Мэлоун и его помощники стояли рядом с детективами района Куинс. Их возглавлял заместитель начальника Уолтер Унтермайер, слывший на Службе лодырем и взяточником.
Поскольку происшествие имело место в районе Куинс, официально оно должно было расследоваться его участком, но Унтермайер явно хотел спихнуть дело на кого: нибудь другого. Зная, что случившееся связано с делом Айзингер, Мэлоун вызвался взять следствие на себя. Кроме того, надо было скорее сматываться отсюда: дел было по горло. Когда движение снова открыли, Мэлоун подъехал к зданию Восточной судоходной компании. Там было пусто, все двери и ворота заперты, только телекамеры продолжали крутиться, поблескивая красными огоньками.
Он подошел к стоявшему напротив фургону внешнего наблюдения. Оттуда вышел Штерн, чтобы передать сообщение Харригана: исчезли Брэкстоны и Андерман, полиция потеряла след.
Мэлоун злобно пнул покрышку фургона, потом привалился спиной к борту, закурил и глубоко затянулся. Высоко над головой многоголосо гудела Лонг-Айлендская автострада. На западе на пурпурном фоне заката величественно вздымалась громада Эмпайр-Стейт-Билдинг. Мэлоун почувствовал себя как на войне. Неизвестные люди превращали его город в поле брани.
В участке, куда они приехали через двадцать минут, их ждал инспектор Замбрано.
- Допрыгались до военных действий, лейтенант? - сказал он. - Прекрасно!
- Не я их начал. - Мэлоун обошел стол и достал непочатую бутылку "Джек Дэниелс".
- Я-то это знаю. Но вот мэр… - Он вдруг утратил чувство юмора. Его расстроило, что в центре города кого-то смели с лица земли из гранатометов. Это плохо влияет на туризм. И он хочет получить ответы на несколько пустячных вопросов: например, кто это сделал? Почему? И, что более важно, не повторится ли такое снова?
Мэлоун разлил виски по стаканам.
- У тебя есть что-нибудь? Комиссару надо сказать Красавчику Гарри хоть что-то.
- Почему бы не сказать ему, чтобы он катился к чертовой матери? - Мэлоун протянул Замбрано виски. - Унтермайер решил отдать это дело нам. Но пока все, что мы имеем, - это осколки гранат и описание грузовика.
- Вы были на месте происшествия. Почему не преследовали?
- За грузовиком следовали О'Шонесси, Дэвис и Штерн. Они вынуждены были свернуть с шоссе, чтобы не попасть в огонь. Там была чертова мясорубка. Когда я подъехал, грузовика и след простыл.
Замбрано разглядывал искристую жидкость.
- Что происходит, Дэн?
Мэлоун отпил виски.
- Пока точно не знаю.
- Но есть идеи, не так ли?
Мэлоун чуть пожал плечами.
- Вы будете первым, кому я скажу.
Замбрано встал и предупредил:
- Будь осторожен. Помни, пусть лучше тебя будут судить двенадцать человек, чем шестеро вынесут вперед ногами.
Мэлоун налил еще и поднял стакан.
- Об этом, инспектор, я не забываю никогда.
Как только Замбрано ушел, Мэлоун позвал к себе детективов. Доска была выдвинута на середину и повернута чистой стороной. С мелом в руке Мэлоун расхаживал перед доской, поглядывая на усталых детективов. Потом подвел итоги:
- Андерман и Брэкстоны ушли в подполье. Мы у разбитого корыта. Все, что имеем, - это труп, да и его нет, потому что он захоронен. - Он повернулся к доске. - Айзингер работала на Брэкстонов после того, как уволилась от Андермана.
- Лу, - прервал О'Шонесси, хлопнув себя по колену, - я забыл сказать вам, что был в "Таймс". Там никогда не было объявлений от "Брэкстон турс". И еще. Мои люди в туристическом бизнесе сообщили, что Брэкстоны не специализировались на поездках в Израиль. Они устраивали туры в арабские страны. Мекка и прочее.
Мэлоун погрозил ему пальцем и снова повернулся к доске.
