Было, как всегда, жарко, только еще более душно. Легкая дымка закрыла солнце. На Чарльзе была белая с открытым воротом рубашка и довольно узкие брюки. Арчери подумал, что сын похож на дуэлянта времен Регентства.
- Форби, кстати, всего милях в четырех отсюда, - сказал он. - Не хочешь посмотреть его окрестности?
Они прошли но Хай-стрит и мосту через Кингсбрук. Арчери был горд тем, что рядом с ним сын. Он знал об их большом сходстве, но ни на минуту не обманывался, что их можно принять за братьев.
- Ты не помнишь, Чарльз, откуда это?
Иди, пастушок, к вечному покою;
Твоя история поведана.
Агнец Божий собирает
Пастухов к своему стаду.
Чарльз пожал плечами:
- Звучит знакомо, но не могу определить откуда. Где ты это видел?
- На церковном кладбище в Форби.
- Ты меня действительно в могилу сведешь, отец. Я думал, ты хочешь помочь мне и Тэсс, а все, что ты делал, - это возился с кладбищами.
Арчери с трудом сдержался. Если Чарльз собирается все взять в свои руки, то, кажется, нет причин не вернуться немедленно в Трингфорд. Удивительно, но перспектива возвращения в приходский дом показалась ему унылой. Вдруг он остановился и толкнул сына локтем.
- Что случилось?
- Та женщина возле лавки мясника, в плаще - это миссис Крайлинг, о которой я тебе говорил. Мне бы лучше не встречаться с ней лицом к лицу.
Но было слишком поздно. Та уже увидела их и в развевающемся плаще ринулась к ним.
- Мистер Арчери! Дорогой мой друг! - Она взяла его за обе руки, будто собиралась стать его партнером в туре шотландской кадрили. - Какой приятный сюрприз! Я только сегодня утром говорила дочери, что надеюсь еще раз встретить дорогого для меня человека и постараться поблагодарить его за заботу обо мне в моем несчастье.
Это было что-то новенькое. Миссис Крайлинг напоминала величественную престарелую даму на званой вечеринке в саду. Плащ был знакомый, но платье, надетое под ним, обычное хлопковое, простое и безвкусное, кое-где спереди забрызганное соусом. Она широко улыбалась спокойной и доброй улыбкой.
- Это мой сын Чарльз, - пробормотал Арчери. - Чарльз, это миссис Крайлинг.
К его удивлению, Чарльз взял протянутую не слишком чистую руку и слегка поклонился.
- Как поживаете? - Поверх ее головы он послал отцу сердитый взгляд. - Я много о вас слышал.
- Хорошее, надеюсь. - Если ей и приходило в голову, что Арчери ничего хорошего о ней не сказал, то она не подавала виду. Миссис Крайлинг была вполне в своем уме, весела, даже легкомысленна. - Теперь не откажитесь удовлетворить мою маленькую прихоть. Я хочу, чтобы вы оба пошли в "Карусель" и выпили со мной по маленькой чашечке кофе. Я угощаю, конечно, - добавила она лукаво.
- Наше время, - высокопарно заявил Чарльз (нелепо, подумал Арчери), - полностью в вашем распоряжении. До одиннадцати пятнадцати. И не надо говорить о каком-то угощении в присутствии джентльменов.
- Разве он не мил? - замурлыкала она. Они вошли в кафе.
- Дети - это такое счастье, как вы думаете? Венец жизни. Вы должны гордиться им, даже если он держит вас на заднем плане.
Чарльз выдвинул для нее кресло. Они были единственными посетителями, и до сих пор никто не подошел к ним принять заказ. Миссис Крайлинг доверительно наклонилась к Арчери.
- Моя крошка получила место и начинает завтра. Оператор по производству дамской одежды. Как я понимаю, перспективы блестящие. С ее знаниями еще неизвестно, как далеко она может пойти. Беда в том, что у нее не было шанса, - говорила она низким благовоспитанным голосом. Вдруг она отвернулась от него и, ударив сахарницей по столу, закричала в сторону кухни: - Официант!
