- Да как-то забыл про нее, - смущенно сознался Мазут, не обладавший способностью быстро ориентироваться в сложившихся обстоятельствах.
- Больше не приходи, что бы ни случилось. Ладно, пока иди вон лучше Мишане помоги, а то он один с этой бабой не справится.
Из соседней комнаты доносились звуки борьбы, что-то упало и разбилось, послышался звук пощечины, тонко вскрикнула женщина. Мазут подскочил к двери, заглянул внутрь и, заржав, исчез в комнате.
Свет фар полоснул темноту двумя острыми лучами лишь в третьем часу ночи. Сидевший в карауле Мазут напрягся и, передернув затвор, тихо выругался. Его напарник минут пятнадцать назад пошел в коттедж за своей долей бесплатного удовольствия. Задача у Мазута была проста и понятна: посмотреть, один ли приехал Антоша, и если за ним будут ехать менты, дать знать Гусю. Но он никак не рассчитывал остаться в этой яме один. Торопливо включив рацию, он сказал в микрофон только два слова:
- Он едет.
- Хорошо, смотри там внимательно, - тут же отозвался Вадим.
- Сашка там скоро?
- Его не жди, он уже не успеет.
Пост Мазута располагался рядом с дорогой. Единственное дерево в этой местности года два назад вывернуло с корнем, от него осталась довольно вместительная яма, в которой и разместился подручный Гусева. Парень затаил дыхание, машина приближалась. Мазут отлично рассмотрел в салоне знакомую фигуру бывшего бригадира и, когда внедорожник миновал откос, торопливо сказал в микрофон:
- Он один.
- Хорошо, значит, как договорились: если услышишь в доме выстрелы, то стреляй в любого, кто выйдет на улицу. Я тебе сообщу, когда все кончится.
Черный "гранд-чероки", мягко урча, развернулся около домика, и Антоша заглушил двигатель.
Его ждали. Круглый матовый фонарь над входом освещал сосредоточенные лица вышедших на улицу самого Гусева и двух парней с автоматами наизготовку. У Аркадия появилась мысль, что его пристрелят сразу же, едва он покинет салон, но широкая улыбка его бывшего друга предвещала другое развитие событий.
"Нет, этот сразу не убьет, он сначала повыпендривается, силу свою покажет", - понял Аркадий.
- Ну вот, а мы тебя уж тут заждались! Соскучились даже, - жизнерадостно воскликнул Вадим.
"Обкололся, сука, и доволен", - присмотревшись к гусевской морде, определил Антоша. Мишаня с автоматом рывком отворил заднюю дверцу джипа, направил ствол вниз, но потом отвел оружие в сторону и отрицательно мотнул головой:
- Нет никого.
- Деньги привез? - спросил переставший улыбаться Гусь.
Аркадий молча кивнул в сторону машины, и все тот же Мишаня, открыв дверцу рядом с местом водителя, вытащил черный "дипломат".
- Ну, вот и ладушки, пошли, проведаем твоих?
Аркадий вошел в домик вслед за Вадимом, и первое, что он увидел в комнате, было застывшее лицо Татьяны с невероятно расширенными зрачками. Волосы ее были всклокочены, под левым глазом небольшой синяк, нижняя губа припухла. Руки ее судорожно сжимали накинутый на плечи плед, но между двумя половинами шотландской шерсти Антоша заметил разорванное платье. Он рванулся на Гусева, схватил его за горло.
- С-сука, я тебя придушу!.. - прорычал он, но тут же получил сильный удар прикладом по голове, и массивное тело Антоши медленно сползло вниз.
Он все же успел хорошо прижать Вадима, так что тот пару минут не мог говорить, только растирал руками шею, а потом со всей силы несколько раз пнул бесчувственное тело Аркадия.
- Падаль, еще кусается, - и Гусь от всей души поливнул матом. Потом Вадим трясущимися руками взял рацию, нажал кнопку вызова и спросил: - Мазут, как у тебя там?
- Все на мази, тихо, как в морге.
- Дурак! Нашел, как шутить!
Роман проснулся и, подняв голову, с недоумением осматривался по сторонам, Татьяна рывком притянула сына к себе, стараясь, чтобы сын не увидел лежащего на полу избитого отца.
