- Мне наплевать, из нержавейки или нет, - вспылил коренастый. - Товар нужен к завтрашнему вечеру. У меня будет дальняя ездка, и мне нужно иметь товар при себе.
- Не выйдет, - спокойно сказал Джеки Браун, - Ничего не выйдет. Не могу. Я же сказал: я достаю качественный товар. На это нужно время. Это же тебе не буханку хлеба купить. У меня налажено дело, все работает, как часы. И мой товар - надежный, из-за которого ни у кого не будет неприятностей. И я не собираюсь все это запороть только потому, что вам, ребята, невтерпеж. Мне же надо о будущем думать. Так что ты им скажи: погодите! Товар в пути. К чему такая спешка?
- Первое, что я когда-то запомнил, парень, это никогда никого не спрашивать, почему такая спешка, - ответил коренастый, - Мне сказали: надо торопиться. А я им уже обещал, что они могут на меня положиться. Ведь ты мне сказал, что я могу положиться на тебя. А теперь все выходит по-другому: и у кого-то из нас двоих могут возникнуть большие проблемы. И вот что я тебе скажу, малыш. Это второй урок, который я выучил. Если у одного из нас будут проблемы, то будут они у тебя, это я тебе говорю точно.
- Э, послушай… - начал Джеки Браун.
- Ничего не послушаю! - прервал его коренастый, - Я старше тебя. Всю свою жизнь я просиживал штаны то в одной забегаловке, то в другой и вел дела с такой же вот, как ты, шантрапой, пил себе кофе, жрал какую-то дрянь и смотрел, как другие отправляются загорать во Флориду, а я в это время вкалываю, как сволочь, чтобы было чем на следующей неделе расплатиться со слесарем. И в тюряге я сидел, но больше рисковать мне нельзя. Ты можешь мне сколько угодно гнать туфту, вешать лапшу на уши и мозги канифолить. Ты еще сопляк, а туда же: хвост распускаешь передо мной: "Да я такой, да я сякой, да я дела делаю, да ты все получишь, вот увидишь. Все будет полный порядок!" Но и ты тоже заруби себе кое-что на носу, малыш. Я тебе советую: лучше запомни это сейчас, потому как, коли ты это обещал и коли ты меня подставил на своих обещаниях, то, парень, ты уж будь добр, не подводи меня и обещания выполняй. Потому что, коли ты сказал: будет так-то, то и должно быть так-то, а не иначе, а коли этого не происходит, то уж будь добр, бери ноги в руки и суетись, суетись! Так что кончай мне гнать эту туфту. Добывай мне к завтрашнему дню десять "пушек", деньги у меня приготовлены, и они мне не нужны завтра к вечеру. Встречаемся на том же месте, что и раньше: я туда подъеду, и ты подъезжай с этими своими "пушками". А если не приедешь, то я тебя начну искать и найду, найду обязательно, потому что искать тебя буду не я один. А мы знаем, как отыскивать людей.
- Сегодня я уезжаю в Род-Айленд, - сказал Джеки Браун, - Вернусь поздно. А завтра, ближе к вечеру, мне надо кое с кем повидаться. Можем встретиться завтра где-нибудь пораньше? Я смогу освободиться, скажем, к трем. Потому что ты появился чуть раньше, чем мы договаривались, понимаешь, а у меня на завтра уже назначена встреча. Я же тебе говорю!
- Завтра днем - хорошо, - согласился коренастый, - Увидимся завтра днем на том же месте, что и раньше. У тебя все тот же "плимут"?
- Да. Но меня место не устраивает. Слишком далеко. Мне надо быть здесь к четырем. Я не успею. Я не хочу… не могу так рисковать. Мне надо еще в одно место поспеть.
- Знаешь, где находится торговый центр "Фреш понд"? - спросил коренастый. - В Кеймбридже.
- Ну, - сказал Джеки Браун.
- Там есть бакалея и "Вулворт". Я буду в одном из этих магазинов завтра в три. Встанешь на стоянке. Я тебя увижу. Если все будет чисто, если я решу, что все чисто, я выйду и мы с этим делом закончим. Жди не больше десяти минут. Если я не выйду, значит, что-то не так. Сваливай и отправляйся к тому самому автомату, который ты знаешь. Я тебе туда позвоню, и мы передоговоримся.
