- Адвокат - дурак, - сказал коренастый. - Он не такой башковитый, как ты. Он даже не дал мне встать и рассказать, как все было. Они так и не выслушали всю историю от начала до конца.
- А почему ты не подал апелляцию? - спросил водитель.
- Да я думал об этом, - ответил тот, - "В связи с некомпетентностью адвоката". Один мой приятель на этом выкарабкался. Но беда в том, что у меня времени не хватило собрать все бумаги. Я знаю одного парня, который мог бы мне совет дать, да он в Дэнбери, кажется, и что-то мне не хочется к нему лично обращаться. Хотя, я думаю, есть более простой способ уладить это дело.
- Ага, попросить меня поехать туда и поговорить с кем надо!
- Вообще-то кое-что даже покруче, - сказал коренастый. - Я надумал вот что: может, ты шепнешь прокурору, чтобы он сказал судье, как я в поте лица работал на дядю.
- Ну, это можно, - сказал водитель, - Но слушай, приятель, ты же ни хрена и не работал. Мы старые друзья, Эдди, и, может, мне полагается почетный значок "Славы бойскаута" за это. Но что я им о тебе-то скажу? Что ты помог нам конфисковать двести ящиков "Кэнэдиен клаб"? Вряд ли тебе это шибко поможет.
- А сколько раз я тебе звонил потом!
- Ну да, кое-что ценное ты мне сообщил, это точно. Ты вот сказал мне, что одного парня подстрелят, и верно: через пятнадцать минут его подстрелили. Ты сказал мне, что какие-то ребята собираются взять банк, но ты мне сообщил об этом не раньше, чем они, прихватив деньжата, сделали ноги и когда все уже об этом и так знали. Так на дядю не работают, Эдди. В эту работу надо вкладывать всю душу. Черт побери, я вот слыхал, что ты, может, не так прост, как кажешься. Толкуют, что ты, может, замешан в кое-какие более серьезные дела.
- Например? - спросил коренастый.
- Ну, сам знаешь, как можно относиться к сплетням. Я же не буду обвинять человека только на основании сплетен. Ты же меня хорошо знаешь.
- Ладно, - сказал коренастый, - Предположим, у нас зашел разговор об автоматах.
- Чтобы переменить тему.
- Да. Предположим, у тебя есть надежный осведомитель, который вывел тебя на цветного господина, прикупающего несколько автоматов. Армейских автоматов "М-16". Неужели ты допустишь, чтобы такой парень - парень, который тебе так помогает, отправился за решетку и стал позорить своих детей?
- Давай сформулируем это иначе. Если бы я получил автоматы, и цветного господина, и парня, который этими автоматами торгует, и если бы все произошло вследствие того, что некто указал мне нужное время и нужное место, да у меня в кармане был бы ордер на арест, вот тогда я бы с удовольствием шепнул кому надо, что парень, который навел меня, и впрямь работает на дядю. У цветного господина есть друзья?
- Я бы не удивился, - сказал коренастый, - Если честно, то я обо всем узнал только вчера.
- И как же ты узнал? - спросил водитель.
- Ну, слово за слово, - сказал коренастый, - Ты же знаешь, как это бывает. С одним поговоришь, с другим поговоришь и вдруг усекаешь: эге, да ведь ты кое-что знаешь!
- И когда это должно случиться?
- Еще не знаю, - сказал коренастый, - Смотри: я ведь сразу к тебе с этим пришел, как только узнал - сразу и пришел. Могу еще узнать, коли ты… коли тебя все это интересует. Думаю, через недельку или что-то около того. Может, мне тебе позвонить?
- О’кей, - сказал водитель, - Тебе что еще нужно?
- Мне нужно не засветиться, - ответил коренастый, - Я бы очень хотел, чтобы никто не стал слишком усиленно думать, какое к этому делу имею отношение я. И не хочу, чтобы у меня сидели на хвосте, ладно?
