У всех трёх кобольдов лица сразу стали кислыми. Вот так-то! "Звонок" комиссару полиции на кого угодно произведёт нужное впечатление, даже если это чистой воды блеф. А мне сворачивать на полпути было просто глупо, к тому же необходимо скорее увидеть тело. Интуиция подсказывала, что это будет Ойсен, наш единственный свидетель. Вряд ли так повезёт, что это окажется Жорж Труппенс.
В последний момент я вспомнил о шлеме с фонариком и одолжил его у одного из кобольдов. Внизу было ещё холоднее, чем утром. Под ногами хлюпала вода, но сейчас мне было плевать на резиновые сапоги. Кто мог знать, что придётся лезть сюда снова?
– Зря вы одинди здесьди ходитеди, – ухмыльнулся Маймул-джан, включая свой фонарь. – Могли быди и своих дождатьсяди, а?
– Это намёк?
– Чегоди?
Что ж, за свою жизнь сейчас я бы и сам гроша ломаного не дал. Никого не послушался, пошёл один туда, куда никто из наземных жителей не рискует лезть, и вот результат. Неудачно поскользнулся, ударился головой, упал лицом в воду. Погиб по собственной глупости. Надо всё же позвонить Флевретти и Чмунку. Я достал телефон, короткие гудки, связи не было. Странно, ведь утром я вроде звонил отсюда.
– А здесьди не вездеди ловит, – словно читая мои мысли, обернувшись, заметил мой проводник.
У меня появилось почти реальное ощущение, как будто чьи-то холодные липкие пальцы сжали горло. Мы повернули вправо, влево, обошли пару здоровенных ямин, и наконец я увидел что-то на полу впереди.
– Вон онди лежитди.
Ещё за десять шагов лежащее в полумраке тело показалось знакомым. Через минуту я уже присел над ним и перевернул на спину. Да, это был Ойсен. Бедный запуганный секретарь инспектора местного отделения страховой компании "Могила и Ренессанс". Я попытался нащупать пульс, но его не было. Молодой чёрт выглядел так, как будто просто спал или потерял сознание. Но он был мёртв, и я был виноват в его гибели.
– Мы вытащилиди его из водыди, как и утромди первого. Толькоди здесь ямади побольше, пришлосьди тудади лезть. Вседи простудимся! Какди думаете, намди троим дадутди страховку?
Рядом действительно была очередная выбоина с водой. Но надо же ухитриться, чтобы столь неудачно споткнуться и упасть лицом в воду! Ну не может быть двух таких удивительных совпадений в один день. Это уже почерк какой-то…
– Кто-нибудь видел, как он спускался вниз?
– Нет. Самиди не поймёмди, как он здесьди оказался.
Это верно. Если помощник инспектора имел реальный повод спуститься в канализационные туннели, то зачем туда понесло секретаря? Что он тут делал?
Несчастный был одет в синее пальто, в котором был сегодня, когда преследовал меня. Как глупо и какая бессмысленная смерть. Он был готов мне помочь, но не успел, или ему не дали. Я мысленно пообещал сам себе, что найду и призову убийцу к ответу. Но всё же зачем Ойсен полез сюда перед самой нашей встречей? Решил провести собственное расследование? Нет, скорее его заманил сюда убийца. Но тогда получается, убийцей оказался не тот, кого он так боялся и хотел выдать? Иначе бы он не пошёл с ним в такое опасное место.
И опять никаких явных следов насилия. Даже следов борьбы нет. Ничего, кроме здоровенной ссадины на лбу. Хотя его могли толкнуть в спину, чтобы он ударился головой. А это значит, секретарь точно знал нападавшего. Потому что не услышать здесь шагов, хотя бы за двадцать метров, просто невозможно, плюс ещё и хорошее эхо. А потом я вздрогнул – закостеневшие руки сжимали тяжёлый кобольдовский ретрофонарь…
– Вы что, его с фонарём вытащили из воды?
– Да, дажеди не выронил. Надо же какди вцепилсяди!
Положим, в лужу он упал уже без сознания и кто-то держал его голову под водой, пока Ойсен не захлебнулся. Но почему оба убитых таскали эти старорежимные фонари? При их тусклом свете разглядеть что-либо могут только привыкшие глаза кобольдов.