- За тобой хвост? - спросил Джеки Браун.
- В следующем месяце мне выносят приговор в Нью-Хэмпшире, - сказал коренастый. - Мне сейчас ни в коем случае нельзя засветиться. Надо быть очень осторожным.
- Ясно, - сказал Джеки, - Но если у нас там сорвется, я не вернусь туда, где мы раньше встречались. Я просто не смогу. Если завтра днем не выгорит, тогда давай встретимся завтра же вечером. Позвони и скажи время, оставь мне номер или адрес, и я буду там, где скажешь.
- Ладно, - сказал коренастый, - Завтра я тебя разыщу.
- Не забудь бабки, - напомнил Джеки Браун, - Шестьсот. Возьми с собой. Я это дельце проверну быстро, и мне понадобятся бабки.
- Не дрейфь, - сказал коренастый. - Будут бабки.
Глава одиннадцатая
Фоли извинился за опоздание.
- Мне передали, что ты звонил в контору. А я выбегал в кафетерий. Торопился, как мог. Ну, что случилось?
На площади Лафайетт уличные фонари разогнали сумрак осеннего вечера. У входа в метро пели и танцевали бритоголовые кришнаиты. На них были шафранные одеяния, потрепанные серые свитера и тапки на босу ногу.
- Ничего страшного, - сказал Диллон, - Я не тороплюсь. Но только я подумал, может, тебе это покажется важным. Знаешь, я тут пока сидел, все глядел на этих болванов с косичками и размалеванными рожами, как они тут скачут - да еще приволокли ребенка - смотри: похож на немца или шведа, а вон видишь, его мама и папа скачут, как сумасшедшие, точно в индейцев играют. Ох, бедный малыш. И что он будет делать, когда вырастет? На его месте я бы, наверное, кого-нибудь грохнул. А начал бы с мамочки и папочки, для затравки.
- Э, послушай, - успокоил его Фоли, - Они же никому не мешают.
- Ну и что, - сказал Диллон, - Сам знаю, что никому не мешают, да только я же вижу, как они кидаются на прохожих, на полном серьезе, понимаешь? Прямо-таки уговаривают тебя! Они считают, что все мы должны снять штаны, надеть эти дурацкие халаты, пойти с ними вскачь да еще в барабаны бить. Они же уверены, что рано или поздно все такими будут. Это же бред какой-то, а? Я видел, как они подъехали на своем новеньком "олдсе" - куплен, надо думать, на деньги остолопов, которым они морочат голову, - и вот я думаю: так кто же глупее? Они, которые заставляют этих простофиль с ними отплясывать, или я? У меня вот нет новенького "олдса", а есть у меня в кармане только лотерейная карточка на следующий матч, из которой явствует, что я, дурак, опять поставил на "Пэте", сам не знаю, почему. Ничему-то меня жизнь не учит.
- Ты зачем меня вызвал? - перебил его Фоли.
- Слушай, - спросил Диллон, - помнишь нашу последнюю встречу: ты мне все вкручивал, будто в городе ничего не происходит и все тихо. А я тебе сказал: нет, что-то происходит, да я только не знаю что. Ну так вот, я был прав.
- Это смотря что ты имеешь в виду, - ответил Фоли, - Много чего происходит, да только я что-то не вижу, чтобы "крутые" на этом наварили что-нибудь.
- Ну, - сказал Диллон, - сейчас никогда не знаешь, куда смотреть… Но вот что, ты у меня спрашивал, что происходит, а я тебе сказал, что ребята суетятся, все кому-то названивают. Ко мне часто звонят, ищут одного, другого, когда у меня такого нет, а потом вдруг тот, кого ищут, заявляется собственной персоной. А может, он сам звонит и спрашивает, не звонил ли кто ему. Теперь не так-то много осталось парней, которые дело делают, и они не хотят, чтобы об их делах жены прознали. Не забыл?
- Нет. Ты говорил, что у Эдди Кривопалого какие-то дела с Джимми Скализи.