- Ладно. Сделаем по-твоему. Позвони мне, если еще что узнаешь, и если из этого что-нибудь выйдет и я поймаю рыбку, то я расскажу об улове федеральному прокурору. Если рыбка сорвется, уговора не было. Уяснил?
Коренастый кивнул.
- Ну, счастливого Рождества, - попрощался водитель.
Глава третья
Трое здоровенных парней в нейлоновых ветровках и шерстяных рубашках, держа в руках по банке пива "Шэфер", прошли мимо коренастого мужчины в выход А, как только закончился первый тайм. Один из них сказал:
- Сам не понимаю: какого хрена я сюда каждую неделю прихожу, просто не понимаю. Смотреть на этих мудаков? Пятнадцать минут игры - и уже на восемнадцать очков в минусе. Ребята из "Буффало" их же просто отодрали. Я вписал в карточку девять очков, потому что думал: по крайней мере они на больше не сольют. Ну и игра!
Несколько минут спустя мужчина с красным лицом, изрытым оспинами, подошел к коренастому.
- Что-то, я смотрю, ты не торопишься! - сказал коренастый.
- Послушай, - сказал подошедший, - Я сегодня встал чуть свет, повел детей в церковь, так они там подняли такой крик, что пришлось их увести обратно домой. А потом моя старуха завела свою песню о том, что меня вечно допоздна дома не бывает, и что я никак не закончу красить дом, и что машина уже которую неделю немыта, и тэ дэ, и тэ пэ. Я пока нашел место здесь, на стоянке, объездился. Так что, давай-ка заткнись, парень, с меня на сегодня довольно вони!
- Ладно, игра все равно никудышная.
- Да знаю. Я слушал репортаж по радио, пока ехал. Когда я выключил, счет был десять - ноль.
- Уже семнадцать - ноль, - сказал коренастый, - Они так и не забросили ни одного мяча. Я позавчера говорил с Диллоном - у него в баре - и спрашивал, нельзя ли чего сделать. Он сказал, что нет, что, мол, ничего тут не сделаешь. У них недостаточно сильная линия защиты, чтобы завалить обвинение, но и ничего такого нет, с помощью чего можно было бы вылезти, так что дело безнадежное.
- Я тут кое-что слышал о Диллоне, и это мне не понравилось, - сказал второй.
- Знаю, - согласился коренастый. - Я тоже слышал.
- Учти, он был той ночью с Артуром и поляком, и я еще слышал кое-что о Большом жюри. И это мне совсем не понравилось.
- Ну, - сказал коренастый, - тебе-то не о чем беспокоиться. Ты к этому никакого отношения не имеешь.
- Обо мне ты не думай, - сказал второй, - Мне не нравится, что они подбираются к Артуру. В следующий раз, когда он пойдет на посадку, то будет сидеть две трети срока, по крайней мере, а Артур сейчас не в лучшей форме. Что-то он стал задумчивый. Когда он последний раз сидел в Биллерике, нам двоим пришлось ездить к нему - взбадривать - раз-другой. Один из надзирателей заметил, что он там скорешился с капелланом, а эти ребята на Артура очень плохо влияют. Он чуть было не попал в большую беду, когда Льюиса повязали тогда с этими "пушками", да только они не смогли доказать, что это его рук дело.
- Артур - хороший мужик, - сказал коренастый.
- Артур - мужик кремень, когда в деле, - уточнил второй, - Но стоит его посадить кое-куда, где у него появляется время для размышлений, он становится опасен. Он любому готов отсосать, лишь бы получить помилование.
- Ну, ты его знаешь лучше, чем я, - сказал коренастый. - Мне он всегда нравился.
