Они его и не слышат! Будто объясняются в любви!
- Знаете, где так разговаривают? Там, откуда я приехал. Сидят на лавочке, а рукавчики назад завязаны. Паша, быстро! Месяц, имя, фамилия?
- Старший следователь, майор милиции Знаменский Пал Палыч. Она - Кибрит Зинаида Яновна. Свет очей моих. Усек?
- Ни бум-бум.
- Зиночка, покажи экспертизы!
Славный это был денек. Да что там славный - триумфальный день! Каждую его малость хотелось сохранить и сберечь.
В Бутырку ехали втроем, на равных. А в следственном кабинете, куда принесли дополнительные стулья, их полку прибыло: четвертым стал мужчина с военной выправкой, поместившийся чуть в стороне.
- Новые лица, - настороженно произнес бродяга. - Желаю знать, что за посторонние. Вашего приятеля видел, а эти двое?
- Эксперт. Познакомит вас с некоторыми материалами. И следователь, который будет дальше вести ваше дело.
- Да ведь я не давал вам отвода-то! Сболтнул сгоряча, а писать никуда не писал. Неужто обиделись, гражданин следователь?
- Ну, какие обиды. Просто люди вашего профиля в мою компетенцию не входят. Я выразился достаточно ясно?
Пауза затянулась, натянулась, звенит.
- Нет, недостаточно, - мотнул наконец головой бродяга.
Недавно острижен (волосы забрала Зиночка), голова непривычно шишковатая. Но и теперь не похож на арестанта. Скорей, на пленного генерала.
- До сих пор вы числились бомжем.
- Бомж и есть, за то сижу.
Уже не за то, сволочуга. Скоро ты у нас запляшешь! Партитура расписана. Слово Зине.
- Товарищ эксперт, прошу.
- Насколько понимаю, вы вели беспорядочный образ жизни.
Тон у нее менторский, размеренный, скрывает волнение. Умница моя. Куда бы я без тебя?
Бродяга ударился в шутливость:
- Вел, барышня, вел. Нынче здесь, завтра там. Где уж быть порядку.
- Питались нерегулярно, спали кое-как, пьянствовали?
- Что поделаешь, барышня, грешен.
- Познакомьтесь с заключением медицинской комиссии. У вас ни малейших нарушений в обмене веществ. И печень непьющего человека.
- А я всегда здоровый был. Об лед не расшибешь!
- Каким-нибудь спортом занимались?
- Разным. Прыжки с поезда - когда контролер догоняет. Бег с препятствиями. И такое прочее.
Ну-ну, пошуткуй. Это пока прелюдия.
- А вот здесь доказано, что развитие вашей мускулатуры свидетельствует о долгих систематических тренировках. И о том, что до недавнего времени вы пользовались специальными комплексами упражнений.
- Зарядочку по утрам в камере делаю - вот и все комплексы. Остальное, как говорится, дары природы. Недаром меня бабы любят.
Ишь, чуть ли не кокетничает с Зиной.
- Боюсь, вы не убедили никого из нас, - сказал Знаменский. - Вопрос следующий. Зачем все это: "Я - Петров", "Я - Федотов", "Ах, нет, я - Марк Лепко"?
- Думал проскочить. Да больно вы въедливый, гражданин следователь.
- Но Лепко, Федотов, Петров - все бродяги. Что им было друг за друга прятаться? Чем один лучше другого?
- В каком смысле?
- Легко понять, если убийца выдает себя за грабителя или грабитель за карманника. Но зачем один бродяга выдает себя за другого бродягу? Цель?
Наивное, глуповатое изумление:
- На мне же недостача висит!
- Те пятьдесят рублей, что растратил кассир Лепко?
- Ну да, что я растратил.
- Из-за пятидесяти-то рублей вы ударились в бега? Поработали бы месяц на любой стройке, отослали пятьдесят рублей - и не надо бегать.
- Слабость человеческая. Как деньги в руки - тут их и прогуляешь. Да и страшновато сознаваться-то.
- Ах, до чего вы робкий человек! Такой серый, такой лапчатый.
Лапчатый-перепончатый, с яблоками. Выдержка у него классная, но силы все же расходуются (или это освещение?), лицо слегка осунулось, заострилось.
- Имею иное объяснение ваших маневров.
- Ну?
- "Я - Петров" со всеми проверками съел месяц, положенный на следствие. "Я - Федотов" скушал второй. Ровно к тому моменту, как надо было заканчивать дело, пришли документы, которые подтверждали, что вы Федотов. Менее въедливый следователь закруглился бы.
- Надо же - разгадали! А я…
- Разгадки впереди, - оборвал Знаменский. - Историю кассира Лепко вы держали на крайний случай. Дескать, полгода следствие вести не будут. Осудят как бродягу, а там получу новенький паспорт на имя Марка Лепко.
Бродяга черно полоснул взглядом, спросил уже на басах:
- Что значит "на имя"? Согласно Уголовному кодексу пока не доказано иное, я - Лепко!