- Я говорил об Эдди Кривопалом, говорил и о Скализи. Только не помню, чтобы я говорил, что у них какие-то общие дела. Я тебе просто упоминал про них в разговоре - вот и все. И что они часто звонят друг другу. Этот Койл, уж не знаю, как он вообще умудряется ковылять по улицам - у него полные карманы десятицентовиков. Брось его в воду - так ко дну пойдет топором. Вот сколько у него серебра в карманах!
- Так, ну ладно, - сказал Фоли. - Значит, Эдди часто звонит по телефону.
- А Скализи я уже давно не видел.
- Это я уже знаю. Никто не видел Скализи. Я слышал, он был во Флориде, загорал.
- А я слышал, что нет, - сказал Диллон. - Я слышал, он недавно наварил приличные бабки.
- И это тоже знаю, - сказал Фоли, - Что, все один?
- Ну да! Ты же знаешь Джимми - его любят. Я так считаю, что дружок щедро его отблагодарил, понимаешь?
- Хорошо иметь друзей.
- А то! Вчера мне в бар позвонил Скализи, но парня, которого он искал, у меня не оказалось, и я ему говорю: ну, конечно, передам, что ты звонил, куда тебе можно позвонить? Можешь дать номер? А он мне: "Я тут не задержусь. Но это очень важно. Скажи-ка ему, как только увидишь, что дело важное и что я хочу с ним потолковать - он поймет".
- Та-ак, - сказал Фоли.
- И вот сегодня, - продолжал Диллон, - сижу я у себя, слушаю рок-станцию, и, как обычно, мозги у меня уже набекрень - я, может, за весь день продал пива на четыре доллара - никто теперь не берет спиртное, и вот заваливается ко мне, кто бы ты думал, - парень, которому Джимми Скал вчера весь день названивал. Ну я, как обычно, дневную выручку пересчитал - жалкие крохи - и потом подхожу к нему, а у него рожа мрачнее тучи - точно ему яйца прищемило дверью в метро, и я ему говорю: слушай, приятель, тебе что принести? А он заказывает стаканчик чистого и пива, Господи-прости. Ну, приношу ему и, знаешь, заговариваю ему зубы, то да се, а потом говорю - мол, так много людей звонят - и вспоминаю, что его как раз вчера у меня разыскивали. И говорю ему: "Слушай, Джимми Скал с тобой связался?" Ну, тут у него рожа вытягивается, и он говорит: "Нет, я и не знал, что он меня ищет". И по тому, какая у него рожа, я понимаю, что, похоже, он и в самом деле не знал - такая у него была рожа, точно ему ведро воды на голову вылили. А я говорю: "Ну да, звонил вчера вечером, тебя спрашивал. Сказал, что дело срочное. Так он тебя не нашел?" Понимаешь, я его малость поддеваю. "Нет, говорит, не нашел. А что, он номер оставил?" Я, значит, стою, продолжаю дурака валять, говорю, что так много народу звонит, разве всех упомнишь, все чего-то просят кому-то передать, так что мне и клиентов некогда обслуживать, потому что вечно приходится отвечать на эти дурацкие звонки, а мне все равно никто не доверяет - я же простой телефонист на коммутаторе. Короче, я ему говорю: "Да нет. Я спросил, как ему позвонить, а он говорит, что уезжает, и просил просто передать, что дело срочное и ему надо с тобой потолковать". Этот парень, значит, сидит себе и вдруг как вскочит, чистяк залпом заглотнул, потом пивом запил, и я уж подумал, что сейчас он расколется. А он мне: "Повтори, да побыстрее!" Налил я ему по новой. Он хлопнул и вторую в момент, бросил какие-то бабки на прилавок и соскочил с табурета, знаешь, точно сейчас уписается. "Я ухожу, говорит, на час примерно, попозже зайду узнать, не звонил ли кто мне, и если кто позвонит, ты не забудь, а тому, кто позвонит, скажи, что я еду на место и буду там, как только встречусь с парнем. Лады?"
- Мне-то что, говорю я, - продолжал Диллон, - И он ушел. Ну и что ты теперь скажешь?
