Опустившись на колени рядом с трупом, Мэлоун потер пальцем у входного отверстия пули. Кусочки сажи прилипли к коже. Просунув руку за воротник, он потрогал тело, оно уже остыло.
Мэлоун поднял глаза на Клеймора, который внимательно наблюдал за ним.
- Где оружие, которым он воспользовался?
- У нас.
- Может быть, дадите взглянуть на записку?
- Я же сказал, она засекречена.
- Создается впечатление, что в этом форте все засекречено, чего ни коснись. Возникает вопрос: чем вы здесь командуете, Клеймор?
Казалось, Клеймор рассердился. Не ответив, он направился к горстке военных, собравшихся в соседней комнате. Мэлоун удержал его, схватив за локоть.
- Где живет семья Лэндсфорда?
- В Техасе. - Клеймор стряхнул руку Мэлоуна. - Лэндсфорд летал туда каждый выходной.
- Каждый выходной? - удивился Мэлоун. - Так далеко? Это же безумно дорогое удовольствие.
- Штатским не понять нас, простых армейских парней, - ответил Клеймор.
Лейтенант Джо Манелли курил сигарету, прислонившись к джипу. Увидев выходящих из интендантства Мэлоуна и его спутников, выплюнул сигарету и помахал ему рукой.
- Кого я вижу! - произнес Мэлоун, глядя на приближающегося Манелли.
- Случайно проезжал мимо. Увидел вашу машину и сказал себе: "Джо, держу пари, это машина управления и принадлежит она моему старому приятелю Мэлоуну".
- Заливаете, лейтенант! - вырвалось у Джонсона.
Манелли увлек Мэлоуна в сторону, говоря:
- Взгляни на их лужайки. Хотел бы я иметь такой газон возле дома!
- Какого черта, Джо? Чего тебе надо?
- Я офицер связи между фортом и городскими властями.
- Включая Службу?
- Верно.
- Ну выкладывай, в чем дело.
- Дело в том… В общем, я здесь, чтобы сказать тебе… вернее… предложить, чтобы ты забыл об этой базе и о том, что ты здесь видел, включая Лэндсфорда. Этого хотят на четырнадцатом этаже, понятно?
Мэлоун удивленно посмотрел в глаза Манелли.
- О нашем расследовании знает комиссар полиции?
- Комиссару известно обо всем, что происходит на Службе.
- Побереги эти враки для слушателей академии. Почему именно это дело?
- Потому что начальство не хочет, чтобы армия США была вовлечена в твою проклятую маленькую трагедию. Ясно? Если ты забыл, я тебе напомню, что этот город содержат банки и правительство. И никто не хочет вызвать их гнев.
- Ты полагаешь, что я оставлю дело нераскрытым?
Манелли приобнял его за плечи.
- Речь идет о национальной безопасности.
Мэлоун вырвался. Ему уже осточертело слушать о национальной безопасности. Они молча пошли, по клочкам городка, невольно восхищаясь ими и ухоженными лужайками.
Наконец Мэлоун взглянул на старого приятеля.
- Что происходит, Джо?
- Дэнни, я не знаю и знать не хочу. Я тот человек, которого зовут, когда возникают трения с местной жандармерией.
- Когда будут новости от твоих друзей из ЦРУ?
- Такие вещи не решают за один день.
Помолчав немного, Мэлоун повернулся к Джо Манелли.
- Передай на четырнадцатый этаж, что я поступлю как надо.
- Не сомневался в этом ни минуты. - Манелли похлопал его по спине.
Когда детективы возвращались к своей машине, Мэлоун сказал Старлингу Джонсону:
- Напомни, чтобы я попросил Бо связаться с его другом из армейской разведки. Мне нужна копия личного дела Лэндсфорда. Не пойму, как пехотинец, увешанный боевыми наградами, очутился в интендантстве.
- Слушаюсь, шеф. - Старлинг завел машину.
У поста они остановились. Подошел солдат, проверил сидевших в машине и махнул рукой, пропуская. Вдруг О'Шонесси схватил лейтенанта за плечо.
- Смотрите!