Я с трудом разжал его пальцы и вытащил фонарь. Он не включался, но важнее было другое: на днище была заметная вмятина, почти такая же, как на фонаре рядом с телом Лошара!
– А правдади, что у васди нетди значка и выди не имеете правади проводитьди расследование?
Я поднял глаза на чересчур осведомлённого Маймул-джана и встретился с холодным непроницаемым взглядом.
– Посветите-ка поближе!
– Нетди проблем, пожалуйстади. – Он оскалился, что, похоже, должно было означать примиряющую улыбку.
– Кстати, а кто его нашёл? Опять все?
– Ну дади. То есть мыди втроёмди с напарниками. Выди их видели наверхуди.
– Шли втроём, значит. По узкому туннелю?
– Тут жеди широкоеди место.
Пока он объяснялся, я продолжал осмотр, но больше ничего нового не обнаружилось. Поэтому я поднялся, отряхнул мокрые брюки и, прихватив фонарь, направился к выходу.
– Сейчас приедут за телом. Нужно будет вытащить его наверх.
– Конечно. Это жеди нашди гражданский долгди! А можноди вопросди?
– Спрашивайте.
– Мужчина можетди родитьди?
Видимо, у меня вытянулось лицо. Кобольд решил, что я понял его неправильно, и поспешил уточнить:
– Парниди спрашивают, почемуди у инспекторади такое брюходи? Он не беременныди? Всё времяди был нормальныйди чёртди, а за последний месяцди такое пузо! Глупостиди, да?
Теперь мне всё стало ясно. Я знал убийцу. Оставалось только собрать доказательства…
По пути назад мы с Маймул-джаном не обменялись ни словом. Когда я по пояс вылез из люка, то встретился лицом к лицу с окружившими колодец кобольдами. Их было уже гораздо больше двух. Под моим взглядом они расступились и дали мне выйти. Однако у большинства были откровенно враждебные рожи.
Я сразу же позвонил в морг и уже потом, на этот раз по-настоящему, набрал шефа.
– А я как раз собирался звонить вам, Брадзинский! – радостно откликнулся он. – Похоже, мне придётся торчать здесь до глубокой ночи.
– Сочувствую, месье комиссар.
– Язвите? Скажите лучше, как идёт расследование. И да, напоминаю вам, что как арестованный вы должны ночевать в камере. Я, конечно, дал вам свободу передвижения днём, но не забывайте, что вы всё-таки под следствием. Без обид, это только формальность, – понизив голос, примиряюще добавил он. – Но я должен соблюдать правила: если вдруг приедет комиссия, у нас всё должно быть чисто, верно?
Да, гипотетическая комиссия, мнение прессы и вообще всё, что связано с его уходом на пенсию, для шефа всегда на первом месте. И пусть хоть весь мир рухнет, но он останется при своём. Я быстро доложил ему о нападении и новом трупе. Комиссар Базиликус был серьёзно озадачен, хотя уж его-то редко чем можно удивить.
– Вы кого-то подозреваете?
– Есть один кандидат, – сказал я, закидывая фонарь-улику в багажник.
– Один? А как же все остальные кобольды? Или вы нашли главного? Потому что они никогда не действуют поодиночке. Это не в их природе.
– Мне известно, кто их лидер, но дело не в этом. – Я обернулся к кобольдам.
Они как будто были заняты разговором и не обращали на меня никакого внимания.
– Думаю, что за всем этим стоит старший инспектор Труппенс.
– Нам понадобятся весомые доказательства для суда.
Что в Базиликусе хорошего, так это умение доверять своим сотрудникам, ему не нужно лишних объяснений и бумажек, чтобы решиться дать делу ход.
– С доказательствами проблема. Кстати, вы видели сегодня Труппенса на свадьбе? Нет? А ведь он там был, по крайней мере, по его словам, собирался заехать. В общем, мне нужна ваша помощь, – сказал я.
– Увы, я же сказал, что занят тут до ночи… – тяжело вздохнул он.
– А если вопрос задержания преступника требует вашего немедленного присутствия на работе?
– Хм… это интересно. Слушаю, сержант.