- Так кто это был? - спросил Фоли.
- Вот это самое интересное, - сказал Диллон, - Это был Эдди Койл. Занятно, а?
Глава двенадцатая
- Меня прислал Дак, - сказал Джеки Браун, обращаясь к обшарпанной зеленой двери квартиры на третьем этаже. На лестничной площадке витал запах тушеных овощей.
Дверь бесшумно отворилась. На пол упал сноп света, и глазам Джеки Брауна снова пришлось привыкать к новому освещению. Он увидел кусочек мужской головы: глаз, ухо и полноса. Опустив глаза чуть ниже, он увидел, что обе руки крепко сжимают двустволку-обрез длиной не больше фута.
- Что нужно Даку? - спросил мужчина. Он не брился дня три.
- Дак просит меня иногда оказать ему помощь, - сказал Джеки Браун, - И я помогаю. А теперь он просит, чтобы ты мне помог - в счет его долга.
- И чем именно помочь? - спросил небритый.
- Предположим, я скажу, что мне надо десять штук и у меня с собой бабки, - сказал Джеки Браун. - Тебя это устроит?
Дверь открылась шире, и небритый отошел в сторону, не опуская двустволки.
- Входи, - сказал он. - Надеюсь, ты понимаешь, что я пущу в ход эту хреновину, если решу, что мне не по душе твои разговоры. Входи и выкладывай.
Джеки Браун вошел в квартиру. Весь пол был устлан белым пушистым ковром. Стены задрапированы оранжевым, на паласе, по углам комнаты, стояли черные кожаные кресла. В центре комнаты стоял массивный стол из стекла в хромированной оправе. Рядом со столом у стены черная кожаная кушетка. По кушетке были разбросаны золотистые и оранжевые подушки. А на кушетке, поджав ноги, сидела девчонка с длинными светлыми волосами в белом кашемировом свитере на молнии. Молния была расстегнута почти до середины груди. Лифчика на девушке не оказалось. Из невидимых динамиков доносилась песня в исполнении Мика Джаггера и "Роллинг стоунз". В углу с потолка свисала на серебряной цепи белая шарообразная лампа, освещающая плакат, на котором оранжевым по белому фону было написано: "AЛTA-МОНТ. НУ ВОТ И ВСТРЕТИЛИСЬ".
- Очень мило здесь, - сказал Джеки Браун.
Небритый обратился к девушке:
- Оставь нас, Грейс.
Девчонка соскользнула с кушетки и вышла из комнаты.
- Давай-ка поглядим на бабки, - начал разговор небритый.
- Давай-ка поговорим вначале о товаре, - ответил Джеки Браун, - Мне нужно десять штук "тридцать восьмых" или чего-нибудь получше. Сейчас. Дак сказал, у тебя есть.
- Ты давно знаешь Дака? - спросил небритый.
- С тех пор, как меня замели пять лет назад - он сидел в соседней камере.
- Все еще балуешься?
- Нет, - ответил Джеки, - Это ведь было задолго до того, как я узнал, что можно по-умному делать бабки. То были забавы несмышленыша.
- Видишься с другими ребятами? - спросил небритый.
- Видел кое-кого пару лет назад, - ответил Джеки Браун. - Я тут как-то оказался по делам, да заметил, что там, за городом, полно бывших зэков, так что я сделал паузу, выждал денек - а тут как раз происходит это дело в Лоуэлле, ну, в конце концов все улеглось. Босс должен был быть в городе.
- А он и был, - сказал небритый. - У них военный совет тут собирался.
- На карьере, - сказал Джеки Браун, - Я знаю. Кое-кто из "Апостолов", кое-кто из "Невольников". Я слыхал, они задумали какое-то совместное предприятие. Они хотели ко мне подкатиться с предложением, но я им послал весточку, что, мол, нет, хватит, я с этим завязал, да к тому же у меня уже был уговор с другими людьми, и учтите, говорю, я ведь не знаю, с кем вы теперь, а у меня уговор с другими, так что, мол, я остаюсь с "Ангелами". Все мои друзья, все, кого я знал и кто еще в бизнесе, остались с "Ангелами", так что обратной дороги уже нет.