- В деле он незаменим. Тут вопроса нет. Я бы и не взялся ни за что, если бы Артур не был с нами. Когда приходишь на место, обязательно или кто-нибудь наложит в штаны, или баба-кассирша начнет орать, или еще что - и тут уж у всех мандраж начинается, так что всегда надо иметь при себе Артура. Сколько помню, ни разу ни одного выстрела не было, когда Артур был в команде. Он просто говорит, что пристрелит любого, кто не будет выполнять его приказы, - и все его слушаются. Верят Артуру на слово. У него вид такой, что смотришь на него и понимаешь: да, этот что говорит, то и делает, так что стой себе и не рыпайся. Только уж потом начинаешь волноваться за Артура. А так можно не беспокоиться. Если только он не подзалетит на чем-либо. Тогда вот риск большой.
- Похоже, я достал тебе "пушки", - сказал коренастый.
- Как у них внешний вид - впечатляет?
- Должно быть, да. Придется выложить за них по семьдесят. Да, вид хороший. Новехонькие.
- Это хорошо. Не люблю идти на дело, когда у меня в кармане "пушка", из которой уже палили неизвестно где. Никогда же не знаешь, что может случиться. Идешь на простое дело, а вдруг прокол - и начинаешь думать: вот дело дрянь, по меньшей мере, "от семи до десяти", в зависимости от того, кто председательствует, а потом выясняется, что они-таки раскопали, что твой ствол ранее фигурировал в перестрелке со смертельным исходом, и на тебя навешивают еще и "незаконное хранение орудия убийства". А ведь это в любом случае дело само по себе опасное.
- Об этом я и думал, - сказал коренастый, - Обычно не люблю таких накруток, но я пораскинул мозгами и решил, что коли этот товар и впрямь хорош, то он и стоит таких денег. А то что-то в последнее время со стволами стало совсем хреново, сам знаешь. Сплошная наколка. Вот паренек мне тут рассказывал: он одному черномазому стал толковать про склад, на который он глаз положил. Понимаешь, встретил он его у бюро по найму - просто искал кого-нибудь, кто мог бы посидеть в тачке, не вызывая ни у кого подозрений. Наликом - сотня, просто посидеть в тачке, и "штука", коли они возьмут то, на что надеялись. Дело было верняк, по его словам, видаки, швейные машинки, стереомагнитолы - все в таком духе. Шикарный товар, который можно было быстро толкнуть. И вот, значит, он этому черномазому и говорит, что ему бы надо разжиться "пушкой", а тот отвечает: ладно, я знаю, где достать классную штучку.
Короче, взяли они в дело этого негра и уже собираются загружаться в фургон, как тот парень спрашивает у негра: "Да, кстати, а ствол-то у тебя есть?" Черномазый отвечает: "Да-да, конечно", открывает пакет - и что же там у него? Здоровенный немецкий маузер, автоматический - помнишь, у них еще такая деревянная кобура, которую можно приладить к рукоятке и использовать как ружье. Шикарная вещь. Ну, ребята все просто отпали. И вот, значит, едут они - "линнвэй", кажется, у них был. А парень-то и спрашивает негра: пушка твоя хоть заряжена? А этот дурень говорит: нет, мол, я его здесь буду заряжать. Достает он обойму, загоняет ее, и тут вся эта гребаная обойма разряжается уж не знаю каким образом - та-да-да! Град девятимиллиметровых пуль все стены изрешетил - народ из этого фургона чуть не в окошки выскочил. Само собой пришлось дело отменить и избавляться от испорченной тачки. Никого не задело - и то хорошо. А на следующий день парень мой пошел опять к этому складу - посмотреть, что и как, и видит: там уже понаехали на грузовиках мелкооптовые продавцы. Первый раз в жизни, говорит, со мной вышла такая наколка. И знаешь, говорит, что у них теперь на этом складе? Одеяла! Сотни, тысячи сраных одеял! А я, говорит, мог взять аппаратуры на миллион "зеленых", если бы не этот мудель-негр со своим маузером. Никогда, говорит, не доверяй черномазым. Никогда - понял? Они тебя обязательно наколют.