С шоссе Кросс-Айленд на полукруглую подъездную дорожку к воротам свернул грузовой фургон. За рулем сидел Дэвид Анкори. Из будки поста выглянул часовой, посмотрел на подъезжающий грузовик и его шофера и пропустил без досмотра. Такси-универсал, следовавшее за фургоном, развернулось и остановилось на обочине шоссе.
Когда они проезжали мимо, шофер такси надел черные очки. Человек Харригана знал свое дело.
Мэлоун обернулся, глядя, как фургон исчезает среди построек военного городка.
- Что делает Анкори на военной базе? - спросил О'Шонесси.
- У меня вопрос поинтереснее. Почему часовой пропустил его, даже не спросив документы? - ответил Мэлоун.
Мэлоун с интересом рассматривал аппаратуру в квадратном сером фургоне без окон, который был припаркован перед 5-м участком на служебной стоянке. По углам размещены красные рефлекторы. Смотровые щели, сквозь которые велось наблюдение за ничего не подозревающими людьми и фотосъемка. Если бы какому-нибудь прохожему пришло в голову заглянуть в фургон сзади, он увидел бы нагромождение ящиков. Этот оптический обман был гордостью ребят из транспортного отдела.
Они попали внутрь через раздвижную металлическую дверь, в центре которой было окошко из зеркала с односторонней светопроводимостью. Слева располагался туалет с химикалиями, разлагавшими выделения организма.
Когда Мэлоун, наконец, отвернулся от электронного оборудования, он обнаружил стоявшего перед туалетом Хайнемана, удивленного компактностью места. Поразмыслив, он пришел к заключению, что его задница наверняка раздавит эту штуку.
- Как тебе удалось достать такую машину? - спросил Мэлоун.
- Ничего особенного, хозяин, - сияя, ответил Хайнеман, подражая негру с Юга, - просто ветеран Крымской войны, с которым мы вместе служили в Седьмом гусарском корпусе, работает в транспортном отделе. Короче, фургон прибыл из Бронкса на техобслуживание. Он в вашем распоряжении на несколько дней.
- По-моему, настало время заглянуть в "Интермедию". - Мэлоун повернулся к Бо Дэвису: - Зайди в магазин Эйба, который торгует армейской и военно-морской формой. Он находится рядом со старым призывным пунктом. Покажи Эйбу свой значок, скажи, что работаешь со мной, и попроси одолжить нам два офицерских мундира. Из Старлинга и Джейка выйдут прекрасные офицеры. Воспользуемся ключиком, который нашли в квартире Сары Айзингер, и постараемся с его помощью попасть в клуб.
- Что с Андреа Сент-Джеймс? Она наверняка знает от Андермана, что мы следим за ней. Задержать ее?
- С ней поиграем еще. Узнав от Андермана о слежке, она испугается, потеряет самообладание и, возможно, будет менее осторожна. Может, и выведет на кого-нибудь.
Мэлоун спросил Хайнемана, работают ли телефоны в фургоне. Тот заверил, что все телефоны подключены к станции. Мэлоун подошел к батарее телефонов и поднял трубку одного из них.
Ответил Джек Харриган:
- Лу, я только что собирался вам позвонить.
- Расскажи об Анкори, что он делал в Форт-Тоттен?
Харриган доложил, что Анкори поехал к форту прямо из Восточной судоходной компании. Человек Харригана следовал за ним в такси. В форте Анкори пробыл сорок шесть минут и вернулся прямиком в свою компанию.
Помолчав, Харриган сказал:
- Лу, я должен сообщить, что Андреа Сент-Джеймс ускользнула от нас. Вошла в гостиницу "Гренада" и исчезла. Вероятно, воспользовалась боковым выходом.
Пэт О'Шонесси вытянулся на продавленном диване и закурил. Оставалось четыре часа до того, как они попытаются проникнуть в "Интермедию". Поэтому он навестил свою подругу, которую детективы прозвали Пеной. Остальные разбрелись по своим делам: Хайнеман поехал в клуб 6-го участка, где намечалась игра по-крупному, Штерн пошел в тренировочный зал, Мэлоун и Джонсон поехали в индийский ресторан на Второй авеню, раздобыть какой-нибудь еды.