Антоша начал приходить в себя, и Гусь еще раз ударил его ногой по голове. Аркадий застонал, обхватил лицо руками, но, переждав боль, снова начал упрямо подниматься на ноги.
- Падла, я тебя на куски разорву, - прорычал он. Губы Антоши были разбиты, по подбородку текла кровь.
- Уже не сможешь. Кончилось твое время, Антоша. Если бы ты знал, как ты мне надоел за эти годы! - Гусев говорил смачно, с наслаждением, кривясь в жуткой своей улыбке. - Ты же меня за шестерку держал, так, на подхвате. "Гусек, сходи, пивка купи!" - передразнил он. - Помнишь такое? А я тебе не "гусек", я Гусев, Вадим Александрович, единственный и неповторимый! Ты же тупой, Антоша! Тупой, как этот валенок! Если б не я, ты бы не имел и половины тех бабок, что лежат сейчас в этом "дипломате". Кто придумал доставлять геру через Мамона? Я. Кто тебя скрутил с волжанской братвой? Тоже я. Ты без меня ноль, куча мяса, Антоша.
- Ты пидор, вот ты кто, - прохрипел Аркадий, и снова Вадим ударил его ногой по лицу. Кровь брызнула из носа, Гусев хотел добавить еще, но его остановил Санек:
- Постой, давай сначала посмотрим, что он привез. Может, тут и нет ничего.
Вадим понял волнение своих парней. Им он обещал разделить деньги Антоши, это была плата за огромный риск сегодняшней ночи.
- Давай, открывай, - велел он.
Если бы Санек мог прочитать мысли своего шефа, он бы не спешил открывать "дипломат". Вадим ни с кем не собирался делить. Подтверждение находилось в соседней комнате: такой же кейс с долларами, героином и несколькими загранпаспортами на разные имена, но с фотографиями Гусева и его сына. По задумке Вадима, он должен был, обрубив в Кривове все концы, спуститься вниз по Волге, до Астрахани. Там его уже ждал сын, и вместе с ним через Каспий Гусев рассчитывал добраться до Баку, а затем и дальше, туда, где уже никто не будет интересоваться его прошлым и будущим.
"Сейчас он откроет, я выстрелю ему в затылок, а потом в Мишаню. Затем позову этого дурака Мазута и грохну его прямо на пороге. Вроде все", - решил Вадим, нашарив в нагрудной кобуре предохранитель пистолета.
Санек никак не мог справиться с замками "дипломата":
- Гусь, здесь заперто.
- Ключи, - потребовал Вадим, вытаскивая пистолет и направляя его на бывшего друга.
- На, подавись, - сказал Аркадий, вытащив из кармана связку и катнув ее по полу в сторону стола. Санек подхватил ее с живостью клюющей червяков трясогузки и снова занялся "дипломатом".
- Есть, - сказал он, откидывая крышку. В "дипломат" уставился и его напарник, Мишаня. Вадим вскинул пистолет, но в этот момент лежавший на полу Антоша сделал ему ловкую подсечку, и Гусев с грохотом завалился назад, машинально махнув назад рукой, случайно нажав на спуск. Под грохот выстрела произошло нечто невообразимое, в соседней комнате зазвенели разбитые стекла, и в распахнувшуюся дверь ворвались двое - Колодников и Паша Зудов.
- Стоять! Руки! - заорал Колодников, стреляя из пистолета в потолок. Гусев с поразительной резвостью вскочил на ноги и кинулся в соседнюю комнату, но оттуда вслед за оперативниками появилась борцовская фигура капитана Могильнова. Не раздумывая, он двинул прикладом карабина по башке Гусева, и тот отлетел назад в крепкие объятия сидевшего у стены Антоши.
- Вот ты мне и попался! - прохрипел тот, пытаясь обхватить руками горло Вадима. В это время Паша и Андрей разоружали гусевских бойцов, настолько обалдевших от всего происшедшего, что никто из них даже не пытался сопротивляться. Когда оперативники обернулись к бывшим друзьям, Гусев с посиневшим лицом хрипел, а изо рта его текла, пузырясь, слюна.