- Не люблю автоматические стволы, - сказал второй, - Был у меня такой однажды, достал я его и только направил на одного - слава те, Господи, что он отпрыгнул в сторону. Потом я думаю: ну, если уж я его достал, дай-ка я проверю, что у него в патроннике. Смотрю: пусто! С этими штучками никогда не знаешь, что они учудят. Ведь если бы тот парень на меня попер, я бы и стоял, как дурак, нажимал бы на крючок, да все вхолостую - он бы мне башку снес. А то ведь просто времени нет проверять его, когда тебе нужно палить, да я и не встречал что-то никого, кто бы постоянно пользовался автоматическим и не оказался бы с ним рано или поздно в жопе. Из-за того, что эта дура даст осечку или заклинит как раз в тот момент, когда надо, чтобы она стреляла. Нет, я предпочитаю обычный револьвер.
- Значит, я достал то, что тебе нужно, - сказал коренастый. - Восемь штук. Пять "Смитов", "кольт-питон" и два "раджера". "Магнумы" сорок первого калибра. Эти "магнумы" - прямо гаубицы, так что мне нужна твоя помощь. Дуло у него, как Самнеровский туннель. С такой штуковиной ты мог бы взять банк в одиночку.
- А что "смиты"? - спросил второй, - Надеюсь, "тридцать восьмые"? Не уверен, что смогу достать патроны сорок первого калибра.
- Три - тридцать восьмого, - ответил коренастый. - Два - триста пятьдесят седьмого, но это не важно. Слушай, если тебе нужны патроны, я могу достать.
- Не надо, для "тридцать восьмых" у меня все есть, - похвастал второй, - Если сумеешь достать немного патронов для триста пятьдесят седьмого и сорок первого калибра, скажу спасибо. И во сколько мне это все встанет?
- Обычная ставка, - сказал коренастый, - Полторы штуки за "пушки" - за все сразу, как договаривались. Вместе с патронами - учитывая, что ты мой давний клиент и все такое.
- Тысяча двести. Это будет по-честному.
- Лады. Так… Но тебя ведь интересует и остальной заказ? То есть еще десять по меньшей мере. Они будут в начале следующей недели. И кроме того, ты говорил, что тебе надо порядка тридцати, и по моим расчетам, они приедут еще до конца месяца.
- Ну, конечно. Я возьму все, что ты достанешь. В понедельник нам понадобятся, по крайней мере, пять, может, и больше, если Артур решит подключить еще кого-нибудь для страховки. А я бы хотел иметь два про запас - в тачке, понимаешь? Так что, если на деле придется палить из одной "пушки", можно потом убрать отпечатки и выбросить одну "пушку" в реку, а другая останется в кармане. Короче, если все пойдет удачно, мы, наверное, утопим все те восемь, которые ты мне принесешь в понедельник вечером, то есть следующий комплект мне понадобится очень быстро.
- Ну у меня же есть в запасе неделя, - сказал коренастый.
- Слушай, - сказал второй, - если мне удастся держать Артура в узде, у тебя, возможно, будет в запасе целый год. Этот идиот ни за что не согласится выбрасывать "пушки". Он их любит. Он испытывает к ним страстную привязанность. Уж не знаю, сколько раз я ему втолковывал: избавься ты от этого ствола, а он мне: "Нет, я заплатил за этот пистолет сто "зеленых" - не знаю, сколько на самом деле, - а еще ни разу из него не выстрелил. Нет смысла выбрасывать!" А через три дня после дела в Лоуэлле его вяжут, с ним его "пушка", и им даже не надо доказывать, что он участвовал в лоуэлльском налете. Ему с ходу дают "трояк" за "ношение без разрешения". А потом хохочут ему в рожу. Он такой упрямый, каких я еще не встречал. Но, думаю, эта посадка его хоть чему-то научила. Он уже отбарабанил сколько… двадцать месяцев за "пушку", которая стоила ему каких-то сто "зеленых". Он, значит, сэкономил по пятерке в месяц. Ты за пятерку в месяц можешь сидеть дома при полной иллюминации, а Артур пыхтит в тюряге. Смешно! Но ты говоришь, я могу рассчитывать на эти тридцать стволов к Рождеству? Тогда давай, принимайся за работу.