Пэт наблюдал, как Пена мыла посуду в крошечкой кухне. Интересно, что бы она сказала, узнав, каким прозвищем ее наградили ребята из его бригады. Он помнил, как она сообщила ему о том, что собирается пользоваться пенными противозачаточными таблетками. Подняв глаза и надеясь на его одобрение, она произнесла: "Тебе больше не надо будет применять эти резиновые штуки".
Квартира с нехитрой мебелью во многом напоминала ее жизнь - простую и унылую. Когда бы он ни позвонил, она всегда была к его услугам. Похоже, думал он, она проводит жизнь в ожидании его нечастых звонков. Верит ли она на самом деле в ту ложь, которой он ее кормит? Мужчины во все времена лгали одинаково. Как она могла верить? Видимо, одиноким женщинам, которые встречаются с женатыми мужчинами, нужна эта ложь, помогающая сохранить чувство собственного достоинства. Иногда ему становилось жаль ее и ей подобных. Женатые приятели заглядывали к ним несколько раз в неделю, а долгие выходные дни они коротали в одиночестве, находя утешение в бутылке джина.
Пена не относилась к обычному типу манхэттенских одиноких женщин, околачивающихся в барах. Она никогда не ходила туда. Пена была простой женщиной, и Пэт знал, что она его очень любит. Но именно это и беспокоило его больше всего. Она отдавала ему все, что имела, а в ответ получала только ложь. Но, в конце концов, она уже совершеннолетняя и должна отвечать за свои решения и поступки. Он ее не принуждал. Пэт успокаивал себя: она так живет, потому что сама этого хочет. Ему совсем не хотелось терять такую удобную любовницу.
Глядя, как она вытирает тарелки, он думал: она хорошая баба, хоть и провинциалка.
Когда Пэт позвонил и сказал, что зайдет, Карен Мэрфи, так на самом деле звали Пену, выбежала из своей квартирки на Шестьдесят шестой улице и истратила последние пятнадцать долларов на кусок мяса для ростбифа. Не важно, что в кошельке осталась только мелочь. Она приготовит обед для своего Пэта.
Когда они впервые встретились, Карен была еще девственницей в свои тридцать один год; сколько раз, лежа в постели, она мечтала о том, как это произойдет у нее с мужчиной, иногда поглаживала себя руками, представляя, что не одна. Они познакомились с Пэтом на одной из грандиозных манхэттенских вечеринок, где, как правило, никто друг друга не знает и куда каждый приходит со своей бутылкой вина в бумажном пакете. Ее покорили теплота Пэта и его прекрасная добрая улыбка. Она сразу влюбилась в ямочку на его подбородке. Именно о таком мужчине она всегда мечтала, но существовала проблема - он был женат. Весь первый вечер они проговорили. Он казался таким искренним, и ей в голову не приходило, что он может обманывать. Он врал про свое одиночество, говорил, что мечтает найти человека, с которым хотел бы разделить судьбу, сетовал на неверность жены, ее жестокое отношение к детям. Она увидела в нем несчастного мужчину, нуждающегося в теплоте и сочувствии, несчастливого в своей семье, больше всего на свете любящего детей и ставившего их превыше всех своих желаний. Именно такого мужчину она могла полюбить.
Сегодня, моя тарелки, она собиралась с силами, чтобы спросить Пэта о его планах на их совместное будущее. За прошедшие годы он часто упоминал об этом, но не вдавался в подробности. За эти годы он должен был решить и сделать выбор, думала она. Последняя тарелка вытерта. Вытерев полотенцем мойку, она повесила его на крючок, вошла в гостиную, присела на пол у ног Пэта, положив голову ему на колени, и спросила, понравился ли ему обед.
- Потрясающе. Ты великолепно готовишь.
- Я так тебя люблю. - Она заглянула ему в глаза.
Он попытался сказать в ответ то же самое и не мог. Просто не мог выговорить эти слова. Много раз собирался, хотел сказать их и не мог.
- Я тоже, Карен.
- Пэт, мы когда-нибудь сможем жить вместе? - Она ждала ответа, затаив дыхание.