Чарльз подпрыгнул. Арчери бросил на него торжествующий взгляд.
- Всегда появляются надежды подняться, а потом они сходят на нет, - спокойно продолжала она, будто и не было этого пронзительного вопля. - Ее отец был как раз таким - туберкулез сразил его в цветущем возрасте, и через полтора года он умер. - Арчери вздрогнул, когда она еще раз дернулась от стола. - Куда провалилась эта проклятая девчонка?!
Женщина в зеленом фирменном платье со значком менеджера, вышитым на корсаже, вышла из кухни. Она одарила миссис Крайлинг уничтожающим взглядом:
- Я просила вас не заходить к нам больше, миссис Крайлинг, раз вы не умеете себя вести. - Она холодно улыбнулась Арчери: - Что для вас, сэр?
- Три кофе, пожалуйста.
- Мне черный, - сказал Чарльз.
- О чем я говорила?
- О вашей дочери, - напомнил Арчери.
- О да, моя крошка. Действительно странно, что она обанкротилась, потому что когда Лиз была малышкой, то выглядела словно на званой вечеринке. Видите ли, у меня была старая подруга, которая ее буквально на руках носила. И она купалась в деньгах, держала слуг и все такое…
Принесли кофе. Это был эспрессо с пенкой.
- Вы можете принести мне белый сахар? - хмуро сказала миссис Крайлинг. - Мой желудок не принимает эту мерзость.
Официантка с вызывающим видом ретировалась, вернулась с другой сахарницей и со стуком опустила ее на стол. Как только она удалилась на достаточное расстояние, миссис Крайлинг бросила:
- Глупая сука! - потом вернулась к своей теме: - Моя подруга была очень старой и не вполне могла отвечать за свои действия. Это называют дряхлостью. Снова и снова она говорила мне, что хотела бы что-нибудь сделать для моей крошки. Я, конечно, постепенно прекратила это, имея абсолютное отвращение к расчетам на получение наследства. - Она вдруг остановилась и бросила четыре полных ложки сахара в свой кофе.
- Естественно, - поддержал Чарльз, - последнее дело, если бы кто-то руководствовался в таком деле корыстью.
Миссис Крайлинг удовлетворенно улыбнулась и, к полному удовольствию Арчери, перегнувшись через стол, похлопала Чарльза но щеке.
- Вы - прелесть, - сказала она, - милая, чуткая прелесть. Однако вы должны последить за собой. - После глубокого вздоха мадам продолжала более прозаически: - Я не давила до тех пор, пока доктор не сказал мне, что мистеру Крайлингу осталось жить не более шести месяцев. Я была в отчаянии: ни страховки, ни пенсии. Мне представлялось, что нищета вынудит меня оставить ребенка на ступенях приюта.
Арчери такого себе представить не мог. К тому времени Элизабет была крепким пятилетним сорванцом.
- Продолжайте, - сказал Чарльз, - очень интересно.
- "Вам следовало бы составить завещание, - сказала я своей подруге. - Я схожу и получу для вас форму завещания. Тысяча или две имели бы большое значение для моей крошки. Вы знаете, как она радовала вас последние годы, а что когда-либо для вас сделали ваши внуки? Ни черта, я думаю".
- Но разве она не сделала завещания? - спросил Арчери.
- Что вы об этом знаете? Дайте мне самой все рассказать. Это было примерно за неделю до ее смерти. Я тратила неделю за неделей, чтобы получить форму для завещания, а в это время бедный, заброшенный мною мистер Крайлинг угасал. Но заполнит ли она эту проклятую форму? Только не она, старая корова. Я была вынуждена использовать всю силу убеждения. Каждый раз, когда я говорила хоть слово, эта ее сумасшедшая старая служанка вставляла палки в колеса. А потом эта старая дева - Флауэр ее звали - получила сильную простуду и должна была оставаться в постели. "Вы больше не думали, как распорядиться вашим состоянием?" - спросила я свою старую подругу в обычной легкой манере. "Может быть, я бы сделала что-нибудь для Лиззи", - сказала она, и я поняла - вот он, мой удобный случай. Я слетала через дорогу. Мне, знаете ли, не хотелось самой выступать свидетелем спектакля в пользу моей крошки. Пришли миссис Уайт, моя соседка, и леди, помогавшая ей по дому. Они были просто в восторге, ведь, как говорится, это внесло некоторое разнообразие в их скучную жизнь.