- Лады, - сказал коренастый. - Когда они тебе понадобятся? Не завтра, надеюсь?
- Не понял… А, ты про это… Да нет, конечно, через неделю. Но получить их я бы хотел завтра к вечеру.
- В том же месте?
- Боюсь, завтра мне там будет несподручно… - задумался второй. - Мне надо еще кое-куда сгонять. Вот что, я тебе позвоню, ты выедешь, и мы встретимся. Я тебе позвоню и скажу, где я буду.
- Меня завтра может не быть дома, - сказал коренастый.
- О’кей. Я звякну Диллону, как только буду знать свой маршрут на завтра, сообщу ему, что я сказал своей жене, что еду к нему, и попрошу его, если она ему позвонит, передать, что я уже уехал, но вернусь и тогда ей позвоню. А он перезвонит мне и скажет, что она звонила. Номер я ему оставлю. Это будет до девяти. Ты позвонишь Диллону и скажешь ему, что ты звонил мне домой, а моя жена сказала тебе, что я у Диллона, так что он ничего не заподозрит. Он даст тебе мой номер, ты сможешь там меня застать, и мы где-нибудь пересечемся. Идет?
- Надеюсь, она симпатичная, - ухмыльнулся коренастый. - Коли мне нужно пускаться на такие хитрости для того, чтобы твоя жена не знала, где ты, тогда я очень надеюсь, что она симпатичная. Больше мне тебе сказать нечего.
Глава четвертая
- Ты помнишь Эдди Кривопалого? - спросил Дейв. - Эдди Койла? Парня, которому изуродовали пальцы на левой руке после того, как Билли Уоллеса отправили в места не столь отдаленные: Билли погорел на "пушке", которую Эдди у кого-то для него купил. Эдди вляпался в историю в Нью-Хэмпшире, когда вез несколько ящиков ворованного виски. Дело было как раз год назад.
- Это тот, который берет банки? - спросил Уотерс. - Парень из Натика?
- Это его кореш, - сказал Дейв. - Арти Ван. Артур Валантропо. Эдди не работает с банками. Он простой вор. Он не любит серьезные дела, хотя не исключаю, что если бы ему приперло, он мог бы обделать любое дело.
- Нет, я имел в виду совсем другого, - сказал Уотерс. - Он тоже тусуется вокруг Арти Вана. Ван сел за ношение оружия, и тот парень приезжал к нему на свидания. У него такая рожа, словно он оспой болел или еще чем-то таким.
- Мне это ни о чем не говорит.
- У него еще итальянская фамилия. Я потом вспомню. Вертится на языке - что-то вроде Сканлона, - но не Сканлон, это точно.
- Да, - сказал Дейв, - Так вот, мне тут звонил Койл, и я с ним встречался.
- А мне казалось, мы тебя перевели в Управление по борьбе с наркотиками, - сказал Уотерс.
- Перевели. До сих пор не могу найти слов благодарности. Но вот всплыл этот Койл, и я подумал: может, он чего скажет мне про наркодела.
- Как же! - сказал Уотерс.
- Я был страшно разочарован, - сказал Дейв. - Так я ему и заявил.
- И что ему надо было?
- Он отправляется на вынесение приговора в Нью-Хэмпшир сразу после Нового года, - сказал Дейв.
- И ему нужны рекомендации?
- Об этом он и хотел меня попросить. Во всяком случае, так он сказал.
- Что он может предложить?
- Черных террористов, - сказал Дейв, - Утверждает, что ему известна некая группа, которая собирается купить партию автоматов.
- Ты поверил?
- Думаю, он мне не соврал. Во всяком случае, то, что он мне рассказал, похоже на правду. Он сказал, что знает мало - так оно и есть - об этом деле, во всяком случае.