- Итак, Айзингер пришла к Джанет Фокс и дала ей Библию. Это было под вечер в пятницу. В лаборатории Эпштейна определили, что она была убита в ночь с пятницы на субботу, под утро. Я попросил техническую службу снять и проверить замки входной двери. Они не повреждены, а это означает, что она открыла дверь сама или у кого-то были ключи. - Палец Мэлоуна уперся в детективов. - Или подонки ждали ее, когда она вернулась от Джанет Фокс. - Он взглянул на Бо Дэвиса: - Ты спишь с Джанет Фокс?
Ухмыляющиеся лица детективов повернулись к Бо Дэвису в ожидании ответа.
- Нет, Лу. Я просто беседовал с ней. И ничего больше. Она очень мила, но у меня просто не было времени ею заняться. Издержки Службы.
- Так найди время. Пригласи леди на обед и постарайся поближе познакомиться. Мне нужен ответ на один очень важный вопрос.
- А где я возьму баксы на вино и обед?
Мэлоун недоверчиво покачал головой, потом подошел к телефону и позвонил Артуру на Бакстер-стрит в "Клауд рум". Поговорив с Артуром, положил трубку и сказал Дэвису:
- Все устроено. От супа до десерта. Теперь будем в долгу перед Артуром.
Следующим на очереди был Хайнеман.
- Ты выяснил, кто владеет клубом "Интермедия"?
- Пусто. Хотя проверил все корпорации, одну за другой.
Мэлоун скрестил руки на груди и покачался на каблуках.
- Ты пошел не по тому пути. Клуб находится в районе, где на открытие подобного заведения требуется разрешение городской плановой комиссии, а к ним с дутой компанией не сунешься. Проверь еще раз.
Мэлоун опустил глаза, избегая смотреть на детективов.
- Теперь самое неприятное. В этом деле замешан кто-то с нашей Службы. Не думаю, что речь идет о коррупции. Кто-то причастен к убийству и сводит со мной личные счеты. Так что, если после того, что вы сейчас услышали, кто-то из вас откажется принимать дальнейшее участие в расследовании, я пойму и дам ему другое задание.
- Эй, Лу! - крикнул О'Шонесси. - Почему так получается, что Бо может переспать с женщиной, находясь при исполнении служебных обязанностей, а я нет?
Мэлоун закрыл глаза и улыбнулся.
- У тебя есть Пена.
Было уже поздно, и детективы разошлись по домам. Мэлоун остался сидеть со стаканом в руке, глядя на доску. Рядом, в комнате бригады, двое детективов из ночной смены смотрели по телевизору "Берни Миллер". Оттуда доносился шум кварталов Чайнатауна, смешанный с бормотанием полицейской рации и приглушенным смехом из телевизора. Сколько бы он ни пил, его постоянно преследовал запах горелого мяса. Он обволакивал со всех сторон. Обуглившиеся куски тел, разбросанные по обочине, стояли перед глазами. Неузнаваемые спекшиеся головешки. Почему, какого черта он так любит свою Службу? Он снова наполнил стакан. Сегодня ночью он не хотел быть один. Полицейский никогда не должен оставаться в одиночестве. Есть много мест, где он мог бы скоротать ночь с друзьями-полицейскими, выпивая и болтая о женщинах и Службе. Но не сегодня. Сейчас ему хотелось женского тепла и нежности. Чтобы проснуться утром и ощутить ее прикосновение, положить свою руку на ее бедро. Прижаться к ней. Избавиться от запаха смерти.
Он снял трубку и набрал номер Эрики Соммерс.
Она уловила его состояние.
- Приходи, Дэнни. Я приготовлю что-нибудь на ужин и наполню горячую ванну.
Уже выходя из кабинета, он вспомнил кое о чем, вернулся обратно, взял блокнот, задумался на мгновение, потом написал: "Песнь Асафа"?
Глава 8
Четверг, 18 июня, утро
Бо Дэвис сел, заложил руки за голову и наблюдал, как Джанет Фокс встает с постели. Прошлой ночью он сделал вывод, что у нее потрясающая попка. Гладкая и твердая как орех, без малейшего изъяна. Подойдя к двери, Джанет обернулась:
- Пойду приготовлю завтрак, - и кивнула на телефон: - Почему бы тебе не позвонить?