Я быстро выложил свой план, который сформировался у меня в голове буквально за минуту до этого. Разумеется, ещё не полностью, но я знал, когда могу положиться на шефа. С его опытом, мудростью и связями мы уже не раз заставляли преступника признаться и самому выдать себя с потрохами.
– Значит, вот что, Брадзинский, – выслушав меня, задумчиво протянул комиссар. – Звони ему и вызывай к нам. А сам быстренько в участок! Обговорим всё на месте.
– А как же свадьба дочери мэра? Не думал, что вы вернётесь сегодня на работу.
– Не нудите, сержант, что мне тут делать?! Мадам Базиликус будет отплясывать до полуночи и вернётся не раньше утра. Мне скучно. В общем, встретимся в участке.
Отключив шефа, я покосился на навостривших уши кобольдов и позвонил старшему инспектору на сотовый.
– Добрый вечер, месье Труппенс. Вы не могли бы приехать в участок? Нам с комиссаром Базиликусом нужна ваша помощь.
– Прямо сейчас?
– Да, это в ваших интересах.
– Ну хорошо. Сейчас приеду, да.
– Ждём.
Он повесил трубку, даже не спросив, зачем нужно ехать в участок. А главное, так быстро согласился, словно ждал моего звонка. Это хороший знак. Разумеется, не для него.
Я дождался приезда машины из морга, убедился, что кобольды передали труп с рук на руки зомби, и только тогда сам сел за руль. Несмотря на вечерние пробки, уже через пятнадцать минут мне удалось добраться до отделения.
Капрал Флевретти, оказывается, ушёл с концами. И как я мог забыть про его свидание? А вот краснокожий Чунгачмунк, как ни странно, был на месте, сторожил дверь шефа с томагавком в руках. Он объяснил, что сам вернулся недавно, Флевретти уже уходил и передал ему, что я велел ехать по указанному адресу, но тут Чмунку позвонил шеф и сказал, чтобы он ждал в участке, потому что и он и я сейчас сами туда приедем.
Мы с комиссаром даже не успели обсудить наш план, когда услышали шум подъезжающей машины, я уже знал, кто это, и сам вышел его встретить.
– А, сержант, да? Не понимаю, что за срочность? Что произошло? Не думаю, что я могу вам ещё чем-то помочь, да. Я же всё уже рассказал.
Его взгляд задержался на мне, явно он заметил ссадину у меня на шее, но я промолчал.
– Ничего, просто комиссар хотел лично задать вам несколько вопросов.
– Ну что ж, вы имеете на это право, – неуверенно согласился он.
Я провёл его в кабинет и указал на стул перед столом шефа. Старина Базиликус хранил многозначительное молчание, что-то перебирая в бумагах.
– Старший инспектор Труппенс по вашему приказу доставлен, – козырнул я, пододвинул себе стул и сел в углу.
Шеф лишь мрачно кивнул, чем ещё больше напугал представителя крупной компании, у которого вдруг появились капельки пота на лбу.
– Я хотел бы…
– Где вы были в последние три часа, месье Труппенс?!
– В последние три часа? А что, опять кого-то убили, да?
– Почему опять? Вы думаете, смерть вашего помощника не была несчастным случаем?
– Откуда мне знать, да? – заёрзал на стуле старший инспектор. – Мне всегда казалось, что это ваша прямая обязанность – выяснять, что там случилось на самом деле. Но мне, как обывателю, казалось бы логичным предположить, что у нас в городе появился какой-то таинственный убийца. Может, даже маньяк, да? Хотя, тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, что это не так. Но я обеспокоен, да! Если же вы приказали вызвать меня, значит, погиб какой-то мой знакомый, да? Не томите, говорите же, говорите…
– Вы правы. Час назад сержант Брадзинский нашёл тело вашего секретаря месье Ойсена. Что вы можете сказать по этому поводу?
Инспектор подскочил на месте, всплеснув руками, и тут же, как будто в бессилии, опустил их вдоль тела, скорбно качая головой.