"Опять начинается, - подумал он. - Что делать? Встать и уйти или остаться и еще раз соврать?" Пэт почувствовал укол вины оттого, что попусту отнял у нее столько лет жизни. Но ему были приятны ее прикосновения, он уже почувствовал возбуждение. Ужасно жаль будет бросить ее. "Ни за что, потяну еще годик-другой, а там…"
- Карен, мне всегда казалось, ты понимаешь, что я думаю о нас с тобой. Как только дети вырастут, я уйду от жены, и мы с тобой будем жить вместе. Я обещаю.
Она была счастлива. Ее Пэт думает о ней. Она прикоснулась к нему.
- Пойдем в спальню.
Выгнув спину, Карен Мэрфи сняла хлопчатобумажные трусики. Больше на ней ничего не было. Она смотрела, как он раздевается. Сбросив ботинки, он залез в постель в носках и в майке. Его боксерские трусы были велики на пару размеров, майка посерела и вытянулась, потеряв всякую форму.
Карен любила его самого, а не плотские утехи с ним. У него был маленький член, и он расстраивался из-за этого, требуя от Карен постоянных уверений в том, что она удовлетворена. Секс ей был безразличен. Но еще мать учила ее, что любовные игры - одна из обязанностей женщины и лучше исполнить ее как можно быстрее. Она научилась имитировать оргазм одновременно с ним.
Карен начала ласкать его и, почувствовав его готовность, легла на спину. Он тут же вошел в нее, без поцелуев и иной прелюдии. Карен начала дико извиваться и произносить грубые возбуждающие слова, поскольку знала, что это ему нравится. По его участившемуся дыханию она поняла, что он почти готов. Обхватив его ногами, она вжалась тазом в его тело, которое вдруг ослабло.
Карен продолжала держать его бедра стиснутыми ногами и приговаривала:
- Ты был великолепен. Мне так нравится заниматься с тобой любовью.
Не отвечая, он вырвался из тисков, перекатился на постели и тотчас заснул, а она лежала рядом и смотрела на его лицо. "Секс совсем не важен", - подумала Карен и, нагнувшись, легонько поцеловала его в губы.
В тот же вечер, без нескольких минут девять, серый фургон остановился напротив "Интермедии". Свет уличных фонарей, пробиваясь сквозь мрак, падал на тротуар ровными кругами.
Старлинг Джонсон и Джейк Штерн вышли из-за угла Пятьдесят седьмой улицы и зашагали к входу в клуб. Джонсон отошел от напарника к пожарному гидранту. Надо было проверить радиопередатчик, пристегнутый под мышкой.
- Погуди, если меня слышишь, - сказал он, поставив ногу на гидрант и делая вид, будто завязывает шнурок на ботинке.
Прозвучал гудок.
Джонсон опустил ногу, выпрямился, пригладил руками мундир, чтобы проверить, ладно ли он сидит. Посмотрел на напарника.
- Пойдем отрабатывать свой хлеб, приятель.
Лестница вела к массивным дверям из красного дерева, на которой висел большой бронзовый молоток. Джонсон поднял его, взглянул на Джейка и четыре раза стукнул по двери.
Высокий, поразительно тощий мужчина с прилизанными черными волосами, лакированными ногтями и огромной "бабочкой", подчеркивающей его оттопыренные уши, открыл дверь и впустил их.
- Добрый вечер, господа. Меня зовут Пол. Вы члены "Интермедии"?
- Я - капитан Джефферсон, - соврал Джонсон. - А это - капитан Джейк Штерн. Наш друг, майор Лэндсфорд - член вашего клуба. Его перевели по службе в другое место, и он отдал нам ключ. Лэндсфорд уверял, что никаких сложностей не возникнет, его взносы уплачены за три года вперед. Во всяком случае, он так сказал.
- Могу я взглянуть на ключ? - спросил мэтр.
Джонсон невозмутимо вручил ему ключ.
- Пожалуйста, подождите здесь, господа.
Мэтр повернулся и пошел к двери слева от гардероба, открыл ее и вошел. Щелкнул замок. Подойдя к шкафу с досье, он нашел карточку на букву "Л" и вынул досье Лэндсфорда. Досье каждого члена клуба содержало данные о сексуальных привычках и личных наклонностях каждого гостя, а также указания, как с ним обращаться. В досье Лэндсфорда говорилось, что это офицер, любящий развлекаться в обществе дам и имеющий право вместе со своими друзьями пользоваться любыми услугами клуба и выдвигать любые требования. Мэтр закрыл досье, положил его на место и задвинул ящик.