Через несколько минут она вернулась с подносом, на котором стояли кофейник, тарелка с сыром и два стакана с апельсиновым соком. Поставив поднос на столик, взглянула на Бо.
- Дома все в порядке?
- Прекрасно. Дети поехали на Джонс-Бич вместе со своей матерью.
Когда она подавала ему кофе, он погладил ее грудь.
- Ты мне очень нравишься, Джанет.
Она отчужденно посмотрела на него, потом улыбнулась. Внутри у нее все кипело. "Почему все они считают своим долгом говорить нежности? У него в предместье живут жена и дети, я здесь, в большом городе, с ним в постели. Я все понимаю. Какого черта он не может понять?" Она легла в постель, подоткнув под спину подушки, и, отпив кофе, произнесла:
- Бо, последний женатый мужчина, с которым я встречалась, рассказывал, что они с женой живут врозь. А мне было невдомек, что это значило лишь то, что его жена спит в отдельной кровати. Все женатые мужчины сначала заливаются соловьем о лунном свете и розах, а потом остаешься одна и устаешь ждать телефонного звонка, и делается больно. Ты был со мной откровенен, я знаю, что ты женат. И не надо усложнять наши простые отношения, согласен?
- Я только хотел сказать тебе…
Она прижала палец к его губам.
- Я знаю. Ты хотел бы убедить меня, что я значу для тебя больше, чем партнер по сексу. Не надо.
Он с удивлением покачал головой и поднес к губам чашку.
- Зачем ты так?
- Я отложила небольшую сумму и решила вернуться к учебе, чтобы получить, наконец, диплом. Всегда хотела учиться на юридическом, и сейчас собираюсь это сделать, пока еще не слишком поздно.
Она наклонилась, поставила чашку на ночной столик, потом повернулась и провела рукой по его груди, теребя пальцами волоски. В голосе появились веселые нотки.
- Что ты вчера в ресторане рассказывал мне о "восьмидесяти пяти"?
Он отвел непокорную прядь с ее лба и улыбнулся.
- Код 10–85 - местонахождение полицейского. Когда один из нас сообщает, что у него "восемьдесят пять", это означает свидание. На жаргоне нашей Службы этим числом обозначается девушка.
Невинно улыбнувшись, она вырвала волосок из поросли на его груди.
- Ой! - Он схватился за грудь, будто его ранили.
- Вот-вот, детектив Дэвис, это меня и интересовало. Значит, "восемьдесят пять". Счастливый в браке мужчина, который знает, что надо женщине, и умеет делать массу изумительных вещей и который появляется раз или два в неделю. - Она начала ласкать его. - Ты случайно не знаешь, где я могу найти такого парня?
- Знаю. - Он поставил чашку на пол, повернулся и обнял Джанет. Они поцеловались, все сильнее прижимаясь друг к другу. Почувствовав ее страсть, он начал целовать ей грудь. Джанет подтолкнула его голову вниз, и он, не сопротивляясь, скользнул к ее бедрам. Она ждала, потом вскрикнула, изо всех сил сжав его голову ногами. Стоны становились громче, ее голова металась по подушке. Наконец по ее телу пробежала судорога, она громко закричала. Он продолжал ее ласкать, но Джанет перевернула его на спину и потом обхватила ногами его бедра… Задыхающиеся, с колотящимися сердцами, готовыми выскочить из груди, они лежали и смотрели невидящими глазами в покрытый трещинами потолок.
- Я хочу быть твоим "восемьдесят пять", - сказал он.
- Я очень рада. - Она улыбнулась.
- Ты не будешь возражать, если я спрошу тебя про Сару Айзингер?
Она повернула голову и с любопытством взглянула на него.
- Когда ты вчера позвонил и пригласил поужинать, я решила, что ты хочешь со мной переспать, и все. Я была не права?
- Ты была права. Но я просто обязан задать этот вопрос.