- Отпусти его! - заорал Колодников и подскочил к ним, пытаясь разжать руки Аркадия. Одному Андрею было бы не справиться, но на помощь пришел Зудов, и в глазах Антоши блеснуло удивление, когда он почувствовал стальную хватку капитана. В конце концов, им удалось освободить рыжего бандита, и тот откатился в сторону, с хрипом выплевывая кровавую слюну и растирая руками шею.
Глава 35
Идея воспользоваться для освобождения Антоновых катером самого Гусева пришла в голову Колодникова еще на крыльце ГОВД. Он, как и многие кривовцы, так же не раз бывал на популярной в народе турбазе "Солнечная", ныне заброшенной своими заводскими хозяевами. Со стороны города подъезд там действительно был один, так что путь по воде напрашивался сам собой.
- Машину с дороги они засекут, это точно. Звук мотора услышат, - сказал шофер, и Колодников с ним согласился. Дорога до турбазы заняла неожиданно много времени: они чуть было, не заблудились в ночном лесу, нещадно исцарапались об ветки и едва успели к приезду Аркадия Антонова. Все вышло как нельзя лучше, о штурме во время передачи денег договорились заранее, и Антоша без колебания принял на себя самую сложную роль приманки, прекрасно понимая, что при этом придется рисковать больше всех. Но он считал, что этот риск должен стать как бы искуплением его вины перед сыном и женой.
Все задуманное получилось, и Колодников невольно расслабился. Отвлекся, наблюдая за сценой расставания двух друзей, и Могильнов. Тертый, прошедший огни и воды Мишаня быстро оценил обстановку, стрельнул глазами по сторонам и неожиданно прыгнул вперед, схватил со стола охотничий нож, вторым молниеносным движением выхватил из рук Татьяны ребенка и отскочил в угол.
- Не подходи! - заорал он, поднеся блестящее лезвие к горлу Романа. - Оружие на пол!
- Рома! - закричала Татьяна, кидаясь вперед. Зудов еле успел перехватить ее. Все замерли, в этот момент ситуацией могли завладеть бандиты, но Санек слишком ошалел от всего происходящего и оцепенел, вместо того чтобы поддержать Мишаню.
- Отпусти ребенка! - велел Колодников, выдвигаясь вперед. Могильнов направил на бывшего десантника охотничий карабин Антонова, но Андрей твердо сказал:
- Не надо!
Пару секунд в комнате висела тишина, и Колодников снова обратился к гусевскому подручному:
- Отпусти ребенка и иди. Тебе ничего не будет.
- Ага, щас, так я тебе и поверю! - ухмыльнулся своей изуродованной мордой Мишаня.
Колодников поднял вверх руки и сказал:
- Иди, пока я тебя отпускаю. Но помни, если что-нибудь сделаешь с ребенком, я тебя из-под земли достану! И умирать тогда ты будешь долго, это я тебе гарантирую, я - майор Колодников!
Он сделал знак рукой, и Зудов, по-прежнему придерживая застывшую Татьяну, отошел в сторону, освобождая выход из домика.
- Иди, ключ в машине. Уезжай, - повторил Колодников.
Мишаня несколько секунд смотрел в глаза этому странному на вид хлипкому мужику, и бывший десантник понял, что опер говорит правду, не играет с ним в "кошки-мышки". Стрельнув глазами по сторонам, Мишаня начал медленно продвигаться вдоль стены к выходу. В его громадных ручищах младший Антонов казался большой куклой, только глаза "куклы" исказил страх. Уже за порогом десантник остановился, еще раз быстро глянул по сторонам и, толкнув ребенка в комнату, закрыл дверь и кинулся к машине.
- Рома! - отчаянно крикнула Татьяна, с рыданиями кидаясь к сыну. Через несколько секунд с улицы донесся резкий звук рванувшей с места машины.
Колодников не обманул, ключи были в замке, джип завелся с полуоборота, и, выжав сцепление, Мишаня воткнул рычаг сразу на четвертую скорость. Пригнувшись к рулю, он ожидал выстрелов сзади. Но бывший десантник и бывший зек никак не ожидал автоматной очереди в лоб. Грохот выстрелов привел его в секундное недоумение, последнее в его не слишком длинной, неудавшейся жизни.