Арчери хотел сказать: "Но миссис Примьеро скончалась, не оставив завещания" - и не осмелился. Любой намек на то, что он знает об этом деле, - и повествование пришло бы к концу.
- Ну, мы все это переписали. Я - великий книгочей, мистер Арчери, так что была в состоянии изложить все правильным языком. "Кровь мутнее воды", - сказала моя старая подруга, - она бредила, - но подписала внукам только по пятьсот каждому. И восемь тысяч для моей крошки при моем попечительстве до того, как ей исполнится двадцать один. И немного оставила Флауэр. Моя подруга горько плакала. Полагаю, она осознала, как безнравственно она поступила, что не сделала этого раньше. Такие вот дела. После чего выпроводила миссис Уайт и вторую леди - куда больших дур, чем я, хотя в то время я этого не знала. Я обещала хранить завещание, что и делала. Она не должна была упомянуть в нем еще кого-нибудь. И - поверите ли? - неделей позже она встретила свою смерть.
Чарльз невинно заметил:
- Это был хороший старт для вашей дочери, миссис Крайлинг, несмотря на то что потом случались и неудачи.
И изумился, когда она резко встала. Она побледнела как тогда, в суде, глаза сверкнули.
- Кое-что она получила, - глухо сказала она, - от родственников ее умершего отца. Это была благотворительность, холодная благотворительность. "Посылайте мне ее школьные документы, Джози, - сказал мне ее дядя. - Я буду оплачивать их напрямую, а ее тетушка может пойти с нею, чтобы приобрести форму. Если вы думаете, что она нуждается в лечении нервов, ее тетушка также может сходить с ней на Харли-стрит".
- А что же с завещанием?
- Это проклятое завещание! - вскричала миссис Крайлинг. - Оно оказалось незаконным. Я обнаружила это только после ее смерти. Я отнесла его к Квадрантам, солиситорам, что на Хай-стрит. Старый мистер Квадрант тогда был еще жив. "Что это за исправления?" - спросил он. Ну, я посмотрела - и что ж! Старая корова набросала огромное количество дополнительных пометок, пока я была у входной двери с миссис Уайт. Пометки и размазанные каракули. "Они лишают бумагу всякой законной силы, - сказал мистер Квадрант. - Вы должны заставить свидетелей подписать их или иметь дополнение. Вы можете побороться за это, - сказал он, понимая, что я осталась на бобах, и неприязненно оглядывая меня с ног до головы, - но я не сказал бы, что у вас много шансов".
К ужасу Арчери, она вылила поток такой брани, какой он никогда прежде не слышал. Появилась менеджер и взяла ее за локоть:
- Уходите. Вы не можете здесь находиться.
- Господи, - сказал Чарльз после того, как она была выдворена, - я вижу, ты смутился.
- Должен признать, что ее словарь меня немного шокировал.
Чарльз посмеивался:
- Это вообще не годится для твоих ушей.
- Хотя это все же было познавательным. Теперь ты собираешься побеспокоить Примьеро?
- Во всяком случае, не повредит.
Арчери долго ждал в коридоре возле офиса Уэксфорда. И только он начал подумывать о том, чтобы явиться позднее, как большая дверь в кабинет открылась и невысокий светлоглазый мужчина в рабочей одежде прошел между двумя полицейскими без формы. Он явно смахивал на преступника, но казалось, что здесь его все знали и считали объектом развлечений.
- Терпеть не могу эти современные участки, - нагло заявил он сержанту. Уэксфорд вышел из кабинета и, не обращая внимания на Арчери, прошел к столу, - мне подавай старинный вид. У меня трущобные воспоминания, это - моя проблема.
- Меня не интересуют твои взгляды на интерьер, Обезьяна, - ответил Уэксфорд.