- Занимаешься чем-нибудь? - спросил небритый.
- Слушай, - сказал Джеки Браун, - Может, ты опустишь эту херовину и мы спокойно поговорим? Я малость спешу. Мне надо увидеть человека, а это неблизко, и я хочу еще поспеть сегодня к ужину. Нет, я ничего не продаю "Ангелам". Я сейчас приторговываю "пушками" - не такими, как этот твой дробовик. "Ангелам" такого добра не надо.
Небритый поставил двустволку на предохранитель, но из рук не выпустил.
- Пожалуй, могу достать тебе десяток. Это тебе обойдется в пятьсот, но предупреждаю: товар скоропортящийся. И за ним надо ехать. Бабки вперед.
- Бабки вперед, - повторил Джеки Браун. Он достал бумажник и вынул из него конверт с пятидесятками. Отсчитал десять купюр.
- А помельче нет? - спросил небритый.
- Нет, - сказал Джеки Браун. - Это же американские деньги. Да к тому же тебя десятки и двадцатки не устроили бы. Сейчас слишком много развелось самодельных десяток и двадцаток. А пятидесятки - самое милое дело. Ехать далеко?
- Около часа, - сказал небритый, - Грейс, я отъеду. Скоро вернусь.
- И куда? - спросил Джеки Браун.
- А что?
- Если на юг, то я поеду за тобой на своей тачке. Я же сказал тебе: мне надо сегодня поспеть еще в одно место.
- Никакой "своей тачки"! - отрезал небритый, - Поедем в моей. И не спрашивай, куда. Пошли через черный ход.
- Боже милостивый! - воскликнул Джеки Браун. - Сегодня мне, видно, суждено домой вернуться под утро.
Глава тринадцатая
В ресторанчике "Дэзи" на Фаунтин-стрит в Провиденсе Джеки Браун нашел парня с сальными каштановыми волосами и бледным лицом. На нем была дешевенькая тенниска и полотняные штаны. Ему бы не мешало побриться. Вид у него был озабоченный. Он сидел один в кабинке у стены в дальнем углу зала.
Джеки Браун подошел к его столику.
- Если бы я тебе сказал, что ищу парня, который служил с моим братом в морской пехоте, как думаешь, ты бы помог мне его найти?
Глаза парня повеселели.
- Ох, а то я уж начал волноваться. Мы же договорились на семь тридцать. Я уже три порции яиц всмятку уплел.
- Зря ты яйца жрешь, - сказал Джеки Браун, - После них живот пучит хуже, чем от пива.
- Я люблю яйца, - сказал парень, - Мы получаем лишь яичный порошок, так что нам дают только омлет. Всякий раз, когда ухожу в увольнительную, иду в ресторан и заказываю себе яйца всмятку.
- И печенье? - спросил Джеки Браун.
- Чего?
- Неважно. Я же ехал в такую даль не о яйцах толковать. Я приехал сюда дело делать. Так давай ближе к делу. Куда мы идем?
- Слушай, - сказал парень, - я и сам не знаю, есть ли там они еще. Ведь уже десять и вообще… Я не имел возможности проверить. Мы должны были подойти туда к четверти девятого. А теперь я уж и не знаю, что делать.
- Нам надо куда-то ехать? - спросил Джеки Браун.
- Ну да. Мы же так договаривались. Меня оставили здесь тебя дожидаться, а сами ушли, и я должен тебя туда привезти. Мы там должны быть в восемь пятнадцать и взять эти штуки. То есть так мы договаривались, но уже поздно - вот в чем дело. И я тебя должен предупредить: я не знаю, там ли они еще. Так что нам остается поехать туда и посмотреть. Я тут ни при чем.
- Так куда надо ехать? - переспросил Джеки Браун. - Только не говори, что на юг.
- Вот туда и надо. Нам надо доехать до того места, где мы договорились встретиться.
- Господи. Я весь день за рулем. Ну ладно, поехали.
"Роудраннер" произвел на парня огромное впечатление.
- И сколько он тебе стоил? - спросил он.