Мазут, сидевший в своей яме, конечно, и не подозревал о неожиданном вторжении милиции в коттедж, в этот момент он для храбрости прикладывался к бутылке, да и неприятности ожидались со стороны дороги, а никак не с турбазы. Услышав выстрел, так и не дождавшись распоряжений Гусева по рации, он точно выполнил его приказ, изрешетив роскошную машину своего бывшего бригадира с методичностью швейной машинки. Массивный джип развернулся поперек дороги и заглох. А Мазут нашарил рацию и начал вызывать турбазу:
- Гусь, что там у вас? Гусь?!
Турбаза молчала. Тогда парень торопливо поднял с земли бинокль и начал разглядывать освещенные окна коттеджа. Первое, что он увидел, была милицейская фуражка Могильнова. Выматерившись, Мазут вставил в автомат другой магазин и открыл огонь по окнам.
Когда издалека донеслись первые выстрелы, все отнеслись к этому с недоумением. Но вскоре пули начали бить по окнам, полетели стекла, посыпалась со стен штукатурка.
Колодникову повезло: пуля просвистела не более чем в сантиметре от его уха, вскочивший с пола Антоша, кинувшись к жене и сыну, прикрыл их собой... Категорически не повезло напарнику Мазута - Саньку. Он стоял перед окном, как на витрине, и две первые же пули моментально сразили его.
Могильнов кинулся на пол, быстро прополз до порога, пристроил на него карабин и, припав к оптическому прицелу, поймал в перекрестье огонек выстрелов. В небольшом помещении карабин грохнул как пушка, и тотчас наступила тишина. Могильнов чуть переждал, потом перевернулся на спину и выстрелом разнес фонарь над входом.
- Пойду, посмотрю, что там, - сказал капитан, подхватил карабин и исчез в темноте.
Все только начинали приходить в себя, как последовали новые события. Отдышавшийся за время перестрелки Гусев неожиданно вскочил на ноги и ласточкой выскочил из окна.
- Стой! Стрелять буду! - заорал Колодников и бросился к окну, открыв огонь вдогонку беглецу. Спрыгнув на землю, Андрей пробежал метров десять, когда его догнал Зудов. Капитан, в отличие от майора, покинул домик более длинным путем, через дверь.
- Паша... возьми... его, - прохрипел Колодников в темноту. Он остановился, борясь с дурнотой и внезапным приступом кашля.
Вадим Гусев несся вперед, не разбирая дороги, его гнал двойной страх, он бежал от ментов, но больше ментов он боялся попасть в руки бывшего друга и напарника. Страх подстегивал его, Гусев проваливался в какие-то канавы, спотыкался о кочки, падал, снова вскакивал и бежал дальше. Ветки кустарников и деревьев хлестали его по лицу, со лба его стекала кровь, но он ломился сквозь чащу, не видя ни цели, ни направления, лишь бы уйти подальше от этого страха перед неминуемым возмездием. Не зная того, он приближался к месту высадки на берег оперативников.
В очередной раз провалившись в какую-то яму, Гусев потратил много времени, вылезая из нее, и, когда выкарабкался наверх, услышал топот ног бегущего за ним человека. Это подстегнуло Гуся, он взвыл и прибавил скорости. Очередная ветка больно хлестнула по лицу, он невольно зажмурился и неожиданно полетел куда-то вниз, успев лишь коротко, испуганно вскрикнуть.
Сидевший с удочкой в руках на корме катера "Сетунь" шофер Володя почувствовал сильнейший толчок, суденышко качнуло так, что он чуть было не выпал за борт. Раздался стон, и шофер не успел прийти в себя, как в лодку снова что-то обрушилось. Володя от непонятного толчка все-таки вывалился за борт, окончательно распугав свой будущий улов.
Выбравшись на берег, водитель поспешил к машине, на приборной доске нашарил тумблер и зажег переднюю фару. Развернув ее в сторону катера, Володя присвистнул. На днище его лежал корчившийся, видимо, от боли незнакомец, а на нем верхом сидел Паша Зудов. Вскоре трусцой, астматически хрипя, прибежал Колодников. Все начали разбираться, что же все-таки произошло.