Пол, мэтр, не знал и знать не хотел, что происходит внутри клуба. Он исполнял полученные указания, не совал нос в чужие дела и зарабатывал большие деньги. Если хозяева "Интермедии" хотят, чтобы любые желания Лэндсфорда и его друзей выполнялись с особым усердием, Пол сделает все, как нужно.
- Вы оба друзья майора Лэндсфорда? - спросил мэтр, выйдя из кабинета и подходя к двум детективам.
- Да, мы его друзья, - ответил Штерн.
- Майор Лэндсфорд давненько не заглядывал к нам, - сказал Пол.
- Его перевели. Перед отъездом мы играли в покер. Он проигрался и поставил на кон часы и этот ключ, заверив, что членство в клубе можно передать другому человеку. Джейк сорвал банк и выиграл ключ.
- Должно быть, вы близкие друзья майора Лэндсфорда?
- Да, так оно и есть, - твердо ответил Штерн.
- В таком случае, господа, приглашаю вас быть нашими гостями сегодня. Сначала я проведу вас в бар.
Бар, наполненный людьми и табачным дымом, был отделан в духе декаданса: банкетки, обитые красным бархатом, гравированные стеклянные витражи, толстый ковер и тусклое освещение.
По дороге мэтр объяснил им, что на втором и третьем этажах расположены отдельные номера, где пары с любыми сексуальными наклонностями, как гомо, так и гетеро, могут наслаждаться охлажденным вином и чистыми простынями. Официантки, выставив напоказ пышные бюсты и зады, проталкивались сквозь толпу гостей с подносами, уставленными закусками и напитками.
В углу на банкетке сидели две женщины. Одна, похожая на валькирию, с длинными, заплетенными в косы белокурыми волосами, стройная, миниатюрная, отзывалась на имя Урсула. Другая - вьетнамка, Айрис Ли. Длинные черные прямые волосы ниспадали ниже талии. Урсула внимательно посмотрела на двух военных, потом бросила на Старлинга Джонсона такой взгляд, после которого мужчину тянет проверить, застегнута ли у него ширинка.
- Кто такие? - спросил Джонсон.
- Наши девушки. Хотите с ними познакомиться, господа?
- С огромным удовольствием. - Штерн поправил галстук.
Заказав для своих гостей выпивку, мэтр направился к дамам.
- Кто они? - спросила у мэтра Айрис Ли.
- Друзья Лэндсфорда. С ними рекомендуется обращаться как с почетными гостями нашего клуба.
Подняв бокал, Урсула провела по его краю кончиком языка.
- Кто нам заплатит?
- Вас обеих не обидят.
- Ниггер выглядит как висельник.
- Немного разнообразия не повредит. - Мэтр оставил дам и пошел к бару. Обе последовали за ним.
- Давно служите в армии? - начала разговор Айрис Ли.
- Меня призвали в шестнадцать лет, - ответил Штерн, заглядывая в глубокий вырез платья вьетнамки.
Урсула прильнула к Джонсону, разглядывая три ряда орденских планок.
- Вам пришлось повоевать. - Она провела пальцем по нашивкам.
- Было дело. - Джонсон смотрел, как напарник усаживается у стойки с вьетнамкой, нашептывая ей на ухо и хихикая, будто нетерпеливый юнец.
- Неистовые дикари меня возбуждают. - Урсула просунула колено между ног Джонсона.
- Меня тоже, крошка, - отозвался Старлинг Джонсон.
- Я больше не могу спокойно слушать этот треп. - О'Шонесси сидел в фургоне, прижав к уху наушник.
После второго бокала Айрис Ли предложила продолжить веселье на втором этаже.
Детективы с радостью согласились.
- Она им не доверяет, - предположил Хайнеман.
- Она сомневается, - возразил Мэлоун. - Сейчас они отведут ребят наверх и начнут игру, чтобы посмотреть, пойдут ли они до конца. Бытует мнение, что наш брат полицейский на это не идет.
- Они не на тех напали. - Дэвис ухмыльнулся.