Она взъерошила ему волосы.
- Какой?
- Айзингер зашла к тебе в пятницу вечером, когда ты собиралась встретиться со своим шефом.
- Бывшим шефом, - поправила она.
- Сара отдала тебе Библию и ушла. Мы почти уверены, что ее убили той ночью. Вспомни, когда ты открыла дверь и увидела ее с книгой, какое у нее было лицо, как она выглядела?
- Она была напугана.
- Почему ты так решила?
Она пожала плечами.
- Страх был написан у нее на лице. Она все время озиралась по сторонам. Протянула мне Библию, крикнула, чтобы я взяла ее. Я спросила, что с ней. Она ответила, что ее состояние вызвано месячными и она на грани срыва.
- Спасибо, Джанет. Ты мне очень помогла.
- Пожалуйста, детектив Дэвис. Возможно, ваша "восемьдесят пять" может оказать еще какую-нибудь услугу, прежде чем вы отправитесь на службу?
Он привлек ее к себе.
- Да. Пожалуй.
В календаре монсеньора на сегодня не было отмечено никаких встреч. После обеда он собирался просмотреть бухгалтерские книги своей епархии.
Звонок по внутренней связи прервал его размышления, и он с раздражением посмотрел на нарушивший его покой аппарат. Услышав, что его желает видеть Мэлоун, монсеньор хотел было сказать секретарю, чтобы тот перенес встречу на следующую неделю. Потом вспомнил, что это имя связано со смертью отца Гэвина. Могли возникнуть проблемы.
Макинерни, крупный мужчина с обезоруживающей ирландской улыбкой и густыми черными волосами, был облачен в черные брюки, шерстяную рубашку-поло, мокасины на низком каблуке. Рукопожатие сильное, как у шахтера.
- Что мы можем сделать для вас, лейтенант?
- Окажите мне услугу.
Макинерни успокоился. Обычное дело. Понимающая улыбка появилась на его лице.
- Один хороший поступок влечет за собой другой. Вам что, дали новое задание?
Мэлоун вынул лист бумаги и передал священнику.
- Я хочу знать, что находится по каждому из этих адресов.
Макинерни пытливо прищурился.
- Да они разбросаны по всей нашей цветущей стране.
- Верно.
Священник с непроницаемым лицом смотрел на посетителя.
- Почему Церковь, Мэлоун? У вас есть свои источники.
Мэлоун беспомощно воздел руки.
- Потому, что эта информация нужна мне быстро. Потому, что я не могу использовать обычные полицейские каналы. И потому, что вы мой должник.
Священник нахмурился.
- Почему вы считаете, будто у меня есть источники подобных сведений?
- Каждый архиепископ имеет священников, которые прошли специальное обучение и ведут щекотливые дела Церкви. Они могут получить сведения быстро и осторожно, если нужный человек нажмет нужную кнопку.
- Вы полагаете, что этот человек - я?
- Вы угадали, монсеньор.
Макинерни снова посмотрел на бумагу.
- Вы, конечно, понимаете, что Церковь ни при каких обстоятельствах не должна быть вовлечена в мирские дела. У нас хватает своих.
- Даю вам слово, что, кроме моих детективов, никто ничего не узнает.
Монсеньор проводил его до двери.
- Как вы думаете, что мы найдем по этим адресам?
- Склады, - ответил Мэлоун, выходя из кабинета.
2 декабря 1978 года, около половины первого ночи, старый слесарь-водопроводчик вышел из синагоги Бобовер, находящейся на Сорок восьмой улице, в доме 1533, в квартале Боро-Парк Бруклина. Втянув голову в плечи, он плотнее прижал воротник пальто к ушам, чтобы защитить их от пронизывающего ветра, под порывами которого стонали даже обнаженные ветви деревьев. Когда он проходил мимо дома на Сорок седьмой улице, из темноты вынырнули трое мужчин и потребовали у него кошелек.
- Не бейте меня, - умолял старик.
Они забрали деньги и оставили его валяться на тротуаре, истекая кровью, которая сочилась из многочисленных ран на груди и животе. Водопроводчик скончался.