Человечек повернулся к нему и осклабился:
- У вас паршивый язык, знаете ли. Чем больше вас повышают, тем ниже ваше чувство юмора. Вот досада.
- Заткнись!
Арчери с восхищением слушал незнакомца. Хотелось бы ему с таким же самообладанием разговаривать с миссис Крайлинг, или чтобы Чарльз с подобной интонацией вел диалог с Примьеро. Уэксфорд, неторопливо заговоривший о бомбах и покушениях на жизнь, проводил человечка в свой кабинет, и дверь за ними закрылась.
- Не могу ли я на минутку увидеть старшего инспектора? - спросил Арчери сержанта.
- Я посмотрю, свободен ли он.
В конце концов, к нему вышел Берден:
- Доброе утро, сэр. Прохладнее не становится, а?
- У меня есть кое-что поважнее, чтобы поговорить с вами. Можете вы уделить мне минут пять?
- Конечно.
Но он не сделал ни единого движения, чтобы перейти в более уединенное место. Сержант занялся перелистыванием большой книги. Сидя в нелепом, ложкообразной формы кресле, Арчери чувствовал себя как школьник, долго ждавший директора школы, но вынужденный принять возможную кару от мелкой сошки. Он коротко рассказал Вердену о миссис Крайлинг.
- Очень интересно. Вы имеете в виду, что, когда миссис Примьеро была убита, Крайлинг думала, что ее завещание действительно?
- Равносильно тому. Об убийстве она не упоминала.
- Мы ничего не можем сделать. Вы понимаете?
- Я хочу, чтобы вы сказали мне, есть ли у меня достаточные основания для письма министру внутренних дел.
Откуда-то появился констебль, постучал в дверь Уэксфорда и был допущен.
- У вас нет никаких весомых доказательств. Уверен, что старший инспектор не одобрил бы это.
Сардонический хохот донесся сквозь тонкую стену. Арчери почувствовал себя несправедливо задетым.
- Я думаю, что мог бы все же написать подобное письмо.
- Вы должны делать как вам удобнее, сэр. - Берден поднялся. - Многое осмотрели в окрестностях?
Арчери справился с гневом. Если Берден намеревается завершить деловое свидание небольшим разговором, пусть будет небольшой разговор. Разве он не обещал своему старому другу Грисуолду и, в некотором смысле, старшему инспектору, что он не доставит им хлопот?
- Я вчера ездил в Форби, - сказал он. - Побывал там в церкви и случайно увидел могилу этого мальчика, о котором говорил мистер Уэксфорд па днях в суде. Его звали Грейс. Помните?
Лицо Вердена осталось безучастным, но сержант поднял взгляд.
- Я сам из Форби, сэр, - сказал он. - Мы иногда пели и танцевали в доме Джона Грейса. Вам в Форби все расскажут о нем, о том, что случилось двадцать лет назад.
- О нем?
- Он воображал себя поэтом, бедный малыш, и писал пьесы. Он был вроде религиозного мистика. Толкался во все двери, пытаясь продать свои стихи.
- Он был пастухом?
- Нет, насколько я знаю. Разносчиком булок или что-то такое.
Хлопнула дверь Уэксфорда, вышел констебль и сказал Вердену:
- Старший инспектор зовет вас. Голос Уэксфорда гремел вслед ему:
- Можете вернуться сюда, Гейтс, и получить заявление от Гая Фавкеса. И дай ему сигарету. Он не будет взрывать.
- Кажется, меня зовут, сэр, так что извините…
Берден вместе с Арчери прошел в двери.
- Вы поговорили с Алисой Флауэр как раз вовремя, - сказал он.
- Да, я разговаривал с ней. А что?
- Она умерла вчера, - сказал Берден. - Об этом есть в местных листках.
Арчери нашел агентство печати. "Кингсмаркхем кроникл" вышла как раз в это утро, и свежая груда газет лежала на прилавке. Он купил экземпляр и внизу последней страницы нашел сообщение.
"Смерть мисс А. Флауэр"
Он просмотрел его и вернулся на террасу отеля, чтобы прочитать внимательнее.