– Бедняга… Как же это случилось? Нет, я просто не могу в это поверить, да-а… Такой ответственный, честный, бескорыстный молодой чёрт. Я думал, что когда-нибудь он займёт моё место. Автокатастрофа, да? Он сегодня как-то странно себя вёл и ушёл с работы, ничего не сказав, раньше времени. Как будто торопился куда-то. Вот и сержант Брадзинский был свидетелем, да…
– Итак, где лично вы находились в последние три часа?
– Вы меня подозреваете?
– Вас подозревает сержант Брадзинский. Я весь день был на свадьбе дочери нашего мэра и не успел как следует ознакомиться с делом.
– Какое совпадение! Я тоже, да! – едва не подпрыгивая на стуле, взвился старший инспектор. – Я поехал туда практически сразу после встречи с вашим сержантом. Я же вам говорил, сержант, да? Меня там ждала жена, она почти весь день была там одна. Но к этому времени уже начали опускаться сумерки (сейчас ведь рано темнеет) и все уже были весьма пьяные. Так что неудивительно, что вы меня не заметили, да? Но я-то вас ви-и-прел!
– Кстати об этом. – Комиссар Базиликус оторвал взгляд от бумаг. – Вы всё-таки пропустили там кое-что важное.
– О чём вы?! И кстати, почему вы меня обвиняете, да? – преувеличенно возмущённо накинулся на меня инспектор.
Я промолчал, поведя бровями в сторону шефа. А он в это время неторопливо продолжил развивать свою мысль:
– Я знаю, что вы ушли со свадьбы гораздо раньше.
– Ничего подобного! Моя жена может…
– О, так вы по возвращении не разговаривали со своей женой? А зря…
– Да?
– Дело в том, что мэр пригласил на свадьбу какого-то модного фотографа-эксгибициониста из столицы. И тот оказал честь вашей жене, выбрав её для серии снимков, которые будут опубликованы в каком-то престижном журнале, кажется, в "Ну и морда". Лучшие чертовки всего цивилизованного мира хотят туда попасть.
– Да моя жена три года подряд получала первое место и титул "Уродина года" в Мокрых Псах, – не без гордости заявил месье Труппенс. – Разумеется, она мне говорила про фотографа, да. Я просто был в другом конце парка в это время.
– Но тогда вы должны знать, что по традиции он должен был, как бы неожиданно выскочив из-за куста, запечатлеть вашу жену, её шок и возмущение. А потом рассерженное лицо мужа и как получает в морду от него. Столичный гость был страшно оскорблён тем, что вы его проигнорировали, не вступившись за честь жены. А уж в какой ярости была ваша супруга, потому что надеялась вернуть былую славу модели! Она не отпускала фотографа, таская его по всему парку и выкрикивая ваше имя. Но вас не было…
– Я был! Я просто… не слышал, стоял в сторонке…
– Значит, вы ещё не в курсе, что она обратилась ко мне как к представителю власти с просьбой помочь вас найти. А фотограф пожелал написать заявление, обвинив вас в оскорблении его профессиональной чести! Я еле отделался, упирая на то, что нахожусь здесь не на службе. Моя жена подтвердит это, как и куча свидетелей, наблюдавших за истерикой мадам Труппенс. Та ругала вас последними словами.
– Я вам не верю. – Инспектор почему-то отъехал на стуле к стене.
– Да? Вы же там были. И вам должно быть известно, что было, а чего нет. Кстати, фотограф собирался зайти утром и оставить заявление. Я немного удивился, зачем ему это? Всё-таки чужой город, ограниченные возможности, финансовые потери, – даже не скрывая зевоту, протянул шеф. – Но он сказал, что, напротив, для него это только в удовольствие, потому что сутяжничество – его хобби. Кстати, нужно будет попросить его принести фото. Они могут быть важным дополнением к делу.
– Какое дело, да?! Что, мне нельзя было просто отойти подышать свежим воздухом?
– Только не в то время, когда произошло убийство! – неожиданно громко рявкнул наш старый комиссар, грозовой тучей нависая над сжавшимся у стены Труппенсом.
– П-почему вы решили, что это я?
Шеф молча поставил на стол два старых кобольдовских фонаря. На днище каждого зияла вмятина.
– И чё?! – попытался вновь взять себя в руки инспектор. – Ну фонари, да?