В полдень того же дня в 66-м участке дежурили четверо полицейских. Три машины патрулировали улицы. Один сержант сидел в приемной, другой обедал тут же, в участке. Один полицейский сидел у панели коммутатора, и один детектив дежурил в комнате бригады.
Вдруг поднялась суматоха, в участок вломилась толпа, и мгновение спустя сержант в приемной оказался в кольце суетливых бородачей в черных пальто, черных широкополых шляпах, меховых шапках, широких, застегивающихся у колен штанах и белых носках. Две тысячи хасидов окружили участок.
Они явились с требованием лучшей полицейской защиты. Они орали, раскидывали стулья, пишущие машинки, потрошили шкафы с делами. В участке шел кулачный бой. Полицейский у коммутатора успел передать одно сообщение, прежде чем его свалили на пол: 10–13. Это означало, что участок подвергся нападению.
Полицейские в патрульных машинах помчались на подмогу. На сигнал откликнулись патрульные соседних участков. Вступил в действие план срочной мобилизации. В бой вступили полицейские в шлемах, вооруженные дубинками. Прошло десять минут, как прозвучал сигнал 10–13, и к осажденному участку прибыло около ста полицейских автомобилей и десять карет скорой помощи. Битва длилась около получаса. Когда она окончилась, выяснилось, что ранены шестьдесят восемь полицейских и восемь гражданских лиц, а первый этаж участка разгромлен.
С четырнадцатого этажа главного управления последовал приказ комиссара: никого не задерживать.
В двадцать пять минут седьмого утра того же дня, почти за шесть часов до нападения на участок, полиция арестовала трех человек за убийство водопроводчика.
Пробираясь сквозь обломки по разгромленному первому этажу, один чернокожий полицейский заметил другому:
- Бог мой, если бы такое сотворили наши, сейчас эти проклятые улицы были бы усеяны черными трупами!
Все, кто слышал его, мысленно с ним согласились.
С этого дня 66-й участок вошел в историю управления как "Форт-Сэррендер".
Мэлоун сам не знал, что он ищет в 66-м участке, Андреа Сент-Джеймс сказала в отеле, что на одном из трех мужчин была майка "Форт-Сэррендер". След ничтожный, но попробовать стоило. Существовал только один способ получить свободный доступ к записям в полицейском участке.
Он с облегчением вздохнул, увидев в приемной дежурного сержанта. Лейтенант мог бы его легко узнать. Подойдя к стойке дежурного, Мэлоун помахал перед ним своим значком.
- Я лейтенант Дермонт из районной инспекции, - соврал он. - Должен проверить ваши записи за два года.
Сержант взглянул на него с холодным презрением, с каким полицейские всегда смотрят на проверяющих, и молча встал. Мэлоун проследовал за ним в канцелярию.
- Это лейтенант из районной инспекции, - громко объявил сержант, предупреждая всех, что к ним пришел соглядатай.
Мэлоун поймал ледяной взгляд канцеляриста. Старая перечница в роговых очках, с гладким лицом без возраста. Канцелярской крысе, наверное, подтянули кожу, решил Мэлоун. Этот человек был неотъемлемой частью полицейской Службы. Оберегая секретность документов, он занимался и хозяйственными делами - вызывал при необходимости монтера или слесаря, заказывал туалетную бумагу, готовил нужные формы документов, короче, был незаменимым винтиком в спаенной работе всего участка. Капитаны приходят и уходят, а канцеляристы остаются, тихо и незаметно строя свою собственную империю. Мэлоун имел дело с некоторыми из них и знал к ним подход. Они в тайне трепетали при мысли о переводе на патрульную службу.
В нью-йоркском полицейском управлении патрульные работают в три смены. Первая - с полуночи до восьми утра, вторая с восьми до шестнадцати, и третья - с шестнадцати до полуночи. Дежурные бригады работают, сменяя друг друга.
Устав патрульной службы требует, чтобы расписание для каждого патрульного составлялось с первого числа каждого месяца. Это необходимо, поскольку людей часто перебрасывают с места на место.