- Считайте, доказано.
Сашин черед. Готов? Еще бы, грызет удила! Валяй, подсыпь жару. Саша сегодня строгий, в темном галстуке, юмором не пахнет. За ним первый прицельный залп. Пли!
- Есть любопытная справочка из больницы города Мукачево. Когда-то мальчишку, которого звали Марк Лепко, оперировали - удаляли аппендикс. Должен был остаться шрам. У вас его нет.
Только не оказалось бы больше легенд в запасе! Может все порушиться!
Бродяга обратился к Знаменскому:
- Вы нынче как фокусник. Букет за букетом из рукава.
Уф! Пронесло - нет четвертой легенды.
- Вернемся к Федотову. Почему вы выбрали именно его? Давно исчез из родных краев, некому опознать… случайно?
- Случайно, не случайно - какая разница?
- А такая разница, что человек был подобран на редкость удачно. Очень был подходящий человек.
Знаменский повременил, отмеривая секунды три тишины, и сделал внезапный быстрый выпад:
- Он говорил вам, что мать ослепла? Да или нет?
- Не помню.
- Не говорил он. Откуда ему знать? А вот вы знали! Я это понял сразу, как вы ее увидели. Значит, навели тщательные справки. Где вы расстались с Петром Федотовым?
- Где-то в поезде.
- Место?
- Понятия не имею.
Опять Сашин ход по плану:
- Могу напомнить. На вокзале в городе Калинине.
- Почему именно в Калинине?
- Потому что там я его нашел. В больнице.
- А мне какое дело?
- Хочу услышать, были или не были вы с Федотовым в Калинине.
- Нет!
- Зря. Неподалеку от вокзала буфет. Вы посетили его вместе. А через час буфетчица наблюдала, как Федотова сажали в "скорую". Про вашу фотографию она сказала: с этим мужчиной пил тот, который вдруг спятил.
- Ну и что это доказывает? Гражданин следователь, черт дери! Что все это означает?!
Проникающее ранение. Скулы выперли, лоб мокрый. Знаменский улыбнулся.
- Вот и я ломал голову: черт дери, что это значит? Вы однажды поинтересовались, почему я взял отсрочку. Теперь могу ответить: почти ни по чему. Единственный миг, когда вы были искренни на допросе - разговор о Москве белокаменной помните?
Это не по программе. Маленькая откровенность себе в удовольствие.
- Нет, не помню! - все еще греб против течения бродяга. - Вы доказали, что я врал! Ну, врал, признаю. Но теперь уже какие-то фантазии и сотрясение воздуха!
- Хорошо, перейдем на почву фактов. Зиночка, можешь.
На ней кульминация.
- Вы владеете иностранными языками?
- Ну… в школе учил.
- В школе мы все учили. В данном случае это не в счет.
- А какой же особый данный случай?
- Были исследованы образцы вашего почерка. Вывод экспертизы такой: в тех сочетаниях штрихов, которые характерны только для русских букв, наблюдается значительно меньшая твердость и уверенность, чем в написании букв, общих для русского и латинского алфавита.
- Чудеса!
- Больше вам сказать нечего?
- Ошибочка какая-нибудь.
Руки тискают одна другую. Они пусты, а привыкли к оружию.
- Есть и вторая экспертиза на ту же тему. Спектрограмма соскоба, сделанного с пломбы во время медицинского осмотра. Обнаружены вещества, которые в практике зубных врачей на нашей территории не применяются.
Как он мечется внутри себя, ища лазейку. А рот открывает скупо, чтобы не выпустить рык, скопившийся в горле.
- Гражданин следователь, я лечил зубы у армянина-репатрианта… Возможно, он привез состав с собой.
- Где он живет?
- Жил в Ташкенте.
- Вероятно, в эпицентре? - почти ласково заметил Знаменский. - И дом разрушен землетрясением, а репатриант погиб?
- К чему вы все клоните?!
- Да разве неясно?
Бродяга вскочил.
- Нахалку шьешь, начальник?! Чернуху лепишь?!
Громко рявкнул. Епиш-епи-епи… - отозвались эхом гулкие стены.
- Обойдемся без шума, - обыденно сказал мужчина с военной выправкой. - Вас перебросили 21 октября, не так ли?
Бродяга метнулся к Знаменскому, воззвал:
- Дайте собраться с мыслями! Я все объясню!
- Но уже не мне, а следователю КГБ. Я, наверно, не услышу вашего подлинного имени, не узнаю, как оно пишется и на каком языке. И не жалею. Меня интересует одно: химическая формула яда, который вы ввели Федотову. Чтобы спасти его… Мы уходим, товарищ подполковник?
Вот и все. Теперь тут хозяин - подполковник.
Их работа кончена.
Будут многие дела. Но такое не повторится. И еще годы спустя они станут спрашивать друг друга: "А помнишь?.." И изумляться, потому что кто же всерьез верит в шпионов?