– Расположение вмятин говорит о том, что ими ударили сверху, а обе жертвы, и Лошар и Ойсен, были ниже вас ростом. Кобольдов в этом случае вообще нельзя брать в расчёт.
– Оставьте это для присяжных, я ничего не понимаю в таких вещах. Лучше скажите, где нашли тело, да?
– В канализации, – нехотя процедил я, зная, что сейчас он нас высмеет.
– Ха-ха! И вы думаете, я смог бы пролезть туда с таким пузом? – Он демонстративно потряс руками обширное пузо, бывшее едва ли не больше, чем у комиссара. – И это всё, что у вас есть, да? Два одинаковых фонаря. А с чего вы взяли, что это мои? Там что, было выгравировано моё имя или вы нашли отпечатки пальцев?
– В канализациях все надевают рукавицы.
– Не смешите, да? Ладно, допустим, надевают. Разве не очевидно, что кто-то хотел подставить меня, да?
– И кто же?
– Кобольды.
– Им не хватает роста.
– О, это хитрые бестии! Поверьте, они его и убили.
– Кого именно? – уточнил комиссар.
– Ну… их обоих – Лошара и Ойсена!
– Допустим, а за что?
– За махинации со страховками. Что-то не поделили. Теперь-то понятно, почему было столько выплат, да! – радостно вскинулся месье Труппенс, не понимая, что уже закопал себя с головой. – Они были сообщниками. Поэтому им и удавалось всё это так ловко проворачивать. А ведь я их считал верными и добросовестными помощниками! Но мне пора. Надеюсь, я вам помог. У меня дети уже ждут свою страшную сказку на ночь. Возникнут ещё вопросы, адресуйте их моему адвокату. Именно так, да!
И он положил на стол явно заранее заготовленную визитку.
– Ну так где вы были, когда вся свадьба вас искала? – невозмутимо произнёс ему в спину шеф.
– В туалете, – безмятежно откликнулся инспектор и ускорил шаг.
Наверное, боялся, что мы бросимся вслед и арестуем его. Я подождал, пока Чмунк закроет за ним дверь, потом встал со стула и громко зааплодировал.
– Шеф, это было нечто! Вы могли бы дать фору любым столичным актёрам. Этот блеф с фотографом просто великолепен!
– Глупости, – проворчал чрезвычайно довольный собой комиссар. – Любой обман должен содержать хотя бы семьдесят процентов правды.
– Фотограф был и он действительно снимал мадам Труппенс?
– Да, был. Нет, не снимал. Вернее, снимал, но не её. Всё прочее, разумеется, игра, – важно согласился Базиликус. – Но вы просто подставили меня, нашли убийцу и не нашли улик! Сержант Брадзинский, это мрак…
Кто бы говорил! В то время как он объедался деликатесами и веселился на свадьбе, мне пришлось дважды лезть в канализацию, ползать там, обливаясь нечистотами, а наверху отбиваться от нападения… После всего этого я ещё должен был смиренно вернуться ночевать в камеру. И я же ещё и виноват, что не собрал достаточно улик?!
Но, по сути, он был прав. Мы столкнулись с так называемым мошенником, а не убийцей, а преступники такого типа, как правило, ведут себя крайне глупо, не оставляя улик, но практически чуть ли не открыто признавая свою вину. Их можно лишь прижать к стенке и заставить сознаться, но собрать для суда всю доказательную базу очень проблемно…
– Возьмите Чмунка и проследите за ним, – велел мне шеф.
– Вы уверены, что инспектор не пошел домой рассказывать детям сказку?
– Уверен. У него нет детей. Моя жена ходит с его супругой на занятия по составлению траурных букетов. А вечерами компостирует мне мозг рассказами о жизни каждой приятельницы с этих курсов. Так что я их биографии наизусть выучил!
– Сочувствую, – холодно заметил я.
– У вас это ещё впереди. В общем, он не пойдёт домой. Ему туда не нужно. Если нам удалось его напугать, то месье Труппенс сейчас будет пытаться замести следы и дать дёру из города.
– Думаете, он нам поверил? А если позвонит жене?
– Вряд ли. Опять же со слов жены я знаю, что свою он боится до чёртиков.