"Сегодня… скончалась…" Имеется в виду вчера, подумал Арчери, посмотрев дату под сообщением. "Сегодня в стоуэртонской больнице скончалась мисс Алиса Флауэр. Ей было восемьдесят семь лет. Мисс Флауэр, которая жила в нашем округе двадцать пять лет, более всего останется в памяти своей ролью в пресловутом убийстве в "Доме мира" и судебном слушании. В течение многих лет она была служанкой и доверенным другом миссис Примьеро…" Далее следовало краткое изложение убийства и судебного разбирательства.
"Похороны состоятся в приходской церкви круга Форби в понедельник. Мистер Роджер Примьеро выразил желание, чтобы прощальные обряды прошли спокойно и без туристов". Роджер Примьеро, преданный до конца, подумал Арчери. Ом очень надеялся, что Чарльз не сделал ничего, что огорчило бы этого доброго и исполнившего свой долг человека. Итак, Алиса Флауэр в конце концов умерла; смерть ждала достаточно долго, чтобы она успела рассказать ему, Арчери, все, что знала. Ему снова показалось, что это рука судьбы. Надежная, хорошая и преданная служанка. Покойся с миром!
Он отправился на ленч, чувствуя изнеможение и печаль. Где носит Чарльза? Он ушел больше двух часов назад.
Арчери ковырялся во фруктовом салате и растаявшем мороженом. Его воображение рисовало ему сына, самым неприятным образом допрашиваемого Уэксфордом, когда в обеденный зал ворвался Чарльз, размахивая ключами от машины.
- Интересно, где тебя носило?
- У меня было самое полезное утро. Здесь что-нибудь случилось?
- Ничего особенного. Умерла Алиса Флауэр.
- Можешь мне об этом не сообщать. Примьеро был переполнен этим. Видимо, вчера он провел у ее кровати несколько часов. - Он плюхнулся в кресло рядом с отцом. - Господи, как жарко в этой машине! Собственно говоря, ее смерть, пожалуй, похожа на спасение.
- Не думал, что ты можешь быть таким черствым, - недовольно сказал Арчери.
- Оставь, отец. Она отжила положенное плюс еще семнадцать. Она могла уже не хотеть жить. Хочешь услышать, что я вытащил из него?
- Конечно.
- Ты не хочешь больше кофе? Давай выйдем отсюда.
На террасе никого не было. Желтые вьющиеся розы разбросали свои лепестки по всей земле и разбитым плетеным тростниковым креслам. Там было много разных вещей - журналы, библиотечные книги, каталог унылых вязаных вещей, пара стаканов, - которые оставили завсегдатаи словно для того, чтобы зарезервировать постоянное место. Чарльз безжалостно сдунул лепестки, очистив два кресла. Арчери впервые обратил внимание, что он выглядел чрезвычайно счастливым.
- Ну, - сказал Чарльз, когда они сели, - во-первых, дом. Это настоящая резиденция, примерно с десять Трингфорд-Менор. Построенный из серого камня с этаким фронтоном над входной дверью. Миссис Примьеро жила там, когда была девочкой, и Роджер купил дом, когда его выставили на продажу этой весной. Имеется парк с оленями и широкий проезд, начинающийся от столбов въезда. С дороги дом увидеть нельзя, только из кедрового парка. У них итальянец-дворецкий - не такой классный, как англичанин, не так ли? Но я полагаю, что итальянцы - вымирающая раса. Так или иначе, этот символ дворецкого впускает меня и оставляет примерно на десять минут слоняться в зале размером с первый этаж нашего дома. Я был немного возбужден, потому что подумал, что он звонил в "Санди планет", а там сказали, что никогда не слышали обо мне. Но хозяин ждал меня в библиотеке. У него превосходная коллекция книг, и некоторые из них выглядят весьма зачитанными, то есть можно предположить, что кто-то их читал, хотя не думаю, что он. Они были переплетены в кожу, черную кожу. Среди книг много современной секс-дряни. Он пригласил меня сесть и предложил выпивку…
- Немного рано, а?