Оказалось, что Гусев со всего маху упал в катерок, левой ногой сильно ударившись о борт, вдребезги раздробив пятку и порвав сухожилие. Пашу так же хлестнула по глазам та же самая ветка, поэтому через три секунды он, как и Гусев, десантировался на "Сетунь" и тоже мог что-нибудь себе сломать, но в катере вместо подстилки уже лежал Вадим. А вот девяносто килограммов капитанской массы с хрустом обрушились на правую ногу несчастного Гуся, потерявшего за сегодняшний день весь свой фарт. Новоявленный кривовский бригадир был окончательно лишен возможности передвигаться самостоятельно.
- Все, отбегались? Ну и, слава богу. Эта физкультура, братцы, не по мне, - с облегчением сказал Колодников, без сил опускаясь на нос катера.
Паша закурил, вытер со лба пот и тихим голосом спросил Андрея:
- Как думаешь, это все?
- Да хрен его знает. Я ничему уже не удивлюсь. А что?
Капитан улыбнулся странной детской улыбкой, и Колодников отметил, что Пашка выглядит смертельно уставшим.
- Да задолбали меня, Андрей, осколки этого твоего стеклянного лабиринта. Скорей бы все кончилось, - признался Зудов.
Подполковник Мамонов прибыл в здание родного управления. К этому времени его бывший личный шофер на пару с собакой был погребен в одной из лесопосадок. Мамонов и после смерти решил доверить своему любимому псу и личному, много раз проверенному шоферу самое ценное - второй "дипломат" с деньгами. Обычному человеку подобное даже представить себе страшно, но времени у Мамонова не было, к тому же он повидал в своей жизни столько трупов и столько разных смертей, что совершенно спокойно пошел на такой изуверский, явно безумный шаг.
Пока подполковник шел по длинному коридору, навстречу ему попалось человек пять подчиненных, и на их лицах Мамонов заметил одно и то же странное выражение, словно те увидели не действующего и. о. начальника ГОВД, а некое привидение. Зайдя в кабинет, Мамонов снял фуражку, закурил и задумался: "Что они, с ума посходили? Жучихин уже ничего не скажет, Винт, Боря, все они на том свете. Есть еще тот парень со шрамом на подбородке, из новеньких, но он должен быть с Гусем. Антоша? Вадим обещал с ним разобраться. Обстановка в городе? Ну и что? Фомин тут всех распустил, а я навожу порядок. Надо позвонить Петухову, пусть поторопит генерала, пора убрать эти дурацкие и. о. и основательно подтянуть дисциплину". Но подполковник понимал, что подобными мыслями он лишь успокаивает себя. На самом же деле он чувствовал, что случилось что-то непоправимое. Но что?!
В управлении этажом ниже два других заместителя начальник ГОВД, Гомула и Жуков, обсуждали создавшееся положение.
- Неужели сам пришел? - словно не веря своим ушам, переспрашивал Гомула. - Я, честно говоря, думал, что он сбежал, скрылся.
- Я тоже не верил, что увижу его опять в этих стенах. Что же он суется головой прямо в петлю?
- Что он, не знает, что его ждет?
Жуков пожал плечами и предположил:
- А может, наоборот, чувствует себя настолько уверенно, что чихать он хочет на все наши потуги. Ты же знаешь, какие у него наверху связи?
- Да, ты прав. И что нам теперь делать?
- Как что? Прокурор дал санкцию на арест, надо брать.
- И кто это будет делать? Может, ты пойдешь?
- Почему я, почему не вместе? - удивился Гомула.
Жуков усмехнулся:
- Ты с ним в одном звании, тебе и карты в руки.
Но все решилось без их участия.
Мамонов услышал торопливые шаги, приближающиеся к его кабинету, и невольно подобрался. Он приготовился услышать стук в дверь, но она просто распахнулась.
На пороге с пистолетом в руках стоял лейтенант Михаил Ковчугин, и от взгляда на его лицо Мамонову стало нехорошо. Он ожидал увидеть кого угодно, но только не этого человека.