какой-то звонил. Говорит, старый знакомый…
Александр Борисович недоуменно повел бровью.
- Как фамилия?
- Не знаю. Он не представился.
- По общегородскому звонил?
- Нет, по внутреннему… Я спросила: что передать? А он: "Спасибо, я еще перезвоню".
- Ладно, разберемся, - кивнул Турецкий и задумчиво уселся за стол.
Среди его многочисленных и разнообразных знакомых было не так уж много людей, которые могли запросто позвонить сюда по внутреннему телефону Генпрокуратуры. Кто же это мог быть? Какой такой старый знакомый? Может, кто-нибудь из давно уволившихся "важняков"? Впрочем, скоро это выяснится…
Тут Александр Борисович неожиданно вспомнил, что, спеша на медосмотр, он сегодня некоторым образом еще не завтракал. А думать на голодный желудок было форменным преступлением против собственного здоровья. Покосившись на телефон, который с его появлением замолчал, как отрезанный, он резонно заключил, что звонивший при желании непременно позвонит еще. Затем встал. Создал на столе видимость своего присутствия на рабочем месте. И выйдя на улицу, зашагал в сторону ближайшего кафе.